1955. Клизма для капитана

1955.

Клизма для капитана

Ульрих Шнепт не был арабским шпионом в полном смысле этого слова – он просто продал египетской разведке ту скудную информацию о ЦАХАЛе, которой обладал. Но любопытно, что именно с бывшего офицера СС Ульриха Шнепта, по сути дела, и начинается история международного отдела «Моссада» – новой, мощной структуры в израильской разведке, вписавшей поистине блестящие страницы в ее историю. Все дело было в том, что для первого главы «Моссада» Исера Харела задача упрятать Шнепта за решетку стала делом принципа.

А мало кто мог встать Харелу поперек дороги, когда речь заходила о принципах…

* * *

Как выяснится потом, в ходе его допросов, первые воспоминания Ульриха Шнепта связаны с Кенигсбергом, точнее, с расположенным в городе сиротским приютом, куда мать отдала Ульриха сразу после его рождения. Потом его усыновила небогатая, но прочно стоящая на ногах семья Кляйнов, однако Шнепт через всю жизнь пронес ненависть к Кенигсбергу, которая почему-то невольно перекинулась и на самого великого уроженца города – философа Иммануила Канта.

С отрочества Ульрих Шнепт мечтал покинуть Кенигсберг, и в 1941 году ему это наконец удалось – благодаря своему высокому росту и прекрасной физической форме Шнепт оказался в рядах СС. 22 июня того же года в числе первых немецких солдат Ульрих Шнепт переступил границу СССР и двинулся дальше, на Восток. Принимал ли он в составе зондеркоманд непосредственное участие в уничтожении евреев Украины и Белоруссии? Ответ на этот вопрос весьма интересовал Исера Харела, но получен он так и не был, а сам Ульрих Шнепт, разумеется, категорически отрицал какое-либо свое участие в этих акциях, понимая, что признание будет означать для него смертный приговор.

Доподлинно известно только одно: в начале 1942 года Шнепт получил ранение, был направлен в госпиталь и по выздоровлении на Восточный фронт не вернулся, а оказался сначала в Югославии, а потом в Италии. Здесь он и попал в плен к американцам, после чего оказался одним из узников лагеря военнопленных в американской зоне оккупации. Начались бесконечные допросы, в ходе которых американцы пытались выяснить, чем же именно занимался капрал Шнепт во время своей службы в СС. Наконец, решив, что он был всего лишь мелкой сошкой и не причастен ни к каким военным преступлениям, Шнепта отпустили на свободу, и он направился во Франкфурт, где в числе прочих наводнивших Германию беженцев из Польши, Чехословакии и бывшей Восточной Пруссии обосновалась и его приемная мать.

Германия тех лет представляла собой поистине печальное зрелище. Страна была разделена на четыре оккупационные зоны. Значительная часть промышленных предприятий простаивала. Хлеб и другие продукты выдавались по карточкам. Хорошо жилось в эти дни в Германии только… евреям, которых не успел сжечь Гитлер: Ульрих Шнепт, снимавший небольшую комнату в доходном доме, с завистью наблюдал, как его сосед-еврей получает денежные пособия и посылки со всякой снедью от «Джойнта» и других еврейских благотворительных организаций. И ослабевшего от постоянного недоедания бывшего эсэсовца с каждым днем все чаще и чаще посещала мысль: а не прикинуться ли ему евреем?

В один из дней 1947 года он явился в «Джойнт», представился там евреем Габриэлем Зисом, предъявил купленные за день до того фальшивые документы на это имя и… получил право на денежное и продуктовое довольствие. Никто не поинтересовался его биографией, его знанием идиша или еврейской традиции. Ему просто поверили – и все.

И у Габриэля Зиса, бывшего до недавнего времени Ульрихом Шнептом, началась совершенно новая жизнь.

* * *

Ульриха Шнепта, видимо, никогда не мучила совесть за совершенную им фальсификацию, за то, что он стал рядиться в представителя народа, который совсем недавно так яростно уничтожали люди, носившую ту же черную униформу, что и он сам. Напротив, бывший капрал СС стал вовсю пользоваться теми благами, которые ему предоставляло его новое имя, записываясь на довольствие и продуктовые посылки во все действовавшие тогда на территории Германии еврейские организации. Одновременно он начал подумывать о том, чтобы вообще эмигрировать из Германии, и документы на имя Габриэля Зиса могли сослужить ему добрую службу для реализации этой задумки: Шнепт-Зис решил добраться до Палестины, откуда, как он слышал, было куда легче эмигрировать в США или Канаду, чем из Германии.

Так он оказался на направляющемся к берегам Земли обетованной корабле «Фамагуста», но до берегов этих, впрочем, в том году так и не доехал: англичане ссадили всех пассажиров корабля на Кипре и поселили в специальном лагере для незаконных еврейских эмигрантов. В лагере Габриэлю Зису и пришлось провести время чуть ли не до конца 1948 года: англичане не желали, чтобы арабские страны обвинили их в том, что они помогают новорожденному Израилю в увеличении его армии, а потому не разрешали взрослым мужчинам въезжать на территорию еврейского государства и некоторое время после его создания.

Однако обитатели лагеря для потенциальных репатриантов на Кипре даром времени не теряли, всех их обязали вступить в «Хагану» и начали обучать владению стрелковым и прочим оружием. И вот здесь Габриэль Зис блеснул своей прежней выучкой: никто не мог быстрее него разобрать и собрать винтовку, так хорошо, как он, замаскировать мину, так ловко метнуть гранату. Вскоре на талантливого молодого человека обратили внимание и сделали его инструктором для новобранцев «Хаганы». А когда Габриэль Зис, сменивший в лагере фамилию на Зисман, оказался в Израиле, его тут же направили на офицерские курсы. Спустя несколько месяцев он получил погоны младшего лейтенанта, а затем и лейтенанта ЦАХАЛа.

В те годы новые звания в ЦАХАЛе из-за острой нехватки офицерских кадров присваивали необычайно быстро, и Габриэль Зисман не успел опомниться, как стал капитаном израильской армии. Он уже всерьез стал подумывать о военной карьере в Израиле, как вдруг с ним произошла досадная неприятность: сильно выпив, Зисман начал орать немецкие песни и кричать, что когда он служил в СС, то был куда более счастлив, чем в настоящее время. На его счастье, слова про СС тогда приняли за шутку. Правда, шутку плохую, несовместимую со званием офицера ЦАХАЛа, и Габриэль Зисман вынужден был подать в отставку.

Оставшись без работы и всяких средств к существованию, он снял комнату в квартире у евреев-выходцев из Германии и вскоре стал любовником хозяйки этой квартиры Марго.

Нужно сказать, что Марго была старше своего любовника на 20 лет, и почти настолько же она была младше своего мужа. Но самое удивительное заключалась в том, что отставной офицер СС и ЦАХАЛа, похоже, серьезно привязался к своей немолодой любовнице, и они вместе решили вернуться в Германию, жизнь в которой постепенно налаживалась и становилась куда более привлекательной, чем жизнь в Израиле.

В феврале 1954 года Марго, оставив мужу прощальную записку, вместе со своим молодым любовником отправилась на корабле в Геную, откуда оба рассчитывали добраться до родного обоим Франкфурта.

Но в Генуе у Зисмана-Шнепта и начались неприятности. Если у его Марго был, помимо израильского, еще и немецкий паспорт, с которым она могла беспрепятственно въехать в Германию, то Ульрих Шнепт был обладателем только израильского гражданства. А в израильском паспорте того времени стояла печать: «Въезд разрешен всюду, кроме Германии» – считалось, что нога еврея не должна ступать на землю этой страны. Таким образом, въезд в Германию для гражданина Израиля Габриэля Зисмана оказался закрыт. Узнав об этом, Марго не стала с ним церемониться – она направилась в Германию сама, а затем вызвала туда и брошенного ею мужа. А Габриэль-Ульрих остался в Генуе без единого доллара, марки или лиры в кармане и очень скоро ощутил знакомые ему по прежним временам муки голода…

* * *

В поисках выхода Шнепт сначала направился в немецкое консульство в Генуе, где попытался рассказать консулу правду – о том, что он в свое время служил в рядах СС, попал в плен к американцам, затем замаскировался под еврея, оказался в Израиле и сейчас хочет вернуться на родину. Однако консул счел непрошеного визитера за еврейского провокатора и указал ему на дверь. Выйдя из дверей консульства, Зисман-Шнепт начал напряженно размышлять над тем, что бы такое он мог продать, чтобы обеспечить себе хотя бы кусок хлеба и крышу над головой. И после долгих раздумий он пришел к выводу, что единственным его достоянием является информация об Израиле и его армии, в которой ему довелось служить. А единственными, кого данная информация может заинтересовать, являются враги Израиля, то есть арабы. И, придя к такому выводу, Ульрих Шнепт прямиком направился в египетское консульство в Генуе.

В отличие от своего немецкого коллеги, египетский консул выслушал историю Ульриха Шнепта куда более благосклонно, велел накормить его обедом, а затем дал билет на поезд до Рима и велел явиться там в египетское посольство.

Само собой, встретившие Шнепта в Риме сотрудники египетской разведки поверили своему гостю не сразу, поначалу они приняли его за израильского шпиона, засланного к ним с целью дезинформации. Но когда наконец поверили, стали детально расспрашивать обо всем, что было известно Шнепту о ЦАХАЛе: системе подготовки солдат и офицеров, вооружении, принятой тактике, устройстве военных баз и т. д. – тогда вся эта информация для египтян и в самом деле была на вес золота. После того как допрос был окончен, египтяне начали уговаривать Ульриха Шнепта вернуться в Израиль и продолжить там заниматься шпионажем. Они обещали платить ему по 10 000 долларов в год – весьма приличную для начала 50-х годов ХХ века сумму, но Шнепт настаивал на том, что хочет лишь получить какое-то вознаграждение за уже переданную им информацию, и просил египтян помочь ему въехать в Германию. В его планы отнюдь не входило становиться постоянно действующим египетским шпионом в Израиле, и, поняв это, египтяне отступили: по изготовленному ими лессе-пассе (временному проездному документу) Ульрих Шнепт вернулся в Германию.

Здесь он первым делом встретился со своей Марго и в порыве откровенности рассказал ей обо всем – начиная со своей службы в СС и кончая приключениями в Риме. Однако у Марго этот рассказ вызвал не сочувствие, а шок. И дело было не только в том, что она не собиралась больше бросать своего мужа. Нет, она была поражена тем, что в течение столь длительного времени была любовницей бывшего эсэсовца, который вдобавок ко всему стал сотрудничать с врагами Израиля – государства, которое она, несмотря ни на что, считала своим. И Марго попрощалась с Ульрихом Шнептом, чтобы больше с ним никогда не встретиться. Еще спустя месяц в Общую службу безопасности пришло письмо с подробным изложением истории Ульриха Шнепта и рассказом о его встрече с представителями египетской разведки в Риме. Более того – в письмо была вложена фотография Шнепта, чтобы сотрудники ШАБАКа могли при случае его опознать.

Автором этого письма, как уже, наверное, догадался читатель, был муж Марго, решивший таким образом отстоять интересы покинутого им еврейского государства, а заодно отомстить наставившему ему рога немцу. Но в ШАБАКе и «Моссаде» никого не интересовали мотивы, двигавшие автором письма. Там знали одно: Ульрих Шнепт решил, что он способен обвести евреев вокруг пальца, и Ульрих Шнепт должен быть за это наказан…

* * *

В сущности, сегодня те давние события, само рвение, проявленное израильскими спецслужбами для поиска Шнепта, воспринимаются с легкой улыбкой.

Ну какой ущерб мог нанести безопасности страны бывший капитан, окончивший ускоренные офицерские курсы и прослуживший в итоге в армии без году неделю?! Если он и мог поведать египтянам какие-то секреты, то очень незначительные, и самое правильное было бы оставить его в покое, выписав ордер на его арест – на тот случай, если он все-таки вздумает вернуться в Израиль…

Однако тогда, в 1955 году, вся эта история воспринималась совсем иначе. И не случайно операция по захвату Шнепта получила название «Хокен» – «Клизма». Шнепту следовало вставить клизму. Причем чем глубже, тем лучше.

Об этом без всяких обиняков заявил на заседании, посвященном разработке будущей операции, глава «Моссада» Исер Харел.

– Следует учесть, что у нас практически нет опыта проведения операций за границей, – добавил Харел. – Что ж, значит, будем учиться. Если понадобится – создадим специальный отдел…

Так начиналась история того самого отдела «Моссада», которому еще только предстояло доставить в Израиль Адольфа Эйхмана, отыскать Йоселе, провести операции возмездия за убийство израильских спортсменов в Мюнхене. Но тогда…

– А чего с ним цацкаться? – спросил начальник арабского отдела Мишка Дрори. – Давайте просто пристрелим его в его Франкфурте – и дело с концом!

– Ни-ко-гда! – по слогам проговорил Исер Харел. – Никогда Государство Израиль не будет действовать подобными методами! Нет, мы привезем Шнепта сюда и здесь будем его судить. А тот, кто попытается нарушить закон, сам в итоге пойдет под суд!

– И как мы его привезем? – поинтересовался кто-то.

– А вот над этим мы сейчас и подумаем, – ответил Харел.

Спустя несколько дней после этого совещания проживавший во Франкфурте, спившийся и опустившийся почти на самое дно жизни Ульрих Шнепт познакомился с весьма приятной супружеской парой. Его новый знакомый представился ему офицером, служащим при миссии НАТО, и прозрачно намекнул Шнепту, что может помочь ему устроиться на работу, связанную с некой разведывательной миссией. Однако Шнепт поспешил заявить, что он готов работать только на территории Германии… Прошла еще неделя – и Шнепт, будучи в гостях у своих новых знакомых, познакомился с сотрудником иракского консульства Эданом Ибн-Эданом. Молодые люди оказались почти ровесниками, с первых же минут понравились друг другу, и Эдан Ибн-Эдан пригласил своего нового приятеля в ресторан.

Уже после того, как выпито и съедено было более чем достаточно и Эдан Ибн-Эдан позвал официанта, чтобы с ним расплатиться, у иракского дипломата из кошелька выпала небольшая карточка, на которой он был изображен в форме капитана иракской армии.

– О, так ты капитан! – воскликнул Шнепт. – А ведь я тоже был капитаном. Мы с тобой в одном звании, дружище!

– Капитаном СС?

– Нет, капитаном ЦАХАЛа! И за время службы в их армии я сделал этим еврейским свиньям немало гадостей…

Стоило лишь прозвучать этим словам, как сидевший за одним столом со Шнептом молодой человек на какое-то мговение забыл, что он является иракским дипломатом Эданом Ибн-Эданом, и стал тем, кем он был на самом деле, – молодым офицером ШАБАКа Сами Мория. И Сами Мория почувствовал, как у него вдруг запылали уши, чьи-то невидимые пальцы сдавили горло, а рука непроизвольно потянулась к лежавшему в кармане пистолету. Но это и в самом деле длилось только мгновение – затем Сами Мория взял себя в руки и, может, лишь чуть-чуть, самую малость фальшивя, воскликнул:

– Быть того не может! Ты, немец, служивший в СС, был капитаном израильской армии?! Похоже, ты действительно сегодня перепил!

– Я? Перепил?! – обиделся Шнепт. – Поедем сейчас ко мне домой, я тебе покажу альбом со своими снимками в Израиле!

Так благодаря заранее придуманному трюку с фотографией Сами Мория оказался в холостяцкой квартире Ульриха Шнепта.

Последующие недели Мория потратил на то, чтобы еще больше сблизиться с Ульрихом Шнептом, и наконец поведал ему о том, что он сотрудник иракской разведки и хочет предложить Шнепту поработать на его, Ибн-Эдана, родное ведомство.

– Я не могу вернуться в Израиль, – покачал головой Шнепт. – Наверняка там уже все знают о моем прошлом и меня арестуют прямо в аэропорту. Ты просто не представляешь, насколько хорошо работают израильская разведка и контрразведка.

– Да миф это все – о том, что они хорошо работают! – отрезал «Эдан Ибн-Эдан». – Эти евреи только и умеют, что создавать о себе мифы и заставлять других в них верить! Поверь мне, наша разведка ничуть не хуже, а я тебе плохого не посоветую! Ты сменишь прическу, сбреешь усы, перекрасишь волосы – и никто из прежних знакомых тебя не узнает. Документы мы выправим тебе самые что ни на есть надежные. И главное – мы ведь не собираемся от тебя требовать, чтобы ты проник в израильский ШАБАК или Генштаб. Задание у тебя будет самое пустяковое… Ты, наверное, читал в газетах, что израильтяне нашли нефть в районе Ашкелона – как раз там, где ты когда-то жил. И нам, естественно, крайне важно знать, насколько велики эти запасы, не скажется ли находка на мировом рынке нефти. Поэтому твоя задача – просто побывать в районе нефтепромыслов, посчитать вышки, понять, качают ли евреи нефть или нет, и если качают, то в каком объеме. И все – возвращаешься и получаешь круглую сумму наличными!

Предложение, сделанное Шнепту «Ибн-Эданом» было продумано самым тщательным образом: в «Моссаде» и ШАБАКе очень боялись, что если предложить Шнепту серьезное задание, он испугается и с ходу его отвергнет. А эта нехитрая наживка сработала – Шнепт согласился.

В январе 1956 года он вместе с Сами Мория выехал в Париж, чтобы оттуда на самолете компании «Эйр-Франс» добраться до Израиля. Свою внешность Шнепт изменил в точном соответствии с указаниями своего «друга» и был очень доволен, когда Мория, встретив его на улице, сделал вид, что не узнал.

В Париже Мория старался все время неотлучно находиться при Шнепте, чтобы тот, не дай Бог, не передумал. Правда, получалось это не всегда. Например, когда Шнепт решил пойти в ночной стриптиз-бар, Сами Мории разрешили купить только один билет в данное заведение – для Шнепта. Покупать за деньги «Моссада» второй билет ему было запрещено личным приказом самого Исера Харела.

«Чтобы не разбазаривать казенные деньги и не приучать сотрудников к буржуазному разврату!» – пояснил Харел свое решение.

Таким образом, пока Шнепт наслаждался стриптизом, Мория торчал на январском морозе, вспоминая тихим, но недобрым словом Исера Харела и думая о том, поверил ли Шнепт в то, что он не посещает стриптиз по религиозным соображениям, или нет?! Впрочем, этот полуторачасовой отдых от Шнепта пошел ему на пользу: Сами с каждым днем становилось все труднее сдерживать свою неприязнь к нему. Кроме того, Мория жил в постоянном страхе, что с его губ сорвется какое-нибудь ивритское словечко-паразит, и тогда операция будет провалена.

Но реальная угроза ее провала возникла лишь накануне отлета Шнепта в Израиль, когда Мория повел его в дорогой ресторан персидской кухни. Они как раз сели за стол, и Сами стал делать заказ, когда в ресторан вошел… его давний приятель, сотрудник «Моссада», не так давно женившийся и отправившийся с женой в свадебное путешествие. И нужно же было случиться такому, чтобы он тоже захотел провести вечер в ресторане?!

Если бы он окликнул Сами и обратился бы к нему на иврите, то все было бы кончено. Однако приятель мгновенно оценил ситуацию, все понял и, «не замечая» Мория, сел вместе с супругой за соседний столик.

Однако, услышав, что молодая пара говорит между собой на иврите, Ульрих Шнепт напрягся.

– Что-то не так? – спросил его Мория.

– Эти двое – израильтяне, – пояснил Шнепт. – Они говорят на иврите и, кажется, говорят о нас с тобой. Не исключено, что они являются агентами израильской разведки…

– Чего тебе только не померещится! Хотя, может быть, ты и прав. Когда вернешься, научишь меня говорить на иврите. Ну, давай за твое благополучное возвращение! – с чувством произнес Мория, стараясь отвлечь внимание Шнепта от новобрачных.

В аэропорту «Орли» Мория ждал еще один сюрприз от его «клиента».

– Если евреи меня все-таки попытаются арестовать, я дорого продам свою жизнь! – неожиданно с жаром произнес Ульрих Шнепт. – Слава Богу, я вооружен!

Несмотря на то,что в аэропорту было довольно прохладно, Мория в одно мгновение вспотел так, что рубашка прилипла к телу.

– Мы так не договаривались, – вслух сказал он. – Если израильские охранники при проверке засекут твой пистолет – а они его засекут! – операция провалится. Так что давай лучше все отменим или… или ты отдашь мне свой пистолет!

– Я – не идиот! – ответил ему на это Ульрих Шнепт. – Никакого пистолета у меня нет. Зато есть авторучка, которая стреляет таким ядовитым газом, что мгновенно отправляет человека на тот свет… И ее никакая служба безопасности не засечет! Вот она – в переднем кармане пиджака!

Нужно ли говорить о том, что, проводив Шнепта, Сами Мория мгновенно бросился к междугородному телефону – сообщать об имеющейся у бывшего эсэсовца ручке?!

В израильском аэропорту Ульрих Шнепт не успел махнуть рукой, как к нему подкатило такси.

«Одну минутку, я только получше закрою дверь с вашей стороны», – сказал ему таксист, направил через его грудь руку к двери, но в последний момент изменил направление движения и аккуратно вытащил из переднего кармана пиджака своего пассажира авторучку. Затем улыбнулся и сказал: «С приездом, капитан Габриэль Зисман! Или все-таки Ульрих Шнепт – как прикажете вас называть?!»

И тут такси со всех сторон окружили машины с сотрудниками ШАБАКа…

* * *

Ульрих Шнепт начал давать показания следователям уже на первом допросе. Он подробно рассказал о том, как купил поддельные документы на имя Габриэля Зиса, как въехал в Израиль, как встретился с сотрудниками египетской разведки в Риме. Поведал он и о цели своего нового визита в Израиль, однако при этом так и не назвал имени Эдана Ибн-Эдана – по всей видимости, он продолжал считать его капитаном иракской разведки и нисколько не винил в своем аресте.

В том же 1956 году суд приговорил Ульриха Шнепта к семи годам тюремного заключения, но спустя пять лет, в 1961 году, он был освобожден по амнистии.

Большую часть времени своего пребывания в тюрьме Ульрих Шнепт посвящал изучению иврита и «Ветхого Завета» в оригинале, став настоящим знатоком Библии. Сразу после своего освобождения из тюрьмы он направился в аэропорт Бен-Гурион и сел на самолет, который должен был доставить его в родную Германию.

Теперь уже навсегда.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.