Глава 11 «Англичанка гадит!»

Глава 11

«Англичанка гадит!»

Здесь необходимо сделать большое «отступление» и порассуждать о роли Англии. Без этого достаточно сложно выработать сколько-нибудь объективное отношение к раскладам, существующим накануне Великой Отечественной войны. Последняя наложила неизгладимый отпечаток на сознание русских людей. Мы никогда не простим Гитлеру и его прихвостням воистину варварской агрессии, которая стоила нам миллионов жизней. Но это вовсе не означает, что мы должны оправдывать Британскую империю и закрывать глаза на многочисленные преступления её руководства. Да, мы были союзниками в ту войну, так уж сложились (прямо скажем — трагически) обстоятельства. Но это именно вопрос обстоятельств.

А в принципе Британская империя была ничуть не лучше Германского рейха. Если только не сказать — хуже.

Собственно говоря, сама Британия внесла огромный вклад в победу нацизма — как в области теории, так и на ниве практики. Начать здесь надо с теории. «Ещё в XVII веке отождествление Англии с библейским Израилем, представление, что Англия связана с Богом особыми узами, являлись общепризнанными, особенно в среде пуритан, — пишет М. Саркисянц. — Считалось, что «англичане, как некогда иудеи, — избранный народ Бога»… «Англия как Новый Израиль… избранна и уникальна», — в 1580 г. провозгласил Джон Лили… Уильям Саймондз в своей проповеди в 1607 г. связывал завет Бога с Авраамом «с английской нацией, избранным народом нового времени <…> с замыслом Бога об избранном народе». Подобно тому, как «сыны Израиля изгнали ханаанеян… англичане должны были вытеснить язычников с их земель в Новом Свете». В 1613 г. Самуэль Пёрчаз также провозгласил, что британская нация является избранной… Известно, что и Оливер Кромвель считал не весь христианский мир, а именно английский народ «народом Бога», Новым Израилем, сражающимся в битвах Господних… В «Потерянном рае» Мильтона силён империалистический стиль мышления: в нём говорится об особом божественном провидении, ниспосланном Англии и её избранному народу, которому предстоит установить своё царство по всему миру: «Твоё семя сразит Врага нашего»… О Новой Англии говорилось: «Бог предназначил эту страну для нашей нации, уничтожая туземцев чумой, не тронувшей ни одного англичанина… Итак, исчезновение туземцев приписывалось Провидению, которое было сродни геноциду… В 1653 г. из Новой Англии «с чувством глубокого удовлетворения» сообщали, что благодаря «чудесным трудам великого Иеговы» численность массачусетского племени индейцев сократилась с тридцати тысяч до трёх… Подобные высказывания Мильтона явно повлияли на Сесила Родса, который утверждал, что вера Мильтона в избранный Богом английский народ должна стать основополагающим принципом, вдохновляющим британцев на расширение Империи… Современник Гитлера — британский поэт Альфред Нойс… отзывался об английской нации как об избранной Богом. Он, как, впрочем, и Суинберн (1837–1909), представлял английского Бога как «Бога воинственного…»» («Английские корни немецкого фашизма»).

Британские интеллектуалы считали англичан «расой господ». При этом многие из них презрительно отзывались не только об «азиатах» или «африканцах», но и о европейцах: «Считалось, что «примеси… иностранной крови» (французской, ирландской, еврейской) «угрожают врождённому превосходству англосаксонской расы». Англичане не рассматривали французов как белую нацию, ведь подчас цвет их кожи почти не отличался от цвета кожи какого-нибудь брамина из Индии. Ирландцы же с пороками, присущими кельтской нации (в противоположность добродетелям англосаксов) являлись постоянным объектом для критики в литературе викторианской эпохи. Ирландцев — в противоположность англичанам — обвиняли в излишней эмоциональности… Вывод был совершенно очевиден: «Кельтам с их характером необходима власть англосаксов, им необходим порядок, навязанный сверху»… И англичане, установившие жёсткую власть над Индией, и нацисты, стремившиеся ввести ещё более жёсткое правление в России, соответственно считали индусов и русских «упадочными», слабыми народами. Такого же представления англичане придерживались и в отношении кельтской нации. Таким образом, и русских и кельтов следовало исключить из Европейской федерации, о чём говорил Роберт Нокс, утверждая, что «кельтская и русская нации… презирающие… труд и порядок… стоят на низшей ступени человечества»» («Английские корни немецкого фашизма»).

Неудивительно, что немецким шовинистам такой подход очень нравился. И они, вне всякого сомнения, стали достойными учениками своих британских учителей, которые подняли знамя воинствующего расизма задолго до возникновения нацизма и даже объединения Германии.

Впрочем, Англия сильно помогла нацистам и практически. И в этом плане очень показательна история с агентом британской разведки С. Делмером, который работал в Берлине под личиной журналиста. Именно он в январе 1933 года «прогнал» президенту Гинденбургу умело состряпанную дезинформацию о том, что канцлер К. фон Шлейхер готовит военный переворот.

По сути дела, правительство Шлейхера было тогда единственной преградой на пути нацистов к власти. Став канцлером в декабре 1932 года Шлейхер попытался опереться одновременно на рейхсвер (армию) и профсоюзы. При этом он планировал привлечь к этой связке ещё и Г. Штрассера — лидера так называемого «левого крыла» НСДАП. По сути, Шлейхер двигал страну в сторону национал-социализма, но это был бы национал-социализм совсем иного толка, чем гитлеровский, — Штрассер не зацикливался на шовинизме и антикоммунизме. Шлейхер предложил ему пост вице-канцлера и премьер-министра Пруссии. И Штрассер дал своё принципиальное согласие. Но при этом он заявил, что ему надо переговорить с Гитлером. Последний ничего не имел против. Возникла уникальная возможность создания большой коалиции, направленной против крупного капитала. Понятно, что воротилы встревожились и начали переговоры с Гитлером через Я. Шахта и лидера Национальной народной партии А. Гугенберга. Кроме того, с ним вёл переговоры и бывший канцлер Ф. Папен. Вот он-то и настроил Гитлера против Штрассера. Сам фюрер НСДАП был уверен, что, пока жив президент Гинденбург, ему никогда не бывать канцлером. Однако Папен сказал, ссылаясь на сына Гинденбурга, что президент вовсе не исключает такой возможности. А тогда он как раз такую возможность исключал. Но Гитлер поверил и затаил злобу на Штрассера. Маслица в огонь подлил главный идеолог нацизма Й. Геббельс, который настраивал первого против второго. Тем же самым занимался и Г. Геринг. В результате между двумя лидерами НСДАП состоялся очень неприятный разговор, во время которого Гитлер обвинил Штрассера в измене. Последнему надо бы сделать верные политические выводы и становиться вице-канцлером. Но Штрассер сделал благородный жест: «…Он ушёл со всех постов, отказался от мандата рейхстага и уехал с семьею на юг. Он ни с кем не разговаривал, никого не посвятил в свою тайну, но остался в партии, решив в качестве рядового бойца продолжать борьбу за дорогие ему идеалы и за человека, который предал и оклеветал его. 8 декабря он послал Гитлеру письмо, в котором сообщил, что уходит со всех постов в партии, поскольку фюрер ему больше не доверяет» (А. Васильченко. «Война кланов. Чёрный фронт против НСДАП»).

Вот таким образом, задействуя сразу несколько каналов дезинформации, удалось предотвратить приход в правительство Штрассера, за которым могла бы потянуться как минимум внушительная часть НСДАП. Так же, при помощи дезинформации, удалось дискредитировать Шлейхера в глазах Гинденбурга, что явилось едва ли не главной причиной падения его кабинета. А «спасибо» за это нужно сказать британской разведке.

Так, чем же ещё «лучше» Британия? Может быть, имперские джентльмены были гуманнее имперских эсесменов? Да нет, никак не гуманнее.

О зверствах гитлеровцев говорят и пишут очень много. Но мало кто вспоминает о зверствах, которые совершали британские колониалисты — и не в отдалённые времена, а как раз в XX веке — одновременно с нацистами и даже после того, как нацисты были разгромлены. Однако же есть люди, которые об этом помнят. Вот, например, что пишет английский автор М. Кертис: «Английские министры утверждают, что защищают «цивилизацию» от варварства в Ираке. Это сильно отдаёт Кенией 50-х, где англичане пытались подавить восстание против колониальной власти. Однако пока английские СМИ и политики ужасались действиям May May, гораздо худшие жесткости совершали сами оккупанты. Колониальная полиция использовала такие «методы»: отрезание ушей, порка до смерти, обливание людей парафином и поджигание. Английские войска убили около 10 000 кенийцев во время восстания движения May May, в сравнении с убийством 600 колониальных солдат и европейских гражданских лиц. Некоторые английские части вели счёт убитых ими на специальных табло и награждали пятью фунтами каждое мелкое подразделение, первым убившее повстанца, у которых потом часто отрубали руки, дабы облегчить подсчёт. Были открыты «огневые зоны», где убивали любого африканца, попавшегося на глаза. С ростом сопротивления английским колонизаторам, те начали «переселения», стоившие жизней десяткам тысяч. Около 90 000 были загнаны в концлагеря. В Аба Граиб образца 50-х годов царили принудительный труд и избиения, не говоря об эпидемиях. Бывшие надзиратели описывали «недостаточные пайки, чрезмерный труд, жестокости и порки» и «японские пытки»».

Это Кения, а вот что происходило в Малайе. «Партизаны, сопротивляющиеся английскому владычеству, обычно именовались «террористами», как сейчас в Ираке. Точно так же левые малайские повстанцы пользовались широкой поддержкой в китайских общинах Малайи, но официально назывались «террористами». По секрету, однако, документы Министерства иностранных дел описывали войну как «защиту производителей каучука», а тогда это были английские и европейские компании. Но под видом борьбы с коммунизмом, английским войскам дали свободу рук в Малайе. Деревни, поддерживающие повстанцев, становились жертвами коллективного наказания. Лозунгом было — стрелять, чтобы убить, десятки тысяч были согнаны в «новые деревни» и использовались как дешёвая рабсила. Английские солдаты фотографировались с отрубленными головами партизан. То, что война была выиграна путём «завоевания сердец и умов», — басня, восстание было подавлено превосходящими силами, например, массированными бомбёжками» («Колониальные методы»).

О многом говорит и поведение британцев в арабском мире: «Англия совершила многочисленные военные преступления в Омане, включая систематические бомбёжки гражданских объектов — водных запасов и ферм. Такие бомбёжки «удержат восставшие деревни от уборки урожая» и обеспечат «лишение воды», в личных беседах говорили чиновники. Бомбёжки должны были «показать населению мощь оружия, которым мы располагаем», и убедить их, что «сопротивление будет безнадёжно и приведёт только к лишениям». Англия защищала крайне репрессивный режим, запрещающий даже курение на улице, игру в футбол и разговоры дольше 15 минут. Однако Гарольд Макмиллан послал президенту Кеннеди в 1957 году телеграмму о том, что «мы считаем султана подлинным другом Запада, стремящегося к благу своих подданных»».

Да уж, британские завоеватели великолепно исполнили стихотворный завет Р. Киплинга:

«Солдаты, несите в колонии

Любовь — на мирном штыке,

Азбуку в левом кармане,

Винтовку в правой руке.

А если чёрная сволочь

Не примет наших забот —

Их мигом разагитирует

Учитель наш — пулемёт».

Либералы ругают нацистов и коммунистов за то, что они сгоняли людей в лагеря. Но ведь «демократичные» британцы стали заниматься этим задолго до Гитлера и Сталина. Хотя, справедливости ради, надо заметить, что пальма первенства в этом «почётном» деле принадлежит «демократичным» американцам.

Первый концлагерь был «made in USA» — во время Гражданской войны 1861–1865 годов. Его создали южане в местечке Андерсонвил — там они содержали пленных «федератов» (северян). Смерть тогда собрала «богатый урожай» — от голода и плохого обращения погибли 10 тысяч пленных северян. А несколько сотен были застрелены только за то, что перешагнули за отведённую черту.

«В Андерсонвилле заключённых пытали даже не для того, чтобы выяснить военные сведения, а так, из чистого садизма, — пишет С. Лебедев. — После войны комендант лагеря Генрих Виртц, немец по происхождению, был казнён северянами как военный преступник… Кстати, северяне также создавали концлагеря для пленных южан, в которых также процветали зверства, но поскольку именно северяне победили в войне, свидетельств о лагерях правительства Линкольна почти не осталось» («Концлагерь как символ западной цивилизации»).

Англичане взялись за дело чуть позже. Но при этом отличились новаторством. Американцы сажали в лагеря военнопленных, а британцы, во время англо-бурской войны (1899–1902 годов), бросили в них значительную часть гражданского населения.

Нам Англия также попортила крови немало. Не случайно же в своё время почти все внешние вызовы объяснились следующим образом: «Англичанка гадит!» И тот факт, что мы почти не воевали с Англией, ничего не меняет. Между прочим, открытый противник бывает зачастую даже лучше скрытого, ибо его замысли легче разгадать. А Британия почти всегда выступала по отношению к нам как противник скрытый. И даже когда мы находились в союзнических отношениях, то «англичанка» всегда гадила нам — обильно и расчётливо.

Во время Первой мировой Лондон делал всё для того, чтобы усилить либеральную оппозицию царю, о чём уже было сказано выше. А позже, во время уже Второй мировой, Англия постоянно уклонялась от открытия второго фронта, столь нужного истекающей кровью русской армии. Как видно, «англичанка» гадила нам даже во время самой тяжёлой и ужасной войны в истории.

Но если бы только второй фронт! Были удары и подлее. Доктор исторических наук, бывший зав. Международным отделом ЦК В. Фалин, серьёзно покопавшийся в архивах, рассказывает: «Идёт 1943 год. Мы сражаемся с Германией, по существу, в одиночку. Более того, Черчиллю неймётся, он то и дело не прочь подставить нам подножку. Перед Курской дугой он направляет в Москву стратегическую дезинформацию: немцы свёртывают подготовку к наступлению на Курской дуге. Поверь Сталин Черчиллю, Гитлер взял бы реванш за Сталинград в худшем для нас виде».

Но и это ещё не предел подлости Черчилля. Именно с его подачи в августе 1943 года союзники разработали план «Рэнкин». Он предусматривал сговор с Германией. Не гитлеровской, конечно. Гитлера планировалось свергнуть — прежде всего руками военных. После чего новое руководство должно было распустить Западный фронт и оказать поддержку союзникам при высадке в Нормандию. Далее предполагалось «быстрое продвижение союзников через Францию, Германию, выход на линию, где они удерживают советские войска. Под контроль США и Англии попадают Варшава, Прага, Будапешт, Бухарест, София, Вена, Белград… При этом немецкие войска на западе не просто сдаются, а организованно двигаются на восток для укрепления там немецкой линии обороны. Есть документы, никуда от них не уйдёшь». Данный план так и не реализовали — и потому только лишь, что был ранен генерал Э. Роммель, которому отводилась одна из важных ролей.

И, наконец, апогей. «Англичане подивизионно брали под своё покровительство немецкие части, которые сдавались без сопротивления, отправляли их в Южную Данию и Шлезвиг-Гольштейн. Всего там было размещено около 15 немецких дивизий. Оружие складировали, а личный состав тренировали для будущих схваток. В начале апреля Черчилль отдаёт своим штабам приказ: готовить операцию «Немыслимое» — с участием США, Англии, Канады, польских корпусов и 10–12 немецких дивизий начать боевые действия против СССР. Третья мировая война должна была грянуть 1 июля 1945 года… Лондон долго отрицал существование такого плана, но несколько лет назад англичане рассекретили часть своих архивов, и среди документов оказались бумаги, касающиеся плана «Немыслимое». Тут уж отмежеваться некуда…»

Политики предполагали, а спецслужбы уже действовали — и вовсю. Летом 1943 года в испанском городе Сантандер прошли секретные переговоры руководителей разведслужб Германии (В. Канарис), США (У. Донован) и Англии (С. Мензис). Во время этих переговоров Канарис подтвердил, что согласен выполнить программу западных демократий — устранить от власти Гитлера, заключить перемирие с Западом и продолжить войну с Россией.

Но самым опасным всегда было вмешательство Лондона в наши внутренние дела. Чего стоит одно только свержение Павла I, организованное дворянскими олигархами при живейшей поддержке англичан! Русский царь хотел дружить с Наполеоном и его динамично развивающейся империей. И эта дружба помогла бы России избежать войны 1812 года и огромнейших потерь. Но Британия взорвала этот русско-французский союз (как позже и союз советско-германский). В результате погибли десятки тысяч наших соотечественников.

При этом надо иметь в виду, что Англия пыталась влиять не только на внешнюю политику России. Она всегда ставила своей целью изменить наш государственный и общественный строй, сделать нас страной, удобной для эксплуатации. Ещё в XVIII веке Англия довольно плотно опекала Санкт-Петербург, всячески поддерживая режим постоянных заговоров и дворянской вольницы. Сильная императорская власть, способная положить конец господству олигархии, англичан не устраивала. Англичане не скупились на подкуп российских верхов. Так, канцлеру А.П. Бестужеву (герою известной исторической ТВ-оперы о «гардемаринах») английский король назначил «пенсию» в 12 000 рублей.

Умельцы с берегов туманного Альбиона сумели поймать в свои сети будущую императрицу Екатерину II. При дворе Елизаветы Петровны она, ничтоже сумняшеся, сотрудничала с английским послом Ч. Уитвортом, разрабатывая планы захвата власти после смерти Елизаветы, в чём и была изобличена. Государыня, впрочем, помиловала незадачливую ангельт-цербскую принцессу. И та показала «высший класс»…

В то время представители высшей аристократии показали себя неплохими «прихватизаторами», сильно тяготеющими к Англии. Пётр Великий создал мощную казённую промышленность, но после его смерти петербургская высшая знать установила над ней свой, олигархический контроль.

Экономика России в тот период попала под британскую зависимость. Русская металлургия развивалась огромными темпами, ориентируясь при этом на экспорт в Англию. Тамошний рынок казался ненасытным, что открывало перед дворянской «буржуазией» небывалые перспективы обогащения. Она желала всячески наращивать темпы роста производства полуфабрикатов (железа и серебра), которые шли на нужды английского машиностроения. Но для таких темпов нужны были рабочие руки в огромном количестве, а с этим были серьёзные затруднения. Капиталистическое производство основано на вольнонаёмном труде, в России же подавляющее большинство населения составляли крепостные крестьяне. Поэтому дворяне-предприниматели заставляли своих крепостных работать на металлургических заводах, которые зачастую находились за сотни вёрст от их родных деревень. Крестьянин тратил на дорогу до завода и обратно, а также на саму работу огромное количество времени. И, конечно же, это наносило страшный урон крестьянскому хозяйству. Отсюда — рост недовольства в самых широких массах крестьянства. Показательно, что центром Пугачёвского восстания стала Оренбургская губерния, которая была областью интенсивного заводского строительства. Авангард протеста составили крестьяне, приписанные к заводам и находящиеся под угрозой полного разорения. То есть можно с известной долей условности сказать о том, что в 1772–1775 годах в стране развернулась «пролетарская» революция, вызванная крайностями буржуазной эксплуатации. Только в роли буржуазии выступало российское дворянство, а в роли пролетариев — крепостные крестьяне. Такова была страшная цена за экспортную ориентацию российской промышленности, которая обогащала петербургскую знать и развивала английское машиностроение.

В XIX веке Россия укрепила самодержавную власть и стала успешно развивать промышленность. Но Англия не оставила своих попыток воздействовать на её государственный строй. На берегах туманного Альбиона находили своё прибежище революционеры всех мастей, выступающие против царского правительства. Ярчайший пример — А.И. Герцен, создавший в Лондоне свою «Вольную русскую типографию».

Однако Британия делала ставку не только на революцию, но и на реакцию.

Так, в 60-е годы XIX века в России сложилась довольно-таки влиятельная группа проанглийских конституционалистов, мечтавшая об установлении в России монархии по английскому образцу. И составляли её вовсе не либералы-прогрессисты, но крепостники-ретрограды, крайне недовольные освобождением крестьян. Покровителем этой самой группы был могущественнейший шеф жандармов граф П. Шувалов. У неё даже был свой печатный рупор — газета «Весть». Кроме того, существовало Общество взаимного поземельного кредита, которое ставило перед собой цель — организовать и финансировать партию русских тори (по английскому образцу).

Конечно, крепостники-англоманы не смогли бы возродить крепостное право. Они бы действительно пошли английским путём, который предполагал быструю пролетаризацию широких масс крестьянства (в самой Англии крестьян попросту согнали с земли). Русские мужики пошли бы по миру — на завод или в батраки. А так как Россия всё же не Англия, то это ознаменовалось бы новой пугачёвщиной, которая превзошла бы прежнюю во много раз. Понятно, что иностранные державы воспользовались бы данной смутой с большой выгодой для себя, и горе-англоманы имели бы шанс пожить при английских порядках, но только уже под охраной английских штыков.

В XX веке Великобритания задействовала всё ту же технологию, «работая» как с правыми, так и с «левыми». На словах она решительно осуждала большевизм, но в то же время пыталась использовать его в своих целях. До Октябрьской революции он нужен был ей для того, чтобы иметь фактор дестабилизации, с помощью которого можно было не допускать излишнего усиления России.

Так, в мае 1917 года англичане, по сути дела, спасли большевиков от вооружённого разгрома.

Вот что пишет историк В.И. Старцев: «В условиях нарастания политической напряжённости большевики решили провести в субботу 10 июня демонстрацию рабочих и солдат… В эти же дни часть офицерского корпуса, недовольная солдатской вольницей, которой явно попустительствовало правительство, решила создать свои организации. Возглавила движение «Военная лига», в него также входили «Антибольшевистская лига», «Союз защиты Родины и Порядка», а всего 14 союзов и организаций. Все они были крайне малочисленными, но имели пулемёты и горели желанием преподать урок солдатам и рабочим Петрограда. Вечером 9 июня президиум съезда Советов получил… от английского посла Дж. Бьюкенена секретные данные о намерении офицерских антибольшевистских организаций её расстрелять. Не раскрывая источника информации, президиум съезда жёстко потребовал запретить демонстрацию большевиков» («Революционный 1917-й»).

Приход большевиков к власти не особенно страшил англичан. Л. Джордж писал: «Мы сделали всё возможное, чтобы поддерживать дружеские дипломатические отношения с большевиками, и мы признали, что они де-факто являются правителями… Мы не собирались свергнуть большевицкое правительство в Москве».

Англичане были уверены, что смогут контролировать ситуацию даже и при большевиках. В руководстве этой партии было достаточно людей, готовых взаимодействовать с Англией и Францией — против кайзеровской Германии. Среди них особенно выделяется Л. Троцкий, который одно время руководил внешней политикой Советской России. Будучи наркомом иностранных дел, Троцкий неоднократно выступал за то, чтобы заключить военный союз с Англией и Францией.

Так, 22 апреля 1918 года он заявил, что новая армия нужна Советам «специально для возобновления мировой войны совместно с Францией и Великобританией против Германии». Мало кто знает, но одно время наряду с Красной Армией в Советской России некоторое время существовала ещё и т.н. «Народная армия». Командир Латышской стрелковой дивизии И. Вацетис вспоминал: «Основное ядро московского гарнизона составляли войска так называемой Народной армии, формировавшейся специально для возобновления мировой войны совместно с Францией и Англией против Германии. Войска эти считались аполитичными, составленными на контрактовых началах. Формированием их ведал высший военный совет под председательством Л. Троцкого, при военном руководителе Генштаба М.Д. Бонч-Бруевиче. Войска эти были расположены в Ходынском лагере… Вождём действующей против Германии армии называли Троцкого. С Францией и Англией Троцкий и его военный представитель (Бонч-Бруевич) вели переговоры о будущих планах совместных действий…»

Троцкий активно контактировал с британской разведкой. Об этом рассказывал шпион Б. Локкарт. По его утверждению, «английская разведка рассчитывала использовать в своих интересах разногласия между Троцким и Лениным». Сам Локкарт держал постоянную связь с наркомом иностранных дел и даже встречался с ним в его же собственном кабинете.

Шпион безо всякого стеснения утверждает, что «мечтал устроить с Троцким грандиозный путч».

Английская разведка вообще сыграла огромную роль в становлении спецслужб «молодой Советской республики». В этом признаются и сами агенты туманного Альбиона. Вот, например, отрывок из воспоминаний британского шпиона Э. Хилла: «Прежде всего, я помог военному штабу большевиков организовать отдел разведки, с тем чтобы выявлять немецкие соединения на русском фронте и вести постоянные наблюдения за передвижением их войск… Во-вторых, я организовал работу контрразведывательного отдела большевиков, для того, чтобы следить за германской секретной службой и миссиями в Петрограде и Москве».

Троцкому удалось пролоббировать идею высадки английского десанта в Мурманск. 2 марта Мурманская народная коллегия, являвшаяся коалиционным (Советы, земства и т.д.) органом местной власти и возглавлявшаяся сторонником Троцкого А. Юрьевым, «пригласила» в город две роты солдат английской морской пехоты. Сделано это было по благословению самого наркоминдела. 1 марта коллегия прислала в Совнарком телеграмму, спрашивая — принять ли военную помощь, предложенную руководителем союзной миссии контр-адмиралом Т. Кемпом (тот предлагал высадить в Мурманск войска с целью защиты его от возможного наступления немцев). Ответил мурманским властям сам Троцкий, и его телеграмма гласила: «Вы обязаны незамедлительно принять всякое содействие союзных миссий». На следующий день английские военные моряки в количестве 150 человек вошли в город (к началу мая иностранных солдат будет уже 14 тысяч человек).

Через три дня, 5 марта, Троцкий официально встретился с английским и американским представителями — Б. Локкартом и Р. Робинсоном. На встрече он объявил о том, что большевики готовы принять военную помощь Антанты. А 11 марта, во время проведения IV съезда Советов, президент США Вильсон прислал телеграмму, в которой обещал РСФСР всемерную поддержку в деле «защиты» её суверенитета — ясно от кого. (Антанте было очень нужно русское «пушечное мясо».) Но у Ленина были свои взгляды на внешнюю политику, отличные от Троцкого. Поэтому, после долгих дискуссий, от помощи западных демократий отказались. Троцкий же в скором времени был снят со своего поста, который занял более управляемый Чичерин. И только после этого Англия и её союзники по Антанте сделали ставку на гражданскую войну.

Из всего этого следует, что во взаимоотношениях с Англией нужно быть очень осторожными, не теряя бдительности ни на минуту. (Впрочем, это касается и отношений с другими ведущими державами.) Тем более что Англия намного сильнее, чем это может показаться. Пока в современном мире усиливается недовольство диктатом США, геополитические акции Великобритании явно растут в цене. В Британском Содружестве (а это — 53 страны с населением в 1,8 млрд человек) впервые за много лет стали говорить о… расширении. Инициатива расширения поступила в 2007 году от генерального секретаря Содружества Д. Маккинона, и её уже поддержала Елизавета II. В числе кандидатов называют Руанду, Йемен, Сомали, а также, что звучит особенно сенсационно, — Израиль. В самом Израиле эту вероятность не отрицают, хотя запрос пока ещё и не послали.

Надо сказать, в Англии далеко не все испытывают восторг по поводу этой инициативы. Так, с критикой предполагаемого расширения выступил известный историк Э. Роберте. «Прежде чем принимать кого-либо в ряды организации, необходимо обдумать все последствия, — резонно заметил мэтр. — Для включения определённой страны в Британское Содружество Наций необходима какая-либо связь, пусть даже историческая, с Британской короной, а также принятие политической культуры англоговорящих народов. Эти параметры отсутствуют у всех возможных кандидатов за исключением Израиля».

Действительно, Руанда, Йемен и Сомали не очень-то вписываются в «культуру англоговорящих народов». Да и связь Израиля с Британской короной во многом специфична. Достаточно вспомнить, что именно Великобритания была противником создания государства Израиль. И всё это наводит на мысли о том, что сегодня Англия готова к мощному имперскому рывку, который выходит за границы традиционного британского влияния.

Тут же вызревает и ещё один вопрос — а что, если в XXI веке Британия возьмёт, да и вернёт себе мировое лидерство, которое у неё было до начала «холодной войны»?

В данном плане очень интересна роль США, которые пока еще являются единственной сверхдержавой, возвышающейся над всем миром. Между тем сегодня положение американского гиганта становится очень и очень шатким. Именно на него возлагают ответственность за нынешний мировой Кризис. И очень многие ждут, когда звёздно-полосатый лидер пошатнётся ещё больше.

Пожалуй, самое страшное для США — это начало Боливарианской социалистической интеграции Латинской Америки, во главе которой стоит венесуэльский лидер У. Чавес. Штаты её прозевали, пустившись в ненужные им же самим авантюры по всему миру.

Судя по всему, американцы взяли слишком большой разгон в годы «холодной мировой войны». И не смогли остановиться даже после того, как в ней выиграли. Привыкание оказалось слишком сильным.

А что же Британия? В послевоенный период она отдохнула от тяжкого бремени мирового лидерства, которое было возложено на плечи заокеанского «товарища и брата». Британские элиты использовали передышку для серьёзной реорганизации собственной империи. Её старое, колониальное, здание было перестроено — решительно и умело, с минимумом потерь и потрясений. Особенно это заметно в сравнении с Францией, которая долго и тяжело воевала в Индокитае и Алжире.

И вот теперь, когда Американская империя клонится к закату, снова приходит время империи Британской. Кстати сказать, в США существует конспирологическая теория, согласно которой британские элитарии самым активным образом влияют на политику Вашингтона, причём влияют далеко не лучшим образом. Особенно здесь выделяются изыскания политолога и экономиста Л. Ларуша, чьи тексты неоднократно публиковались в российской прессе. Он и другие приверженцы данной версии особенное внимание обращают на деятельность Британо-американского сообщества (БАС), навязывающего США именно английские позиции. О мощи этого сообщества говорит уже хотя бы то, что оно контролирует несколько сот крупных корпораций.

В связи с этим можно предположить, что Англией двигают реваншистские устремления, не особо ею афишируемые. И дело здесь не только в потерянном после войны лидерстве. Есть куда более серьёзные мотивы, уходящие своими корнями в глубь истории. Нынешние ведущие республиканские державы Запада — США и Франция — уже самим своим существованием свидетельствуют о грандиозных поражениях имперской Британии. Вспомним, что Североамериканские Штаты были английскими колониями, а ещё раньше, в Средние века, Англия доминировала на французских территориях.

Может быть, британские элиты терпеливо и долго готовились к исторической мести? Слишком надуманно? Однако исторические факты как раз говорят в пользу наличия у Британии исторического реваншизма. Планы по присоединению Франции к Англии (!) активно разрабатывались правительством Черчилля ещё в 1940 году. 15 июня британский премьер сделал официальное предложение французскому правительству объединить две страны в одну. (Проект был подготовлен Ж. Моне — президентом Франко-Британского комитета.) Если бы предложение приняли, то возникла бы интересная картинка — Франция тогда находилась под германским прессом, и лидерство в едином государстве автоматически перешло бы к англичанам. То есть восстановились бы времена, когда Франция находилась под владычеством английской короны.

Тогда этот проект провалился, но его, как оказывается, позднее пытались реализовать вновь. В январе этого года историки обнаружили давно уже рассекреченные документы. Из них следует, что в 1956 году Британия и Франция готовы были объединиться в одно государство. В документах зафиксированы консультации, которые вели между собой премьер-министр Англии Э. Иден и его французский коллега Г. Молле (в Четвёртой республике именно премьер был главой исполнительной власти). Молле вполне допускал, что Франция и Британия могут объединиться под главенством английской королевы.

На случай, если подобный план покажется чересчур уж радикальным, просчитывался и другой вариант. По нему Франция должна была вступить в Британское Содружество Наций. (Кстати, вот любопытное совпадение — в том же 1956 году Англия, вместе с Францией и Израилем, вступила в войну с Египтом, чьё руководство национализировало Суэцкий канал. Тогда этой акции активно воспротивились заклятые враги — США и СССР.)

Сегодня Британия как раз и задействует Содружество, намечая включить в него не только свои прежние владения, но, по некоторым данным, даже Алжир — бывшую французскую колонию. А мигранты оттуда, как известно, составляют достаточно большой процент населения Франции.

К слову, об Алжире и афро-азиатской миграции. Считается, что Великобритания испытывает серьёзные проблемы с мигрантами из третьего мира — как, впрочем, и многие другие европейские страны. Приводятся данные социологических опросов, согласно которым мусульманские диаспоры Англии менее интегрированы в систему светского европейского государства, чем мусульмане той же самой Франции. Так, Foreign Affairs сообщает следующую информацию: «Большинство французских мусульман принимают французские культурные нормы и с энтузиазмом поддерживают республиканские ценности, включая светскость. Различия проистекают не из религии, а из социоэкономических обстоятельств… Британские власти обнаруживают, что значительный процент мусульман — граждан Англии проявляют озлобленность, обособленность и становятся опасными… Проблема кроется в сепаратизме: по прошлогодним (2006 года. — А.Е.) опросам 81% (по сравнению с 41% во Франции) английских мусульман заявили, что они, во-первых, мусульмане, а во-вторых, англичане».

Так-то оно, может быть, и так, но только уличные волнения мигрантов (2005 год) произошли в Париже, а не в Лондоне. И бунтовали представители общин, «проникнутых» светскими ценностями Французской республики. Почему же это произошло? Может быть, как раз эта большая интегрированность и способствует тому, что очень значительный процент мигрантов во Франции считают страну именно своей, но при этом желают, чтобы она и жила по их законам? Отсюда и волнения, зачастую принимающие революционный характер.

А теперь представим себе, что во Франции и других странах Европы ещё раз вспыхнут волнения такого же (или даже большего) масштаба, как и осенью 2005 года. Можно быть уверенным в том, что Великобритания сумеет переключить внимание деструктивных элементов собственной мусульманской общины как раз на пространство, находящееся за Ла-Маншем. Между прочим, сделать это будет нетрудно — Лондон является крупнейшим в мире центром разного рода исламистских движений и фондов.

Надо предполагать, что Великобритания сможет выиграть и от грядущего внешнеполитического провала США, и от вполне возможной исламизации Европы (особенно Франции с её пятимиллионной мусульманской общиной), которая сегодня идёт довольно-таки быстрыми темпами. В этом случае она почти автоматически возвращает себе прежнюю роль лидера, причём её владычество будет даже ещё более сильным.

А откуда же это владычество проистекает? В Англии расположен мощнейший финансовый центр. Есть даже мнение, что знаменитый Лондонский Сити является «государством» Финансового интернационала (Фининтерна) — всемирного братства банкиров и плутократов. В одном из блогов (личных сайтов-дневников) о Сити можно прочесть следующее: «Это фактически самое старое независимое государство в Европе. Площадь Сити — 2,6 кв. км. Должность «лорд-мэр лондонского Сити» была учреждена ещё в 1189 году. Статус главы Корпорации Лондона (ещё одно название Сити) соответствует статусу монарха и члена кабинета министров Великобритании. Де-юре основание Сити началось с создания первой банковской конторы Ноаге & Со в 1673 году, а также с основания Банка Англии в 1694 году. А де-факто — с 1435 года. Фактически это самое богатое и влиятельное государство в мире. Проживают в этом государстве всего 5 тыс. человек. 400 тыс. клерков только приходят сюда на работу. Сам лорд-мэр гордится тем, что представляет интересы не только британских, но и 463 иностранных банков, имеющих свои штаб-квартиры в Сити (это существенно больше, чем в Нью-Йорке, Франкфурте, Токио и Париже). Достаточно упомянуть, что Сити управляет активами в 9 триллионов долларов, а по объёму торговли иностранной валютой Сити занимает первое место в мире, превосходя Нью-Йорк и Токио вместе взятые» («Как управляется ФинИнтерн»).

А ещё, говорят, «американский империализм, американский империализм». Реальные же центры влияния находятся в «старой доброй» Европе. Кстати, обращает особое внимание тот факт, что формы управления Сити — средневековые. Всё идёт оттуда — из европейской древности, из традиционного общества, внутри которого всегда боролись несколько укладов. Один из них формировала часть аристократии, ставившая своей целью освободиться от власти королей и церкви (в организации этой самой части большую роль сыграли масонские ложи). У этой аристократии своя религия — коммерческая. Коммерция здесь рассматривается как постоянный обмен, как символ хаоса. Ему, Хаосу, собственно говоря, и поклоняются, подчиняя мир рыночной стихии, с её постоянными кризисами. Модерн же был придуман этой аристократией с целью устранить самодержавие королей и духовное владычество церкви. И скоро со всей демократией покончат, она своё уже отыграла. А для этого, несомненно, задействуют «революционную масонерию» (а-ля «Мемфис Мицраим»), о которой уже было сказано выше. В этот момент транснациональная олигархия отодвинет в сторону «администраторов», построивших здание нынешнего мирового порядка (с центром в США).

К слову, о древности. Проект «Великобритания» был создан ещё в Средневековье, но только создатели его находились вне Англии. Создать новый оплот «торгового строя» задумали в Венеции.

«Собственно говоря, в своё время она (Англия. — А.Е.) была захвачена торговым капиталом Венецианской олигархической республики, чьи элиты совершили выгодный самодемонтаж: «Город на каналах и лагунах стал бесполезен: мировые торговые пути и эпицентр мировой политики бесповоротно ушли из Средиземного моря в Атлантику. Теперь венецианцам нужен выход в океаны и новый остров — поближе к гуще европейских событий. Они переносят в Британию многовековой опыт коварства, заговоров, финансовых и политических манипуляций… Не рассчитывая особенно на королей, они ставят на протестантски настроенный купеческий класс. Сначала лорд Лестер основывает Венецианскую компанию в Британии. Этой компании Венеция уступает несколько важнейших торговых маршрутов… В 1581 году под контролем венецианцев в Британии возникает Левантийская торговая компания, которая укрепляется в Восточном Средиземноморье, получая важные привилегии (капитуляции на языке тех времён) у турецких властей. Затем обе эти компании сливаются, и на их основе в 1600 году поднимается громадная Ост-Индская компания (ОИК) — уникальнейшее образование, имевшее свои армию и флот, спецслужбу и дипломатию. Именно эта компания обеспечит англичанам экспансию в Индию, положив начало великой Британской колониальной империи. Первым управляющим ОИК стал Томас Смайт — питомец Падуанского университета, одного из центров венецианского влияния» (М. Калашников. С. Кугушев. «Третий проект: точка перехода»).

Устройство Англии конструировали не сами англичане, но чужаки. Возможно, именно поэтому британская элита столь безжалостно обращалась со «своей» же нацией. Как известно, английских крестьян практически поголовно согнали с земли, отдав её под пастбища для овец. (Молодая промышленность требовала овечьей шерсти.) А согнанных превратили в пролетариат, который заставили трудиться чуть ли не круглые сутки на мануфактурах и в работных домах. При этом бродяг репрессировали безжалостно, да и вообще против населения был развёрнут беспощадный террор — с целью привить «уважение к собственности». При одном только Генрихе VIII казнили 70 тысяч, 90 тысяч — при Елизавете I (всё население Англии составляло тогда три миллиона!). Смертная казнь полагалась за 6000 видов преступлений (например, за кражу курицы). Ещё и в XIX веке подростка могли повесить за кражу из лавки.

Что тут можно ещё сказать?