Загадочный доктор Каньчжень

Загадочный доктор Каньчжень

«…В истории науки был человек, проводивший сходные опыты по беспроводной передаче энергии. Это – русский ученый М.Филиппов. В 1903 г. при сотнях свидетелей он зажег лампы в Царском Селе, используя для этого генератор в Петербурге. После эксперимента Филиппов написал в редакцию „Русских ведомостей“ о том, что главный смысл эксперимента заключался не столько в передаче электричества без проводов, но и в показе возможности переносить энергию взрыва на сколь угодно большое расстояние, вызвав в точке передачи огромные разрушения. Он таким образом оповещал всех, что создал абсолютное оружие.

…Не так давно появились убедительные доказательства того, что идея создания водородной бомбы принадлежала Олегу Лаврентьеву, служившему после войны армейским радистом. После безответных писем в ЦК партии он обратился к самому Сталину, после чего был вызван в Москву, где с ним обстоятельно беседовали «первые лица» советского атомного проекта: Берия, Ванников, Курчатов. После этого Лаврентьева по указанию Берия направили на учебу в МГУ, дали квартиру и зачислили в штат разработчиков советской водородной бомбы – как автора основной концепции. Однако Лаврентьеву все время чинили препятствия и после событий 1953 года (падения Берия) и вовсе исключили из числа разработчиков, отправив в Харьковский политехнический институт, где он и проработал всю свою жизнь, став доктором технических наук.

Еще один факт: в 1967 году лейтенант А.Иванов послал три заявки, которые вместе тянули на Нобелевскую премию. Он изобрел не что иное, как томограф. Через 13 лет патенты по этой теме получают американцы. Иванова же никто не признал. В результате и мировой признание, и многомиллиардный бизнес, и возможности более масштабных прорывов были нашей страной утрачены…»

Хмыкнув и черкнув что-то в блокноте, президент вытянул из папки следующую справку, на которой стоял заголовок: «Информация о докторе Цзянь Каньчжене».

«Цзянь Каньчжень родился в 1933 году в городе Чаньту (КНР). Уже в раннем возрасте он выказал большие способности в области точных наук. По настоянию отца Ц.Каньчжень поступил, тем не менее, на медицинский факультет. Учился на „отлично“, был в числе лучших. Параллельно с медициной, однако, занимался физикой, кибернетикой и радиотехникой.

Окончив институт в 1959 г., опубликовал статью «Теория управления полями», где обосновал возможность передачи информации от одного мозга к другому с помощью радиоволн. Тем самым он заинтересовал отдел науки ЦК КПК, благодаря которому получил специальную лабораторию с отличным по тем временам оснащением. И он начинает исследования по передаче мыслей от одного человека к другому.

Суть экспериментов была такой: в разных комнатах находились оператор-индуктор и человек-реципиент. Оператор по команде нажимал кнопку и освещал на столе одну из «карт Зенера» с пятью простейшими геометрическими фигурами – кругом, квадратом, крестом и тремя волнистыми линиями. В соседнем же помещении находился реципиент, введенный с помощью гипноза в особое состояние полусна. Даже не зная об эксперименте, он просто рисовал на бумаге те образы, которые возникали в его мозгу. Совпадение между командами оператора-индуктора и рисунками испытуемых составляли до 70 процентов. То есть, передача мыслей шла. Ей не мешали дерево и картон, зато металл надежно экранировал мозг реципиента. То есть, мысли, выходит, передавались с помощью радиоволн.

Каньчжень решил сфокусировать электромагнитное излучение мозга с помощью придуманной им линзы из диэлектрика, а затем усилить, как усиливают любой радиосигнал. После постройки такой аппаратуры процент совпадений в опытах дошел до девяноста случаев из ста. Был сделан вывод о том, что «мысленная связь» идет на СВЧ (сверхвысоких частотах).

Убоявшись того, что его работы ведут к созданию оружие по управлению сознанием, ученый в 1961 г. переключился на эксперименты над животными. В Китае свирепствовал голод. Каньчжень решил с помощью био-СВЧ-связи вывести породу более мясистых кур, наделив их признаками уток. В передатчик сажали утку, а в приемник – клали куриные яйца. В итоге из них стали вылупляться цыплята с утиными шеями и плавательными перепонками на лапах, а ушные отверстия имели пленочку, как у настоящих уток. Первые результаты своих работ ученый изложил в статье «Биорадиоволны и их использование в медицине и сельском хозяйстве» в 1963 г. Но его исследования не были признаны имеющими практическую ценность. А вскоре в Китае началась «культурная революция», в ходе которой доктора отправили в деревню «на перевоспитание».

Каньчжень пытался бежать в Советский Союз, но был схвачен и отправлен в тюрьму, где провел четыре года. После освобождения он все-таки бежал в СССР, летом 1971 года перейдя границу. В нашей стране ему пришлось сначала работать грузчиком, плотником, сторожем и кочегаром. Но затем по ходатайству директора московского НИИ онкологии профессора С.И.Васильева его взяли лаборантом в Хабаровский медицинский институт, где он заново начал свои эксперименты над животными.

Примечательно, что при получении советского паспорта ученый взял себе русское имя-отчество – Юрий Владимирович. Такое же, как и у тогдашнего председателя КГБ СССР Андропова. Есть основания предполагать, что китайца опекал как раз комитет.

Уже в СССР ученый создал установку, которая считывает ДНК с одного живого объекта и направляет на другой организм. В одном из опытов он действовал электромагнитным полем дыни на проросшие семена огурцов. Появившиеся зеленцы имели вкус дыни, а биохимический анализ показал, что в огурцах произошли соответствующие изменения, которые затем передавались из поколения в поколения. В другом эксперименте информация транслировалась от арахиса росткам подсолнуха. В итоге изменилась форма семян подсолнечника и они частично переняли вкусовые качества арахиса. Параллельно Каньчжень провел серию опытов со злаковыми. Обработав семена кукурузы полем пшеницы, он добился того, что у кукурузы на месте метелок образовались своеобразные колосья с зернами, похожими и на кукурузные початки, и на пшеницу. По урожайности эта измененная кукуруза превзошла по урожайности контрольную группу на 200 процентов, а по зеленой массе – на триста. Причем и здесь приобретенные качества передавались по наследству.

Затем возобновились эксперименты над животными. Как утверждает ученый, и здесь информация считывалась с ДНК одного вида и передавалась зародышу другого. Цзянь снова обработал «утиным полем» пятьсот куриных яиц. У 25 процентов вылупившихся цыплят оказались перепонки на лапах, у 80 процентов – утиная форма головы, а у 90 процентов изменилось расположение глаз. В другом опыте он передал поле козла с большими загнутыми рогами беременной крольчихе, которая родила крольчат с большими загнутыми зубами.

В 1974 г. Каньчжень пытался зарегистрировать свое открытие био-СВЧ-связи в СССР, но потерпел неудачу, поскольку его работы противоречили принятым научным теориям. Не удалось заинтересовать и советские власти, которым он сулил перспективы роста урожайности сельскохозяйственных культур. Сколько бы он ни писал в высокие инстанции, результат был нулевым.

В середине 80-х годов Каньчжень провел опыты, связанные с возможностями омоложения организма. Сначала – на мышах. Он обрабатывал старых особей полями молодых растений и зародышей животных. В результате у 68 процентов мышей улучшились реакции, подвижность и аппетит. У 31 процента – возродились половые функции. А у 53 процентов подопытных животных продолжительность жизни выросла на год-полтора.

В 1987 г. доктор провел подобный эксперимент на себе и, как он сам утверждает, добился положительных результатов. Вторым добровольцем стал его 80-летний отец, который избавился от хронических заболеваний, аллергического зуда, шума в ушах и доброкачественной опухоли. Седые волосы старика почернели, на месте лысины появились новые волосы. Вырос даже зуб на месте выпавшего двадцатью годами ранее.

Только в 1991 г. Каньчжень смог получит авторское свидетельство на свое изобретение и разрешение Минздрава на использование своего метода в лечебных целях. Вскоре он смог набрать группу из 14 добровольцев, согласных попробовать его методы лечения. На эту группу приходилось 37 болезней. Каковы же оказались результаты? В шести случаях наблюдалось полное излечение. Одиннадцать человек внешне помолодели на пять-десять лет.

Затем китаец начал работу над волновым способом лечения рака. Заразив метастазами триста подопытных мышей, он воздействовал на них полями 10 кроликов-доноров, которым тоже прививались раковые клетки. Однако кролики не болеют онкологическими недугами в силу сильного иммунитета. Передав информацию через свой излучатель от кроликов и активизированным противораковым иммунитетом больным мышам, ученый, по его словам, добился излечения в 70 процентах случаев. Изобретенный способ «регулирования иммунологических реакций» он зарегистрировал как изобретение.

Каньчжень считает, что активизация защитных сил самого организма с помощью биоэлектромагнитного излучения – это самый перспективный путь лечения страшных болезней и борьбы с отторжением пересаженных органов. Горячим сторонником китайца выступает доктор биологических наук Юрий Симаков.

Однако к методу китайца стоит отнестись с настороженностью. Генетический механизм очень тонок. Велика опасность ненароком подействовать не только на нужные, но и на «посторонние» гены, вызвав опасные мутации. Не секрет, что у самого Каньчженя в результате воздействий получались куры не только с утиными признаками, но и с четырьмя ногами! Поэтому метод переброски генетической информации с помощью электромагнитного излучения требует дальнейших углубленных исследований и всеобщей научной поддержки.

Самое же примечательное в этой истории заключается в том, что вскоре после проведения сенсационных экспериментов на ниве онкологии Каньчжень пропал. Нам не удалось установить, что случилось. Но примечательно то, что в 2003 году в китайской печати появились сообщения об идущих в КНР опытах, практически зеркально повторяющих эксперименты таинственно исчезнувшего ученого».

Президент хмыкнул и подумал, что нужно провести глубокую разработку всех обстоятельств этого исчезновения. Сняв трубку, он позвонил тому, кто передал ему папку:

– Зайдите ко мне через десять минут!

* * *

…Для беседы они уселись в изящные кресла у круглого стола.

– Если я правильно вас понял, то люди, с которыми мне придется встретиться сегодня, похожи на тех, о которых я прочел? – спросил президент. – Такие же, отвергаемые научным истеблишментом, но добившиеся поразительных результатов?

– Да, – кивнул собеседник. – Вы очень точно все определили.

– Тогда давайте встречаться. Я готов…

…Пока президент пребывал в комнате отдыха, расторопная прислуга споро сервировала чайный стол. Помощник президента занял свое место, почти сливаясь с обстановкой комнаты. А потом дверь в кабинет главы государства открылась, и в нее стремительной походкой вошел человек.

Ему на вид можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят лет. На самом деле, ему валило под семьдесят. Легкий, сухощавый, с немного впалыми щеками и веселыми глазами, лучащимися хитростью и жизненной силой.

– Спасибо, что пригласили, – вымолвил он, пожимая президентскую руку. – Надеюсь, не пожалеете об этом…

– Я немного подготовился к встрече с вами, Борис Васильевич, – улыбнулся президент, когда они уселись чаевничать. – Кое-какие вопросы у меня появились. Удовлетворите любопытство?

– К вашим услугам! – энергично кивнул посетитель.

– Говорят, благодаря своей системе мы много лет ничем не хвораете?

– Не болею! – уверенно ответил Борис Васильевич.

– Дай вам Бог! Но не слишком ли уверенно вы это заявляете? – улыбнулся лидер страны.

– Да нет, не я один такой. Моя жена, мой сын, мои друзья – все они в числе подобных людей. Все мои сотрудники тоже перестали болеть. Им не угрожают ни грипп, ни рак, – покачал головой гость.

– Вашими трудами?

– Природа! – усмехнулся ученый. – Великая сила. Мне лишь удалось понять, что нужно по ней, матушке, делать.

– И рак врачуете?

– Тех, кто им не заболел, оберегаю. А вот заболевших им действительно излечиваю.

– И какие же виды рака вы готовы лечить? – прищурился президент.

– Все! – уверенно ответил его гость. – Причем в любой стадии.

– То есть, вы гарантируете излечение онкологическим больным? – недоверчиво спросил президент.

– Да. Если они, конечно, будут придерживаться моих рекомендаций.

– Значит, знакомых можно отправлять не в ЦКБ, а к вам?

– Ни в коем случае! – с непритворным страхом отреагировал собеседник Первого Лица. – Я за это уже отсидел. Больше, знаете ли, не тянет. Я вам расскажу эту историю. По специальности ваш покорный слуга – всего лишь инженер-электротехник. Диплома врача у меня, естественно, нет. Я права лечить просто не имею. Когда я понял механизм возникновения раковых заболеваний, то тут же принялся за борьбу с ними. Киев – город не такой уж большой, и слухи о том, что некий инженер рак излечивает, его мигом облетели. Ко мне толпы людей потянулись. В середине семидесятых это было. Представляете себе, что такое подпольный врач в советские годы? Всех спасти, конечно, не удавалось. Часть пациентов мои рекомендации просто не выполняли, потому оказались неготовыми психологически. Ну, и умирали, конечно.

Поползли и другие слухи. Дескать, лечил-лечил Борис Васильевич несчастных – а они и Богу душу отдали. В общем, пошел я под суд. Впаяли мне восемь лет за антисоветскую пропаганду, да еще два года да подпольную врачебную деятельность. И теперь я закон строго соблюдаю!

– На самом деле антисоветчиной занимались?

– Ну, как и все тогда. При обыске нашли у меня тринадцатитомную рукопись «О бессмертии». Написал я там, что ни коммунизм, ни прочие «-измы» бессмертия человека не приближают. Это на суде и цитировали. Правда, в колонии положение у меня было неплохое. Кормили тогда плохо, отчего болезни людей косили. Вот я и придумал зарывать в землю пустые банки и заливать в них воду с хлебом и сахаром. Квас получался, который мы пили. Продукты брожения спасали нас от болезней. Иногда, конечно, выслеживали и начальству доносили. Однако все начиналось заново – ведь я делился с друзьями.

– М-да… Говорят, что вы даже с «зоны» бежали каким-то убедительным образом? – поинтересовался президент.

Борис Васильевич ответил не сразу. Ухмыльнулся, отхлебнул чаю. Выудил из вазы конфету «Мишка косолапый» и с превеликим удовольствием ее развернул.

– Ну да, было дело, – признался он. – К концу 1985-го перестройка началась. А тогда один из зеков слух пустил, будто я не за политику сижу, а за изнасилование собственной дочери. Знаете, что за это в лагерной среде полагается? Проиграли бы мою жизнь в карты и убили бы. Бессмысленно было доказывать, что у меня дочери не было. Понял я, что кончится это для меня плохо. Тогда подговорил я еще одного политического, который за анекдоты сидел – тот мне компанию и составил. А еще я слух пустил: мол, исчезну в день открытия съезда КПСС, ровно в полдень. Лагерное начальство от той болтовни презрительно отмахнулось: не было ведь случая, когда с нашей криворожской зоны кто-нибудь побег совершал.

А мы в день съезда забрались в автоконтейнер и выехали за ворота. Часовые на КПП открыли дверцы, внутрь заглянули и никого не увидели. Выехать-то мы выехали, а дальше… Зима, холодно, голодно. В общем, сдались сами. Добавили нам еще два с половиной года, которые, правда, скостили за постройку реактора…

– Слыхал я про ваш реактор. Говорят, вы сделали то, что до сих пор никому не удалось – построили установку для холодного термоядерного синтеза? В самом деле? – с ехидцей вопросил президент.

– Ну да! – резковато бросил Борис Васильевич. – Построил. Лагерное начальство мне печь заказало для литейки. А я и печь делал, и реактор с ней параллельно делал, что всю литейку обогревал. Приехала ко мне потом целая комиссия из Москвы во главе с одним из начальников управления, которое научно-техническими разработками занималось. Проверили они мое детище, своих спецов пригласили. Потом еще раз проверили. В Москву доложили. Так мол и так, надо человека освобождать, потому что сделано открытие мирового значения. Хотя реактор и не работал еще.

Вызывает меня начальник колонии и говорит: «Все, завтра досрочно освобождаем. Собирай манатки!». А у меня через несколько дней испытания реактора намечались. Я ему и говорю: «Не надо! У меня испытания намечаются. Все оборудование здесь. Так что я еще посижу». У начальника глаза из орбит повыкатывались. Мол, все в жизни видел, но такого – никогда!

Я, тем не менее, посидел еще чуток, реактор запустил. Сдал его комитетскому начальству. Ну, и на свободу вышел, как говорится, с чистой совестью.

– А что потом с реактором было?

– Мы еще проверили возможность трансмутации. Ну, превращения одних химических элементов в другие.

– В самом деле? Чего, алхимией занимались? – недоверчиво поднял бровь президент.

– Не верите? Есть такой человек с вашей конторы, который тогда был, кажется, замначальника шестого управления. Николай Алексеевич. Нехай ваши его тут разыщут, и он вам подтвердит мой рассказ. Действительно из одних веществ другие получали…

А дальше меня выпустили. Перестройка стояла на дворе в полном разгаре. Тут уж не реактор, а вся страна вразнос пошла. Всем не до всего стало. Кстати, реактор тот из Кривого Рога к вам забрали в организацию. Что с ним стало, уж не знаю…

Президент повернулся к помощнику и бросил:

– Постарайтесь выяснить и доложить!

Потом он внимательно посмотрел на своего энергичного семидесятилетнего собеседника и с неподдельным уважением спросил:

– Может, расскажете секрет? Выглядите замечательно. Не болеете…

– Для вас – охотно, – Борис Васильевич радушно развел руки, будто собираясь заключить Первое Лицо в объятия. – Вот смотрите: человек состоит из клеток. Клетки почек живут до шести минут, печени – до месяца, клетки сердца – до трех месяцев, а клетки кожи меняются раз в полгода. Только клетки сухожилий дотягивают до года. Возьмем средний вес человека и поделим его на 365 дней в году. Выходит, что ежедневно в человеке умирает от полукилограмма до килограмма клеток. Сутки прошли – и нужно эту умершую плоть как-то из организма выводить, чтобы освободить место для молодых клеток. И я нашел механизм выведения умерших клеток из тела. Это делает желудочный сок. Жировые компоненты расщепляются желудочными кислотами. Желудочный сок растворяет не только умершие клетки, но и поврежденные нитратами, тяжелыми металлами, канцерогенами, радионуклидами. Даже раковую клетку желудочный сок успешно переваривает. Вот вам и вывод, совсем простой: если у человека с желудочным соком все нормально, может ли он заболеть раком? Нет, не может. У него будут растворяться все бородавки, наросты, опухоли доброкачественные и злокачественные.

А жизнь у нас сейчас, сами знаете, противная. Полно вокруг всякой гадости вроде нитратов и радионуклидов. Даже вы, господин президент, их хватаете. Значит, мертвых и поврежденных клеток у нас гораздо больше, чем у наших прадедов, а желудочного сока мы вырабатываем столько же. Вот и не хватает его нам для эвакуации из организма неполноценных и дохлых клеток. Помощь нужна нашему организму – слабо концентрированная…кислота. Таковую я, мои домашние и сотрудники ежегодно потребляем. А еще для этого необходимо кушать в день по три-четыре тюльки, где содержатся все необходимые аминокислоты, а заодно и хрен есть, которые печени помогает. То есть, пьем кислоту, един тюльку с хреном – и все болезни отступают.

Не верите? Думаете, втирается старый мошенник в доверие? А вы дайте команду – пускай проверят всех моих знакомых и родственников. Сами увидите, что осечек нет!

– Ну что ж, – серьезно вымолвил президент, отпивая чай. – В следующий раз не конфеты есть будем, а тюльку соленую. Тюлька за вами, уважаемый Борис Васильевич! Ну, а хрен уж и здесь найдется.

Гость не обиделся:

– Я всерьез говорю… А тюлечки-то я вам пришлю. Нашей, азовско-черноморской. Проверять ее, конечно, будут. Но она свеженькая, просвечивать ее не надо. А то она вместо того, чтобы радионуклиды выводить, их вам прибавлять начнет.

– Спасибо. Я запомню, – кивнул головой президент. – А еще спросить можно? Вот вы сейчас на Украине оказались. Бедно там. Как же вы ухитряетесь неплохо жить за счет науки? У нас тут ученые жалуются на нищету, рады грантам из-за рубежа. Только-только положение менять начинаем…

Борис Васильевич рассмеялся легко и бодро:

– Так у меня наука особая! Та, которая кормит, хотя грантов за не и не дают. Мне они без надобности. Я вас к себе на дачу приглашаю. Если придете, то увидите мои источники доходов. Живу за счет сахара. Посмотрел я на наши сахарные заводы. Из свеклы-буряка они получают 10, 15, ну от силы 20 процентов сахара. А я – в несколько раз больше. По своей технологии. И оказалось, что этот пустячок продать намного проще, чем установку для низкотемпературного термоядерного синтеза. У меня украинские заводы в очереди стоят. Я с ними договариваюсь: три процентика от дополнительной прибыли – мне. Хлопцы попались обязательные, деньги платят. В общем, на жизнь не жалуюсь. Хватает и на современное оборудование, и на реактивы. Чего мне на бюджет и гранты уповать? Так что у меня наука прикладная…

– А сейчас бы реактор ваш смогли бы сделать?

– Чего бы не смог? Сделал бы, конечно. Принципы действия все те же остались…

– А какие?

– Я вам просто поясню. Представьте себе, как от брошенного в воду камня расходятся круги волн. А теперь представьте, что вы всколыхнули воду обручем. Колебания пойдут от обода обруча к центру, волны сойдутся. Возникнет всплеск. Я это явление называю «самофокусировкой». А с ним связан эффект самоконцентрации энергии. Энергия не только рассеивается в окружающем пространстве, но в ряде случаев фокусируется в определенной точке. Я это научился делать. Вот вам и реактор. Его можно и для трансмутации использовать, и для получения тепла. Так что если заказ будет, я его лично для вас сделаю…

– Считайте, что заказ есть. Он займется! – президент кивнул на помощника.

– Так я ж серьезно к этому отнесусь! И сделаю реактор обязательно, – засмеялся гость. – Только есть у меня одно условие: работать буду у себя дома. А потом приглашу вас к себе, чтоб вы увидели все, о чем я здесь рассказал, воочию, в действии. И тогда выяснится, что я – не просто забавный дед, который байки горазд травить, а человек серьезный…

– Принимается! – согласился президент. – Как реактор готов будет, так и приеду. А все, что нужно для помощи, мои люди обеспечат. А что вы человек серьезный, я и без того знаю. Иначе б мы с вами здесь не сидели. Вы понимаете, что у меня лишнего времени нет…

– Ну, тогда я вам кое-что напоследок расскажу. У меня дома вы увидите три автомобиля. Нет, я не количеством машин хвастаюсь. Автомобили-то непростые! Все они у меня ездят на моих двигателях. Нет в них ни коленчатого вала, ни цилиндров, ни вообще трущихся частей. Есть только диски на подшипниках с небольшим зазором между ними. И бензина этим моторам нужна лишь самая малость – на раскрутку дисков. А дальше бензин заменяет раскаленный воздух, который разлагается на кислород и азот. При температуре в 900 градусов азот сгорает в кислороде. Мы движемся, скорость хорошая, выхлоп – почти никакой… В общем, приезжайте…

Президент тепло попрощался с необычным гостем:

– Телефонами вас снабдят в приемной. По всем проблемам с сооружением реактора звоните. Да, с вас – тюлька и рецепт вашей кислоты.

…Когда дверь за посетителем закрылась, президент обернулся к своему порученцу:

– И мне в это верить?

– Я видел документы… Люди из комитета утверждали, что реактор работал и трансмутация имела место. Говорил я с человеком, который этот реактор курировал, а потом стал зампредом КГБ, и тот клялся, что все это не блеф. Да и выглядит он замечательно.

– Кстати, проверьте насчет его автомобилей, – заметил президент как бы походя.

– В приемной вас ожидает еще один гость, – напомнил помощник…

* * *

…Игорь Викторович, казалось, занимал собой всю кушетку напротив президента. Огромный, физически очень сильный и статный, с окладистой бородой, крупными руками со вздувшимися венами и пронзительным взглядом, он совсем не походил на современных ученых, которых видел глава государства. Нынешние напоминали то персонажей Шолом Алейхема, обряженных в костюмы-тройки, то обычных бюрократов с угодливыми лицами, проплешинами и отвисшими брюшками. А гость вызывал в памяти корифеев русской науки конца позапрошлого века – Менделеева, Бутлерова, Пирогова или Ухтомского. Костюм ладно облегал его мощную фигуру. В госте чувствовались и интеллигентность, и купеческая сметка, и мужицкая основательность.

– Мне говорили, вся ваша жизнь связана, как теперь говорят, с силовиками? – начал президент.

– Точно так. Я всегда работал в тесном контакте с вашей службой. Правда, в советские времена. При демократах сотрудничать не получалось. Писал я письма нынешним Партии и Правительству, на прием набивался, но не сложилось как-то… Наверное, не был нужен, – бас Игоря Викторовича был ему под стать. Раскатистый.

– Наверное, непросто вам было во времена демократии с таким-то семейным наследием? – осторожно поинтересовался хозяин кабинета.

Ученый спокойно ответил:

– А я никогда своего отца не стеснялся. Для меня Виктор Абакумов всегда был знаменитым начальником сталинского СМЕРШа, а не палачом. Я, кстати, ходить учился в тюрьме, после ареста отца, да и о происхождении своем узнал лишь много лет спустя.

Да, родословная у меня – еще та… Знаете, кто 4 ноября 1941 года в Елоховском соборе читал литургию в день иконы Казанской Богоматери? Кто тогда провозглашал славу и русскому воинству под красными знаменами, и Сталину? Протодиакон Иаков Абакумов, мой родной дядюшка. Кстати, у меня и по материнской линии предки интересные были. Мой дел был одним из самых знаменитых гипнотизеров начала ХХ века. И псевдоним у него был соответствующий: Орнальдо. Учился он своему искусству в священной городе Индии, Бенаресе, и мог погружать в транс сотни зрителей в цирках. Так что у меня странная помесь – чекиста и мага. Так что я с рождения был обречен на свою участь…

Президент изумленно вскинул брови. Дед-гипнотизер? Да, этого ему не говорили. Новость окончательно привела президента в доброе расположение духа, и он спросил:

– А что там за история приключилась с вами, ФБР и американскими сектантами?

– Целый детектив. В 1993-м правительство США пригласило меня для помощи. Тогда возникла сложная ситуация вокруг техасской общины «Ветвь Давидова». Сектанты считали, что власть в Америке захвачена Антихристом, что страна оказалась во власти сатаны. Поэтому «Ветвь Давидова» стала жить, не признавая законов США. Хотя власти попытались мирно разрешить ситуацию, общинники забаррикадировались в поместье с оружием в руках. Их со всех сторон обложили полиция и спецслужбы. Тогда я и предложил передавать громкую музыку через динамики, а на фоне ее модулированные, встроенные в нее призывы родных и близких сектантов – успокоиться и сложить оружие. Такое воздействие на подсознание обязательно заставило бы осажденных сдаться, разрушило бы их решимость и, в конечном счете, позволило бы обойтись без крови.

Но, знаете ли, американцы – ребята достаточно тупые. Вместо того, чтобы встроить обращения родственников в музыку, они принялись крутить их открыто, вызвав у осажденных всплеск ярости. Почему они поступили так? Мне ведь до этого приходилось работать только с русскими, с людьми нашего менталитета. Применять к американцам те же словесные посылы, что и к нашим, нельзя. Разве американец поймет русские идиоматические выражения вроде «до лампочки» или «накрылось медным тазом»? Нужна была примерно неделя на то, чтобы отработать методы воздействия на осажденных с учетом их национальных особенностей. Но ФБР на это не пошло – и стало действовать тупо. Обожглось. Но вместо того, чтобы изменить тактику и вернуться к тому, что им советовали, они бросили на штурм своих «рэмбо». В результате сектанты или спецназ – сейчас уже не установишь – спалили дом, и люди погибли в огне.

Жаль, что так получилось…

Но вот парадокс: вместо того, чтобы обвинить меня во всех смертных грехах, как это часто бывало за гораздо меньшие провалы у нас, американцы сделали предложение, от которого, как им казалось, невозможно отказаться. Я провел несколько встреч с президентским советником Кристофером Моррисом, была создана даже специальная компания – «Psychotechnologies Corporation» – корпорация психотехнологий по-нашему. Мне предложили американское гражданство, неприлично большое вознаграждение и практически неограниченное финансирование исследований. Гражданство обещали и моим родным, и сотрудникам. Но я отказался. Кстати, вскоре двое моих едва ли не самых талантливых учеников, супруги Похилько и Федотова, выехали в США. Там их вместе с ребенком зверски убили в Пало-Альто, в одном из американских центров управления будущим. Такая вот грустная история…

– А почему вы не остались в США? Только по честному? – спросил президент.

– Сын сталинского наркома никогда не будет предателем, – спокойно ответил гость. – Я Вам не сын Хрущева, который, получив гражданство США, с умилением во взоре и американским флажком в руках, распевал «Янки-дудль» перед телекамерами. Родина – как ребенок. Больной, беспутный, но родной. Я люблю и Родину, и народ свой, хотя вовсе их не идеализирую…

– Положение русских сегодня незавидно, – с тяжелой печалью вздохнул этот больше похожий на купца из пьес Островского, чем на ученого, человек. – Треть нашего народа недееспособна. Либо это дети и старики, либо – сумасшедшие, наркоманы и алкоголики. Людей-творцов, людей-производителей сегодня в России очень мало. Я очень много думал об этом. И пришел к жестокому выводу. Мы – дворняжки человечества. Так исторически сложилось. Скопище смутных племен. Учитывая особые ментальные свойства русского народа (а я понимаю под русскими и людей иных национальностей, которые раньше складывались в то, что называлось «советским народом»), мы все – страшно вялые. Мы все постоянно ждем чуда. Например, от Бога.

Мы – народ все еще спящий. Были древние греки и египтяне, сейчас вот американцы на пике своего развития – а у нас все еще впереди. Мы все еще спим. В этом и есть корни моего оптимизма…

Президент, внимательно изучавший собеседника, решил, что пора прервать его монолог:

– Так по вашей теории и умереть во сне можно. Не слишком ли мрачно?

– И то верно. Но внушает огромные надежды то, что все с нас – как с гуся вода. И власть Золотой Орды, и царизм, и коммунизм, и Ельцин. Уничтожить нас почти невозможно. Мы живучи, как дворняги. Мы отлично приспосабливаемся к войнам, лагерям и голодухам. Мы создали крупнейшее государство мира, сразили Наполеона и Гитлера, первыми в мире вырвались в космос – но при этом так и не проснулись.

Так что лично я настроен оптимистично. Хотя, может быть, и не доживу до подъема, когда мы станем ведущим народом мира. В чем наша сила? В пресловутой духовности, о которой сегодня модно толковать. О ней твердят сегодня всякие народники, почвенники, земские деятели и прочие «патриёты». Я бы их на порог не пускал – однако они лезут, точно клопы. Но у них – одна болтовня. Одна фальшивая позолота икон.

По настоящему русские сильны тем, что нашли прямой путь к развитию человеческого духа. Потрясающий и закрывающий религиозные способы. Богохульство? Страшное. Причем по отношению ко всем верам.

Почему ислам в последнее время стал доминирующей религии, почему так победоносно шествует на фоне угасания христианства? Да потому, что магометане осуществляют процесс психосемантического резонанса. Во всем мире они пять раз в сутки, повернувшись лицом к Мекке, творят свои молитвы. Они воплощают одни и те же мысли, одни и те же идеи. Получается тот же самый эффект, что и на дискотеке. Ведь ради чего люди идут на дискотеку? Они ведь могут послушать ту же самую музыку у себя дома, потрястись под нее, наркотиками поширяться. Но они идут в массу, потому что там есть хоть слабенький, но резонанс. Здесь складываются их разумы и чувства.

То же самое можно осуществить и во всемирном масштабе. Например, представьте себе этакий проект «Пси-нет». В ноль часов ноль минут по Гринвичу все осуществляют придуманную нами десятиминутную процедуру – глядя на экран компьютера, наживая кнопочку и надев наушники – с тем, чтобы произошло массовое соединение психической энергии. Может быть, благодаря этому человечество действительно перейдет на качественно новый уровень.

И это делается русскими. Сие для меня принципиально. Мы действительно можем привнести в мир новую духовность, но не в виде слов с амвона. Интернет прямо-таки создан для наших психотехнологий.

Русские – хотя народ и спящий, но по своей психической организации неимоверно сложный. Мы сложнее, чем остальные народы мира…

Президент снова переменил направление беседы:

– В справке к беседе мне написали, что ваш главный проект – это психосемантический резонатор. Расскажите поподробнее… И как возникла его идея?

– Долго над этим думал. Когда мы много информационных структур заставляем работать в едином ритме, для решения одной и той же задачи, возникает необычайный эффект. Можно ведь действительно заставить многие сердца биться как одно. Это не поэтическое преувеличение – в наших экспериментах мы этого добивались. А когда много информационных матриц работают синхронно (как мусульмане во время намаза или чечены, танцуя свой круговой танец-зикр), возникает сильный резонанс. Как его можно использовать? Скажем, во время разговора двух человек у них работает, скажем, по миллиарду мозговых клеток-нейронов у каждого. А на самом деле у человека есть, по разным подсчетам, от четырнадцати до двухсот миллиардов нейронов. А тут есть возможность задействовать их все. Психическая мощь человека беспредельна. Я хочу высвободить ее с помощью резонатора.

Мы получаем освобожденный мозг. Это когда вы свою голову засовываете в компьютер и неимоверно усиливаете свои способности. Это как механический внешний скелет, надетый на тело, который делает человека физическим сверхбогатырем. Только это – экзоскелет для нашей души. Компьютер служит неким молотком. Он освобождает наш мозг от некоторых рутинных и грубых процедур. Мы же не забиваем, например, гвозди рукой. А мозг освобождается для того, что никакой компьютер сделать никогда не сможет. Создается единое целое «человек-машина». Это и есть семантический резонатор.

Первую модель я назвал «Детским четырехтактным семантическим резонатором». Он примитивен до идиотизма – поэтому и назван «детским».

Он еще не работал. Но есть модели. Боль – это явление психическое, это эмоция. Мы до сих пор не можем снимать боли у раковых больных, используя наркотики. Если же удастся снять боль с помощью резонатора – значит, мы на правильном пути.

А потом можно делать следующие шаги. С помощью резонатора человек поднимается на высшую ступень, получает несколько степеней свободы. Способности его настолько усиливаются, что он сможет избавиться от всех болезней, стать богатырем, гением и прочее. Человек просто открывает имеющиеся у него огромные возможности.

Нам ведь известны люди, у которых эти способности вырываются на поверхность. В 1980-м в СССР открыли тему исследования людей, которые сегодня называются экстрасенсами, а мы тогда звали их «пророками». В НИИ радиоэлектроники работала серьезная лаборатория. Знаменитая Нинель Кулагина на расстоянии наносила ожоги подопытному животному с расстояния в пять метров. Предположительно то был ультразвуковой выброс.

Но это – предельные возможности. Резонатор обеспечит человеку прямой доступ в его же, человека, безбрежную память. Возможно – и в память генетическую, в «память предков». Ведь наше сознание – это лишь какая-то миллионная часть психики.

Во всяком случае, я все должен проверить на себе.

Явление Киндлинга, явление «воспламенения» коры головного мозга под действием ритма известно давно. Ритм резко усиливает умственные способности человека. Для человека стимулами служит весь его тезаурус, весь его родной язык, вся система образов…

– Вы верите в то, что создадите резонатор?

– Как мне кажется, главную задачу, чисто теоретическую, я уже решил. А дальше нужны труд, ресурсы и техника. Компьютер, прежде всего. Какие сложности? – ученый несколько помедлил, а потом продолжил: – Нет, все сделаем. А когда закончим, покажем вам, что может человек. Поверьте, это будет удивительно.

Президент, несомненно довольный беседой, протянул статному гостю руку:

– Что ж, если получится, обязательно сообщите. Я приеду и посмотрю. Пожелаю вам удачи. Вы не бросите это дело. В вас есть все черты победителя…

* * *

– Что скажете? – президент устало посмотрел на советника, благодаря которому и состоялись сегодняшние беседы.

– Не так давно, господин президент, в оборот ввели термин «закрывающие технологии», – произнес тот. – Это технологии, которые ставят крест на старом технологическом запасе, закрывают целые отрасли и делают ненужными многомиллиардные инвестиции. Они как бы взрывают экономику и политику, приводят к колоссальным сдвигам в культуре и образе жизни. Они придают миру новую динамику, а иногда просто дестабилизируют его.

Если то, что нам показали, состоится, то впору говорить не о закрывающих, а открывающих технологиях. Это еще серьезнее. Они не изменяют мир, а просто создают новую реальность. Другую реальность. Как бы параллельную цивилизацию порождают. И эти штуки посильней, чем атомная бомба!

– Да, пожалуй, – кивнул президент и со вздохом добавил:

– А теперь пора возвращаться к повседневным делам. Их за нас никто не сделает…

…Пять часов спустя Советник, сняв галстук и расстегнув ворот сорочки, потягивал виски у весело пылающего камина в компании жизнерадостного толстяка.

– Ты думаешь, он понял, к чему ты устраивал эти встречи с волхвами?

– Понял, Юра, – уставился в стакан с темно-янтарной жидкостью Советник. – Хотя это и нелегко. Воспитанный в привычных представлениях ум отказывается воспринимать чудеса как реальность. Но я должен был попытаться… Нужно использовать любую возможность для того, чтобы изменить историю. Даже самую призрачную.

Надоела, Юра, ох как надоела текущая реальность! Просто в печенках сидит. Мы с тобой в этой жизни неплохо устроились, денег и всяких благ нам не занимать. Но не хочется, что бы все это – и на руинах. Иначе сознание разрушается, изнутри себя выжигаешь. Пятнадцать лет наша страна терпит поражение за поражением, отступает, крошится и рвется. С улыбкой пьяного идиота съезжает в тартарары. Не хочу больше! И не говори мне, что государство безнадежно. Сам знаю. И все же пробую…

– Интересно, а как он все это воспринял? Как цирк, как паноптикум? – поинтересовался его собеседник, кочергой поправляя поленья в камине.

– Не знаю. Я же не присутствовал при беседах. – Советник поставил виски на стол и откинулся в кресле. – Да ты вспомни, как мы с тобой сначала это восприняли. Разве не как сказку? Тяжело это – отринуть прочь то, к чему тебя приучали с малолетства. Когда все кругом кричало о гигантизме… Даешь огромные заводы с армиями работников, даешь миллионы людей со степенями докторов и кандидатов наук, построим больше огромных НИИ! Даешь миллиарды долларов на науку и технику! А тут появляются какие-то отдельные личности, которые без всех этих миллиардов, почти в одиночку, с копеечными затратами, делают то, над чем десятилетиями бились целые армии ученых, да еще с какими затратами!

А ведь меня, Юра, всегда поражало то, как измельчали люди за какой-то век. Ведь раньше ученые творили так, что по нынешним меркам их считают сверхчеловеками. Они могли делать то, чем сейчас занимаются тысячи доцентов с кандидатами. Несколько человек могли исследовать целый материк, оставив после себя изумительно точные карты и пухлые тома всевозможных описаний. Работая маленькими группами, а то и сами по себе, они рождали принципиально новые чудеса, которые изменяли мир: паровую машину, телеграф Морзе, динамит, радио, самолет…

Я тут вычитал любопытный пример. В 1886-м московские власти заказали знаменитому инженеру Шухову проект расширения водопровода. И Шухов управился с делом за какие-то два года, работая с тремя помощниками. Они успели обследовать все реки и речушки ближнего Подмосковья, определить их водный баланс, провели геодезическую съемку центра Москвы, разработали проекты прокладки водоводов, количество и мощность насосных станций и выбрать для них оборудование. Они же рассчитали все водонапорные башни и пожарные водоемы, расчертили разветвления водопровода и даже разводку труб по отдельным домам. За какие то два года это сделали четверо! А сто лет спустя подобным делом занимался проектный институт «Водоканал» с пятнадцатью тысячами работников. А Эдисон с его Менло-парком? Он вообще фонтанировал изобретениями.

И вот теперь, в нынешнем хаосе, я снова вижу, как появляются подобные люди-титаны, гении, способные перевернуть мир. Болотова помнишь, этого зека с «холодным» термоядерным реактором? У него сегодня дом на Украине напоминает жилища жюль-верновских ученых-фанатиков. Вот где будущее искать надо. Шлемовидный стеклянный купол над пятиэтажным домом, под куполом – оранжерея. Везде в доме станки и компьютеры, вытяжные шкафы и осциллографы, есть своя радиостанция. Он ведь действительно исповедует идею бытовых ядерных реакторов, построенных по принципу радиолампы. Мол, сделай анод из фосфора и серы – и будет индивидуальное отопление на каждый дом…

– Это ты у Бровко о кризисе науки вычитал? «Политика в науке и наука в политике»? – поинтересовался толстяк.

– Да. Ты тоже читал?

– Конечно. Интересная книжка, хотя тираж мизерный. Три или четыре тысячи экземпляров. А у него там стройная философия нынешнего кризиса индустриальной науки с ее НИИ-«заводами» и оравами людей с дипломами, «рабочими» и «инженерами». Дескать, когда наукой занимались на свой страх и риск, то царила эпоха гениев, подобных Леонардо да Винчи. Они смело изобретали и открывали, оставляя после себя множество придумок, которые буквально тотчас же поглощались промышленностью. Они могли решать проблемы быстро и с самыми малыми затратами. Они и были Учеными с большой буквы.

А все изменилось тогда, когда на науку стали бросать громадные средства из государственной казны. Тогда и набежали всякие ушлые жучки, что смекнули: так можно доить государство и крупные корпорации годами, если не десятилетиями, устраивая на теплые места своих родственников и знакомцев. Это они придумали то, что все великое можно совершить лишь многотысячными коллективами. Это они начали не науку двигать, а изображать исследования, плодя сотни тонн никому не нужных диссертаций. Это они принялись затаптывать или изничтожать тех, кто мог показать ничтожество этой мошеннической науки. И раньше всех новые возможности поживиться на науке просекли евреи. Ты смотри: пока не было государственных ассигнований на науку – они туда и не лезли. А как они пошли – так их там море объявилось! Особенно в физике. Бровко приводит цифры того, как они буквально оккупировали физфак МГУ в годы Великой Отечественной. А потом только на овладение термоядом потратили десятки лет и миллиарды долларов, так ничем и не овладев…

– Опять ты, Юрка, со своим антисемитизмом! – скривился Советник.

– Да при чем здесь евреи! – всплеснул руками экспрессивный толстяк. – На их месте мог быть кто угодно. Они просто со своей коммерческой жилкой и прекрасным нюхом на легкие деньги учуяли это раньше других. Какая мне разница, кто будет превращать науку в застойное и затратное болото? Ну, перестреляю я всех евреев в науке – и на их место придут русские группировки, татарские, кабардинские, папуасские… Во всем этом государство повинно. Подход нужно менять. Ставить задачи надо и объявлять конкурс: мол, предлагайте решение наиболее эффективное, скорое и недорогое. Просто я не верю, что государство наше на это пойдет. А ты еще веришь. Вон, к Самому волхвов водишь…

– Ладно, Юра, как говорил незабвенный Лаврентий Павлович, попытка – не пытка, – засмеялся Советник.

– Чего ржешь? – нахмурился толстяк. – Между прочим, и Берия, и Гиммлер до многого доперли. Они ведь не боялись искать гениев-одиночек и поручать им серьезные проекты. Понимали ведь, что есть Ученые – не чета «ученым» с дипломами. Только не даст нынешнее государство чиновников с мозгами и предприимчивостью того же Лаврика…

– Ты сейчас опять оседлаешь любимого конька и расскажешь мне о том, что нужна сила помимо государства, более умная и предприимчивая, которая станет молиться на развитие и прорывы. Прав ты, конечно, прав. И я надеюсь, что это случится. Хаос – это ужасно, но хаос может породить новый мир. На это и я надеюсь. Все равно развал старой системы заставит русских побежать за помощью к гениям. Ну, как неизлечимо больные люди, разочаровавшись в классических врачах, кидаются к целителям. А ведь сегодня гениев и необычных технологий становится все больше и больше. Они накапливаются, словно снег в горах перед срывом лавины. И тогда достаточно швырнуть один снежок, громко крикнуть, чтобы стронуть с места огромную массу. Эффект спускового крючка срабатывает… Вот и я постоянно пытаюсь то камешек бросить, то крикнуть, чтобы процесс пошел.

– За что тебе честь и хвала! – хохотнул Юра, разливая виски по стаканам. – Хватит о деле. День трудный прошел. Может, по бабам пойдем?

Советник тоже засмеялся:

– Ну, коль первым делом сегодня были самолеты…

ПРИМЕЧАНИЕ: при написании этой главы вымыслом являются встречи изобретателей с президентом, отчасти – сам президент, и полностью – Советник и его друг Юра. Остальные лица – подлинные, существующие люди с реальными изобретениями.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.