Боевая гипнология генерала Рогозина

Боевая гипнология генерала Рогозина

Западная психологическая наука в середине ХХ века сделала поразительное открытие. Мильтон Эриксон разработал технологию мягкого или скрытого гипноза. Когда эту технологию дополнили другими опытами и разработками, она легла в основу знаменитого нейролингвистического программирования – НЛП. Вот уже без малого тридцать лет это искусство манипуляции людьми победно шествует по миру, охватывая все новые и новые сферы применения.

Эриксон и его последователи отошли от привычных представлений о гипнозе. По-старому считалось, что это искусственный сон, вызванный словесным внушением. А Эриксон и его адепты установили, что сон и гипноз есть два качественно различных состояния. Спящий человек остается самим собой, он сохраняет свою индивидуальность и сознает «я – это я». Однако у него отключаются механизмы поддержки целенаправленного поведения. А вот загипнотизированный ведет себя совершенно целенаправленно, хотя его самосознание с его ценностями, стереотипами и установками отключается. Человек становится покорным внешней силе, которая задает ему цели. Именно воля, целевые установки и техника прямого воздействия гипнотизера отключают самосознание загипнотизированного, заново выстраивая его сознание.

Но гипнотизировать можно не только одного человека. Коллективное «психэ» тоже поддается такому воздействию. Собственно говоря, авторы НЛП этого и не скрывают. Они заставляют людей терять свою идентичность, свое «я» и превращают из в психомашины, которые работают по заложенных в ним программам. Более того, самая последняя модификация НЛП называется ЧИД – человеческий инжиниринг-дизайн. Если НЛП перестраивает только сознание, то ЧИД меняет структуру всей психики в целом, вторгаясь в подсознание и надсознание – с просчитыванием возможных выходов и в сверхсознание, и в сферу физических ощущений. То есть, ЧИД в своем высшем развитии сможет делать так, что подопытный человек, вкушая горькую редьку, будет уверен в том, что ест сладкую халву. Даже физические ощущения ему изменят воздействием извне.

Мы не преувеличим, если скажем, что разработки западных психологов сразу же поступают в распоряжение разведки и военных. Например, есть все основания полагать, что крах СССР в Холодной войне не обошелся без профессионального, масштабного и высокотехнологичного применения НЛП в сочетании со стратегией непрямых действий. У нас есть материалы, показывающие: массовое помутнение рассудка у советских граждан в 1989–1991 годах, когда они своими же руками сломали основы собственной жизни – плод зомбирования, которое шло через СМИ. И, прежде всего – через использование телевидения для устройства всесоюзных гипносеансов. Мы далеки от параноидальных идей и не запишем Кашпировского или Чумака в агенты западных спецслужб. Нет, конечно! Но их использовали в лучших традициях стратегии непрямых действий. Их «втемную» употребили для того, чтобы сделать нас более податливыми для гипноза и для разрушения структуры индивидуальной психики советских граждан, их общественного сознания. Ну, и все это хорошо подкреплялось структурой сверхпопулярных телепередач тех лет: «Взгляда», «До после полуночи» и т. д. Они сами по себе напоминали сон сумасшедшего: иррациональный, абсурдный, мозаично-рваный, с шокирующими воздействиями и нагнетанием страха, с раздуванием «мух» в «слонов». И все это обильно сдабривали одной «чернухой» про страну и исключительно радужными картинками Запада. Нам внушали: у нас – страшная нищета, партийная мафия, повальная проституция. И мы в это поверили – и тогда у нас действительно появилось все это в масштабах, стократно превзошедших советские. Воздействие шло – и вот уже русские в Прибалтике, например, с охотой проголосовали за отделение от СССР и за тех, кто тут же лишил их гражданских прав. Согласитесь: сделано все это было с блеском и своевременно. Победа в психологической войне стала последней и самой блистательной победой Запада над Советской цивилизацией.

Это тем более обидно и больно, что в стране весь ХХ век развивалась выдающаяся русская школа гипноза. Она стала синтезом славянской традиции, цыганского искусства внушения, индуктивного транса сибирских шаманов, которых соединили с высшими достижениями русской глубинной психологии. Уже в семидесятые, не говоря уж о восьмидесятых, у нас имелись великолепные технологии и методики воздействия. Мы могли применить их не только для отражения западной психоагрессии, но и для нанесения противникам решительного, если не сказать не «окончательного» поражения. Но в верхах не собирались воевать. Большая сделка предполагала капитуляцию. Поэтому у блестящих генштабистов Запада и практиков психологической войны против СССР нашлись единомышленники и помощники в руководстве нашей страны. Кто еще мог отдать страну на поругание, кто мог передать телевидение в руки врагов? Кто сначала разоружил русских идеологически, потом психологически зомбировал, и затем нравственно растлил собственный народ? Имя этим предателям – «постсоветская элита».

И, тем не менее, уже после падения Советского Союза нашлись люди, которые посреди грязи и отчаяния ельцинских времен смогли не просто сохранить, но даже консолидировать русскую школу гипноза. Они создали задел на будущее и подготовили грядущие победы. Первым в ряду этих подвижников мы назовем Георгия Георгиевича Рогозина.

Когда говорят, что все, кто работал во власти во времена Ельцина – сплошь предатели, воры и проходимцы, мы решительно говорим: нет. Так легко считать, но это неправда. Жизнь и судьба генерала Георгия Рогозина – тому подтверждением.

Блестящий офицер КГБ, глубокий ученый, знаток китайского языка, культуры и астрологии волею судьбы случая и Коржакова стал заместителем последнего. Да, он стал заместителем всесильного в начале 90-х начальника службы безопасности Ельцина. Почти пять лет, до 1996-го, Рогозин работал на этом посту – пока их не смел со своего пути Чубайс. Одному из авторов книги, Сергею Кугушеву, довелось лично общаться с необычным генерал-майором. В отличие от молодых либералов, которые продали Родину и обзавелись всеми атрибутами «сладкой жизни», Рогозин ушел из Кремля с тем же, с чем туда пришел – с добрым именем, незапятнанной репутацией и благодарностью тех, кого спас, кому помог, кого прикрыл. Он по-прежнему живет на маленькой недостроенной даче близ аэропорта в Быково и ездит на самой простой машине – то на корейском «Хендэ», то на «Волге». Ну, и работает он в крохотном, им же созданном Институте прикладной экспериментальной психологии. Но, хотя он и невелик, его успехи огромны.

О Георгии Георгиевиче вдоволь писала пресса. «Кремлевский звездочет», «ельцинский астролог», «парапсихолог в погонах» – вот лишь немногие эпитеты, полученные им за эти годы. Во всем этом есть доля правда – но всего лишь доля. Рогозин действительно знает астрологию и умело использует это знание в общении с людьми. Не сомневается он в глубинной, повседневной связи человека с космосом. Его коробит вульгарная «астрология» с печатанием гороскопов в газетах. Но не астрология – главное занятие генерал-майора. То, о чем мы поведаем дальше, настолько необычно и фантастично, что если бы Сергей Кугушев не видел это самолично, то никогда не поверил бы рассказам других. Предупреждаем: то, о чем речь пойдет дальше – правда, а не мистификация и не плод воспаленного воображения. Просто пришел момент, чтобы поделиться этим с читателями. Вы должны понять, какой силы и несокрушимой мощи психотехнологии могут быть у сверхновой России. Просто нужно, пока не поздно, поддержать Рогозина и его учеников.

Я, Максим Калашников – один из тех, кто пережил страшные октябрьские дни 1993-го. Еще недавно я был готов согнать Рогозина в одну кучу со всеми чиновниками ельцинской власти и лечь за пулемет напротив. Но теперь понимаю, что спешить не надо – и не все так просто. Дело Рогозина сулит нам победы в борьбе за то будущее, в котором твари и сволочи, предавшие нашу страну, просто исчезнут…

…Шла очередная война корпораций, призом в которых было одно из самых лакомых предприятий оборонного комплекса. Противник – мощная группа, тесно связанная с верхами ельцинского режима и с американской компанией-гигантом, стремящейся закрыть это предприятие и уничтожить своего конкурента. Схватка шла с применением почти всех средств, за исключением разве что наемных убийц. И мы в этой схватке, казалось, были обречены на поражение: слишком большие силы и ресурсы противостояли. Борьба была в самом разгаре, и мы ждали нанесения решающего удара. Мы гадали: кем, когда и как его нанесут? Дискуссии аналитиков зашли в тупик. И вот тогда я обратился к Георгию Георгиевичу, рассчитывая на его опыт, связи и научную интуицию.

Генерал, не дослушав меня, заявил:

– Чего гаданиями заниматься? Того, кто принимает решения у твоих соперников, я знаю. Слышал, кто составляет его мозговой центр. Через дня три принесу план их действий. А узнав его, сможете сработать на упреждение и решить дело в свою пользу…

Несколько дней спустя Г.Г. принес несколько рукописных страниц. Описанный в них способ действий противника был безупречен и красив, если бы не одно «но» – план строился в расчете на полную неожиданность и на типичные реакции с нашей стороны. Немало удивившись, мы посчитали, что Рогозин добыл план благодаря своим связям в ельцинской верхушке и своим разведывательным возможностям. И стали ждать первых подтверждений добытого плана. И вскоре они последовали. Тогда нам удалось сработать превентивно: одни счета заблокировать, другие – открыть, подписать договоры с кредиторами предприятия, провести переговоры с теми, кто отвечал за банкротство. А, самое главное, за несколько дней до нанесения главного удара по плану врага мы устроили упреждающую пропагандистскую акцию, нацеленную на руководство страны. И мы вынудили нашего противника совершить фатальную ошибку. Нам удалось победить его, невзирая на колоссальный перевес сил на неприятельской стороне! Теперь же завод, за который шла война, считается одним из самых лучших в отечественной «оборонке».

Но, приписывая отставному Рогозину блестящую разведывательную операцию, я глубоко заблуждался. Было нечто иное: магия. А случилось вот что. Несколько недель спустя я встретил Рогозина и спросил его:

– Георгий Георгиевич, вот вы вроде бы в отставке, а возможности ничуть не уменьшились. Вы за такой короткий срок обеспечили нас такими точными сведениями! Это ваши связи сработали?

Он посмотрел на меня спокойными, доброжелательными и одновременно какими-то льдисто-отстраненными глазами, и с легкой лукавинкой сказал:

– У меня есть мальчик. Скоро ему исполнится двадцать. Полгода назад я взял его из деревни в Брянской области. Очень сенситивный молодой человек! Настоящий ридер.

– Чтец, что ли? Читатель?

– Да. Но тот, который считывает мысли других людей на расстоянии. Я узнал, кто разрабатывает операцию против вас. Потом с помощью друзей мне предоставили соседний теннисный корт как раз в то время, когда он пришел пинать мячик. Ну, я тоже сделал вид, что играю, а мальчика поставил мячики подавать. На самом деле он за объектом наблюдал. Первый день – два часа, второй – два часа. А если еще точнее, не просто наблюдал, а прямо-таки вживался в него. Трансфером занимался. А когда на второй день закончил, мы с мальчиком сели напротив друг друга и я ему интересные вам вопросы позадавал. А он мне на них ответил. Записал я их – и вам принес. Жаль только, ноутбуком так пользоваться и не научился. Пришлось вам мои каракули разбирать…

– Так кто же добыл информацию? – тупо спросил я.

– Мальчик-ридер. После трансфера, – ответил, как отрезав, кремлевский маг.

Если бы не план и не успешное завершение борьбы, я бы решил, что генерал откровенно издевается надо мной. Либо просто изощренно шутит. Но через месяц последовало продолжение. Генерал вдруг позвонил мне и спросил:

– Хочешь знать, как будут развиваться события в Югославии? Приезжай ко мне в институт…

Шла зима 1999 года. Над Балканами явно собирались тучи. И я отправился в институт, ютившийся в подвале старого доходного дома в центре Москвы. Огромная комната была шкафами разделена надвое. В одной половине стояла старая, чуть ли не сталинских времен, мебель: массивные столы, стулья и стеллажи, полные книгами. С этой мебелью постмодернистски сочетались компьютеры, принтер и какая-то электроника. Другая же половина походила на типичную медицинскую лабораторию: две койки, энцефалографы, какие-то другие медицинские аппараты непонятного мне назначения.

За одним из столов восседал генерал Рогозин с двумя молоденькими пареньками. Они мирно попивали чаек из большого пузатого чайника, поглощая с детства любимые конфеты «Мишка на Севере».

– Приветствую тебя! – кивнул мне Г.Г… – Знакомься: Андрей и Толя. Наши ридеры-чтецы. Сейчас подойдут ребята, и мы проведем погружение. Вот он, – генерал указал на белобрысого парня, – будет начальником французской разведки. А вот он – возглавит соответствующее подразделение бундесвера в Боснии…

На столе перед хозяином кабинета я увидел россыпь фото рослых, подтянутых мужчин со сосредоточенными, волевыми лицами, какие бывают только у военных. Приглядевшись, я понял, что это – изображения всего двоих, француза и немца, в которых предстояло вживаться нашим ридерам-чтецам…

В памяти сохранилась какая-то застенчивость этих ребят. Казалось, они не очень уверенно владеют родным языком. Я тогда даже поразился: как это они собираются вживаться в этих матерых иностранных волков, асов разведки?

В комнату вошли еще четверо спортивного вида молодых людей. Почтительно поздоровавшись с генералом, они облачились в белые халаты. Они забрали одного из ребят и увели его куда-то за шкафы.

– Как видишь, нужна целая бригада, – пояснил генерал. – Гипнолог, два фармаколога и один реаниматор. У нас пока все было хорошо, но мало ли что случится может. Пацаны ведь еще…

Генерал сразу же вырос в моих глазах. Он напомнил командиров, которые берегли мальчишек в Афганистане. Ну, а затем глазам моим предстало такое, чего я не забуду до конца жизни. Лежащий на кушетке мальчишка-оператор вдруг стал меняться физически – как в голливудском фильме ужасов. Лицо его как-то постарело, приобрело жесткость и отточенность сорокалетнего вояки. И еще значительность, свойственную тем, кто облечен властью. Один из бригады задал вопрос по-немецки, и мальчишка, который и по русски-то говорил невнятно да сбивчиво, вдруг четко и рублено стал отвечать на языке, известном нам по бесчисленным фильмам о Великой Отечественной. Я не знаю немецкого, но интонации, какая-то весомость и сжатость фраз говорили сами за себя. Так, как будто он деловито и без эмоций докладывал невидимому берлинскому начальству. Все это продолжалось около четверти часа. А затем бригада стала выводить чтеца из гипнотического транса.

Едва опомнившись от увиденного, я попробовал было напасть с расспросами на генерала, но тот пресек эту попытку:

– Погоди! Сейчас еще кое-что увидишь.

Пять минут спустя все повторилось. Только теперь чтец-ридер перевоплотился во француза из «Сосьете Женераль», и даже мимика его лица стала более живой, явно галльской, а не германской. Его отношение к информации было гораздо более личным, чем у немца, и было видно, как неприемлемо для него происходящее. Я увидел перед собой человека, который знает, как действовать и хочет этого, но связан по рукам и ногам приказом начальства…

Позже Г.Г. дал мне распечатки ответов. Все они касались прогнозов обстановки в Югославии и участия в балканских событиях западных сил. И потом, читая сообщения телеграфных агентств из Югославии, я несколько месяцев знал, как будет развиваться ситуация. С изумлением я находил подтверждения тому, что говорили ридеры-чтецы, погруженные в транс. Черт, значит эти деревенские пацаны в московском подвале действительно вживались в руководителей немецкой и французской разведок на Балканах!

То, что вы здесь читали – не роман, не вымысел. Это хроника. То, что действительно было. Оттого становится мучительно горько из-за невостребованности выдающегося русского генерала Георгия Рогозина. Но отрадно то, что такие люди есть. Люди, способные одарить сверхновую Россию подлинными чудесами. Русское Братство почтет за честь сотрудничать с Рогозиным. Он со своими соратниками уже составляют свое братство, которое существовало в самые темные и тяжелые времена России и работало на будущий Нейромир!

В этой главе мы не объясняем чудес Рогозина и не говорим о конкретных возможностях его сногсшибательных психотехнологий. Еще не время, читатель, не настал еще черед. Но мы еще вернемся к работам Института экспериментальной и практической психологии. Но один вывод вы наверняка сделали сами. Овладение подобной магией способно сделать русских непобедимыми в борьбе за Грядущее. В схватках с противниками, которые намного богаче и могущественнее нас. В ожесточенном бою за овладение мировыми финансами, за ресурсы для Русского чуда. Везде – в разведке и политике, в науке, на биржах и в банковском мире, в войне и мире. Судьба вкладывает в наши руки оружие невиданной силы. Оружие нашего реванша и воскрешения…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.