Действия на Кавказе

Действия на Кавказе

В марте 1828 г. в Петербурге еще не знали о заключении Паскевичем мира с Персией, однако уже слали командующему Кавказскому корпусу депеши о начале войны с Турцией.

Генерал Паскевич прибыл из Персии в Тифлис 20 марта, но основная масса русских войск не успевала вернуться с персидской территории до конца апреля.

Пятисотверстная граница России с Османской империей, протянувшаяся от гурийского побережья Черного моря до Тални, и по западной окраине бывшего Эриванского ханства, была фактически открытой. На многих участках она шла по сложнопересеченной местности. Тут и в мирное время легко проходил всякий разбойный люд, от контрабандистов до торговцев «живым товаром».

Осложняла ситуацию и ненадежность грузинских феодалов. Правительница пограничного княжества Гурия княгиня Софья Гуриели тайно сообщалась с турками. Княжество, хоть и вошло в в состав России в 1804 г., однако сохранило правящую династию и традиционные «хозяйственные» связи. В Поти, гурийском порту, занятом турками, не затихала торговля людьми. Поставкой мальчиков и девушек из самой Гурии, Мингрелии, Имеретии на ёмкий турецкий рынок занималась непосредственно гурийская верхушка.

С юга к Гурии примыкала подчинявшаяся османскому правительству Аджария — область, населенная исламизированными гурийцами. Аджарцы активно занимались захватом рабов и работорговлей. Детей из Гурии и других грузинских земель, аджарские работорговцы продавали в Стамбул и Трапезунд.

Естественные, что аджарцы, построившие экономику на работорговле, не желали бросать излюбленные прибыльные промыслы и покоряться русским. Они были врагами России злее турок.

У Порты имелись готовые марионеточные правители, как для Картли-Кахетии — царевич Александр (изрядно уже потертый, седина в бороде, но бес в ребре), так и для Имеретии — царевич Вахтанг. Порта вошла в сношения также с беглыми беками эриванского ханства, готовя их к возвращению на насиженные места.

Персия, получившая сокрушительные удары во время войны 1826–1828 гг., не была готова к возобновлению военных действий. Однако на присоединенных к России по Туркманчайскому договору закавказских территориях не все мусульманские феодалы относились спокойно к перемене власти. Так что шахский двор изучал ход русско-турецкой войны, как говорится, с большим интересом.

Значительная часть Дагестана волновалась под влиянием воинствующих религиозных проповедников, которые возбуждали и Чечню. Населению гор издревле не хватало плодов местного хозяйства и оно подрабатывало на стороне, причем отнюдь не отхожими промыслами, а лихими набегами. Однако сейчас его о со всех сторон сдавливали русские посты и укрепления, и пропаганда газавата попадала в горных районах на хорошо разрыхленную почву.

Правому русскому берегу Кубани грозили набеги с левобережья Кубани. Турецкое подданство закубанских черкесов было достаточно формальным, да и ислам они приняли совсем недавно — во второй половине 18 века. Но со времен расцвета Крымского ханства черкесская воинская каста участвовала во всех крупных нашествиях крымцев на русские земли и успела построить «набеговую экономику». Взаимоотношения между русским и черкесским берегами Кубани отличались большой ожесточенностью. Турецкая крепость Анапа являлась «ключом азиатских берегов Черного моря», через нее черкесы снабжались оружием и сбывали рабов.

Незадолго до войны Порта поручила французским инженерам усилить укрепления Анапы и поставило комендантом порта-крепости храброго военачальника Чатыр-Осман-Оглы.

В восточной Кахетии существовало далеко еще не усмиренное сообщество джаро-белоканских лезгин, которое тревожило грузин набегами и могло в любой момент активизировать свои действия.

Вдоль границы с турецкой стороны стояли крепости Поти, Батум, Кабулеты, Ацхур, Хертвис, Ахалцихе, Ахалкалаки, Карс, Магазберт, Кагызман, Баязет.

На российской стороне войсковые прикрытия имели лишь четыре прохода вглубь нашей территории: пост Чахотаурский на границе Гурии и Имеретии, Боржомское ущелье со стороны Картли, у крепости Цалки в Сомхетии, у Гумров в Шурагеле (Армения).

Непосредственно граничили с Россией три довольно населенных турецких пашалыка: Ахалцихский, Карсский и Баязетский, к востоку от них находились — Арзерумский, Ванский, Мушский и Трапезундский. Кроме последнего все они относились к исторической Армении, и здесь проживало значительное армянское население. Но турецкое правительство прекрасно знало о положительном отношении армян к России и к началу войны всё оружие у них конфисковало. Территория Ахалцихского пашалыка была заселена в основном исламизированными грузинами (гурджи, аджарцы, лазы), а также кочевыми племенами курдов, карапапахов и туркмен. Здесь сохранились остатки янычарского войска, истребленного Махмудом II в Константинополе. Даже в мирное время кочевые племена Ахалцихского и Карсского пашалыков устраивали налеты на грузинскую территорию. Крепость Ахалцихе являлась опорным пунктом грабительских шаек.

Турецкая Армения и Анатолия управлялись сераскиром Арзерумским. В канун войны это был трехбунчужный паша Галиб, получивший право использовать войска из всех азиатских владений Турции. Галиб, кстати, долго жил в Париже, участвовал в заключении бухарестского мира с Россией. Азиатскими войсками Турции командовал Киос Магомет-паша, в прошлом сражавшийся и против Наполеона, и против русских. В главном городе азиатской Турции Арзеруме стояла сорокотысячная турецкая армия. Всего на азиатском театре военных действий османское командование имело до 100 тыс. регулярного и иррегулярного войска.[140]

В начале войны турки, учтя, что русский Кавказский корпус еще в Персии, решили предпринять наступление через западную часть Эриванской области, на Гумры, и далее на Тифлис. Рассчет был на то, что успех турецкого оружия поднимет против России не только мусульманское население Закавказского края, но и Гурию, Мингрелию, Имеретию. Предполагалось, овладев русскими портами на черноморском побережье Кавказа, оборвать коммуникации Кавказского корпуса с Россией через море.

В свою очередь, из Петербурга Кавказскому корпусу была поставлена задача — оттянуть турецкие войска с Дуная и обезопасить российскую границу в Закавказье. Император полагал, что для достижения этой задачи необходимо занять Карсский пашалык и крепость Карс. Русским войскам надлежало также овладеть Ахалцихским пашалыком с крепостями Ахалцих и Ахалкалаки, и взять две береговые крепости Поти и Анапу.

Несмотря на столь серьезные задачи, часть русских кавказских войск была переброшена на европейский театр военных действий для пополнения сил Витгенштейна на Дунае.

Всего у Паскевича под командованием были 51 батальон пехоты, 11 эскадронов кавалерии, 17 казачьих полков и 144 орудия. Из них 36 батальона, 3 эскадрона, 10 казачьих полков и 86 орудий либо еще пребывали на территории Персии, в Хое и Урмии, до окончания выплаты контрибуции, либо охраняли населенные пункты и коммуникации и не могли быть использованы для ведения наступательных операций. Для решения поставленных задач у командующего оставалось всего 15 батальонов пехоты, 8 эскадронов кавалерии, 7 казачьих полков и 58 орудий. Общая численность этих войск составляло порядка 15 тыс. человек.

Снабжение русских войск было недостаточным. Недавно присоединенные грузинские, армянские и азербайджанские земли не были стеснены никакими повинностями по обеспечению армии. Хлеб для солдат прибывал из Крыма или Астрахани морем, а затем следовал тяжелым сухопутным путем, по горным дорогам.

Не были обременены закавказские народы и воинской повинностью, даже краткосрочной — хотя жизнь грузинского и армянского населения напрямую зависела от успехов российского оружия, а местные воинские контингенты были бы более приспособлены к кавказским условиям и климату, чем русские солдаты. Милиция, создаваемая местными дворянами на добровольных началах, не имела боевой выучки и понятия о дисциплине, и старалась действовать лишь неподалеку от их имений.

Войска Паскевича прошли от Тифлиса до Гумров, и 14 июня двинулись на Карс. Русским удалось быстро перерезать сообщение Арзерума с Карсом. 23 июня, после трехдневной осады, русские силы стремительной атакой взяли эту турецкую крепость, которая, кстати, была древним армянским городом, откуда происходил царский армяно-грузинский род Багратидов.

Почти одновременно была предпринята осада Анапы, которую русские уже брали и возвращали, по заключению мира, туркам.

В осаде этой турецкой крепости участвовали некоторые части Дунайской армии, также пластуны Черноморского казачьего войска. С моря ее блокировали и обстреливали корабли Черноморского флота.

Вначале в обороне Анапы участвовали и черкесы, но потом они ушли защищать свои аулы от казачьих налетов. 12 июня крепость сдалась.

23 июля была взята крепость Ахалкалаки — также во второй раз, если считать героическое её взятие егерями генерала Котляревского в прошлую русско-турецкую войну. После овладения 26 июля крепостью Хертвис, стоящей на огромной скале, весь плодородный Ахалкалакский санджак оказался в руках русских.

Далее русский отряд, численностью в 8 тыс. человек, направился по горной дороге через хребет Цихеджваре к крепости Ахалцихе.

На помощь крепости пришел сорокотысячный турецкий корпус Киос-Паши. 5 августа русская кавалерия нанесла большой урон туркам, которые пытались атаковать левый фланг отряда. А 7 августа к русским, через Боржом, прибыло подкрепление в 1800 человек и турецкий корпус был окончательно разгромлен.

15 августа начался штурм Ахалцихе. В проделанную артиллерией брешь устремились добровольцы из Ширванского полка. В их рядах был и бывший декабрист М. Пущин.

На русских солдат, вошедших в Ахалцихе, ринулось почти все население города. Завязались упорные уличные бои, которые шли за каждый дом. Город загорелся и бой продолжался ночью при свете пожара. К рассвету Ахалцихе был занят русскими войсками, за исключением крепости. Пока русские солдаты спасали жителей из горящих зданий, засевшие в крепости турки решили сдаться на условиях свободного выхода.

Так закончились 250 лет турецкого владычества в Ахалцихе, что стало огромным праздником для христианской части Грузии. В боях за этот город русские потеряли около 600 солдат и 60 офицеров. Потери турков составили около 5 тыс. человек, в том числе погибли почти все отчаянно сражавшиеся воины-лазы.

Русским войскам, действовавшим в Карсском пашалыке, сдались без боя города Ацхур и Ардаган. (Ход войны показал, что собственно турецкое население оказывает русским более слабое сопротивление, чем исламизированные грузинские народности.)

Затем русские войска заняли Баязетский пашалык, где уже было начались акты геноцида против армянских жителей — курды-карапапахи вырезали армянское селение Чилканы.

В июне 1828 г. русские войска вели боевые действия на реке Риони, целью которых было взятие порта Поти.

Двухтысячный отряд генерал-майора Гессе, вышедший из Кутаиса, осадил Поти, на помощь русским явился и полуторатысячный милицейский отряд мингрельского князя Дадиани. Крепость Поти сдалалась 15 июня после интенсивного обстрела.

После того как гурийская правительница отказалась предоставить свои войска для участия в боевых действиях против Турции, отряд Гессе вошел в Гурию. Это произошло 29 сентября, а 2 октября княгиня София Гуриели с сыном Давидом бежала в Турцию, но при том бросила как обузу двух дочерей — их русские власти, естественно, не оставят на произвол судьбы, а определят в Смольный институт благородных девиц. (Впоследствии и Давид вернется в Россию, вступит в армию и погибнет во время штурма шамилевского гнездовья, аула Ахульго.) По окончанию войны Гурия лишится статуса «государство в государстве».

После поражений 1828 г. султан сменил многих гражданских и военных начальников. Гаджи-Салех стал арзерумским сераскиром. Командовать войсками в азиатской Турции был назначен Гаджи-Паша Сивазский. В Арзерумском пашалыке в течении зимы и весны 1829 г. концентрировались османские войска, прибывавшие со всей азиатской части империи.

С наступлением 1829 г. турки начали действовать весьма энергично. Еще зимой турецкие подразделения, состоявшие в основном из аджарских ополченцев Ахмет-бека, на лыжах, через горы, двинулись к Ахалцихе. Разграбив по дороге немало армянских селений, 17 февраля турки и аджарцы подошли к городу. Двумя днями позже войско Ахмет-бека вошло в предместья Ахалцихе. Местные жители-мусульмане поспешили перейти на его сторону. Часть христианских жителей успела укрыться в крепости (500 семей), но большинство собралось в караван-сарае и оказало туркам сопротивление. Караван-сарай был взят османскими солдатами, все находившиеся там люди перерезаны. Та же участь постигла христиан и евреев, оставшихся в своих домах — мужчины были истреблены, женщины стали добычей воинов. Все имущество христиан было разграблено. Увлекшиеся аджарцы грабили и мусульман.

Враги попытались взять измором небольшой русский гарнизон, состоящий из подразделений ширванского полка. Чтобы лишить крепость водоснабжения, турки перекрыли водопровод и устроили завал на реке Ахалцихе-Чай. 3 марта один местный житель, еврей, поднялся на канатах в крепость и сообщил, что Ахмет-бек отправился домой, в Аджарию.

Утром русские солдаты отправились на разведку. Часть аджарцев была еще в городе, но основная масса уже ушла с добычей, видимо пожелав отдохнуть на лаврах вместо того, чтобы подставлять головы под русские пули. Населения в городе почти не осталось, мусульмане покинули город вместе с османскими войсками, христиане и евреи — убиты или уведены в рабство. (Армянин Азнауров отомстил одному из главных участников ахалцихской резни — феодалу Омару-аге-Косы-Оглы, которого убил прямо в родовой его крепости, в Ангоре.)

Турки и аджарцы под командованием Авди-бека создали угрозу Боржомскому ущелью — выдвинувшиеся в южном направлении русские войска могли быть отрезаны от тыла. Нашим командованием был послан к Боржому отряд генерала Н. Муравьева. Но еще раньше туда подоспел полковник И. Бурцов из Гори. Он очистил от турок ущелье, затем, не дожидаясь сил Муравьева, прошел со своим батальоном по тропам Цинубаны и вышел в тыл Авди-бека, занимавшего вход в Боржом. Аджарцы не выдержали боя и бежали.

В конце весны сераскир Гаджи-Салех собрался направить главные силы на занятый русскими Карс. Другое турецкое войско должно было идти из причерноморского Трапезунда на Ахалцихе и Гурию, получая по дороге подкрепления от аджарского и кобулетского ополчения. Курдская конница из Муша и Вана была послана к Баязету.

Общая численность турецких сил, регулярных и иррегулярных, которым предстояло действовать в Закавказье против российских войск, достигало 250 тысяч человек.

Численное превосходство турок становилось многократным. 20 тыс. наших рекрутов, набранных в 1829 г., могли поспеть на Кавказ только к июню — время сбора и транспортировки пополнений достигало 5–6 месяцев. Значительная часть рекрутов могла попасть в лазареты еще до вступления в военные действия из-за непривычных природно-климатических условий. Немалая часть новобранцев осталась бы в гарнизонах на Кавказской линии, подвергавшейся нападениям горцев.

Русский командующий видел, насколько турецкое правительство опирается на воинственных жителей пограничных османских провинций, и попытался дать симметричный ответ. Действовал Паскевич, что вообще было характерно для него на пике его военной карьеры, и решительно, и расчетливо.

Паскевич отклонил предложения по военному сотрудничеству, поступившие от Персии, поскольку были они чреваты возможными требованиями территориальных вознаграждений, однако вступил в переговоры с владетелем Аджарии, Ахмет-беком, а затем с турецкими курдами. К вождю Сулейман-аге и предводителю курдов-езидов Мирза-аге был направлен посланник князь Вачнадзе.

Паскевичу удалось собрать ополчение из мусульманских дворян, моафов, которые жили на землях, присоединенных в результате недавней русско-персидской войны. По обычаю моафы несли военную службу в интересах государства и за это освобождались от податей. Дисциплина русского войска, которая не позволяла грабежа мирных жителей и захвата их в рабство, отталкивала моафов. Однако, на удивление, под российские знамена собралось немало азербайджанских мусульман — честолюбивых моафов привлекла слава русского оружия. Из воинской знати Ширванской, Шекинской, Карабахской, Нахичеванской областей были сформированы четыре добровольческих конно-мусульманских полка. К Паскевичу пришла нахичеванская конница хана Кенгерлы, а в Баязетском пашалыке был сформирован полк курдской конницы. Здесь на помощь России пришло и пешее армянское ополчение.

28 февраля Паскевич обратился к грузинам с призывом собрать ополчение на время военных действий против Турции. И получил в ответ мятеж. Грузины оценили предложение русского командующего чуть ли не как набор рекрутов. Не понравилось гордым грузинам и то, что им надлежало служить вперемешку с армянами. (Последние составляли подавляющее большинство населения тогдашнего Тифлиса.)

9 марта начались беспорядки в столице Грузии. Затем возмутились села Горийского, Тифлиского, Телавского уездов. У русских наблюдателей сложилось впечатление, что за этим стояло местное духовенство и интриганы, связанные с царевичем Александром.

От сбора общегрузинского ополчения Паскевич вынужден был отказаться. Грузия не дала людей для войны, идущей у ее пределов, хотя неудача русских сил означало бы вторжение на ее земли не только турков, но и лезгин, кочевых курдов и тюрок, вполне возможно и персов. Можно не сомневаться, что эти «гости» занимались бы тем же, что и в предыдущие пять веков — убивали, насиловали и брали рабов. Таковы уж были славные кавказские обычаи.

Неудача с созывом грузинского ополчения показала один из коренных дисбалансов Петербургского государства — сложилась по сути «империя наоборот». Те этнические группы (маленькие, но гордые народы), которые менее всего давали ему, более всего от него получали.

Пополнив силы, генерал Пашкевич планировал в конце весны начать наступление от Карса и Баязета на главный город азиатской Турции Арзерум. Союзных курдов русский командующий собирался бросить на Сиваз, чтобы перерезать сообщение Константинополя с Диарбекиром и Багдадом.

После взятия Арзерума Паскевич хотел идти через Сиваз и Токат к г. Самсуну (близ Синопа) и, вступив там в сообщение с Черноморским флотом, разрезать азиатскую Турцию. Черноморский флот должен был поддержать действия Кавказского корпуса высадкой десанта в Трапезунде.

Предложения Паскевича по ведению кампании в Азии были утверждены Николаем, однако резервов в Кавказский корпус передано не было. Балканский театр войны справедливо считался императором более важным.

В марте 1829 генерал Гессе начал действия против Аджарии, где концентрировались османские войска, нацеливающиеся на захват Гурии и Мингрелии. Ввиду недостаточности своих сил для обороны столь большого региона, Гессе попробовал опередить турок. Гурийцы, после удаления княгини Софьи, оказали русским поддержку, собрав 1,3 тыс. чел. ополчения.

5 марта Гессе атаковал аджарцев в с. Лимани, на черноморском побережье, где восьмитысячный аджарский отряд ожидал прибытия турецких войск из Трапезунта.

Завалы из поваленных деревьев прикрывали аджарцев, но солдаты пробились через них, в тыл противнику зашла гурийская милиция — и довершила разгром.

В феврале поступили дурные известия из Тегерана — там погиб русский посол Грибоедов со всем посольством.

Вслед за истреблением посольства, вынужден был уехать и русский консул из Тавриза. Англичане всеми силами подталкивали Персию к столкновению с русскими. И, поскольку наследный принц Аббас-Мирза был теперь на стороне России, английский посол в Тегеране Макдональд грозил, что англичане помогут другому принцу, Хассану-Али-Мирзе, собрать войско против наследника престола. Новая русско-персидская война казалась более чем вероятной. Произошло вторжение персидского феодала Мир-Хассан-хана на российскую территорию, в Талышинское ханство. В ожидании русско-персидского разрыва началось брожение в Шеке, Карабаге, Ширвани. Под влиянием новостей из дома третий конно-мусульманский полк, только что сформированный, собирался разойтись по домам. Курдские вожди-аги также начали отказываться от намечавшегося союза с русскими. А с приходом чумы в Ахалцихе, курдские племена опять занялись христианскими селениями — так, 1 апреля курды совершили крупное нападение на армянские деревни в округе Хамур, и только донские сотни спасли жителей от резни. Аджарцы Ахмет-бека снова прошли горными тропами к стратегически важному боржомскому ущелью, а джаро-белоканские лезгины просачивались, шайка за шайкой, через Алазанскую линию в Кахетию. Немалая часть грузинского дворянства ожидала появления царевича Александра, рисуя в мечтах воскрешение легендарной державы времен царицы Тамары. Все Закавказье имело вид булькающего котла с супом, стоящего на краю плиты…

Это становилось новым большим ограничением для масштабного наступательного плана, который разработал Паскевич.

Русский командующий вызвал из Тавриза суфийского проповедника Ага-Мир-Фет-Сеида для успокоения умов в мусульманских районах Закавказья, к этому привлек и главу секты алиевитов. Отряд Бурцова разбил аджарцев Ахмет-бека, угрожавших Ахалцихе. В дигурском округе, у Чаборио, силы генерала Гофмана, поддержанные азербайджанской милицией, разгромили шеститысячное войско турок.

Но, в целом, судьба Закавказья зависела от успеха кавказского корпуса на Арзерумском направлении.

Корпус двинулся из Карса 9 июня. Вместе с войсками ехал и Пушкин, ставший в это время историографом императора Николая I.

В арзерумском походе, помимо русских солдат, участвовали четыре конно-мусульманских полка, грузинские «татары», во главе со своими беками и агаларами (представители мусульманского населения Грузии), армяне Эриванской области из числа бывших персидских солдат-сарбазов, и курдские отряды. Армянская конница действовала также хорошо как и мусульманская, но пехота, на взгляд русского командования, выглядела потешно. То, что русские солдаты несли на себе (провиант, амуницию и т. д), армянские пехотинцы по персидскому обычаю везли отдельно, используя гужевой транспорт. Среди ополченцев были нередки случаи самовольного ухода домой, когда воин начинал вдруг скучать по маме или девушке.

Первым успехом российских войск в Арзерумском походе можно считать переход через Саганлугский хребет. Здесь херсонский полк Бурцова отвлек на себя главные турецкие силы и Кавказский корпус преодолел горные высоты без боя.

Пушкин был свидетелем того, как на реке Инджа-Су турецкий отряд в 500 человек пытался разгромить русские аванпосты. Замечено было Пушкиным и то, что турки обезглавливают трупы русских солдат — головы отсылались в Константинополь, видимо для поднятия настроения у султана и столичной толпы.

16 июня состоялась сражение с турецким авангардом, под командованием Осман-паши Бордуса. Конно-мусульманские части показали себя с наилучшей стороны.

19 июня при Каинлы был разгромлен 30-тысячный корпус сераскира Гаджи-Салеха, сам он попал в плен. Здесь в очередной раз отличился херсонский полк Бурцова, отразивший бешенный натиск турецкой конницы.

Затем у Милли-Дюза был разбит корпус Гагки-паши, его командующий взят в плен казаками. И вновь конно-мусульманские полки были на высоте. Однако Паскевич, всегда требовавший напряжения сил при преследовании разбитого противника, был недоволен нерешительными действиями генерал-майора Остен-Сакена и отстранил его от командования.

Турецкая крепость Гассан-Кале, которую Пушкин называет «ключом Арзеруму», досталась Паскевичу без боя 24 июня.

Взятие Арзерума оказалось не слишком тяжелой задачей. Отпущенные Паскевичем пленные турки сообщили жителям города, что не сераскир разбил русских, а совсем наоборот. Удивление оказалось столь велико, что в Арзеруме начались волнения. Турецкие солдаты, расстроенные потерей народной любви, бросили защищенные артиллерией позиции на высоте Топ-дага, на восточной стороне города. Русский парламентер Бекович-Черкасский (внук князя Бековича, погибшего при Петре в первом хивинском походе) принудил город и сераскира к сдаче. Очевидно, после недавних поражений у турок просто не было сил, чтобы защищать Арзерум. 27 июня (9 июля) войска Паскевича вошли в столицу азиатской Турции, имевшую стотысячное население. Для них теперь открывался путь к Трапезунду.

В противоположность тем сценам насилия, которые творились в городах, занятых турками и персами, в покоренном русскими Арзеруме было тихо. Не тронуты были и гаремы пашей, воевавших против России. Как писал Пушкин, в Арзеруме, где находилось 10 тыс. русского войска, «ни один из жителей ни разу не пожаловался на насилие солдата».

В своем письме Паскевичу император сказал: «Трудно мне выразить, любезный мой Иван Федорович, с каким душевным удовольствием получил я известия, привезенные Дадиановым и Фелькерзамом. Вы все сделали, что можно только ждать после продолжительной и трудной кампании и все сделали в 14 дней; вы вновь прославили имя русское, храброе наше войско и сами приобрели новую, неувядаемую славу; да будет награда вам — первая степень Георгия — памятником для вас и для войск, вами предводительствуемых, славных ваших подвигов и того уважения, которое с искренней дружбой и благодарностью моей навеки принадлежит вам. Изъявите всем мое совершенное удовольствие и признательность; поведение войск после победы мне столь же приятно, сколь славнейшие подвиги военные; оно стоит побед влиянием в пользу нашу… Сего же вечера получил я рапорт Ивана Ивановича из Айдоса… Вопрос чего хочет султан? Казалось бы, правда, и этого довольно, но товарищ Махмуд упрям; зато мои Иван Федорович и Иван Иванович его прошколят досыта».

20 июня, турецкое войско, двигавшиееся из Вана, подошло к Баязету, где стоял русский гарнизон. Туркам удалось занять часть города, но на следующий день они были выбиты русскими из всех кварталов, а армянское ополчение произвело «зачистку».

Подразделения херсонского полка, возглавляемые Бурцовым, занимают укрепленный Бейбурт, главный город лазов. После этого Бурцов пытается взять лазское селение Харт, находящееся на пути в Трапезунд.

Отряд майора Засса не успел подойти к нему на помощь и несколько сотен херсонцев увязли в уличных боях. После подхода дополнительных турецких сил, Бурцов со своими солдатами вынужден был отступить. Армянская конница на этот раз оказалась не на высоте, и не смогла прикрыть отступление русских сил.

После подхода отряда Засса, русские гренадеры снова штурмуют Харт и почти занимают его. Однако во время штурма Иван Бурцов, наверное самый отважный и инициативный командир на этой войне, погибает. Наши силы отходят. Наконец 27 июня русским силам удается полностью окружить и захватить Харт — здесь находят 80 тел зверски замученных русских раненных. Вслед за тем был взят Балахор, находящийся на пути к Трапезунду.

13 августа русские войска уже были в городке Гюмюш-Хане, населенном греками, потомками византийцев, и находящемся в 75 верстах от Трапезунда — турки при отходе грабили его и бесчестили христианок.

Но пять дней спустя было принято решение оставить город, ввиду невозможности пробиться отсюда к Трапезунду по горной местности. Почти все жители Гюмюш-Хане ушли вместе с русскими в район Балахора.

Из-за нападений на эвакуирующихся греков была произведена карательная акции против Катанлы и ряда других турецких деревень.

Карабагцы из конно-мусульманского полка отняли здесь у местных жителей большое количество скота, но захваченные стада были возвращены владельцам генералом Н. Муравьевым. Это вызвало непродолжительные волнения в конно-мусульманских частях, находящихся в Арзеруме.

Ввиду угрозы коммуникациям русский отряд покинул Бейбурт и ушел в Арзерум. В занятых турецких пашалыках было неспокойно, особенно в Арзерумском и Ванском; курдские отряды нападали на русских силы и христианские селения. Вражеские конные шайки действовали в окрестностях Арзерума, Муша, Баязета.

В Аджарии снова собиралось турецкое войско для действий в Гурии, Мингрелии и Имеретии.

Походы генералов Сакена и Гессе в Аджарию оказались неудачным. После поражения отряда Гессе 17 сентября при Цихис-Дзири, в занятом русскими Кобулети началось восстание.

Однако угроза выступления турков со стороны Аджарии была снята успехами Паскевича в Анатолии.

В сентябре состоялась успешная экспедиция русских войск, в том числе и конно-мусульманских полков, в Ольту (Нариман), бывшую гнезом разбойничьих шаек. Второй поход на Бейбурт завершился взятием города и истреблением сил противника. Это произошло 27–28 сентября. Только после этого Паскевичу поступило сообщение, что еще 2 сентября с турками заключен мир в Адрианополе.

Несмотря на неудачи в Аджарии и отмене похода на Трапезунд, кавказская кампания, в целом, оказалась успешной. Поставленные в начале войны задачи были выполнены с лихвой, причем с относительно небольшими потерями. Из Кавказского корпуса выбыло только 3900 человек.

Часть русских войск провела зиму 1828-29 гг. в Арзеруме, Карсе и Баязете, и праздновала Водосвятие на Ефрате. Ефратские святки вызвали бы у любителя истории византийские реминисценции.

Паскевич ставил перед правительством вопрос о переходе к России Карсской области, об объявление Баязетского пашалыка независимым. Первое могло обеспечить бы надежную границу с Турцией по Саганлугскому хребту, обеспечить транзит европейских и русских товаров через Закавказье — Карс с его армянской общиной имел все шансы на превращение в крупный торговый центр. Второе определило бы русское влияние на огромный Курдистан.

Но министр Нессельроде, больше всего заботившийся о европейском равновесии, не известил своевременно о предложениях Паскевича генерала Дибича, ведущего переговоры с турками. Собственный курьер, отправленный Паскевичем, не успел ко времени переговоров в Адрианополь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.