Заключение Восстановим нашу культуру

Заключение

Восстановим нашу культуру

«Допустив ошибки в управлении сложной машиной, работу которой мы не понимаем, мы вляпались в колоссальную путаницу» – это наблюдение Джона Мейнарда Кейнса подходит настолько же хорошо текущему моменту, насколько оно соответствовало времени, последовавшему за крахом Уолл-стрит. Но ныне финансовая система стала неизмеримо более опасной и всепроникающей. Изменения национального банковского регулирования важны, но не достаточны. Реформа должна основываться на глубоком понимании новой, глобализированной реальности. Любой человек, желающий понять машину современных финансов, должен разобраться в механизме работы офшоров. Пришло время всерьез заняться системой налоговых гаваней. Я укажу на десять главных сфер деятельности, где необходимы перемены. Порядок, в котором я называю и предельно кратко описываю их, произволен. Все эти сферы налагаются друг на друга, и последняя из них связывает все десять воедино.

1. Политика прозрачности – мы ее можем проводить. Необходимы самые разные изменения. Я укажу только на два.

Около 60 % мировой торговли приходятся на торговлю внутри многонациональных корпораций, которые минимизируют налоги, перетасовывая деньги между юрисдикциями. Делается это для того, чтобы создать искусственные, ложные бумажные следы перевода прибыли в офшоры с нулевым налогообложением, а расходов – в страны с высокими налогами. Сложность и затратность этой системы наносит огромный ущерб. Но такие манипуляции в годовых отчетах корпораций остаются невидимыми. При действующих сегодня правилах отчетности корпорации могут собирать все результаты своей деятельности (прибыль, заимствования, налоговые платежи и прочее) в нескольких странах и консолидировать их в одном показателе, который к тому же разбивается по регионам. Таким образом, корпорация может опубликовать данные о прибыли, полученной в Африке, но никому не удастся разложить эти цифры по отдельным африканским странам. Подобной информации нигде не найти. Трансграничные денежные потоки в триллионы долларов просто становятся невидимыми. На основании публикуемой корпорациями отчетности гражданин какой-либо страны не сможет даже сказать, работает ли такая корпорация в его стране или нет. И тем более не сможет сказать, чем эта корпорация занимается, насколько интенсивна ее деятельность, каковы ее прибыли, сколько местных жителей работает на ее предприятиях и какие налоги она платит. Поскольку многонациональные корпорации становятся все более сложными, данная проблема усугубляется.

Ричард Мерфи, в прошлом бухгалтер KPMG, человек, который больше, чем кто-либо другой, сделал для внесения этого вопроса в повестку дня, обобщает проблему следующим образом: «Любая компания получает разрешение работать на любой территории у правительства, которое представляет народ конкретной страны. В обмен на это разрешение компания обязана отчитываться перед правительством. Это – сущность и основа разумного управления и отчетности. Но вместо соблюдения принципа отчетности мы имеем дело с компаниями, которые утверждают, что работают над национальными границами. Это не так». Если многонациональным корпорациям пришлось бы дробить свою финансовую информацию по странам и сообщать, чем они занимаются в каждой стране, глобальные рынки моментально стали бы намного более прозрачными. Тайный клад информации, имеющей жизненную важность для граждан, инвесторов, экономистов и правительств, попал бы в зону действия нормальных законов. Информация стала бы видимой. Как известно, концепция отчетности по странам уже становиться популярной в высших сферах, особенно среди руководителей добывающих отраслей¹. Сегодня эта идея нуждается в серьезной поддержке. Ее следует распространить на все отрасли экономики, включая банки.

Другой крайне важный шаг касается способа, используемого правительствами для обмена информацией о доходах, получаемых гражданами других стран, и активах граждан других стран. Если человек, находящийся в одной стране, владеет производящими доходы активами в другой стране, налоговым органам страны проживания этого лица нужно знать об этом. Таким образом, правительствам надо обмениваться соответствующей информацией при условии соблюдения необходимых гарантий. Но господствующая схема обмена информации – используемый ОЭСР стандарт обмена информацией по запросу. Стандарт ОЭСР – хартия обманщиков, в соответствии с которой страна уже должна знать, что она ищет, прежде чем запросить информацию из другой страны, причем на двусторонней основе. При таком порядке обмена информацией развивающиеся страны оказываются в наиболее уязвимом положении.

Стандарт ОЭСР можно заменить более совершенной альтернативой – автоматическим обменом информацией на многосторонней основе. Это значит, что страны сообщают друг другу, чем владеют их налогоплательщики и сколько зарабатывают в других странах. Запросы о предоставлении такой информации излишни. Такая система существует в Европе. Она хорошо работает и не дает утечек информации. Однако существуют и крупные бреши, которые надо перекрывать, для того чтобы защититься от трастов с Каймановых островов, корпораций из Невады, фондов из Лихтенштейна, скрытых австрийских фондов управления имуществом по доверенности и прочих секретных учреждений, которыми кишит общемировая офшорная сеть. Движение в этом направлении только-только начинает набирать силу. Теперь эту систему можно распространить на весь мир, и ее надо энергично поддерживать². Чтобы ускорить сдвиг, можно прибегнуть к санкциям и черным спискам.

2. Развивающиеся страны – порядок проведения реформ следует устанавливать только с учетом потребностей этих стран.

По-видимому, закономерность всегда одна и та же. Секретная юрисдикция предлагает новую, основанную на злоупотреблениях офшорную структуру, а богатые страны выстраивают наилучшую защиту от такой структуры. Но бедные страны, не имеющие необходимых для самозащиты знаний и навыков, остаются открытыми настежь для новой утечки средств. В феврале 2010 года занимающаяся борьбой с бедностью организация Misereor изучила новые данные, касающиеся международных соглашений об обмене информацией, подписанных после встречи мировых лидеров в Вашингтоне в 2008 году, когда «Большая двадцатка» пообещала положить конец налоговым гаваням. Активисты Misereor установили, что с бедными странами было подписано только 6 % налоговых соглашений и 0 % соглашений об обмене информацией. «Хотя “Большая двадцатка” и ОЭСР продвигают соглашения о предотвращении двойного налогообложения и об обмене налоговой информацией как центральные элементы глобального стандарта прозрачности и сотрудничества, статистические данные свидетельствуют, что бедные страны оставлены на произвол судьбы», – заключает Misereor³.

В дебатах о финансировании развития бедных стран вопросу налогов отведена роль Золушки. Налоги, отодвинутые на задний план своими более шумными сестрами (помощь и списание долгов), сегодня наконец-то стали выходить на свое должное место. Налоги – самая постоянная, возобновляющаяся, самая важная и полезная форма финансирования развития. Налоги заставляют правителей отчитываться перед гражданами, а не перед жертвователями, и правильно установленные налоги побуждают правительства создавать мощные учреждения, необходимые, чтобы граждане и корпорации платили их. «Люди, выступающие в поддержку развивающихся стран, но не замечающие действий многонациональных корпораций и других юридических и физических лиц, подрывающих налоговую базу этих стран, поступают противоречиво», – сказал недавно министр финансов Южно-Африканской Республики Тревор Мануэл.

В наше время стали возможны некоторые перемены. Во-первых, развивающиеся страны и страны со средним уровнем доходов могут обрести голос, выразить свою озабоченность глобальной системой, перекачивающей богатства от бедных богатым, и действовать заодно, единым фронтом. Некоторые страны (Бразилия и Индия) начинают строить серьезные системы защиты от офшоров. Настало время сделать такое строительство массовым. Во-вторых, официальная помощь развитых стран в этой сфере может резко увеличиться: на совершенствование налоговых систем развивающихся стран уходит менее одной тысячной суммы получаемой ими помощи, и большую часть этой одной тысячной растрачивают на затеи, которые, пожалуй, лишь усугубляют нищету, но не уменьшают ее⁴. В-третьих, если граждане и общественные организации перестанут сосредоточивать свое внимание и силы исключительно на помощи бедным и возобновят дебаты о налогах и их роли в укреплении отчетности, перемены станут возможными. Помощь может быть полезной, но когда на каждый доллар помощи приходится 10 долларов, уходящих из развивающихся стран, очевидно, что необходимы новые подходы к решению проблемы.

Если и есть проблема, которая могла бы объединить граждан развивающихся и богатых стран в достижении общей цели, то этой проблемой являются налоги.

3. Противодействие британской офшорной паутине – самому мощному и наиболее агрессивному элементу глобальной офшорной системы.

Корпорация City of London – офшорный остров, существующий отдельно от народа Великобритании и ее демократической системы, – должна быть упразднена и введена в состав объединенного и вполне демократичного Лондона. Сколь бы мощной ни была сплетенная Сити международная офшорная паутина – грязный механизм извлечения прибыли, которую дает финансовый капитал по всему миру, – должна быть разрушена. Она наносит вред британскому народу и всему миру. Великобритания не сможет решить эту задачу собственными силами, так как ее раболепие перед Сити и его офшорной паутиной слишком велико. Необходимо давление извне. Развивающимся странам в особенности необходимо исследовать эту разновидность имперской экономической системы, в которую глубоко вовлечены их собственные элиты. Кроме того, мы нуждаемся в большем понимании роли США как самостоятельной офшорной юрисдикции и изучении вреда, причиняемого американскими офшорами самим США и другим странам.

4. Налоговая реформа в странах, не являющихся офшорами, – в этой сфере бесконечно много возможностей, и я сосредоточусь только на двух самых многообещающих решениях, на которые почти не обращают внимания.

Первое из этих решений – налогообложение стоимости земли⁵. И тут мне придется сделать короткое отступление от главной темы. Уличный музыкант, расположившийся на оживленной центральной улице, заработает намного больше музыканта, играющего на окраине города. Дополнительный заработок, полученный в лучших местах и превышающий заработок, который можно было бы получить на других подходящих для уличного музицирования точках, не имеет ни малейшего отношения к усилиям или виртуозной игре музыканта, – это чистый нетрудовой рентный доход⁶. Если правительство строит крупную железнодорожную линию, владельцы собственности, находящейся вблизи от новых станций, замечают, что их собственность растет в цене, хотя сами они не прикладывают к этому никаких усилий. Для них это тоже чистый нетрудовой рентный доход. Правильный подход к нетрудовой естественной ренте заключается в следующем: такие доходы надо облагать налогами по повышенной ставке (и использовать полученные за счет этого повышения деньги либо для снижения налогов в других районах, либо для увеличения расходов). Это налог не на собственность, а на землю. Совершенно неважно, что определенный участок, на котором расположена первоклассная недвижимость, принадлежит скрывающемуся за лихтенштейнской компанией российскому олигарху. Стены возведены на земле, а с нее можно взимать налог. Поскольку земля недвижима, этот налог не утечет в офшоры. Этот налог поощряет наилучшее использование земли, вознаграждает за такое использование и позволяет снижать арендные платежи по сравнению с тем уровнем, на котором они были бы без налога на землю.

Огромную долю своей прибыли финансовый сектор извлекает из недвижимости и стоимости земли. Обложите налогом рентный доход от земли – и получите изрядный кусок этого финансового бизнеса, как бы его ни переформатировали в офшорах. Когда в 1911 году Питтсбург стал одним из первых городов, принявших этот налог вопреки массовому противодействию богатых землевладельцев, это имело драматические и позитивные последствия: если вся остальная Америка до краха 1929 года погрязла в земельных спекуляциях, цены в Питтсбурге выросли всего лишь на 20 %. Введение этого налога в Гаррисберге в 1975 году привело к существенному возрождению центра города. Этот налог просто администрировать, он прогрессивен (бедные платят меньше), и он особенно полезен для развивающихся стран.

Второе решение, которым пренебрегают, касается стран, богатых ископаемыми. В офшорную систему постоянно катятся волны награбленных или грязных нефтяных денег, вызывающие искажение глобальной экономики. Радикальное, хотя и спорное предложение заключается в обращении потока таких денег вспять путем прямого распределения большой доли сверхдоходов, получаемых благодаря природным ресурсам, между всеми жителями без каких-либо исключений. В настоящее время такое распределение осуществляется лишь в немногих местах вроде Аляски, но оно возможно и в других странах, даже бедных. Осуществление этой меры привело бы к выводу из офшоров сотен миллиардов долларов, полученных за счет разграбления минеральных ресурсов, и принесло бы огромную непосредственную пользу населению стран, природные ресурсы которых подвергаются разграблению.

5. Лидерство и односторонние действия являются естественным следствием налоговой реформы в странах, не являющихся офшорами.

После событий 11 сентября 2001 года американские законодатели попытались внести в закон о борьбе с терроризмом (известный как Патриотический акт) более жесткие положения о борьбе с отмыванием денег. В залах заседаний конгресса мигом испарилась благовоспитанность, а сотрудники банков и аппарата конгресса стали устраивать шумные марши и демонстрации ⁷. В числе прочего банковские служащие отстаивали офшорные банки, надежно скрывавшие за подставными лицами и попечителями реальных собственников и управляющих. После того как сенатор Фил Грэмм похоронил одиннадцать законопроектов, сенатор Карл Левин, возглавивший наступление сторонников прозрачности, возобновил атаку и на фоне всеобщего ужаса перед терактами 11 сентября все же добился успеха. Были приняты примечательные положения, гласившие, что ни один американский банк не может принимать переводы из зарубежных офшорных банков, и ни один иностранный банк не может переводить в США деньги, полученные из офшорных банков. Как считает Раймонд Бейкер, результатом принятия этих положений стало то, что «количество офшорных банков, привыкших к слабому управлению (а таких банков было тысячи), сократилось до нескольких десятков… Одним движением пера законодателей была почти полностью устранена серьезная, исходящая от глобальной финансовой системы угроза целостности экономической системы». Международные соглашения – хороший способ решения подобных проблем, но и лидерство может сотворить чудеса.

Как только корпорации или физические лица чувствуют угрозу своему бизнесу: высокое налогообложение, слишком строгое регулирование, введение большей прозрачности, уголовная ответственность – они моментально начинают шантажировать правительства тем, что выведут бизнес в офшоры, и государственные чиновники слишком часто дают богатым то, что те хотят получить. Но этим дело не ограничивается. Любые попытки перекрыть офшорные лазейки вызывают подобный шантаж со стороны финансистов.

Последний кризис ясно показал, что значительная часть финансовых услуг действительно вредна, так что если определенные элементы финансовой отрасли будут выведены из города, городу же будет лучше. Хорошие проекты всегда найдут финансирование независимо от того, наводнена ли ваша страна иностранными финансистами или нет, и местные банкиры могут быть лучшими инвесторами, поскольку они знают своих клиентов. Облагайте финансовую отрасль налогами и регулируйте ее в соответствии с реальными потребностями экономики, игнорируйте вопли о том, что капитал и банкиры убегут в офшоры, – и вы создадите тенденцию к вытеснению тлетворных элементов финансового бизнеса и сохранению полезных. Лидерство – это главное. Односторонние действия могут быть вполне успешными.

6. Борьба с посредниками и частными пользователями офшоров.

Швейцарский парламентарий Рудольф Штрам изучил все эпизоды, когда Швейцария под давлением извне ослабляла свой режим банковской тайны, и пришел к выводу, что это всегда приносило хорошие плоды.

Если клептократ грабит свою страну и уводит награбленное в офшоры, помогающие ему банки, бухгалтеры и юридические фирмы так же виновны, как и сам преступник. Когда клиента ловят и сажают в тюрьму, туда же должны отправиться его управляющий, бухгалтер, попечитель, юрист и лицо, представляющее его в корпорации. Призвать посредников к ответу пытаются очень немногие организации, среди них международная организация по борьбе с коррупцией Global Witness. Однако в этом вопросе необходим глобальный подход. Относитесь к посредникам со всей мерой серьезности.

Что касается конечных пользователей офшорных услуг, то здесь необходимы многочисленные стратегии. Упомяну лишь об одной. Она носит несколько устрашающее название: Налогообложение многонациональной компании на основе консолидированной отчетности с использованием единой согласованной формулы распределения прибыли. Но за ним кроется простой, эффективный и ясный подход к налогообложению, который уже успешно применяют в Калифорнии для противодействия злоупотреблениям во внутрикорпоративном ценообразовании. Вместо нынешнего подхода, заключающегося в попытках обложить налогами каждое подразделение многонациональной корпорации (словно это самостоятельное предприятие), налоговые органы могут рассматривать многонациональную корпорацию со всеми ее подразделениями как единое целое, а затем распределять подлежащую налогообложению прибыль по тем странам (штатам), где компания ведет операции, на основе согласованной формулы, с использованием реальных показателей (объем продаж, расходы на оплату труда персонала, активы). При этом ставки налогообложения прибыли в разных странах функционирования могут отличаться.

Представьте себе американскую многонациональную корпорацию, имеющую на Бермудах офис с одним-единственным работником, который якобы принимает заказы. На Бермудах у этой корпорации нет никаких продаж. Ныне действующие правила позволяют корпорации перевести на Бермуды миллиарды долларов прибыли и таким образом уйти от налогов. При альтернативной системе, основанной на учете реальных объемов продаж и величины заработной платы, формула позволит корпорации перевести на Бермуды лишь ничтожную долю ее общей прибыли, поэтому налогообложение по действующей на Бермудах нулевой ставке будет применено лишь к ничтожной части ее прибыли. Остальная часть прибыли корпорации будет обложена налогами в соответствии с тем, что корпорация реально делает в реальном мире, и там, где эта деятельность осуществляется, а не на основании схем, которые составили для корпорации ее бухгалтеры. Страны могут поступать так в одностороннем порядке, и, если это будет сделано подавляющим большинством государств, огромная часть офшорной бизнес-модели исчезнет. И снова скажу: особенно полезными такие меры будут для развивающихся стран.

7. Финансовый сектор также нуждается в реформировании. Ученые мужи уже устали решать эту проблему снова и снова. И я здесь ограничусь лишь двумя короткими рекомендациями, которые пока не стали частью общих требований.

Во-первых, политики, журналисты и другие профессионалы должны прийти к пониманию, что офшоры стали укрепленными гаванями финансового капитала. Всячески защищая капитал от налогов и регулирования, они во многом спровоцировали последний кризис. Этот факт должен быть принят как данность. Надо сорвать завесу молчания и невежества и распространить тезис о вредоносности офшоров.

Во-вторых, страны, обеспокоенные безопасностью своих финансовых систем, могут составить черные списки гаваней, где действуют предельно облегченные режимы финансового регулирования. Такие списки должны строиться на основе концепции «захваченного» государства (вроде того, что существует на Джерси и в Делавэре): обособленной территории, которая стремится привлечь бизнес обещаниями политически стабильных институтов, помогающих физическим и юридическим лицам обходить правила, законы и меры регулирования в других странах. Как только станет ясно, что собственно следует искать, такое занесение в черные списки станет довольно простой процедурой. При наличии черных списков можно будет ввести надлежащие запреты и меры регулирования (многие из них просты), что поможет этим странам восстановить суверенитет и вновь выполнять волю граждан. Наряду с этим появится и другое благо: как только неистовые противники системы международного регулирования будут устранены, международное сотрудничество в деле финансовой реформы существенно упростится. Данное предложение также поможет нам защититься не только от повторения ошибок, приведших к последнему кризису, но и от нового кризиса, причины которого мы пока не можем предвидеть.

8. Концепцию корпоративной ответственности нужно переосмыслить.

Общество дарует корпорациям огромные привилегии (например, ограниченная ответственность), которые позволяют инвесторам уменьшать свои убытки и перекладывать долги на остальных членов общества в том случае, если дела пойдут плохо. Общество также дает корпорациям юридическое право действовать в качестве юридических лиц, которые могут фактически по собственному усмотрению перемещаться в другие юрисдикции независимо от того, где они ведут деятельность на самом деле. В обмен на эти удивительные привилегии корпорации изначально должны были выполнять ряд обязательств перед обществом, в котором они возникли. Прежде всего корпорации принимали на себя обязательства делать свою деятельность прозрачной и платить налоги.

Офшорная система изменила все обязательства. Привилегии сохранились и даже усилились, а обязательства увяли. Теперь вопрос о налогах можно ставить в круг обсуждаемых вопросов корпоративной ответственности. Можно потребовать от корпораций ответственности не только перед их акционерами, но и перед обществом, позволяющим корпорациям вести бизнес, обеспечивающим их средствами ведения бизнеса и дающим им уверенность в будущем. Налоги нельзя более рассматривать как расходы акционеров (которые надо минимизировать). Налоги следует рассматривать как распределение средств в пользу общества, как отдачу на капиталовложения, которые общество и государство делают в инфраструктуру, образование, поддержание правопорядка и другие базовые предпосылки корпоративной деятельности. Когда произойдет такой перелом в отношении к налогам, появится совершенно новая арена, на которой офшорной системе можно будет бросить реальный вызов.

9. Коррупция – ее можно оценить по-новому. Я уже говорил, что во многих крупных рейтингах коррумпированности ведущие налоговые гавани мира, в которых хранятся триллионы награбленных долларов, оказываются в числе свободных от коррупции стран; новый Индекс финансовой секретности положил начало процессу исправления сформированного рейтингами коррумпированности стран представления о распространении коррупции. Но можно пойти дальше корректировки сложившихся представлений и переосмыслить само понятие коррупции. В сущности, в коррупции замешаны инсайдеры, втайне и безнаказанно злоупотребляющие общим благом, обесценивая правила и системы, обеспечивающие общественные интересы, а заодно и нашу веру в эти правила и системы. По мере своего развития коррупционный процесс усугубляет нищету, неравенство и усиливает привилегии и власть, которая ни перед кем не отчитывается.

Все начинается со взятки, но тот же эффект дают и другие услуги, оказываемые в налоговых гаванях. Параллели между взяточничеством и бизнесом секретных юрисдикций – не случайное совпадение: в данном случае мы говорим об одной и той же главной причине. Некоторые люди одобрительно говорят о взятках как о способе обхода бюрократических препон – мол, без подталкивания из порта не отправится ни один контейнер. Они ошибаются. Взятки могут принести пользу тем, кто их дает и берет, но наносят ущерб системе в целом. Сходным образом, защитники секретных юрисдикций могут утверждать, что услуги офшоров помогают частным лицам обходить точки «неэффективности» в существующей экономической системе и оптимизировать методы ведения бизнеса. Это действительно так. Но о каких «точках неэффективности» идет речь? Наиболее важными из них являются налоги, финансовое регулирование, уголовное законодательство и прозрачность, но все это существует на вполне разумных основаниях. Оказание помощи отдельным лицам в обходе препятствий означает неверие в систему и ее разрушение. Взятки разлагают государства, способствуют их загниванию, а офшоры причиняют такой же вред глобальной финансовой системе.

Как только мы начнем понимать это, мы уже не станем ограничиваться обличением в клепткоратов и жуликов-чиновников из развивающихся стран, а будем изучать намного более широкий круг действующих лиц и их действий. И нам надо найти общее для граждан богатых и бедных стран дело, заключающееся в борьбе с этим общемировым поветрием⁸.

10. Изменение культуры. Последнее и самое важное. Когда ученые мужи, журналисты и политики лебезят перед людьми, богатеющими за счет злоупотреблений (уклонения от налогов, обхода регулирования, перекладывания рисков и дополнительного налогового бремени на чужие плечи), мы сбиваемся с пути.

Язык должен измениться. Когда некоторые люди утверждают, что налоговые гавани повышают эффективность глобальных финансов, нужно задать им вопрос: «Эффективность для кого?» Когда кто-то говорит, что налоговые системы и системы регулирования разных стран должны конкурировать друг с другом или что политикам следует стремиться к более конкурентоспособным налоговым системам и системам регулирования, можно спросить: «О какой именно конкуренции вы говорите? О гонке, ведущей к постепенному упразднению налогов, появлению секретности и ослаблению финансового регулирования? Или о реальной гонке за первенство корпораций, работающих на конкурентных рынках на равных условиях?» Когда мы слышим слова «конфиденциальность» (или «защита активов», или «налоговая эффективность») в контексте проблем частного банкинга, людей, произносящих эти слова, можно спросить, о чем именно они говорят? Когда паевой инвестиционный фонд сообщает о рекордной прибыли, он должен сообщить обществу, какая часть этой ошеломляющей прибыли получена за счет действительного повышения эффективности, а какая – благодаря азартным играм в офшорах. Когда мы слышим, как какой-нибудь столп общества заявляет: «Мы – хорошо регулируемая, открытая для сотрудничества и прозрачная юрисдикция», человек, проводящий расследование, должен предположить, что фактически дела обстоят противоположным образом, и продолжить расследование. Когда в журналах публикуют заманчивую рекламу опытных офшорных специалистов, которые могут подстрекать своих клиентов к преступным деяниям, нам следует жаловаться. Когда корпорации разглагольствуют о социальной ответственности, можно спросить, включает ли социальная ответственность корпораций и налоги. Когда журналисты нуждаются в мнении экспертов, которые могут дать им консультации по поводу налоговых историй, они должны понимать, что такие эксперты работают в крупных бухгалтерских фирмах, живущих за счет того, что помогают богатым юридическим и физическим лицам уклоняться от налогов. И мнение такого эксперта будет отражать искаженное, коррумпированное мировоззрение. Для равновесия и полноты картины журналисты должны искать альтернативные мнения.

Международные институты и ответственные правительства могут разрабатывать и продвигать новые принципы и правила, описывающие ответственное и безответственное поведение в области международных налогов и регулирования, уделяя особое внимание офшорным злоупотреблениям. Такие институты и правительства могут вводить общие принципы борьбы с уклонением от налогов в свое налоговое законодательство, чтобы запретить сложные махинации, которые с технической точки зрения не нарушают буквы закона. Уклонение от налогов можно объявить преступлением, связанным с отмыванием денег, а налоговые преступления, в числе прочих, можно включить в международные конвенции вроде Конвенции ООН о борьбе с коррупцией. Профессиональные ассоциации юристов, бухгалтеров и банкиров должны создать собственные кодексы поведения, в которых следует подчеркнуть, что для члена ассоциации, наряду с прочим, неприемлемо помогать клиентам в совершении финансовых преступлений, независимо от того, совершается ли такое преступление в стране проживания клиента или за рубежом. Экономистам же надо пересмотреть свой подход, чтобы понимать последствия таких явлений, как секретность и использование разницы в нормативных базах различных юрисдикций в свою пользу. Экономика как наука может начать измерять незаконные и тайные явления, хотя проводить такие измерения довольно трудно.

Нам следует вернуть себе наш язык и культуру, украденные у нас теми, кто пользуется неподотчетными и безответственными привилегиями.

Пока я писал эту книгу, правительствам ценой огромных расходов развитых стран предотвратили полный обвал экономики, за которым последовал бы распад системы глобальных финансов. Но эти меры обошлись налогоплательщикам очень дорого. «Никогда еще в сфере финансовой деятельности малочисленные богачи не оказывались в долгу перед столь многими людьми», – сказал управляющий Банка Англии Мервин Кинг.

Настало время для серьезного и искреннего обсуждения налоговых гаваней, и это обсуждение должно стать глобальным. Кем бы вы ни были, где бы вы ни жили и чем бы вы ни занимались, тлетворное воздействие офшоров сказывается и на вас. Они действуют рядом с нами. Они подтачивают избранные нами правительства, опустошают наши налоговые базы и растлевают наших политиков. Они поддерживают огромную преступную экономику и порождают новую, никому не подотчетную аристократию, обладающую корпоративным и финансовым могуществом. Если мы не будем объединенными усилиями обуздывать и контролировать финансовую тайну, то оставим нашим детям мир, который я открыл более десяти лет назад в Западной Африке, мир обходительных, вежливых инсайдеров, мир безнаказанности, опутанный преступным международным сговором, мир, в котором царит отчаянная нищета. Крошечное меньшинство будет мыть свою обувь в шампанском, а остальные – бороться за выживание в условиях нарастающего неравенства. Мы можем предотвратить это будущее.

Можем, потому что должны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.