Гуляем

Собрались погулять. Одеваемся в коридоре.

— Я сдаю потихонечку, но не сдаюсь окончательно, — говорит Молотов. — Два часа в день гуляю.

Таня помогает Вячеславу Михайловичу затянуть «молнии» на ботинках. Он надевает пальто — поверх коричневой рубахи, без пиджака.

В 17.07 вышли из дому. Минус шесть градусов. Перешли железную дорогу. Молотов шагает навстречу движению — он плохо слышит. Говорит, что здесь недавно погиб его сосед с 19-й дачи, глухой старичок, попал под поезд. Раньше работал секретарем в СЭВе.

Проходим мимо автобусной остановки. Все смотрят на Молотова.

Он идет сгорбленно, тыкая остроконечной палкой в лед.

Я рассказываю, что радио Би-би-си говорило про Михоэлса.

Он переспрашивает.

— Михоэлса? — жив? Нет, наверное.

— Он погиб.

— А что именно передают?

— В таком духе, что Сталин организовал это убийство. Все против Сталина.

— Конечно, да. Это, конечно, будет.

— Ненавидят Сталина. Сейчас исполнилось тридцать лет со дня его смерти.

— Зверье, зверье, — говорит Молотов.

— Хуже, чем о Гитлере, о нем говорят. Более того, считают, что западные руководители допустили ошибку: не того взяли в союзники в войне, не с тем пошли.

— Это глупость. Только это спасло и буржуазных прогрессивных деятелей.

— Они до того договорились, что надо было Гитлера поддерживать.

— Даже? Дак у них были и раньше такие определенные круги — крайние.

Дошли до шоссе. Я сделал несколько снимков Вячеслава Михайловича.

— Я недолго вас буду мучить, — говорю ему.

— Ну, давайте, — соглашается он. Вот эти снимки — Молотов в пальто, шапке, с палочкой, подаренной сэром Арчибальдом Керром… Проезжает машина.

— Хочет задавить, — говорю я.

— Не задавить, а себя показать, — отзывается Молотов. — Сейчас подойдем и проделаем путь, который до сих пор проделали. Как раз будет час.

Так и сделали, повернув назад.

— Маленков не звонит? — спрашиваю.

— А Маленков никогда не проявлял желания. Но это я тоже понимаю: я его критиковал, когда его снимали с поста Председателя Совета Министров.

— Сколько лет прошло уже!

— Нет, он не забудет. Я считаю, что тактически я допустил некоторую ошибку, что, так сказать, ангажировался в этом смысле. Но Маленков — я его знаю очень хорошо, — он дал для этого материал, потому что, когда наступил переходный период от Сталина к новому положению без Сталина, он колебался, потому что он в теоретических вопросах не разбирается, а без теоретического понимания социализма нельзя долго держаться на ногах.

— Но потом этот пост перешел к Хрущеву, и еще хуже стало.

— Еще бы, — соглашается Молотов. — В то время он поддерживал Хрущева. В первый период. Потом опомнился, но поздновато.

Рассказываю Молотову новый анекдот:

— На том свете встречаются Сталин с Брежневым, и Сталин говорит ему: «Хорошо тебя похоронили, правда, стукнули немножко в конце».

— Правда? — спрашивает Молотов.

— Было так. Гроб уронили… А Сталин продолжает: «Меня тоже хорошо похоронили, а потом обкакали». «Ну, со мной такого не предвидится, — говорит Брежнев, — я им такую Продовольственную программу оставил, что им нечем будет».

— Вот так, да. Пошли опять анекдоты…

Я уехал на машине в 19.20. По пути остановили и направили в объезд — ехал Андропов на трех машинах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.