VI ТЕОТИУАКАН — ОГРОМНЫЙ ГОРОД, ВОЗВЕДЕННЫЙ ПО ПЛАНАМ БОГОВ

VI

ТЕОТИУАКАН — ОГРОМНЫЙ ГОРОД, ВОЗВЕДЕННЫЙ ПО ПЛАНАМ БОГОВ

Строить воздушные замки ничего не стоит, но разрушать их очень дорого.

Франсуа Мориак (1885–1970)

«Место, где становятся богом» — «Боги» и избиение ацтеков — Большой город, возведенный по плану, но не имеющий истории? — Теотиуакан — кандидат в Книгу рекордов Гиннесса — Расследование тайн с воздуха и с помощью компьютеров — Каким основным модулем пользовались планировщики Теотиуакана? — Специалисты поражаются, дилетанты удивляются — Загадочные географические карты — Облака тумана из ящика фокусника — То, чего не знали… — Краткие выводы — У нас все сверкало перед глазами

Тот, кто сегодня протискивается в хаосе Мехико, не подозревает, что ходит по земле с богатой историей. Я не знаю, имеют ли об этом представление местные жители.

В крупнейшем городе мира — на высоте 2440 м в высокогорной долине Анауак — живут примерно 18 млн человек, более точно сказать нельзя, поскольку каждая перепись дает другие данные. Эксперты ООН подсчитали, что в 2000 г. при продолжающемся бурном росте на этих 1500 км будут жить около 40 млн, если к тому времени город не погибнет сам по себе, как тот, на древних руинах которого он стоит.

Миллионы задыхаются под колпаком смога; ежегодно 100000 случаев смерти относят за счет отравленного воздуха. Мексиканцы, потомки ацтеков, с фатальным равнодушием губят свои легкие ядовитым воздухом, словно древние боги требуют от них человеческих жертвоприношений.

С шести утра до глубокой ночи в ушах стоит гул автомобильных гудков трех миллионов легковушек; в высокогорной котловине гудки кажутся более пронзительными, более громкими, сильнее бьющими по нервам. Более 20000 автобусов выбрасывают иссиня-черные клубы дыма, против которого влажные носовые платки в качестве фильтров бессильны. 17000 полицейских в синих мундирах пытаются резкими свистками и по-южному небрежными жестами управлять лавиной металла, она же ползет очень медленно — несмотря на грандиозные городские автомобильные магистрали, медленнее, чем пара лошадей сто лет назад. Насколько поражена система кровообращения этого гигантского города, видно по фонарям, которые по вечерам загораются и часто полностью гаснут на время, это демонстрирует перегруженная телефонная сеть, в которой звонки превратились в лотерею с сомнительным выигрышем, это показывает питьевая вода, вечно воняющая хлором и другими неопределимыми химикатами. Даже без войн люди могут массово убивать себя.

Город Мехико — это роскошные дворцы таких отелей, как «Камино реал» и «Эль президенте Чапультепек», в которых находятся филиалы самых изысканных парижских ресторанов, например «Максим» и «Фуке». Множество кафетериев и бистро, небольших закусочных с фольклорными программами и не всегда солидная элегантность на сверкающих проспектах небрежно скрывают бедность и перенаселенность. В нескольких же кварталах от центра в жалких трущобах царствует нищета, люди живут в крошечных хижинах рядом с помпезными средневековыми соборами и церквями, у края дороги фешенебельного квартала колониальной эпохи сидят бродяги.

В парке Чапультепек зеленеют кусты и огромные древние деревья ауэуэте в пышном великолепии, по-видимому, они адаптировались к ядовитым выхлопам. В этом парке когда-то прогуливались ацтекские цари, Моктесума II построил здесь на холме свою летнюю резиденцию. По воскресеньям тут объединяются бедность и богатство. Гордые мексиканцы восхищаются фонтанами, плавают на лодках по озерам, танцуют в ритмах самбы, приглашают туристов в свой задорный круг. Артисты — и те, кто себя таковыми считает, — демонстрируют свое певческое искусство добровольным слушателям. Туристы на газонах наблюдают за оригинальным мексиканским образом жизни во время пикников, танцев и игр. Подходят мальчишки с коробками или деревянными ящиками, в которых они носят свои нехитрые принадлежности; покорно-вопросительными взглядами они просят у иностранцев позволения наполировать до блеска их запыленную обувь. В толпе, словно феи былых времен, танцуют красивые девушки с черными волосами, огромными темными глазами и прелестной смуглой кожей.

Раскопки посреди Мехико

Тут и там обтяпывают свои дела воришки: иностранцы на проспектах совершают покупки, в том числе в сотнях ювелирных магазинов, покупают настоящие и поддельные камешки, а в камешках воришки знают толк. Бутики соблазняют дорогими витринами, а рядом с ними нищие в дырявых брюках тусклым взглядом и просящими жестами морщинистых рук умоляют дать пару песо.

Мехико — город контрастов. Треть населения живет в трущобах, например в пригороде Незауалькойтль босоногие люди обосновались вдоль дороги в город Пуэбла в хижинах из гофрированного листа и картонных коробок, автомобильных шин, деревянных палок и стальных прутьев. Здесь, естественно (!), процветает алкоголизм; мужчины пьют текилу или дешевую пульке, убивающую их водку из агавы. И это неудивительно при уровне безработицы почти 60 %. «Жителям Мехико приходится постоянно что-то делать, — сказал мне один из 150 000 водителей такси, — а если они ничего не делают, они пьют».

Недалеко от этого царства нищеты находится величественная Государственная опера. Каждый день на площади Гарибальди играют группы музыкантов-марьячи в широкополых шляпах и расшитых серебром одеждах. Такие великолепные здания, как Дворец изящных искусств, Дворец изразцов, относящиеся примерно к 1600 г., Национальный дворец, построенный Кортесом на развалинах резиденции Моктесумы, и другие соборы, церкви и музеи повествуют о богатой истории города.

За всеми ужасающими контрастами Мехико показывается портрет ацтеков и их предков. Копии нет нигде. Оригинал — этот крупнейший город мира.

В июле 1520 г. Эрнандо Кортес, завоеватель Мексики, со своим отрядом из 438 солдат пережил свою noche triste, «ночь печали»: ему, потерпевшему поражение, униженному и израненному, пришлось оставить столицу ацтеков Теночтит-лан; сначала он бежал в город Отумба — в 40 км к северо-востоку от Мехико. Через несколько дней против Кортеса и его шайки выступило войско ацтеков из 200000 воинов. С возвышенностей вблизи Отумбы Кортес, должно быть, заметил в 2 км к югу холмы подозрительно однообразной формы. Хотя это не отмечено ни в одной хронике, Кортес, возможно, скакал между холмами и холмиками, не подозревая, что скрывает земля под копытами коня. Ацтеки называли район холмов ацтекским словом теотиуакан, что означало «место, где становятся богом». Добросовестный исследователь культуры и миссионер-францисканец Бернардино де Саагун записал: «Они назвали местность Теотиуакан, потому что тут было место погребения богов» [1]. На самом деле первоначальное название этого места неизвестно; никто не знает, кем были теотиуаканцы и откуда они пришли, никто также не знает, на каком языке они говорили [2].

Во времена ацтеков Теотиуакан уже лежал в руинах, поросших травами, мхом и кустарником. Ацтеки оказались в плену заблуждения, когда решили, что Теотиуакан когда-то выполнял роль кладбища для огромных существ, их древних богов. Теотиуакан был чем угодно, но не городом мертвых, по крайней мере, могилы богов не обнаружены до сих пор.

Достоверно известно одно: ацтеки видели Теотиуакан только в руинах и знали о нем лишь по легендам [1]:

«В ночное время, когда солнце еще не светило, когда день еще не наступал, говорят, что тогда собирались боги и совещались боги на том месте, которое называли Теотиуакан, и говорили друг другу такие слова: «Подходите, боги! Кто займется тем, чтобы сделать так, что появится солнечный свет, что наступит день?»»

Боги — как видно из этого предания — боялись, и предприятие по спасению солнца казалось им опасной авантюрой.

В совете богов в Теотиуакане принимали также участие Ситлалиникуэ, богинязвездного неба, и красный Тецкатлипока, бог в звездном облачении. Кецалькоатль, «змей в зеленых перьях», бог Луны и утренней звезды, — согласно другому преданию — тоже участвовал в важной встрече [3]. Только двое богов из светлейшего общества — Текусицтекатль и На-науацин — согласились на рискованную авантюру.

Оба эти смельчака четыре дня исповедовались, потом искупались в священном пруду, а затем натерлись белым мелом и облачились в дорогие, украшенные перьями одеяния. Между тем коллеги-боги растопили «печь богов» и разожгли большой пылающий огонь, чтобы потом бросить обоих героев, наряженных для этого предприятия, именно в эту «печь богов». В огне и дыму божественные жертвы исчезли на небосводе.

Этнолог Карл Коленберг [4] видит в этом предании «типичный пример того, как в мифических рассказах причина и следствие часто принимаются одно за другое», и считает, что это описание с таким же успехом могло быть обратным отсчетом перед пуском ракеты.

Такой современный подход вполне может представлять смысл: сначала боги оказались виновными в том, что Солнце исчезло — из-за взрыва планеты X или крупного астероида. Потом они совещались, как можно справиться с бедой. Возможно, они обсуждали, можно ли раздробить обломок астероида или отбуксировать его на другую орбиту, но, очевидно, отказались от такого вмешательства и предпочли благородную жертву двух своих коллег. Четыре дня экипаж из двух богов занимался подготовкой к предприятию, пока остальная команда готовила к запуску «печь богов». Потом наконец появились оба добровольца «в дорогих одеяниях» (в космических скафандрах?), чтобы броситься в «печь богов». В клубах дыма и языках пламени они исчезли в просторах Вселенной.

Согласно ацтекской легенде, обоим склонным к риску богам-астронавтам не удалось удовлетворительно выполнить задание из-за возникших трудностей. В вахтенном журнале было записано, что одного из смельчаков поразила «в лоб» стрела постороннего звездного бога; он упал вниз «в девятикратный поток, в море Запада». Наконец находящимся в центре запуска богам не осталось ничего иного, как самим полететь и принести себя в жертву, потому что только их кровь могла возвратить Солнцу силу и жизнь.

То, что с древнейших времен описывалось в мифах, привело в конечном счете к ужасным человеческим жертвам среди ацтеков.

Это было еще до завоевания Теночтитлана, когда Кортес во время добропорядочного общения с правителем ацтеков Моктесумой попросил разрешения войти в большой храм в центре города. Кортес пришел в ужас. Стены храма были покрыты засохшей человеческой кровью, на алтарном камне лежали три человеческих сердца. В коридорах воняло хуже, чем на скотобойне, хуже, чем тысяча разложившихся трупов. Когда Кортес со своей свитой спустился по лестнице храма, он увидел на холме большую деревянную постройку. Зайдя в нее, испанцы сделали еще одно жуткое открытие: от пола до потолка там были уложены черепа. Их насчитали 136 ООО штук — свидетельства ужасной резни при владычестве ацтеков. Это подтверждено в «Истории царств Кол-хуакана и Мексики» [5]:

«И те, которые участвовали в освящении, были пленные, которых принесли в жертву.

Погибли:

Цаптеки — 16000

Тлаппанеки — 24000

Уэшоцинки — 16000

Циукоуаки — 24400».

Что же общего имеют человеческие жертвоприношения ацтеков с погибшим городом Теотиуакан, который никогда им не принадлежал?

В Теотиуакане боги принесли себя в жертву ради людей; они отдали свою кровь, чтобы снова светило солнце, а земля проснулась.

Люди во все времена искали примеры — и часто ошибались. Здесь мысли тоже перепутались: люди подражали богам, которые принесли в жертву себя. Они превратно поняли предание, верили и боялись, что солнце будет светить им лишь тогда, когда они будут жертвовать ему потоки человеческой крови. То, что было хорошо для богов, должно быть уместно для людей.

У ацтеков и майя ритуалы жертвоприношений достигли невообразимых масштабов. Народы Месоамерики — области высокоразвитых культур — вели войны, «чтобы сделать достаточный запас человеческой крови», «не расходуя запасы собственного племени» [6]. Исполненные священным сумасбродным усердием, они были убеждены в том, что солнце следует «кормить» кровью.

В соответствии с ритуалом двое крепких мужчин прижимали жертву за руки и ноги к жертвенному камню; чтобы торжественное зрелище видело как можно больше людей, жертвенный камень располагался высоко вверху на пирамиде перед небольшим храмом. Облаченный в великолепные разноцветные одежды, украшенный драгоценными перьями жрец ловким хирургическим разрезом своего богато украшенного обсидианового ножа вынимал сердце из груди жертвы. Часто он протягивал солнцу как трофей еще бьющееся сердце; по особым случаям с убитых сдирали кожу, которую жрец надевал на себя, чтобы в ней плясать.

Испанские хронисты описывали жертвенную церемонию майя: сначала жертва, ничего не подозревая, плясала с мужчинами племени, затем ей на грудь наносили белую метку и привязывали к деревянной раме. Во время пляски жертва служила живой мишенью: каждый участник выпускал стрелу в раненое тело. Продырявленное сердце вырезали из груди.

Вас удивляет, что жертвы безропотно позволяли вести себя на смерть? Но они ведь считали, что отдают кровь ради жизни солнца, а значит, ради существования своего народа. Некоторые находились также под действием опиатов; они не понимали, что с ними происходит.

Во всех крупных городах майя и ацтеков были хранилища для костей, в которых хранились и гордо демонстрировались черепа и кости жертв; они служили доказательством того, что это племя не сидело сложа руки, глядя, как гаснет солнце [7].

Прежде чем боги после бурных обсуждений улетели из Теотиуакана и исчезли во Вселенной, они оставили планы огромного города, планы, которые постепенно становятся понятны лишь сегодня.

Никто не знает, кем были те жрецы-архитекторы, ибо ни один человек не может сказать, кто и когда начал строительство Теотиуакана. В споре мнений, предположений и рассуждений Теотиуакан бесспорно считается древнейшей цивилизацией на Мексиканском нагорье и городом, который не имел предшественников.

Археолог Лоретта Сежурне несколько лет руководила раскопками в Теотиуакане и опубликовала несколько отчетов. Она считает:

«Истоки этой высокоразвитой культуры представляют собой самую неприступную из всех тайн… Если трудно предположить, что такие культурные признаки, как различные архитектонические характеристики, ориентация зданий или особенности ваяния и живописи с самого начала получили свой окончательный вид, то еще труднее представить себе, что вдруг просто возник соответствующий, полностью сформировавшийся, комплекс духовных предпосылок. У нас нет никаких материальных свидетельств такого удивительного процесса развития…» [8]

Кто же побудил древних строителей к возведению Теотиуакана? Неужели все-таки «боги»?

Теотиуакан был, безусловно, крупнейшим городом Месоамерики: в период расцвета его протяженность составляла 25 км, а количество жителей оценивалось в 200000. Согласно существующей теории, строительство было начато около 300 г. до н. э. Теотиуакан расширялся в пять этапов, примерно к 600 г. н. э. было возведено около 2600 важных зданий. 900 лет — с 300 г. до н. э. по 600 г. н. э. — большой срок, но в каждом поколении архитекторы и строители придерживались заданных планов. Такое «послушание» возможно представить только в рамках мощной всеохватной религии.

Около 650 г. н. э. Теотиуакан был в полном расцвете. Однако, видимо, тогда произошел мятеж. Причины его неизвестны. Возможно, крестьяне вместе с «простым» людом взбунтовались против правителей, а может быть, рабы — постоянные жертвы ритуальных жертвоприношений — оказали сопротивление убийственному произволу жрецов, не исключено, что городом овладели чужеземные захватчики. Высказываются даже предположения, что жрецы сами разрушили свои храмы [9], но для этого нет видимых причин. Многоплановая загадка Теотиуакана становится еще запутаннее. Должно быть, после жестокого разрушения жители, а также жрецы вернулись назад, поскольку доказано, что и после 650 г. в самом городе и вокруг него велось строительство… и только около 800 г. Теотиуакан перестал существовать. Лишь небольшие группы остались жить в руинах, но и они вскоре переселились. Древним городом богов завладела растительность.

Всего в 40 км от Теотиуакана начало формироваться царство ацтеков, столицей которого стал Теночтитлан. Это на его руинах грохочет сегодня Мехико.

Теотиуакан вызывал изумление своей огромной протяженностью, а по своей совершенной инфраструктуре являлся просто чудом. Современные специалисты по планировке городов могут научиться здесь очень многому.

С севера на юг проходила блистающая роскошью трехкилометровая улица шириной в 40 м, сегодня ее называют Ка-мино де лос муэртос (Дорога мертвых). На этой роскошной главной улице располагались небольшие пирамиды и платформы с храмами; в северном направлении бульвар имел 30-метровый подъем, так что наблюдатель с юга становился жертвой оптического обмана: ему казалось, что великолепная улица ведет в небо. И сегодня, если вы станете на нижнем конце улицы, то увидите «бесконечную» лестницу с одинаковыми ступенями, которые сливаются с пирамидой Луны. Дело в том, что Дорога мертвых заканчивается перед пирамидой Луны — вздымающимся ступенчатым комплексом с основанием 150 х 200 м (больше, чем два футбольных поля). С южной стороны сооружение представляет собой пирамиду с пятью террасами и широкой лестницей посередине, по которой можно подняться на самый ее верх.

Если вы будете смотреть со стороны пирамиды Луны, то по левой стороне роскошной улицы увидите самое монументальное сооружение Месоамерики — пирамиду Солнца. Она имеет квадратное основание 222 х 225 метров и сориентирована на запад. Хотя ее высота составляет 63 м, что на 19 м больше, чем высота пирамиды Луны, у наблюдателя при взгляде на Теотиуакан с вершины пирамиды возникает впечатление, что оба сооружения имеют одинаковую высоту. Такой эффект возникает из-за уклона проспекта.

Размеры пирамиды Солнца больше, чем пирамиды Хеопса в Гизе под Каиром. Масса ее внутреннего материала оценивается в 1 млн тонн сырцового кирпича воздушной сушки. Сердцевина пирамиды состоит из камней и сырцового кирпича; наружные фасады из застывшего известкового раствора первоначально были покрыты слоем извести.

То, что сегодня открывается взору туристов, весьма впечатляет, но несопоставимо с нетронутыми сооружениями периода расцвета метрополии. Тогда пирамиды и храмы сияли разными цветами. Сегодня на сглаженных пирамидах нет храмов, на пирамиде Луны нет трехметровой каменной фигуры весом в 22 тонны, которую обнаружили и раскопали у подножия пирамиды. Изначально на вершине пирамиды Солнца стояла покрытая золотом и серебром статуя какого-то бога; во времена испанских завоевателей она еще была, но францисканец Хуан де Сумаррага (1478–1548), первый епископ Мексики, велел ее демонтировать и расплавить [10]. Таким образом, нет возможности сказать, о каком именно божестве шла речь.

Дорога мертвых сфотографирована в двух направлениях: с юга на север улица кажется бесконечной лестницей, поднимающейся в небо; если смотреть с севера на юг, она кажется роскошной улицей, на которой исчезли все искусственные террасы!

Ацтеки рассказали испанцам, что Теотиуакан — город-кладбище их царей и богов. Исходя из этих сообщений, археологи предполагали, что пирамиды — это богато украшенные гробницы. В 1920—1930-е гг. и относительно недавно в пирамиде Солнца были пробиты туннели — могил не нашли. Если они здесь все-таки есть, то, по всей вероятности, находятся глубоко под пирамидами.

Третье по размерам сооружение — «цитадель» с храмом Кецалькоатля. Название, присвоенное городу после его гибели, не имеет смысла; оно не происходит ни от строителей, как и названия пирамид Луны и Солнца, ни от теотиуаканцев. Кецалькоатль был летающим богом ацтеков и майя, но Теотиуакан не связан с историей ацтеков, да и вообще цитадель имеет так же мало общего с бастионом фортификационного сооружения, как индийский храм с центральным вокзалом в Цюрихе.

Размеры пирамиды Солнца больше, чем пирамиды Хеопса в Гизе под Каиром

При боковой длине цитадели 400 м строители заложили с северной, южной и западной сторон по четыре пирамиды, от которых остались одни возвышения.

Храм Кецалькоатля

Надо признать, что храм Кецалькоатля — самое красивое сооружение Теотиуакана, украшенное богатейшей отделкой (ныне отреставрированной). Украшенные перьями змеиные тела извиваются по идущему по периметру фризу, со стен лестниц и рельефов взирают маски демонических существ, змеиные тела ползут вокруг цоколя храма. То, что сегодня при солнечном свете мы видим в серовато-коричневых тонах, прежде сверкало яркими цветами радуги; у каждого бога и каждого демона был «свой» цвет. Рельефы были не только украшением, но и служили в религиозных целях. Священные послания выражались в монументальных сооружениях во всех деталях. Ничего, совсем ничего не было оставлено на откуп вдохновению художника, все до мельчайших нюансов делалось по предписанию.

Прежде стены храмов и пирамид сверкали яркими цветами радуги

До 1983 г. были обнаружены 2010 жилых кварталов

Орнаментальные мотивы внутри и снаружи храма подтверждают, что символ крылатого бога-змея был известен в Месоамерике задолго до эпох ацтеков и майя. Эти мотивы почти идентичны более поздним изображениям «настоящего» бога ацтеков Кецалькоатля, который у майя носил имя Кукулькана. Тем самым из комиксов были убраны стандартные утверждения о «белом бородатом человеке», который в эпоху майя, как говорили, пришел «с востока» [11]. Может быть, в эпоху майя с востока и пришел белый бородатый человек и звали его Кецалькоатль — первый, первоначальный и настоящий Кецалькоатль был еще у теотиуаканцев. Об этом все говорит в городе, правда, от многих сооружений сохранились лишь жалкие остатки. Между тем археологи, ведущие раскопки, считают, что прежде наружные стены всех сооружений были украшены искусными фигурами и символами. Найдены впечатляющие остатки рельефов с масками и орнаментами, настенные панно в ярких цветах. Во внутренних помещениях расчищено около 350 фресок, а, по предположениям специалистов, их может быть тут десятки тысяч [12].

Позади храмов и пирамид, которые обрамляли роскошную улицу, располагались здания, которые сегодня считаются жилыми, — помещения, состоящие из соединенных между собой дворов и комнат. Как установлено, в среднем такой жилой блок состоял из 30 помещений, но раскопано несколько блоков и со 175 помещениями. До 1983 г. были обнаружены 2010 жилых кварталов; некоторые были пристроены к храмам и молитвенным помещениям. Огромные жилые помещения были оборудованы превосходными водопроводом и канализацией. Обнаружение гончарных мастерских и необходимых для работы инструментов позволяет сделать вывод, что кварталы располагались в зависимости от ремесла, которым занимались их обитатели. В городе с населением 200000 жителей гончарное ремесло предположительно процветало и даже давало возможность экспортировать предметы, потому что вплоть до Гватемалы были найдены гончарные изделия из Теотиуакана и подтверждена их подлинность. Теотиуакан был более крупным центром, чем античный Рим в эпоху Цезаря.

Американскому археологу Рене Миллону из Рочестерского университета пришла в голову блестящая идея. Чтобы разглядеть систему в лабиринте развалин раскопанных сооружений, он поднялся в воздух на самолете и открыл схему инфраструктуры города. Из сотен аэрофотоснимков он сложил воедино головоломку, на которой был виден огромный фантастический город, четко разделенный на четыре части. Дорога мертвых служила осью север — юг, две большие поперечные улицы — осью восток — запад.

Более 5000 мелких и более крупных квадратов обозначали жилые дома и мастерские ремесленников. Теотиуакан представлял собой сеть совершенно прямых улиц, пересекавшихся исключительно под прямым углом. Наконец удалось в прямом смысле слова получить картину древнего крупного города.

Весной 1971 г. профессор Миллон попросил о помощи своих коллег с факультета компьютерных наук. В базу данных было введено 281 базовое сообщение. Эта программа немедленно выдала сведения, в каком районе города уже были зарегистрированы такие же или подобные артефакты; очень скоро удалось установить 300 гончарных мастерских и 400 мастерских по обработке обсидиана [13]; была также закартографирована выполненная по плану оросительная система.

Сегодня археологи придерживаются мнения, что Теотиуакан был городом, посвященным богу дождя Тлалоку — вероятно, потому, что вода текла из тысяч труб. Две тысячи лет скульптура этого божества была зажата между скал возле деревушки Коатлинчан — в 20 км от Теотиуакана. Сегодня горчичного цвета чудовище охраняет Национальный музей антропологии в Мехико. 168-тонная статуя была доставлена в столицу на особом 48колесном грузовике, специально нанятом для этого в Техасе. Теперь старик Тлалок дремлет на своем постаменте. Руки он потерял, лицо его изуродовано до неузнаваемости, но под подбородком у него висит что-то вроде корзины с многочисленными отверстиями, из которых прежде якобы капал дождь. Поскольку возле пирамиды Луны было найдено небольшое изваяние большого зловещего бога дождя, Теотиуакан посвятили толстяку Тлалоку. Должно быть, в головах обеих скульптур вертятся дикие мысли, они то и дело вопрошают, почему их прообраз Тлалок объявлен богом дождя. Но это остается тайной беспомощной науки.

Найдено две скульптуры толстяка Тлалока — одна из них ныне находится в Национальном музее антропологии в Мехико

Теотиуакан оказался единой большой каменной «космической моделью» [14], изображением нашей Солнечной системы. Американский исследователь Питер Томпкинс [15] определил поразительные взаимосвязи между культовыми сооружениями и звездной Вселенной. Томпкинс сослался на факты, которые установил его соотечественник Хью Харлстон-младший [16], занимавшийся во время четырехлетнего пребывания в Мексике решением главного для себя вопроса. Будучи инженером, он сказал себе, что никогда проектирование не было возможно без единой меры… и занялся поисками основного модуля, которым пользовались планировщики Теотиуакана.

Повсюду Харлстон находил в качестве единицы 57 м; или измерения длины сторон зданий и храмовых платформ давало 57 м либо кратные величины, или сооружения находились на расстояниях, делившихся на 57. Например, по Дороге мертвых заметные сооружения находятся между собой на расстоянии 114 (= 2*57) и 342 (= 6 57) метров; стена цитадели составляет ровно 399 (= 7*57) метров.

Харлстон искал единицу поменьше: он разделил 57 на 3. Результат (19) подходил для многочисленных небольших сооружений, боковая длина которых составляла ровно 19 м. В силу профессии приученный иметь дело с еще меньшими основными модулями в конструкциях, инженер разделил 19 сначала на 6, потом на 3. Результаты он сверил с картами профессора Милона. Харлстон продолжал поиски, пока не нашел наименьшую единицу измерения, которая подходила для всех сооружений Теотиуакана. Он обнаружил, что она равна 1,059 м. Он дал этой мере название хунаб, что на языке майя означает «единица». Масштабный ключ к плану города был найден, весь Теотиуакан можно было начертить в плане с помощью хунаба. Все замеренные данные давали серии из нескольких хунабов.

«Чтобы ясно видеть, часто бывает достаточно изменить направление взгляда», — писал Антуан де Сент-Экзюпери (1900–1944). Определив единую меру, Хью Харлстон нашел новое и удивительное направление взгляда.

Высота пирамиды Кецалькоатля, пирамид Солнца и Луны равна соответственно 21, 42 и 63 хунаба, т. е. они находятся в отношении 1: 2: 3 между собой; ступени пирамиды Солнца дают кратное 3 хунабам. Расчеты на компьютере дали поразительный результат: кромка вида в плане пирамиды Кецалькоатля соответствовала 1/100000 части полярного радиуса[18]. На цитадели Харлстон обнаружил различные пифагорейские треугольники, число к и его функцию, а также цифры скорости света (299792 км/с).

Харлстон чуть было не засомневался в числах, которые мигали на компьютере. Оставшиеся от пирамид возвышения и платформы цитадели обозначали средние данные орбит планет Меркурий, Венера, Земля и Марс. Для соответствующего масштабу расстояния от Земли до Солнца Харлстон подставил 96 хунабов; исходя из такой разметки, Меркурий находился на расстоянии 36, Венера — на 72 и Марс — на 144 хунаба.

Прямо за цитаделью в проложенном строителями города искусственном «канале» протекает ручей Сан-Хуан. Расстояние оттуда до оси симметрии цитадели составляет 288 хунабов, на расстоянии еще 520 хунабов лежат развалины неизвестного строения, и этот отрезок соответствует в масштабе расстоянию Солнце — Юпитер. Отмерив от центра цитадели — по Дороге мертвых по направлению к пирамиде Луны — 945 хунабов, Харлстон должен был обнаружить сооружение, которое обозначало бы линию планеты Сатурн, но тут ничего не было. Не превращались ли от этой ошибки все его расчеты в игру воображения? В Национальной библиотеке в Мехико Харлстон нашел старые планы Теотиуакана, на которых именно в этом месте значилось сооружение: оно было снесено во время земляных работ, когда для удобства туристов здесь прокладывали асфальтированную дорогу. Значит, проектировщики не забыли место для планеты Сатурн.

На 1845 хунабов далее, в конце Дороги мертвых, ось симметрии пирамиды Луны отмечает данные орбиты Урана. Не забыли ли проектировщики поставить каменные реперы для Нептуна и Плутона?

Продолжением Дороги мертвых за пирамидой Луны в холмистой местности служит так называемая Улица процессий. Хью Харлстон со своими помощниками осмотрел склоны. На дуге на расстоянии 2880 хунабов должен был находиться (если он вообще существовал) знак, соответствовавший среднему положению Нептуна по отношению к другим планетам. Действительно, на Серро-Гордо, примечательной горной вершине, Харлстон обнаружил холм с храмом, а дальше вверх, на расстоянии 3780 хунабов, остатки башни в форме фаллоса, которую местные жители называют Шочител (цветок). Не осталась забытой в модели и планета Плутон. С самого начала строители запланировали каменную модель нашей Солнечной системы, в которой они — за пределами Дороги мертвых, идущей с севера на юг оси, — учли естественные возвышения ландшафта.

Я всегда стараюсь информировать читателя лишь о тех вещах, которые можно проконтролировать, поэтому я решил проверить, действительно ли на Серро-Гордо имеются отметки, как это утверждает Харлстон.

Летом 1983 г. я направил свой взгляд через полевой бинокль и телеобъектив вдаль; я осмотрел Серро-Гордо, но не смог обнаружить в его защитной коричневато-зеленой окраске никаких признаков отметок. Я спросил одного из многочисленных торговцев, которые навязывают туристам сувениры (в основном небольшие керамические флейты), есть ли дорога на гору. Он посоветовал мне доехать до деревушки Отумб, оттуда на вершину ведет дорога, по которой доставляли строительные материалы для радиолокационной станции. Торговец сомневался, удастся ли мне пройти, потому что там наверху запретная зона. Однако мне приходилось преодолевать и не такие препятствия, когда меня манила цель.

Проезжая по полям кактусов, я утолял жажду небольшими зелеными плодами опунции, которые продавали по дороге дети; плоды были сладкие на вкус и в них — как в цитрусовых — много витамина С. Видимо, эти плоды пользовались спросом, потому что бригады женщин и мужчин укладывали их в деревянные ящики. Я не видел дороги, которая вела бы от Отумбы наверх. Я свернул куда-то налево: узкая дорога была основательно вымощена булыжником и, извиваясь, шла на гору. Козы с овцами провожали «фольксваген» такими же удивленными взглядами, что и их пастухи-индейцы. На полпути на натянутом поперек дороги канате висела предупреждающая табличка «Прохода нет». Видимо, здесь начиналась закрытая зона; я сделал ее открытой, убрав канат. Дорога круто шла к вершине, защищенной от любопытных повторным предупреждением «Военная запретная зона». Солдат нигде не было видно, и я дал газ, шины завизжали на гладких камнях.

Башня без окон и дверей…

Выходя из-за поворота, я увидел огромную антенну радара, вращавшуюся на башне, можно сказать, в величественном покое. «Фольксваген» я припарковал в низине, надеясь, что он не появился на экране дежурного. Будучи незваным гостем, я пригибался, перебегая от дерева к дереву, чтобы найти позицию, где я был бы на непосредственном продолжении лежащей далеко внизу подо мной Дороги мертвых. Пирамиды Солнца и Луны выглядели отсюда сверху как игрушечные кубики, Дорога мертвых — как воздушный коридор между пирамидами. Теперь я передвигался почти у самой вершины, взбирался по скалистой местности, крепко держась за ветки, — так я добрался до нужной точки на одной оси с Дорогой мертвых! Где-то здесь, если Харлстон был прав в своем утверждении, можно было найти отметку для Плутона. Я не увидел ее. Кверху до самого плато с радиолокационной установкой в поле зрения не было ничего, поэтому я стал спускаться вниз, не сводя глаз с линии визирования — Дороги мертвых.

Крыши древней башни не заметить было нельзя! В нескольких шагах передо мной находилась башня в форме фаллоса! В ней нет дверей, нет окон. Штукатурка местами отпала, обнажив коричневато-черные камни. Отметка для Плутона на прямом продолжении Дороги мертвых!

Увлекшись, я не заметил, что давно сгустились тучи; дождь хлынул прежде, чем мне удалось еще дальше внизу проверить отметку для Нептуна. Промокнув до нитки, я добрался до «фольксвагена», который — как я и опасался — больше сползал вниз в долину по гладким камням и скользкому мху, чем ехал на вращающихся колесах. Будучи аккуратным швейцарцем, я как раз хотел снова укрепить канат с табличкой «Прохода нет», когда рядом остановился джип с четырьмя солдатами:

— Что вам здесь нужно?

— Я турист, хотел отсюда сверху сфотографировать поле с пирамидами… — извинился я.

— Это запрещено!

— Ну да, раз идет дождь… — усмехнулся я.

Вычислил ли Хью Харлстон на самом деле единую меру, подходящую для модели Теотиуакана? Не хотел ли он ввести в заблуждение современников? С помощью цифр можно доказать почти все. Почему думают, что древние архитекторы запланировали свой гигантский город по единой универсальной модели? На расчеты Харлстона археологи отвечали усталой улыбкой, пока другие наблюдения не озадачили их.

Дорога мертвых лежит не точно в направлении юг — север, она «отклоняется от северного направления на 17° к востоку» [18]. Все другие сооружения Теотиуакана также сориентированы аналогичным образом. В этом не было бы ничего особенного и это молено было бы списать на специальные правила для Теотиуакана, если бы именно такое отклонение на 17° от направления юг — север не обнаруживалось и в других культурных центрах Месоамерики, например в Туле, новонайденной столице царства тольтеков, или в Чичен-Ице, древнем городе майя. Древние индейские земельные угодья также лежали с отклонением на 17° к востоку от северного направления, и позднее даже испанцы придерживались этого при строительстве своих поселений. Доказано, что дороги, поля, деревни, монастыри и крупные сооружения приспосабливались к 17-градусной системе. Профессор Франц Тихи [18], подробно занимавшийся данным феноменом, считает:

«Проблема состоит в том, что, согласно такой точке зрения, земельные угодья должны сохраняться на протяжении 2000 лет. При чисто культурно-религиозном значении земельных угодий и сети населенных пунктов этот факт понять трудно».

Ну да, можно было бы предположить, что ацтеки и майя скопировали оправдавшую себя 17-градусную систему Теотиуакана, и загадка была бы решена. Но найти решение ребуса не так-то легко. Дело в том, что Теотиуакан давно лежал в развалинах, когда майя и ацтеки начали строить свои новые города. И еще: если строительство велось в некой системе координат, то почему не точно в направлении с юга на север?

Дорога мертвых — с отклонением на 17° к востоку — была осью север — юг и главной улицей города, вдоль нее группировались крупные сооружения. Трехкилометровая улица проходила мимо цитадели, в центре которой по задуманной модели Солнечной системы предполагалось положение Солнца, вдоль ручья Сан-Хуан, который в космическом пространстве обозначал пояс астероидов, через лежащие сегодня под асфальтом руины, которые обозначали Юпитер, а также проходила мимо пирамиды Солнца, отметки Сатурна, и шла к пирамиде Луны, обозначавшей Уран. На прямом продолжении этой оси на склонах Серро-Гордо обнаружились отметки для Нептуна и Плутона; наконец, строго следуя этой линии, на вершине горы удалось найти древнейшие индейские рисунки, высеченные на скале.

Стало быть, строители Теотиуакана с самого начала учли ландшафт в задуманной модели нашей Солнечной системы. Совершенно прямая, стремящаяся к вершине Серро-Гордо ось требовала отклонения на 17° от абсолютного направления с юга на север. Даже гениальные градостроители не могли передвинуть горы! «То, что какие-то вещи происходят, не означает ничего. То, что о них становится известно, означает все», — хочется мне сказать вместе с Эгоном Фриделлем (1878–1938).

Это не дает ответа на вопрос, почему майя свои намного более поздние поселения — скажем, Майяпан или Чичен-Ицу, находящиеся от Теотиуакана на расстоянии свыше 1000 км по прямой в лесах Юкатана, — возвели в соответствии с давно погребенной в земле «системой 17°». Там не было ни доминирующей над уровнем города горы, ни вообще какой-либо причины, чтобы составлять план по такой системе. По геодезическим причинам «система 17°» впервые была применена в Теотиуакане. Видимо, такой божественный план города считался в месоамериканском мире образцом передовой городской культуры. Теотиуакан стал моделью за пределами «чисто культурно-религиозного значения».

В последние годы были обследованы холмы, склоны и вершины гор. Повсюду на заметных местах археологи находили высеченные на скале индейские рисунки, которые своими продленными линиями накладывали сетку на Теотиуакан.

На вершине горы Серро-Аравильяс, в 7,5 км к западу от пирамиды Солнца, была откопана трехметровая каменная глыба, на которой Солнце выгравировано как два переплетенных и два «перечеркнутых» кольца. С места находки пирамида Солнца не видна, потому что видимость закрывают отроги Серро-Кала-вера. Когда же исследователи с помощью буссоли посмотрели в направлении, на котором — за холмами — находится пирамида Солнца, на следующем холме они снова обнаружили каменную глыбу, на которой при внимательном осмотре также были найдены высеченные геометрические знаки — «перечеркнутые» круги, треугольник; ось кругов с точностью компаса указывала на вершину пирамиды Солнца.

Измерения и расчеты открыли еще одно чудо! Если в начале весны смотреть с вершины пирамиды Солнца на запад, Солнце сядет за горизонт точно над отмеченным камнем. Похожие отметки были найдены на Серро-Чиконаутла, в 14 км к юго-западу, а также в 35 км к северо-востоку от Теотиуакана.

До сих пор на больших и меньших расстояниях насчитывается более 30 точек, связанных с загадочным Теотиуаканом, но они служили еще одной цели: отметки сориентированы по расположению звезд на небе, большей частью по Плеядам, а также указывают на отдаленные города. Еще в 720 км к северу от Теотиуакана, вблизи города

Дуранго, найдены такие же высеченные на скале рисунки, как на горах вокруг древнего великого города. Не подлежит сомнению, что на всей Месоамерике — предположительно также далеко на севере, в США и Канаде, — лежит геометрическая сетка. В горах Бигхорн, штат Вайоминг, известно так называемое medicine wheel (медицинское колесо); оно подходит к координатам Теотиуакана и выверено по звездам Ригель и Альдебаран, т. е. удовлетворяет планетарным предписанным значениям других ориентиров: оно настроено на Теотиуакан и одновременно связано со звездами.

Теотиуакан был центром задуманной географической и космической системы, поэтому до начала строительства должны были быть заданы обе составляющие, ведь сооружения после их возведения «переставить» нельзя.

Дни летнего и зимнего солнцестояния определить довольно просто: когда столб отбрасывает на земле самую короткую тень, это 21 июня, а при самой длинной тени — 21 декабря. Если солнце не прячется за облаками, по наблюдению за изменяющимися углами тени за длительный период можно делать простые предсказания; если речь идет о данных орбит планет и звезд, следует вычислить квадранты, углы и т. д., но это уже высшая математика. Если же требуется определить направление на точки, находящиеся на большом расстоянии одна от другой, с точностью до одного метра, то нужны очень длительные периоды наблюдений, сеансы определения точек от холма до холма, от вершины к вершине, а также технические средства. И еще период хорошей погоды в несколько сотен лет!

Мне часто попадаются в руки книги, в которых разумные авторы обращаются, видимо, к подросткам, которых можно одурачить. Они утверждают, что для удивительных наблюдений за небесными объектами и точного вычисления календарных дат народов Месоамерики нет необходимости «ссылаться на загадочные технологии» [20]; не нужно «искать прибежище в утраченных тайнах, чтобы объяснить сооружение пирамид и дворцов». Якобы все было очень просто, потому что народы Месоамерики, жившие в каменном веке, в течение столетий смастерили из дерева или камня приборы для наблюдения и измерения. Авторы утверждают, что вычислять орбиты небесных тел и определять углы можно было из «бойниц с целиками», вроде тех, которые имеются в верхнем помещении обсерватории в Чичен-Ице, а комплексы зданий — таких, как в городе майя Уаксактун, — можно было расположить в определенном астрономическом направлении, поскольку «Солнце восходит за углом такого здания в определенный момент, если наблюдать с другого здания».

После таких утверждений напрашивается вопрос: почему серьезные ученые все еще теряют время на спорные домыслы, когда все объясняется так просто? Несведущий читатель теперь подумает, что все загадки решены. Нет, они, конечно, не решены.

Ловко, чтобы не сказать — путем махинаций, предвосхищаются факты, которые в хронологической последовательности имели место лишь после возведения овеянных загадками сооружений. «Бойницы с целиками» в обсерватории Чичен-Ицы были устроены после того, как было возведено здание. В Уаксактуне Солнце можно было наблюдать после того, как появилась возможность наблюдать «с высоты другого здания».

С вершины пирамиды Солнца в Теотиуакане получаются горизонтальные линии визирования к исходным точкам на небосводе. Однако изначально и заранее нужно было определить местоположение и высоту пирамиды, поскольку линии визирования «открывались» лишь с вершины сооружения.

Это сооружение нельзя было — как сооруженные позднее бойницы с целиками — переместить при необходимости на несколько метров, если после его торжественной сдачи в эксплуатацию оказалось бы, что линии визирования не попадают на объекты наблюдения.

Планеты Уран, Нептун и Плутон — те, которые получили свои правильные отметки в модели Солнечной системы на так называемой Улице процессий за пирамидой Луны, — во времена строительства Теотиуакана не были известны. Уран открыл в 1781 г. астроном-любитель, музыкант Фридрих Вильгельм Гершель (1738–1822). С 1840 по 1845 г. на основании расчетов было высказано предположение о существовании Нептуна, но впервые наблюдал его Иоганн Готфрид Галле (1812–1910) в 1846 г. в Берлине. Крошечную планету Плутон обнаружили и вовсе в XX в.; его диаметр менее 6000 км, т. е. значительно меньше Марса и Земли, его свет настолько слаб, что небольшие телескопы не могут его уловить. Только в 1930 г. Клайд Уильям Томбо (1906 г.) в обсерватории Ловелла в Аризоне, США, после систематических поисков с помощью сделанных в телескоп фотографий открыл девятую планету Солнечной системы.

Поскольку ни майя с их предками, ни неизвестные строители Теотиуакана не имели телескопов, то они, следуя простой логике, не имели представления о существовании планет Уран, Нептун и Плутон, не говоря уже об их расстояниях до Солнца. Специалистам известно об этом, поэтому из дилеммы они выходят через черный ход. Или, говорят они, результаты поисков Хью Харлстона чистая случайность, или же обитатели Теотиуакана располагали инструментарием, позволявшим определять местоположение планет.

Несколько лет назад точно под центром пирамиды Солнца была обнаружена пещера, скрытая глубоко в ложе лавового потока. В специальной литературе я не обнаружил никаких сведений, было ли в этом подземном помещении еще что-нибудь найдено. Существование пещеры не оспаривается, остальное замалчивается. Вместе с тем это помещение под центром пирамиды Солнца еще раз доказывает, как точно по плану велось строительство; оно свидетельствует о точном выборе места, которое, так сказать, с первой лопаты было привязано к местности.

Несмотря на это, легче принимается любая отговорка, чем возможность того, что гости из Вселенной передали строителям большого города планы и все данные, кажущиеся нам непостижимыми.

Если допустить, что инопланетяне поделились астрономическими знаниями и градостроительными умениями, возникает вопрос: с какой целью они так поступили? Ответ: как раз с такой, которая стала действительностью через тысячи лет. Из этой махины огромных знаний умные ученые должны сделать выводы, правильные выводы. В противном же случае это будет свидетельствовать о неготовности земного уровня познания к началу космической эры.