Иван Сытин: плоды просвещения
Иван Сытин: плоды просвещения
Его называли «первым гражданином земли Русской», «Великим книжником», «человеком, который научил Россию читать». В конце XIX – начале ХХ столетия не было в стране ни аристократического особняка, ни крестьянской избы, ни школы, ни института, где не говорили бы о нем с почтением. Потому что именно он, Иван Дмитриевич Сытин, первым в России стал печатать книги ценой лишь в 1 копейку и вопреки всем ученым мнениям сумел сделать невозможное – приохотить простых жителей российской глубинки к чтению. Только за 10 лет работы (1901–1910) он выпустил 212 миллионов книг, не считая газет и журналов, а за полвека – и посчитать невозможно! Это Сытин привел всех классиков, начиная с Пушкина, и всех современных ему писателей (и Лескова, и Толстого, и Чехова) в каждый российский дом. Он так рвался «нести идеи добра в массы», «работать для просвещения народа». Недаром все были уверены, что он – «богатырь, чей подвиг не забудет ни один человек просвещенной России».
Господа читатели, вы помните Сытина? Ну хоть кто-нибудь сегодня знает о том, какую цену пришлось заплатить книжнику за «плоды просвещения»? О нем не вспомнили ни разу за все время советской власти. А когда в конце ХХ века появились первые публикации, весь просвещенный люд ахнул, потому что факты оказались сенсационными. Только это была трагическая сенсация…
20 мая 1882 года Москва бурлила, открывая Всероссийскую промышленно-художественную выставку. В час дня с помпой прибыл император Александр III. Академик Боткин, проводивший «экскурсию», ухитрился и подвел-таки государя к стендам с книгами. Император обвел скучающим взглядом вызолоченные фолианты, зевнул и вдруг уставился на тоненькие книжечки без обложек. «Это дешевые книги для крестьянства!» – начал объяснять Боткин. Но император пожал плечами и зашагал прочь.
Иван Дмитриевич Сытин. Портрет из сборника «Полвека для книги»
Иван Сытин скрипнул зубами: конечно, «некрасивые книжки» господам не интересны. Только такой чудак-романтик, как он, Ванька, мог подумать, что государь оценит издание книг для народа… Впрочем, еще не поздно блеснуть! Александр ведь зайдет в павильон промышленности. А там у Сытина стоит готовая к работе первая печатная машина, изготовленная в России. До того всю печатную технику-то из Европы возили.
Сытин влетел в павильон, крича рабочим: «Запускай!» И вот, едва император подошел к машине, прямо ему в руки вылез лист с изображением… его августейшей особы. Сытин крякнул – кто будет недоволен сам собой? Вот и императорское удовлетворение выразилось в присвоении продукции Сытина серебряной медали.
«Крестьянская книга, ясно, «золота» не получит!» – с горечью думал Сытин, забирая награду. Но мечтал ли он вообще о каких-либо наградах 16 лет назад, когда впервые попал в Москву, не имея ни жилья, ни денег? Было ему тогда 15 лет, и он числил себя вполне «бывалым» – уже лет шесть странствовал по России. Родился Иван в 1851 году в деревне Гнездниково Костромской губернии в семье волостного писаря. По русской привычке папаша был подвержен «припадкам меланхолии», проще говоря, запоям. И потому, кое-как осилив в церковно-приходской школе счет-грамоту, Ваня сбежал от домашних побоев. Помогал купцам на Волге. Один знакомый дал ему рекомендательное письмо к московскому меховщику Шарапову. Да только в меховой лавке места оказались заняты. Но, на Ванино счастье, старый купец Шарапов имел и другую лавку – книжную. Туда и взял Ваню «мальчиком» на самую черную работу. Но справился Ваня. Не перечил, не крал и так старался, что бездетный старик посчитал Сытина благоприобретенным сыном и все печатное дело в его руки передал. Правда, дело было не ахти – не уважал старообрядец Шарапов издания книг, только лубочные картинки для русской деревни печатал. Но Ваня Сытин мечтал именно о книгах. Чуть не каждую ночь снилась ему собственная типография: белые рулоны бумаги, подвешенные к потолку, машины, печатающие книги. Мечта начала сбываться после женитьбы. Дочь почтенного московского кондитера, Дуня Соколова, принесла жениху 4 тысячи приданого, и благодетель Шарапов дал на свадебное обзаведение 3 тысячи. Правда, на такие деньги большую типографию не откроешь, но сметливый Иван выписал из Франции современный литографский станок. Эта невиданная заморская диковинка сама красила листы в пять красок. А ведь до того лубки раскрашивались вручную всего-то в три краски – иначе замучаешься. Так Сытин первым в России перешел на современное литографское производство. И тиражи его лубков перевалили за миллион. Вот вам и деньги на настоящую типографию!
Никто в то время не верил, что книги в России можно издавать большими тиражами. «Читают только в городе! – убеждали почтенные издатели молодого. – Книга – предмет для избранных!» Но Сытин мечтал о книге для всех. Значит, из дорогого удовольствия книжка должна стать дешевой, чтобы все могли купить. Но где?! Книжных магазинов в деревнях нет. Правда, есть коробейники-офени, которые торгуют товаром вразнос. Вот их-то и нанял Сытин – торговать недорогими книжками по всей России. И в дождь, и в снег на непокрытых телегах, а чаще и вовсе пешком пошли офени Сытина из деревни в деревню с огромными мешками книг. Тяжело давалось просвещение…
Сытин, и сам читавший по слогам, прекрасно понимал: крестьяне не осилят толстых книг. Зато тонкие, в 16 страничек, прочтут с удовольствием. Он стал печатать брошюрки без переплета – рассказы, сказки и… пересказы классических романов. Поручал их гимназистам и студентам: им – заработок, ему – миллионные тиражи. Так что это он, предприимчивый Сытин, изобрел жанр «краткого содержания», дайджеста, который окажется столь популярен в ХХ веке.
Впрочем, сам Сытин мечтал о том времени, когда, приохотив российскую глубинку к чтению, станет печатать романы в их настоящем объеме. Конечно, с помощью офеней романы не продашь – нужны магазины. Вот в этом и помогло императорское «серебро». Узнав о награде, московское начальство наконец-то выдало книжнику разрешение на торговлю в городе. Сытин организовал товарищество на вере «И.Д. Сытин и Ко» и в феврале 1883 года открыл первую книжную лавочку на бойком месте у Ильинских ворот. Покупатель повалил валом. Вот тут-то русский книжник и развернулся. С бешеной энергией стал издавать книги чуть не по всем отраслям знаний – истории, философии, экономике, медицине, педагогике, географии, всем естественным наукам. Тиражи зашкаливали за миллионы, и Сытин открыл большие магазины по всей стране.
Особо старался он на ниве грамотности. Ежегодно издавал миллионными тиражами буквари для всех слоев общества. Всего выпустил их 14 миллионов. Потом к «крестьянской книге» по копейке добавил «городские собрания сочинений русских классиков»: например, Гоголя за 50 копеек, Пушкина – за 80. Но главной страстью Сытина стала современная литература. С февраля 1885 года он начал издавать народную серию «Посредник», в которой печатались книги Льва Толстого, Лескова, Чехова, Короленко и других русских литераторов. Это вам уже не «пересказы голодных студентов»! Конечно, Сытин прекрасно понимал, что со своим «малообразованием» не сможет сформировать такую замечательную серию. Но он всегда умел находить нужных людей. Вот и редактором «Посредника» стал литератор Чертков, друг Толстого. А сам Сытин говорил: «Я всего лишь скромный посредник между интеллигенцией и массовым читателем!»
Дорвавшись до любимого дела, этот скромник стал ненасытен. Издавал 9 газет, включая ежедневный бестселлер «Русское слово», 20 журналов, среди них те, чьи идеи сохранили свою актуальность на столетия: журнал «Вестник школы» (помните, его видоизменение «Вестник советской школы»?), альманах «На суше и на море» (он тоже издавался вплоть до советских времен). Но больше всего жизненных сил оказалось у журнала «Вокруг света» – он сохранил свою марку и название до сих пор. И заметьте, все эти журналы и книги, охватывающие самые передовые по тем временам отрасли знаний, издавал человек с образованием церковно-приходской школы. И главное, он умел с одного взгляда понять актуальность той или иной книги, того или иного открытия, талант того или иного автора. Сытин не просто научил Россию читать – он научил ее мыслить. Воистину – уникум!
В 1905 году в типографиях печатались революционные прокламации – Сытин верил в идею народной справедливости. Но справедливость все видели по-разному – рабочие решили разгромить типографию. Сытин к ним кинулся: «Ежели разгромите, сами безработными станете!» Печатники отвечают: «Пусть станем, зато тебе покажем наш верх!» А тут вдруг сверху рулон бумаги и развернулся: тросы не выдержали – полтонны вниз полетело. Еле в страхе отскочить успели. Сытин и подытожил: «Не будем делать свое дело – всех сомнет!»
Так погром и не состоялся. Снова Сытин, как всегда, к 6 утра на работу прибегал и только в полночь – домой. В голове одно – как бы увеличить тиражи да уменьшить цену, чтобы самые неимущие крестьяне и рабочие могли читать и просвещаться. Так что, когда пришел октябрь 1917 года, издатель Сытин не очень-то встревожился. Но 28 ноября его типографию национализировали. Однако Сытина и это не проняло: «Я – русский мужик, я к своему вождю поеду!» И точно – поехал в Петроград к Ленину.
Вождь выслушал издателя и прищурился: «Все дела подлежат национализации, батенька!» Сытин ахнул: «Мое дело – я сам! Может, вы и меня национализируете?» Ленин улыбнулся: «Вам способно жить и работать, как работали… И жилье вам оставим, и по возрасту пенсию дадим, если вы не против нас и намерения у вас искренние!» Сытин Ленину протянул свои мемуары: «Я всю жизнь прожил искренне. Вот, изволите видеть – «Жизнь для книги». И снова Ленин улыбнулся…
В Москву Сытин вернулся окрыленный. Но выяснилось, что в типографию его не пускают – там теперь издаются газеты «Известия» и «Правда», а на книги вообще нет бумаги. И опять Сытин воззвал к Ленину: «Книга гибнет, спасите книгу!» И Ленин, уже переехавший в Кремль, отправил бывшего издателя в Германию за инвестициями для строительства бумажного завода. Сытин занял денег у старых германских партнеров, приложил все свои оставшиеся и сдал всё в госбанк: «Это мой вклад в народное просвещение! Мне прибылей не надо. Мне бы только работать!»
…Стена протекала. Обои уже отвалились, а осенним дождям не было конца. Сытин мрачно смотрел на голые стены своей комнатушки. Вот чего стоят обещания вождей! Спустя три года после смерти Ленина семью Сытиных бесцеремонно выселили с насиженной квартиры. Теперь они ютятся в крошечных комнатках, хорошо хоть тут же – на Тверской. Правда, в октябре 1927 года Сытину все же положили пенсию, обещанную Лениным: аж целых 250 рублей в месяц – радуйся, мужичина!..
Господи, для кого же он всю жизнь старался?! Недосыпал, недоедал – все ратовал за идею просвещения. И вот отблагодарили: продавленное кресло да железная кровать – все, что он нажил со своей идеи. Жена скончалась от недоедания и промозглой сырости, сына Николая обвинили в подрывной деятельности и сослали в Томск…
Сытин поежился. Когда-то его величали «русским колоссом-просветителем». В прессе писали: «Страна, народ которой дает таких деятелей, как Иван Дмитриевич Сытин, заслуживает быть великой и независимой. Был бы только надлежащий простор для работы Сытиных, и никакие невзгоды и потрясения не будут страшны нашей родине». Теперь газеты именуют его эксплуататором и кровопийцей. А он бесполезно тычется со своими воспоминаниями и опытом то в одно, то в другое издательство. Но никому не нужны ни его книга, ни его опыт. Теперь новая жизнь – свободная. Наборщики в типографиях свободно пьют прямо на рабочих местах, ругаются матом и хамят классово чуждому начальству. Вот вам и плоды просвещения!..
В ту ночь 83-летний книжник мучился пневмонией – задыхался, кашлял. А когда забылся под утро, опять увидел во сне громадную сорвавшуюся махину бумаги. Подумал: все рушится, скорей бы уже… 23 ноября 1934 года его не стало. И это был подарок судьбы. Ведь в конце того года начались сталинские чистки. Но эти «плоды просвещения» русского книжника уже не сумели коснуться.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.