Лето 1942 г. – осень 1943 г.

Лето 1942 г. – осень 1943 г.

Год, прошедший с конца лета 1942 года – когда партизанское движение стало представлять собой силу, с которой пришлось считаться, а в организационном плане полностью реализовало свой потенциал – до осени 1943 года, стал свидетелем того, как остававшееся на оккупированной территории гражданское население оказалось зажатым между двумя воюющими сторонами. Отношение и поведение населения определялись несколькими новыми и весьма важными соображениями.

Происходившее развитие событий на фронтах, не имевшее отношения к партизанскому движению, сыграло свою роль. Во второй половине 1942 года немцы одерживали победы в основном на юге, в том регионе, где партизаны были наиболее слабы или их не существовало вообще. На севере и в центре Восточного фронта положение оставалось практически неизменным, тем самым опровергая надежды и обещания немцев, утверждавших, что Москва и Ленинград вскоре падут. В районах, где партизаны вели активные действия, победы немцев не имели важного значения, тогда как последовавший разгром под Сталинградом оказал огромное влияние на структуру всей военной машины Германии на востоке. Он заставил немцев испытывать неуверенность, ослабил их физически и вместе с тем повысил мощь и вдохновил партизан. Хотя отдельные элементы, в частности коллаборационисты, продолжали верить, что Сталин должен проиграть войну, – что было результатом предвзятого освещения событий немцами, – преобладало все же чувство, что произошел коренной перелом.

Всю находившуюся в этот период в тылу у немцев территорию можно разделить на три имевших четкие различия региона: 1) районы, находившиеся под полным контролем немцев; 2) те, где доминировали партизаны; 3) переходившие из рук в руки. Широкое развитие партизанского движения в начале 1942 года происходило в тех районах, где ему оказывалась существенная поддержка: помощь с советской стороны поставками, подкрепление живой силой, радиоконтакты, поддержка с воздуха и предоставление разведывательных сведений; наличие оторванных от своих частей красноармейцев; и, наконец, жизненно важный для партизан фактор – поддержка в определенной мере коренного населения. К началу весны 1942 года целые районы номинально находились под контролем партизан; в Брянской области даже небольшие города, такие как Дятьково и Трубчевск, оказались в руки партизан, но, как правило, контролируемые партизанами районы находились в сельской местности, где партизаны в основном обитали в лесах.

С течением времени в контролируемых партизанами районах гражданское население все сильнее начинало отождествлять себя со своими новыми хозяевами. Жизнь людей теперь впрямую зависела от того, сумеют ли выжить партизаны, ибо в случае возвращения немцев судьба их была бы решена. В этом отношении тактика немцев способствовала возникновению более тесных отношений между партизанами и населением. Они развивались отнюдь не вследствие большой признательности, хотя такие чувства иногда и имели место, скорее их можно охарактеризовать как «вынужденный брачный союз без каких-либо иных шансов на развод, кроме самоубийства». Помимо того, прямые ежедневные контакты с партизанами давали крестьянам возможность вступать с ними в личные отношения. Люди становились объектами интенсивной советской пропаганды, которая в конечном счете была призвана убедить граждан, что многое изменилось или во всяком случае изменится после войны, и стремилась удовлетворить наиболее острые чаяния народа. Не приходится сомневаться, что после искоренения немецкого влияния, ликвидации коллаборационистов и восстановления советских порядков и учреждений оставшимся в живых гражданам в районах, более или менее продолжительное время контролируемых партизанами, волей-неволей приходилось снова считать себя людьми подвластными советскому режиму, представителями которого являлись партизаны и создаваемые ими местные администрации. Нет никаких сведений о возникновении крупных волнений или выступлениях граждан против партизанской власти, хотя вполне можно предположить, что недовольство реквизициями, призывом и восстановлением советских порядков было широко распространено.

Но полностью подконтрольные партизанам районы, пусть их количество и размеры постоянно и увеличивались, занимали лишь небольшую часть территории в тылу у немцев. Не будет большой ошибкой сказать, что не более одного миллиона граждан, а возможно и меньше, проживало в общей сложности во всех этих районах. Площадь их постепенно расширялась, но в основном была ограничена Брянскими лесами, районом Полоцк – Лепель, рядом мест под Бобруйском и юго-западной частью Ленинградской области.

Значительно большее количество населения проживало в районах, которые можно назвать «сумеречными» зонами, где ни немцы, ни партизаны постоянно не находились у власти. В ряде случаев номинально положение контролировалось немецкими гарнизонами, но партизаны по ночам могли эффективно совершать свои рейды; в других случаях ни та ни другая сторона не имела достаточных сил для обеспечения полного повиновения населения. Как правило, немцы лишь от случая к случаю посылали войска и гражданских чиновников для принудительного набора рабочей силы, реквизиции продовольствия или для проведения разведки. Хотя жизнь под властью кого-то одного, либо немцев, либо партизан, вряд ли можно назвать приятной, она все же таила в себе меньше опасностей; жизнь же в «сумеречных» зонах означала для граждан проводимые и немцами, и партизанами поборы; репрессии одной стороны за сотрудничество с другой и наоборот; даже отказ сотрудничать с одними не гарантировал освобождения от наказания другими. Сотрудничавшим с немцами жилось крайне непросто, им часто приходилось перебираться в ближайший районный центр или прятаться по ночам, чтобы избежать мести партизан; помогавшие партизанам находились в большей безопасности, поскольку о них, как правило, не было известно немцам. Используя тактику террора, немцы часто не делали никаких различий, тогда как партизаны стремились привлечь на свою сторону те элементы, которые, по их расчетам, были способны дезертировать от немцев.

В результате гражданскому населению таких «пограничных» районов жилось несладко, ибо оно оказывалось буквально между двух огней. С течением времени и появлением у партизан больших возможностей для безнаказанного проведения своих акций менялось и отношение к ним населения, которое если и не безоговорочно поддерживало партизан, то воспринимало их как более сильную и более предсказуемую власть.

Прочно удерживаемыми немцами районами оставались лишь крупные поселки, города, места дислокации их гарнизонов и деревни, расположенные вдоль главных линий коммуникаций. Здесь гражданское население в основном было надежно защищено от действий партизан (исключение составляли лишь проводимые ими время от времени рейды), но прекрасно знало об их существовании, а также о действующем советском подполье; кроме того, эти районы были наводнены советскими и партизанскими агентами, занимавшимися саботажем и диверсиями. Население вновь испытывало двойное давление. Проводимые немцами реквизиции, принудительный труд и жестокое обращение не являлись редкостью и вынуждали граждан переходить к активной оппозиции. Однако для тех, кто жил спокойно и «нормально», партизаны выглядели силой, стремившейся нарушить пусть и не вполне совершенный, но относительно стабильный порядок. Поэтому в ряде таких районов население испытывало страх перед партизанами, и страх этот усиливался благодаря тому, что партизаны подчас были беспощадны к населению, живущему за пределами контролируемых ими районов. Любопытно, что одна из весьма проницательных советских женщин-агентов, чьи донесения дошли до нас, в 1942 году отмечала: «В тех районах, где партизаны не проявляют активности, население настроено против них. В сознании населения партизаны являются бандитами и грабителями. В ряде случаев партизаны небольшими группами (от пяти до семи человек) совершали набеги на деревни. В этих случаях люди, в особенности мужчины, в панике бежали из деревень. Даже там, где просто появлялись ложные слухи о приходе партизан, мужчины старались скрыться»[291].

Если в 1942–1943 годах количество свободных от партизан районов неуклонно сокращалось во всей лесистой зоне – то есть приблизительно на всей оккупированной территории к югу до северных границ Украины, – в центральной и южной частях Украины и в прилегающих районах к востоку (то есть на равнинах, раскинувшихся до Сталинграда, Кубани и части Северного Кавказа) партизаны практически отсутствовали. Это наводит на весьма важную мысль: на Украине крайне негативные проявления проводимой немцами политики вызывали такую же, если не более сильную, чем везде, враждебность населения; но усиление этой враждебности (в ряде западных районов нашедшее свое выражение в создании вооруженных отрядов украинских националистов) происходило без участия и поддержки советских партизан. Вместе с тем на Северном Кавказе предпринятая попытка организовать партизанское движение в благоприятных для него условиях местности почти полностью провалилась; и хотя виной тому были различные причины (в том числе недостаток времени и отсутствие отрезанных от своих частей красноармейцев), немаловажную роль сыграла и довольно мягкая политика, проводимая немцами. Можно сделать заключение, что успех или провал партизанского движения в плане опоры на поддержку населения во многом зависел от политики, проводимой стороной, противостоящей партизанам.

В целом в 1942–1943 годах происходил дальнейший и окончательный упадок прогерманских настроений – даже в тех районах, где партизаны были слабы или их просто не существовало. Можно предположить, что к середине 1943 года враждебное отношение к немцам было столь сильным и широко распространенным, что немцам, несмотря на все их попытки, не удавалось его побороть. С незначительными отличиями внутри различных социальных и национальных групп, имевшее место изменение в настроениях населения в период с осени 1941 года до первых месяцев 1943 года в значительной мере было обусловлено поведением самих немцев; на него также влияли постепенное усиление мощи и восстановление престижа Советского Союза, а также умелое использование национально-патриотических настроений в советской и партизанской пропаганде.

Эти факторы способствовали укреплению позиций партизан в тех районах, которые находились под их контролем или за которые они вели борьбу. Неспособность немцев защитить население в «пограничных» районах усиливала миф о мощи партизан; тому же во многом способствовали бессмысленные в военном отношении, но крайне эффективные в психологическом плане операции «кочующих» партизанских отрядов на Украине в начале 1943 года.

Вместе с тем угрозы и действия партизан в отношении гражданского населения, в особенности в отношении находившихся в «пограничных» районах коллаборационистов, заставляли испытывавшее страх население больше считаться с партизанами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.