Певец в опале (Муслим Магомаев)

Певец в опале

(Муслим Магомаев)

За те годы, что прошли с тех пор, как распался СССР, об этой великой стране разного рода «исследователями» были написаны и рассказаны горы всевозможных небылиц. О том, что жизнь там была серая и унылая, что свободомыслящим людям там буквально нечем было дышать, а талантливые люди всячески затирались и преследовались. Короче, сплошная чернуха. На самом деле все это по большей части выдумки, имеющие к правде отдаленное отношение. На самом деле жизнь в СССР была достаточно разноцветная и насыщенная, а талантливых и выдающихся людей было в десятки раз больше, чем в сегодняшнее самое пресвободное капиталистическое время. Если, к примеру, задаться целью и начать перечислять имена этих людей (а сюда войдут не только представители литературы и искусства, но также видные ученые, спортсмены и т. д.), то этот список займет не одну страницу текста. Причем речь идет именно о талантливых и выдающихся людях, а не о раскрученных с помощью СМИ, чего в советские годы вообще не было. «Феномена Ксении Собчак» там никогда отродясь не могло быть по определению.

Сетования критиков на то, что талантливых людей в СССР власти мало ценили и не позволяли им зарабатывать столько, сколько им захочется, тоже притянуты за уши. Практически все советские знаменитости жили в десятки раз лучше рядовых граждан, но это абсолютно не сказывалось на отношении последних к ним – кумиров в СССР боготворили по-настоящему. Им прощали все, в том числе и более сытую жизнь, чем у народа. Один из таких ярких примеров – уже известный нам певец Муслим Магомаев, который во второй половине 60-х превратился чуть ли не в национального кумира (отметим, что он был азербайджанцем, жил в Москве, но кумиром являлся для всей многонациональной страны).

Популярность Магомаева была связана прежде всего с песнями другого интернационального кумира – армянского композитора Арно Бабаджаняна, который в 60-е годы считался «королем шлягера». В исполнении Магомаева огромным успехом пользовались его песни: «Песня о Москве» (кстати, запрещенная Н. Хрущевым как твист), «Королева красоты», «Чертово колесо», «Свадьба», «Не спеши» и др. Выступая с таким «звездным» репертуаром, Магомаев довольно быстро превратился в Советском Союзе в «гастролера № 1» – певца, за обладание которым боролись все филармонии страны. Вспоминает Ч. Садыхов:

«На гастролях я со своей супругой Джейран собирал магомаевские гонорары. За каждое выступление на стадионе Муслим получал по ведомости ровно 537 рублей (отметим, что средняя зарплата по стране тогда составляла 120 рублей. – Ф. Р.). Так вот, 37 рубликов мы ему оставляли, а 500 отнимали, на время, естественно. При этом я открыто заявил певцу: «Муся, я тебе их не дам!» За четырехмесячные гастроли, например, собрали таким образом 11 тысяч рублей. Джейран иногда с упреком говорила: «Берешь меня на гастроли отдохнуть, а не для того, чтобы я не спала, зная, что под подушкой лежат такие деньги».

Ажиотаж вокруг концертов Магомаева был фантастический. Представьте стадион тысяч на 40–60. Кончается концерт. На гаревую дорожку выезжает «уазик» с открытым верхом. Мы с Мусей встаем в него и делаем традиционный круг почета. Народ сбегает с трибун, никакая милиция с этим справиться не в состоянии. «Уазик» поднимают и несут на руках. Клянусь! И мужики, и бабы – все несли. Однажды в Одессе так подняли «Волгу», в которой сидели я, Джейран, Муслим, его очередная пассия и водитель. И не просто подняли, а резво понесли до самой гостиницы «Красная», в которой мы тогда жили. Я не поленился, подсчитал, оказалось, машина находилась в воздухе почти три километра.

Потрясающий случай произошел в Молдавии, в Бендерах, кажется. Отработав концерт, возвращаемся в гостиницу часов в 11 вечера. Поднимаемся в номера. Вдруг – громкие крики. Выхожу на балкон. Гляжу, на соседнем стоит Муслим, а перед гостиницей огромная толпа. Люди кричали, что они не сумели попасть на концерт, и просили его спеть. Муся говорит: «Чина, сходи за аккордеоном, пожалуйста». И в течение часа с балкона 4-го этажа под мой «походный» аккомпанемент Магомаев давал бесплатный концерт…»

Между тем не всегда эти гастроли приносили певцу одно только удовлетворение, случались и неприятности. Об одном из таких случаев рассказывал Павел Леонидов, в 60-е годы известный в отечественной эстраде поэт-песенник («Тополиный пух», «Школьный вальс», «Звезды России» и др. песни) и администратор.

Эта история произошла в 1967 году. Леонидов решил организовать гастроли Магомаева в нескольких городах Союза: Ростове-на-Дону, Донецке, Краснодаре, Черновцах. При этом певцу было обещано за один сольный концерт на стадионе платить по 600 рублей (огромные деньги по тем временам). Магомаев согласился и с триумфом провел эти гастроли. Однако об этом стало известно чиновникам в Баку, и те немедленно телеграфировали в ЦК КПСС: «На каком основании Магомаев получает такие деньги?!» После этого за дело взялся заместитель министра культуры СССР Василий Кухарский. Он вызвал к себе Леонидова и Магомаева и устроил им настоящий разнос. «Это как изволите понимать? – кричал Кухарский на прибывших, не давая им опомниться. – Я, замминистра, получаю в месяц 700 рублей, а какой-то певец за один сольный концерт на сто рублей меньше! Вы что, охренели?! Да сам Шаляпин у царя столько не получал!»

Леонидов сделал попытку оправдаться, объяснив, что действовал согласно существующим правилам. «Вы же сами, Василий Феодосиевич, подписали приказ, что артисту, выступающему на стадионе, платить три ставки. Вот я взял и умножил двести на три. Получилось шестьсот рублей…»

Однако это объяснение еще больше распалило Кухарского (еще бы, ведь тогда выходило, что во всем виноват он сам), и он вынес свое суровое решение: Магомаеву в течение года запрещается концертировать по стране, ему разрешено петь только в составе труппы Бакинского театра оперы.

К счастью для певца, его опала продлилась всего лишь девять месяцев. Причем на помощь певцу пришел всемогущий КГБ. В те дни приближался его 50-летний юбилей, и на торжественном концерте должны были выступить «сливки» отечественной эстрады. Естественно, без Магомаева обойтись было никак нельзя. Однако когда ему позвонили домой и сообщили о приглашении, он ответил: «С превеликим удовольствием, но министерство культуры вряд ли разрешит». «Не волнуйтесь, Министерство мы возьмем на себя», – прозвучал в телефонной трубке важный баритон. И действительно – проблема была улажена в два счета, и опала Магомаева благополучно завершилась.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.