IX

IX

Буря слегка утихла, но не прекратилась. Ненастье продолжалось. Циклон, шедший с побережья Северной Америки в сторону Ирландии, казалось, персонально преследовал «Вольфа». Постоянно кружа над кораблем, он обрушивался на «Вольф» то с носа, то с кормы, то валил корабль на борт, явно испытывая к вспомогательному крейсеру какую-то мистическую привязанность. Попеременно чередовались то ливневые шквалы с градом, то снежные заряды, а то и снеговые бураны. Отвыкнув за год от холода в тропических водах, моряки «Вольфа» пытались согреться любыми способами. Самым лучшим способом был наиболее древний — стакан крепкой водки внутрь. Снежная вьюга, пронизывающий ледяной ветер и свирепый шторм как будто хотели отомстить тропической жаре, которая изнуряла моряков в течение столь длительного времени. Во время снеговых буранов стоявшие на мостике «Вольфа» не видели даже собственных рук. Снег слепил глаза, видимость упала до нуля. Кругом в диком танце бесновались огромные хлопья — не менее полуфута в диаметре.

В нижних помещениях было промозгло, переборки в каютах заиндевели. Люди спали одетыми.

На мостике пришлось удвоить количество сигнальщиков. Для любого вспомогательного крейсера главным правилом для выживания являлось обнаружить противника первым. Прежде, чем тот заметит его. «Вольф» шел через очень опасные воды, где, по всем сообщениям, море кишело английскими сторожевыми кораблями и патрульными крейсерами. Но странное дело: океан был совершенно пустым. За все это время сигнальщики «Вольфа» обнаружили только нейтральный парусник, шедший в балласте куда-то на юг, и пару пароходов, видимо, вышедших из Ла-Манша и направлявшихся на запад — к берегам Америки. В этих водах обычно суда встречались чуть ли не каждый час, а на горизонте всегда наблюдались дымы. Сейчас же не было ничего. Возможно, это явилось результатом неограниченной подводной войны, объявленной Германией. Во всяком случае, Нергеру хотелось в это верить.

Хотя Англия решительно отрицала, что ее судоходству действия противника служат хоть какой-то помехой, эти объяснения, видимо, предназначались только для нейтральных стран, а действительность говорила сама за себя. Омывавшие Британию моря, обычно кишевшие военными и торговыми кораблями, спешившими со всех концов света в порты Великой Морской Империи, сейчас были пусты. Только теперь Нергер понял, почему все суда, идущие в Англию и перехваченные им, были, главным образом, набиты продовольствием. В Англии начался голод! Это было неминуемо для страны, полностью зависящей от подвоза морем. Именно голод был целью английской блокады, в тисках которой Британия уже четвертый год держала Германию. Теперь же ей пришлось вкусить все плоды контрблокады, осуществленной германским флотом. Прежде, чем войти в Исландский пролив, «Вольф» еще раз встретился с «Игоцем Менди». Почти полностью разгруженный пароход сильно раскачивало на волнах. Нергер запросил капитана, как дела на борту.

— Сносно, — ответил тот. — Сильно качает, но терпимо.

Капитан испанского парохода сообщил также об интересной встрече в Северной Атлантике с двумя английскими большими вспомогательными крейсерами. Погода была туманной и пасмурной. Капитан опасался, что его могут задержать, поскольку английские корабли сопровождал эсминец. Но вскоре он понял, что никакого эсминца с ними нет. Эсминец был просто нарисован на борту одного из больших кораблей. Это было что-то новое в арсенале военных хитростей англичан. Нергер не мог понять, чего, собственно, англичане хотели этим достичь? Возможно, что столь оригинальным способом они отпугивали от больших кораблей немецкие подводные лодки?

На «Игоце Менди» были готовы к взрыву подрывные заряды на случай, если англичане действительно захотят остановить пароход. Правда, первый помощник капитана, испугавшись, хотел их обезвредить и сдать пароход англичанам, но был разоблачен и посажен под арест в собственной каюте.

Еще одной проблемой испанского парохода стал холод. Системы отопления, как на «Вольфе», на нем не было. Пересаженные на него женщины шили из захваченной фланели теплое белье для команды и пленных, но этого было явно недостаточно.

С «Вольфа» передали на «Игоц Менди» все излишки теплой одежды, а также электрообогреватели, найденные в большом количестве на "Хитачи-Мару. Кроме того, командир призовой команды оборудовал в трюме «Игоца Менди» помещение, куда подвел из котельной паровое отопление. В этом помещении могли обогреться и команда, и пленные. Приняв с «Игоца Менди» последние тонны угля, «Вольф» пошел дальше на север. Становилось все холоднее, и свободные от службы все находились в обогреваемых помещениях.

Удача настолько сопутствовала «Вольфу» в течение всего его похода, что никто из его экипажа не сомневался в благополучном исходе их авантюры. Все были уверены, что они целыми и невредимыми вернутся домой. И все-таки, на последнем отрезке пути моряков охватило какое-то напряжение, хотя Нергер считал, что это, скорее, не напряжение, а нетерпение поскорее увидеть на горизонте родные берега.

Никто, кроме пленных англичан, и в мыслях не держал, что британские патрульные корабли смогут перехватить «Вольф» на пути к германскому побережью. Пленные же были убеждены, что «Вольф» будет перехвачен и уничтожен, на полном серьезе готовясь к встрече со своими соотечественниками. Впрочем, никто из них особенно не тосковал, если не считать капитана «Хитачи-Мару» Томинага. Его упрямство стоило жизни двадцати морякам. Сам он покончить с собой не решился, а потому полностью ушел в себя, сторонился любого общества, мучаясь угрызениями совести. Томинага как-то спросил у французского капитана Бре, на паруснике которого «Маршал Даву» имелись два скорострельных орудия, почему тот сдался, не защищаясь. Пожав плечами, француз ответил, что дело так или иначе кончилось бы гибелью его судна, но при этом погибли бы еще и люди. Его 90-миллиметровые орудия годились только, чтобы отгонять подводные лодки, но не сражаться со вспомогательными крейсерами, особенно, со столь мощно вооруженными, как «Вольф». Бре заявил, что в таких условиях он не мог поставить на карту жизнь стольких людей.

Это доконало несчастного Томинага. Однажды он исчез, и по кораблю быстро распространилась новость: «Пропал капитан Томинага!»

Сначала думали, что японец спрятался в каких-нибудь нижних помещениях. Некоторые даже высказывали опасение, что Томинага сошел с ума и может взорвать «Вольф». Весь корабль был обыскан, что говорится, от днища до клотика — японского капитана нигде не нашли. Обыскали даже боевые погреба и цепные ящики, допросили пленных. Тщетно. Томинага будто растворился в воздухе.

Только позднее один из моряков «Хитачи-Мару» рассказал, что видел, как его капитан долго стоял у фальшборта, глядя в темную воду, где нашли покой двадцать его моряков, а затем бросился за борт. Потом у того же моряка обнаружилась предсмертная записка капитана Томинага, в которой тот объяснял, что его душа не может найти покоя, пока не воссоединится с душами его погибших моряков. Он обязан был покончить с собой сразу же после захвата «Хитачи-Мару», но смалодушничал и не выполнил главного морского закона своей страны: капитана с его кораблем может разлучить только смерть. Капитан просил извинения у своей команды, что столь надолго затянул выполнение своего последнего долга. Свои вещи он завещал команде...

А «Вольф», с треском разбивая форштевнем льдины, все ближе подходил к родным берегам, не встречая по пути решительно никого.

Северное море, несмотря на его известное коварство, показалось таким родным и близким, что его полузабытые зеленоватые воды встретили радостными криками «ура». Родное море приняло моряков «Вольфа» свирепо. Но даже в шторме и шуме волн чувствовалось уже что-то родное. Это особенно остро ощущалось после почти полуторагодичного боевого рейда по чужим, далеким и враждебным морям.

Но моряков «Вольфа» еще ждало мучительное испытание. Уже в виду родных берегов они крейсировали у входа в порт, ожидая подхода «Игоца Менди». Сигнальщики жадно всматривались в горизонт — когда же, наконец, появится дым их призового судна?

«Но все проходит», как говаривал мудрый царь Соломон. Миновали и эти мучительные дни, и «Вольф» решительно направился к линии германских минных заграждений.

«Опознайте себя!» — властно промигал серый сторожевик, стоявший у входа в протраленный фарватер.

«Вспомогательный крейсер „Вольф“. Командир — капитан первого ранга Нергер».

Сторожевик долго молчал, затем просигналил: «Прошу повторить опознавание».

«Вольф»? Нергер? Сторожевой корабль медленно подошел к борту. Недоверчивые взгляды.

«Вы живы? Не погибли? Это „Вольф“? Не может быть!»

Сторожевик сделал круг вокруг вспомогательного крейсера, желая осмотреть его со всех сторон. В каждом его движении еще сквозили настороженность и недоверие. Подойдя к «Вольфу» с кормы, со сторожевика крикнули:

— Как моряки приветствуют друг друга?

— Хуммель! Хуммель! (Шмель!) — завопили с палубы «Вольфа», и им ответило радостное «ура» моряков сторожевого корабля.

Следуя за сторожевиком, «Вольф» вошел в Вильгельмсгафен.

Корабль провел в рейде четыреста пятьдесят один день, пройдя шестьдесят четыре тысячи миль.

За это время вспомогательный крейсер «Вольф» уничтожил двадцать семь судов противника общим водоизмещением 112000 тонн.

Надо сказать, что за всеми событиями Великой войны в Германии о «Вольфе» почти забыли.

Командование не имело связи со вспомогательным крейсером и ничего не могло сказать родственникам офицеров и матросов корабля, которые штурмовали кабинеты чиновников Морского ведомства, желая что-нибудь узнать о судьбе своих родных.

Одно время по Килю и Бремену прошел упорный слух, что «Вольф» погиб. Командование, не имея никаких данных, отказалось подтвердить факт гибели корабля. Тогда прошел другой слух — командование флотом скрывает гибель вспомогательного крейсера.

В штабе флота надеялись, что «Вольф», если он вообще вернется, использует для этого длинные и темные ночи конца осени или начала зимы. Но, когда минули безлунные ночи конца января и начала февраля, а «Вольфа» все не было, командование стало исподволь готовить родных экипажа к самому худшему. Поэтому появление «Вольфа» было столь неожиданным.

Первым на борт «Вольфа» прибыл сам командующий Флотом Открытого моря адмирал Шеер, который поздравил экипаж вспомогательного крейсера с благополучным завершением столь удачного рейда, наградив всех офицеров и матросов знаками ордена «Железного креста».

Затем смотр «Вольфу» провел адмирал Хиппер, после чего весь экипаж отправился в Берлин, — где офицеры «Вольфа» были приняты Кайзером.

Нергер был награжден высшим орденом за военную доблесть — крестом «Пур Ле Мерит».

19 марта 1918 года Берлин приветствовал моряков «Вольфа».

Под эскортом частей Императорской гвардии экипаж «Вольфа» во главе с Нергером парадным маршем прошел по Унтер дер Линден от Бранденбургских ворот до дворца Кайзера, где на ступенях главного входа парад приняли Кайзер, Императрица и Кронпринц.

Экипаж был отпущен в месячный отпуск, ибо война еще продолжалась, уже не суля Германии ничего хорошего.

Уходя в отпуск, офицеры и матросы «Вольфа» понимали, что на свой вспомогательный крейсер они уже не вернутся.

Их рейд стал яркой страницей в истории боевого каперства. Для угольного судна продержаться четыреста пятьдесят один день в открытом море и пройти, не заходя ни в один порт, шестьдесят четыре тысячи миль, то есть, полтора раза обойти вокруг света, было выдающимся достижением.

Эта достижение навсегда останется в анналах военно-морского искусства как ярчайший пример того, к чему может привести волшебный сплав удачи, стойкости, профессионального мастерства и веры в свои силы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.