«Посвященные»

«Посвященные»

По праву можно спросить: причем здесь Тесла?

А притом — он всю жизнь создавал высокоразвитую цивилизацию, и — технически, и — интеллектуально.

Мы — не создаем, мы — ищем существовавшую еще в 5–4 тысячелетии до нашей эры, ищем цивилизацию, возникшую гораздо раньше той, кульминацией которой явилось возникновение (около 3000 года до нашей эры) первых высокоразвитых культур в Шумере и Египте, в долине Инда и в Китае, в «Старом Свете», возникновение (1500 год до нашей эры), спонтанно и независимо, цивилизации в Северной и Южной Америках…

И Тесла, и мы обращаем свои взоры к тем уголкам нашей земли, где тайное пересекается с явным, где поколение за поколением пытается проникнуть в скрытое от людского внимания сокровенное знание — о мире и человеке, возможностях первого и способностях последнего. И Тесла — настоящий проводник человечества в этом историческом процессе-только вперед!

Не знаю, довелось ли Тесле побывать в Антарктиде… Вряд ли, но в его записях материк этот «присутствует». Повторим, здесь планировали создать настоящий полигон для реализации своих идей многие — и нацисты, и американцы, и — русские. Очень удобное местечко. Но стремления эти выливались в кровавые столкновения, «отягченные» еще и тем, что противостоящие друг другу стороны не останавливались перед применением самого современного оружия, созданного в том числе и тем же Николой Теслой…

Больше чем уверены, Тесла знал и вот эту историю.

Из книги Г. Хэнкока;

«Антарктическая ледяная шапка в ее нынешних протяженности и виде имеет возраст в миллионы лет. При ближайшем рассмотрении это утверждение вызывает серьезные сомнения — достаточно серьезные, чтобы отбросить мысль, что на карте адмирала Пири Рейса (смотри о нем выше) Земля Королевы Мод изображена в том виде, как она выглядела за миллионы лет до нас. Последние данные свидетельствуют, что длительный период, в течение которого Земля Королевы Мод и прилегающие к ней районы были свободны ото льда, закончился не более шести тысяч лет назад. (Этот период длился приблизительно с 13 000 по 4000 год до нашей эры, когда, по крайней мере, в части территории Антарктики отсутствовали льды.)

Кто мог обладать техническими возможностями картографической съемки в Антарктиде за два миллиона лет до нашей эры, задолго до возникновения нашего биологического вида?

Картография является сложным и цивилизованным видом деятельности. Каким образом такая задача могла быть решена и шесть тысяч лет назад задолго до возникновения первых цивилизаций, признаваемых официальной исторической наукой?

Никто из ученых не берется оспорить того, что:

1. Портулан Пири Рейса — подлинный документ, появившийся в Константинополе в 1513 году.

2. На портулане Рейса вычерчены — западный берег Африки, южное побережье Южной Америки и северный берег Антарктиды.

3. Адмирал Рейс не мог составить карту на основании исследований XV или XVI веков, поскольку Антарктида оставалась неоткрытой еще 300 лет. Первые корабли появились здесь аж в 1818 году.

4. Свободная ото льда береговая линия Земли Королевы Мод, изображенная на карте, могла быть обследована и нанесена на карту не ранее чем в 4000 году до нашей эры!!! „Самую раннюю дату, когда такая задача могла быть решена, трудно указать точно, но, по-видимому, литораль Земли Королевы Мод оставалась не скрытой подо льдами в течение как минимум 9000 лет — пока ее не поглотил расширяющийся ледник“.!

5. Историческая наука ничего не знает о цивилизации, существовавшей между 9000 и 4000 годами до нашей эры и обладавшей возможностью создавать подобные документы (а значит, совершать экспедиции и исследования).

Итак, как можно объяснить существование карты еще неоткрытого континента, но открывающей его главную тайну — наличие не только вековых льдов, но и скрытой под ними (и когда-то свободной) береговой линии».[55]

На полях карты сохранилась корявая надпись:

«Ответственности не несу». (Совсем как в детективном романе; мол, я дров наломал, а вы разберитесь сами.)

Вполне вероятно, что эти слова принадлежат самому адмиралу Рейсу. То есть он сам признается в том, что не является автором «первичной съемки и картографии», что он простой компилятор и копиист, что карта его базируется на большом количестве первоисточников. «Некоторые из них были начерчены современниками (включая Христофора Колумба), которые к тому времени достигли Южной Америки и Карибского архипелага; другие же относятся к IV веку до нашей эры и более ранним периодам». Вполне вероятно, что часть карт, которыми пользовался адмирал, и в особенности те, которые, как утверждают, восходят к IV веку до нашей эры, сами основаны на более ранних источниках, а те — на еще более ранних.

«Такое впечатление, — пишут современные исследователи, — что точная информация передавалась от народа к народу. Съемка была произведена неизвестным нам народом, от которого карты попали к критянам и финикийцам, являвшимися на протяжении более тысячи лет величайшими мореходами античного мира. Существует свидетельство того, что карты были собраны и изучены в великой Александрийской библиотеке в Египте; дальнейшая компиляция выполнялась работавшими там географами».[55]

Из Александрии многочисленные копии разошлись по европейскому континенту, «осев» в книгохранилищах крупнейших городов мира (являвшихся еще портовыми и торговыми центрами), в том числе и в Константинополе. В 1204 году, когда во время Четвертого крестового похода, Константинополь пал под ударами фанатиков, карты стали попадать в руки искателей приключений.

* * *

Еще одна находка не заставила себя долго ждать — карта Оронтеуса Финиуса (или Орониция Финея), датируемая 1531 годом.

Один из современных исследователей писал о ней:

«Я обнаружил массу удивительных вещей, которые и не подозревал найти, и несколько карт, изображающих южный континент. И вот однажды я перевернул страницу и остолбенел. Мой взор упал на Южное полушарие карты мира, начертанной Оронтеусом Финиусом в 1531 году, и я понял, что передо мной подлинная, настоящая карта Антарктиды!

Общее очертание континента удивительно совпадает с тем, что изображено на современных картах. Практически на месте, почти в центре континента, оказался Южный полюс. Горные цепи, окаймляющие берега, напоминали многочисленные хребты, открытые в последние годы, причем достаточно, чтобы не считать это случайным результатом игры воображения картографа. Эти хребты были идентифицированы, некоторые — береговые, некоторые — располагались в удалении. С многих из них к морю текли реки, очень естественно и убедительно вписываясь в складки рельефа. Разумеется, это предполагало, что в момент вычерчивания карты побережье было свободно ото льда. Центральная часть континента на карте свободна от рек и гор, что позволяет предполагать наличие там ледниковой шапки».[55]

Более тщательное исследование карты Оронтеуса Финиуса дало возможность говорить о том, что:

1. Карта была скопирована и скомпилирована из нескольких более ранних карт, вычерченных в разных проекциях.

2. На ней действительно изображены свободные ото льда берега Антарктиды, а именно Земля Королевы Мод, Земля Эндерби, Земля Уилкса, Земля Виктории (восточный берег моря Росса) и Земля Мэри Бэрд.

3. Как и в случае с картой Пири Рейса, общие очертания и характерные особенности рельефа очень близки к данным сейсмической разведки о скрытой подо льдом поверхности Антарктиды.

Карта Оронтеуса Финиуса является документальным свидетельством того, что «Антарктида посещалась, а возможно, и заселялась людьми в то время, когда большая ее часть, если не вся она, была свободна ото льда. Ясно, что это могло иметь место лишь, в глубокой древности… Карта Оронтеуса Финиуса позволяет датировать цивилизацию составителей карты-прототипа концом последнего ледникового периода в Северном полушарии».[55]

* * *

Как Оронтеус Финиус изобразил море Росса? Там, где сегодня в море сползают огромные ледники Бэрдмора и Скотта, на карте 1531 года изображены русла рек. Единственным объяснением этого может быть факт, что к моменту создания карт-первоисточников море Росса и его берега не были скрыты подо льдом. «Должна была существовать достаточная поверхность, свободная ото льда, исполняющая роль бассейна, питающего реки. В настоящее время и берега, и внутренняя часть континента глубоко погребены под ледовой шапкой в милю толщиной, а море Росса скрыто ледяной плавучей кровлей толщиной в сотни футов.

Ситуация с морем Росса является существенным аргументом в пользу того, что некая неизвестная цивилизация занималась картографированием Антарктиды в течение долгого периода (когда она была свободна ото льда), закончившегося около 4000 года до нашей эры. Это подтверждается результатами бурения дна моря Росса. На кернах четко прослеживаются слои осадочных пород, отражающие состояние окружающей среды в различные эпохи: крупные ледниковые отложения, средние ледниковые отложения, мелкие ледниковые отложения и т. д. Наиболее удивительным является обнаружение слоев мелкозернистых, хорошо перемешанных отложений, принесенных в море реками, истоки которых расположены в умеренных (то есть свободных ото льда) землях…» Великие антарктические реки, которые явились источником этих мелкодисперсных отложений, действительно текли примерно 6000 лет тому назад, как показано на карте Оронтеуса Финиуса. Только после этой даты, около 4000 года нашей эры, «на дне моря Росса стали накапливаться осадки ледникового типа… Керны указывают, что этому предшествовал длительный теплый период».[55]

* * *

Карты Пири Рейса и Оронтеуса Финиуса позволяют нам увидеть Антарктиду такой, какой в исторические времена не мог ее увидеть ни один картограф.

Ни один?

А свидетельства карт, вычерченных самым знаменитым картографом XVI века — Герардом Кремером, известным также под именем Меркатора, показывающая Антарктиду с горами и реками, покрытыми льдом?

Более известный своими картографическими проекциями, которые используются и сегодня, этот загадочный человек, который посетил Великую Пирамиду в Египте в 1563 году, занимался, по слухам, «неустанным поиском… древних знаний» и много лет упорно копил обширную, хотя и эклектичную, картотеку ссылок на старинные карты.

Что важно, Меркатор включил карту Оронтеуса Финиуса в свой атлас 1569 года и в том же году сам изобразил Антарктиду на нескольких картах. На этих картах можно различить на неоткрытом еще континенте такие подробности, как мыс Дарт и мыс Герлахера на Земле Мэри Бэрд, море Амундсена, остров Тэрстона вблизи Земли Элсуорта, острова Флетчера в море Беллинсгаузена, остров Александра I, полуостров Палмера (Антарктический), море Уэделла, мыс Норвегия, хребет Регула на Земле Королевы Мод (изображен в виде островов), горы Мюлига-Хофмана (в виде островов), берег Принца Харальда, ледник Ширейз (в виде русла реки на берегу Принца Харальда), остров Падца в заливе Лютцоаа-Хольма и берег Принца Олафа на земле Эндбери. «В некоторых случаях эти подробности более отчетливо узнаваемы, чем на карте Оронтеуса Финиуса, и очевидно, Меркатор опирался на иные первоисточники, нежели те, которыми пользовался Оронтеус Финиус».

Французский картограф XVIII века Филипп Буаше также смог опубликовать карту Антарктиды задолго до того, как южный континент был официально «открыт».

При этом особенностью карты Буаше было то, что она, по-видимому, основывается на картах, созданных еще раньше, причем, может быть, на тысячи лет ранее, чем те, которыми пользовались Меркатор и Оронтеус Финиус. Буаше дает точное изображение Антарктиды того времени, когда она была совершенно свободна ото льда. На его карте дана подледная топография всего континента, о которой не имели полного представления.

Основываясь на утерянных ныне источниках, французский академик изобразил в середине южного континента водное пространство, разделяющее его на два субконтинента, лежащие к востоку и западу от линии, где теперь изображают Трансантарктические горы.

Такой пролив, соединяющий моря Росса, Уэделла и Беллинсгаузена, несомненно, существовал бы, если бы Антарктида была свободна ото льда. Этот континент, который на современных картах изображается единым, является на самом деле архипелагом крупных островов, покрытым льдом толщиной в милю. Многие геологи считают, что миллионы лет назад указанный пролив был свободен ото льда.

Карты Пири Рейса, Оронтеуса Финиуса, Меркатора и Буаше вместе дают сильное ощущение, что Антарктида постоянно исследовалась, в то время как ледовая шапка постепенно разрасталась из центральных районов к периферии, становилась все более массивной с каждым тысячелетием, пока около 4000 года до нашей эры не сковала все побережье. Соответственно карты, которыми в качестве источников пользовались Пири Рейс и Меркатор, должны были возникнуть к концу этого периода, когда в Антарктиде были свободны ото льда только прибрежные зоны. Источник карты Оронтеуса Финиуса, похоже, значительно старше и относится к времени, когда оледенение затрагивало лишь центр континента. Источник же карты Буаше восходит к еще более раннему периоду, около 13 000 года до нашей эры, когда в Антарктиде оледенения не было вовсе. Русская карта начала XIX столетия показывает, что в это время существование Антарктиды было неизвестно. Континент был «открыт» в 1818 году. Но не были ли его карты составлены за тысячи лет до этого картографами до сих пор неизвестной высокоразвитой цивилизации? И снова Г. Хэнкок:

«…Становится ясным, что древние мореходы путешествовали от полюса до полюса. Как ни покажется это невероятным, древние исследовали Антарктиду, когда ее берега были еще свободны ото льда. Кроме того, ясно, что у них были навигационные приборы, далеко превосходившие все, чем обладали люди в античную, средневековую и новую эпохи, вплоть до второй половины XVIII века.

Это обстоятельство свидетельствует в пользу гипотезы о существовании в отдаленные времена цивилизаций, которые впоследствии погибли. Если раньше ученые могли относиться к подобным гипотезам как к мифам, то теперь в нашем распоряжении свидетельство, от которого просто так не отмахнуться. И оно заставляет нас вернуться к гипотезам прошлого и рассмотреть их заново и непредвзято».

Итак:

1. Антарктида не всегда была покрыта льдом и была некогда намного теплее, чем сегодня.

2. Теплее она была потому, что в то время физически не находилась на Южном полюсе, а располагалась примерно в 2000 милях (1 миля = 1609,3 метра = 1,609 километра) севернее. Это «выводило ее за пределы Южного полярного круга и помещало в зону умеренного или холодно-умеренного климата».

3. Континент переместился и занял свое нынешнее положение внутри Полярного круга в результате так называемого «смещения земной коры». Этот механизм, который не следует путать с тектоникой плит или дрейфом континентов, связан с периодическими движениями литосферы, внешней коры Земли, как целого «вокруг мягкого внутреннего тела, подобно тому, как могла бы перемещаться корка апельсина вокруг мякоти, если бы ослабела связь между ними».

4. В процессе такого «путешествия» на юг Антарктида постепенно остывала, и на ней мало-помалу, но неотвратимо нарастала в течение нескольких тысяч лет ледовая шапка, пока не приобрела нынешние очертания.

«В полярном регионе происходит постоянное накопление льда, который размещается вокруг полюса несимметрично. Вращение Земли действует на эти асимметричные массы, создавая центробежный момент, который передается жесткой земной коре. Когда величина такого момента превосходит некоторое критическое значение, он вызывает перемещение земной коры относительно расположенной внутри части тела Земли…»[55]

* * *

…В библиотеке у Теслы книг-без счета (пожалуй, и сам владелец не знал толком о том, сколько их), но к некоторым он возвращался бесчисленное количество раз, стремясь найти в тексте ответы на самые волнующие проблемы.

Подбор книг впечатлял, но — не удивлял. На полках соседствовали книги авторов, в чем-то близких друг другу: английского экономиста и философа, священника Томаса Роберта Мальтуса (1766–1834). немецкого военного историка Карла фон Клаузевица (1780–1831), немецкого философа Артура Шопенгауэра (1788–1860), английского естествоиспытателя и мыслителя Чарльза Дарвина (1809–1882), австрийского биолога и основателя генетики Грегора Менделя (1822–1884), политика Хаустона Стюарта Чемберлена (1855–1927), немецкого биолога и философа Эрнста Геккеля (1838–1919), французского психолога и антрополога Густава Лебона (1841–1931), австрийского психоаналитика Зигмунда Фрейда (1856–1939), основателя гормической психологии, американского психолога Уильяма Мак-Дугалла (1871–1938), шведского путешественника и географа Свена Гедина (1865–1952), норвежского первооткрывателя Фритьофа Нансена (1861–1930) и многих других…

Мы сознательно оставили в стороне авторов — специалистов в области электротехники, все отмеченными нами авторы близки по своему интересу к мистике.

«Представители духовной жизни в Германии, — писал австрийский романист Роберт Музиль, — томились неудовлетворенностью… Их мысль не находила покоя, потому что стремилась проникнуть в ту неустранимую сторону вещей, которая вечно блуждает, никогда не имея возможности вернуться к порядку. Таким образом, они, в конце концов, убедились, что эпоха, в которую они жили, обречена на интеллектуальное бесплодие и не может быть спасена ничем: ни совершенно исключительным событием, ни человеком. Тогда-то и родился среди тех, кого называют интеллектуалами, вкус к слову „искупление“. Они решили, что жизнь остановится, если вскоре не придет мессия.

В данном случае это был мессия в медицине, который должен был спасти искусство эскулапов от лабораторных исследований, от которых люди страдают и умирают, не получая лечения: или мессия в поэзии, способный написать драму, которая привлекла бы в, театры миллионы людей, и при этом совершенно оригинальную в своем духовном благородстве. Кроме убеждения в том, что нет такого вида человеческой деятельности, который мог бы быть „спасен“ без вмешательства особого мессии, существовала еще, конечно, банальная мечта о мессии, обладающем огромной силой, чтобы „искупить все“».[56]

Видимо, Никола Тесла был знаком и с разработками Эрнста Хербигера, вошедшие в его книгу «Всемирная ледовая теория». Согласно Хербигеру, «сверхраса» прибыла на землю из космоса, приземлившись на Атлантиде. Там представители этой расы создали высокоразвитую цивилизацию, которая с наступлением ледника была вытеснена с острова и распространилась по всему миру…

Но более всего интересовал Теслу немецкий мистик Карл Мария Виллигут и его мировоззрение, представляющее собой достаточно оригинальное учение. Поскольку Тесла сам считал себя достаточно оригинальным мыслителем (и оригинальным толкователем мировых тайн), он внимательно следил за всем и вся, что так или иначе было связано с мистикой. Да и сам «Филадельфийский эксперимент» — это на грани мистики. И здесь — не поспоришь…

Итак, Карл Мария Виллигут…

Известный исследователь мистических тайн нацизма Николас Гудрик-Кларк посвятил этой фигуре целую главу своего небольшого, но фактографически насыщенного исследования:

«Арманисты,[57] ариософисты и рунические оккультисты, с которыми мы встретились до сих пор, обладали в той или иной степени стереотипным мировоззрением. В их доктринах шла речь о возвышенных и сверхчеловеческих предках, чей древний гностический закон нес арийцам мудрость, власть и благополучие, пока не был вытеснен чуждыми и враждебными культурами. Предполагалось, что эти предшественники скрывали свое венценосное знание в таинственных формах (рунах, мифах, традициях) и оно могло быть расшифровано только их духовными наследниками, которыми и являлись… ариософы. Лист,[58] Ланц фон Либенфельс,[59] Горслебен[60] и другие выдающиеся ученики гностической сокровищницы одушевляли собой жизнь секты, некоторые из их идей или символов могли проникнуть в более широкое социальное окружение. Таким образом, эти люди, конечно, влияли на общее мифотворческое настроение нацистской эры, но нельзя сказать, что они прямо определяли поступки тех, кто занимал ответственные посты и был наделен реальной политической властью и ответственностью.

Карл Мария Виллигут (1866–1946) достиг именно такого огромного, просто фантастического влияния на руководителей национал-социалистической партии и государственных деятелей Третьего Рейха (в первую очередь — на рейхсфюрера СС). Благодаря своей родовой памяти и порождаемым ею образам древней немецкой традиции, он стал любимым наставником рейхсфюрера Генриха Гиммлера, и ему было дано официальное разрешение на исследования доисторического прошлого в СС между 1933 и 1939 годами.

За период своей службы Виллигут прошел путь от гауптштурмфюрера СС (капитан) до бригаден-фюрера СС (бригадный генерал) — исключительно по личной рекомендации Гиммлера. Поскольку рейхсфюрер консультировался со своим наставником по самому широкому кругу вопросов, Виллигут принимал участие в разработке эмблемы „Totenkopfring“ (кольца мертвой головы), которую носили члены СС, и в концепции Вевельсбурга как ордена-замка СС, и в разработке других церемоний, ответственных за традиционную ауру идеологии СС: символы элитаризма, расовой чистоты и территориального господства. Но кто был Карл Мария Виллигут, и как ему удалось достичь столь мощного влияния? Ответ на этот вопрос во многом касается и характера самого Гиммлера.

Среди высших лидеров Третьего Рейха Гиммлер выглядит наиболее противоречивой личностью; его поступки одновременно мотивированы и страстью к рациональному планированию, и склонностью к фантазиям, никак не связанным с реальностью. Его преданность порядку, пунктуальность, административная точность и педантический „ум учителя начальных классов“ с очевидностью противоречили его же утопическому энтузиазму, романтизму и даже оккультным склонностям. Это идеалистическое воображение Гиммлера привело к визионерской концепции СС и определило ее будущую роль: одетые в черную униформу войска должны были передать свою кровь будущей арийской расе господ и стать идеологической элитой „великого Третьего Рейха“. Сам Гиммлер, начиная с 1930 года, был озабочен разработкой различных проектов, выражающих моральную цель идеологической миссии СС. Правила о браке от 1931 года, его планы колледжа для офицеров СС в Вевельсбурге 1933 года, тесное сотрудничество с Рихардом Вальтером Дарре, главным нацистским теоретиком „крови и почвы“ говорят об этих проектах.[61] В 1935 году вместе с Дарре он основывает „Аненербе“, первоначально независимый институт, с правом проводить исследования в области древней немецкой истории и археологии.[62] „Аненербе“ первоначально входила в состав СС, ее академический штат принадлежал иерархии СС и носил униформу СС. Только в контексте этого поиска Гиммлером немецких корней и попытки обосновать ими идеологию СС можно понять его патронаж над известным в западноевропейских общественных кругах оккультистом Карлом Мария Виллигутом.

Виллигут родился 10 декабря 1866 года в Вене. Его отец и дедушка служили офицерами в Австрийской армии, и старший сын последовал семейной традиции. В возрасте четырнадцати лет он начал посещать имперскую кадетскую школу в Вене-Брейтензее, а в декабре 1884 году поступил в 99-й пехотный полк в Мостаре, в Герцеговине. В ноябре 1888 года он был произведен в младшие лейтенанты, в 1892 году он стал лейтенантом, в 1903-м — капитаном. В первый период своей военной карьеры он служил в 99-м, 88-м и 47-м пехотных полках в различных областях неохватной империи Габсбургов.

На рубеже веков у Виллигута обнаружились некоторые литературные амбиции, он публиковал стихи, посвященные красоте природы, мифологическим сюжетам и истории военной службы. В 1903 году написал крайне националистический трактат по мифологии, „Seyfrreds Runen“, а затем сборник стихов, посвященных легендам о „Rabenstetn at Zeiaim“, что на австро-чехословацкой границе. Предисловие Виллигута, ссылающееся на „германские корни“ местных названий, отражало настроения современной фольклористики Франца Кисслинга и Гвидо фон Листа. Книга была опубликована Фридрихом Шалком, который издавал также и некоторые из ранних работ Гвидо фон Листа. Время, проведенное в военных шеренгах, описано Виллигутом, как время устойчивых социальных связей, дружбы и крепкого сообщества, которое можно сравнить только с его пребыванием в Шлараффии, ложе „вольных каменщиков“, в которую он вступил в Граце в 1889 году и достиг там „градуса Рыцаря“ и поста первого „канцлера“; эту должность он исполнял вплоть до своей отставки в 1909 году. Его имя в ложе было „Lobesam“ и оно также появилось на титульном листе одной из его многочисленных книг. Однако не существует никаких прямых указаний о каких-либо связях упомянутой ложи с пангерманским движением вообще, равно как и свидетельств о том, что Виллигут был связан еще с какой-нибудь националистической организацией в имперской Австро-Венгрии. Думается, что в этот период Виллигут был, что называется, „всеяден“, то есть стремился проявить свою активность везде, где появлялась подобная возможность.

В мае 1912 года Виллигут был произведен в майоры и к началу войны продолжал тянуть служебную лямку в 47-м пехотном полку. В октябре 1914 года он как офицер штаба ЗО-го пехотного полка принимал участие в боевых действиях против русской армии в Карпатах, то есть на северовосточном участке австро-русского фронта.

После этой изнурительной и кровопролитной, страшной кампании, во время которой он и участвовал в боях, и совершал длительные ночные переходы, ходил в разведку, Виллигут был… переведен в Грац, где отвечал за подготовку резервов для 14-го и 19-го пехотных полков, а также обеспечение указанных частей амуницией.

В начале 1915 года он был отправлен на итальянский фронт, где сменил ряд командных постов между июнем 1915-го и весной 1916 года. И вновь — участие в жестоких, кровопролитных боях. Виллигуту везло — ни одной царапины, но контузия, которую он заработал во время одного артналета, сказалась впоследствии.

В июне 1916 года Виллигут был назначен офицером в резервный округ Зальцбурга и в августе 1917 года получил звание полковника и назначение на один из ответственейших постов. Он отвечал за подготовку маршевых рот, отправляемых на фронт. В начале 1918 года он был и сам отправлен в действующие части.

В ходе войны он был награжден за храбрость и отмечен командованием. Сохранилась характеристика, подписанная фельдмаршалом Даниелем:

„Безукоризненный характер… крайне опытный, добросовестный офицер… способный к командованию полком“, — эту оценку разделяли и другие высшие офицеры.

В мае 1918 года Виллигут был отозван с фронта в Южный Тироль, где служил комендантом сборных пунктов для демобилизованных австрийских солдат в Жолкиеве, что расположен севернее Львова, на Украине.

После почти сорока лет военной службы он был демобилизован 1 января 1919 года и вернулся в Зальцбург. Уже едва ли не на второй день после демобилизации он вернулся к своим довоенным занятиям — к истории, мистике, оккультизму.

Влияние Виллигута на группы мистиков и на СС основывается на его репутации последнего наследника древней линии германских святых, Виллиготисов из Asa-Uana-Sippe, ведущих свой род из бесконечных глубин истории. Виллигут утверждал, что владеет родовой памятью, которая позволяет ему помнить события из жизни его фамилии более чем тысячелетней давности. Трудно установить, когда впервые Виллигут связал себя с этой традицией, предвоенные документы, свидетельствующие об этом, крайне скудны (многие бумаги из его архива за прошедшие две мировые войны просто погибли). Он сообщал, что получает советы и наставления в рунической форме от своего родного дедушки Карла Виллигута (1794–1883), а что посвящением в семейные тайны он обязан своему отцу; это произошло в 1890 году. Серии из девяти языческих заповедей были написаны им в июле 1908 года. Единственным источником языческой традиции перед войной для Виллигута был Теодор Цепль из „Ордена новых тамплиеров“, который, очевидно, знал Виллигута в 1908 году по оккультным кругам Вены; их общими знакомыми были Вилли Талер, кузен Виллигута, его жена Мари Талер, известная актриса, и несколько его „коллег“. Опираясь на это давнее знакомство, Ланц фон Либенфельс после войны поручил Цеплю восстановить контакт с Виллигутом, поскольку слух о его принадлежности к „тайным германским королям“ уже проник в мистическую среду. В соответствии с этим поручением Цепль трижды посещал Виллигута, а в зиму 1920–1921 годов гостил в его доме в Зальцбурге почти два месяца. О своем общении с Виллигутом он подробно доложил в развернутой записке, подготовленной для своих единомышленников. Виллигут рассказывал Цеплю о том, что является наследником древней линии немецких королей, показывал ему… свой герб и фамильную печать в доказательство своих слов. Он уклончиво сообщал, что „его корона хранится в императорском дворце в Гоцларе, а меч-под могильным камнем в Стейнамангере“. Опираясь на видения своей родовой памяти, он описывал религиозные практики, военную организацию и законы древних германцев в терминах, подозрительно близких ранним откровениям Гвидо фон Листа. Помимо этого Виллигут утверждал, что Библия в действительности первоначально была написана в Германии; он связывал ее с ирминистической религией, отличающейся от культа Вотана и во многом противоположной ему; в ней молились германскому богу „Kristu“, впоследствии заимствованному христианской религией и превращенному в Спасителя. Виллигут также одобрительно высказывался о намерении Ланца выпустить вторую серию Остара (Ostara), поскольку это могло бы пролить свет на действительные арийские корни христианства. Когда Цепль уезжал, Вилигут подарил ему поэму, озаглавленную „Немецкая вера“, мистический пиетизм в ней соединялся с надеждой на национальное искупление. На основании этой встречи с Цеплем можно заключить, что доктрина Виллигута представляла собой смесь тевтонского архаизма Листа и арио-христианства Адольфа Иосифа Ланца, выполненную в романической форме. Вполне вероятно, что его идеи о „Kriste“ повлияли на Горслебена в 1920-е годы.

Эти элементы доктрины Виллигута могут быть датированы 1920 годом. Их более поздняя разработка лучше всего обнаруживает себя в многочисленных работах его австрийского ученика Эрнста Рюдигера (1885–1952), с которым он впервые встретился во время войны и с которым сотрудничал все следующее десятилетие. По Рюдигеру, Виллигут приписывал древним германцам историю, культуру и религию такого возраста, который намного превышал общепринятые мнения академических исследователей древней истории. Его хронология начиналась где-то около 228 000 года до нашей эры, в те времена на небе было три солнца, а земля была населена гигантами, карликами и другими, по-видимому, мифологическими существами. Собственно история начиналась для Виллигута в тот момент, когда его предки, Адпер-Вилиготен, помогли установить мир после долгого периода войны, чем и ознаменовали наступление „второй Бозокультуры“, символом которой стало основание города Arual-Jonivallas (Гоцлар) в 78 000 году до нашей эры. Последующее тысячелетие содержит подробное описание племенных конфликтов и массовых переселений на сказочные континенты теософской традиции. Около 12 500 года до нашей эры была провозглашена ирминистская религия Krista, и она стала универсальной верой для германцев до тех пор, пока ее авторитет не был подорван отколовшимися вотанистами.

В 9600 году до нашей эры наступил апогей в непрерывной борьбе двух религий. Балдур-Крестос, священный пророк ирминизма, был распят вотанистами в Гоцларе. Впрочем, пророк скользнул в Азию, и религиозные конфликты продолжались все последующее тысячелетие. Вотанисты разрушили священный ирминистский центр в Гоцларе в 1200 году до нашей эры, но ирминисты построили новый храм в Экстернштайне около Детмольда. Но и он был захвачен вотанистами в 460 году до нашей эры, перед тем как окончательно разграбленным попасть в руки Шарлеманя во время его кампании против языческих саксонцев в IX веке.

В этом повествовании о прошлом большую роль Виллигут приписывает своим предкам. Виллиготис были Ueis Kuinigs (мудрыми королями), ведущими свой род от союза Dsen (богов воздуха) с Wanen (богами воды) в те времена, когда земля еще была населена мифическими существами. Позже его род управлял королевством в Бургенланде, вот почему такое важное значение в своих воспоминаниях Виллигут связывает со Штейнамангером и Веной, сравнимой для него с Гоцларом. Когда Шарлемань преследовал язычников по всей Германии, роду Виллигутов удалось избежать плена франков и бежать на острова Рагое, а оттуда — в Прибалтику. Там Виллигугы основали город Вильну, ставший центром весьма протяженной готской империи, чье мирное существование, впрочем, постоянно нарушалось враждебными вторжениями восточноевропейских славян и русских. В итоге семья переехала в Венгрию в 1242 году, где смогла укрыться от бдительности католической церкви и ненависти вотанистов. На протяжении всей истории семья Виллигутов непоколебимо сохраняла ирминистскую веру. Среди других выдающихся членов его рода Виллигут вспоминает об Армине Черускере и Виггукинде, оба — героические фигуры ранней немецкой истории. Совершенно понятно, что эпические изложения предполагаемой генеалогии и семейной истории служили Виллигуту в качестве сцены, на которой он мог бы удачнее представить непреходящую значимость его собственных предков. Вначале 1920-х годов Виллигут начал убеждаться, что стал жертвой многовекового преследования его рода и ирминистской религии. То преследование совпало для него с настоящим заговором против него католической церкви, евреев и франкмасонов; он обвинил их также в проигранной войне и развале империи. Для того чтобы обнародовать свои идеи среди других возмущенных патриотов новой социалистической австрийской республики, он основал антисемитскую лигу в Зальцбурге и начал выпускать газету под названием „Железная метла“, в которой яростно нападал на евреев и франкмасонов.

В то же время брак и семья Виллигута находился под большой угрозой.

В 1907 году он женился на Мальвине Леутс фон Трейнринген из Бозена, которая родила ему двух дочерей, Гертруду (родилась в 1907 году) и Лотту (родилась в 1910 году). Сын, близнец одной из дочерей, умер в младенчестве, тем самым сделав невозможным наследование тайного родового знания, поскольку оно передается только старшему сыну. Виллигут решил отомстить своей жене за такую утрату и, поскольку по случаю отставки все больше находился дома, был крайне угрюм. Что касается его жены, то она немного знала о его проблемах с традицией и была больше обеспокоена отсутствием гарантий на кредит, который Виллигут выдал своему бывшему сослуживцу. Позже Виллигут утверждал, что этот человек также был агентом всемирного заговора против него. Все эти проблемы внезапно обострились в ноябре 1924 года, когда Виллигут против собственной воли был отправлен в клинику душевных болезней Зальцбурга; здесь его квалифицировали как психически больного, и он оставался на излечении до начала 1927 года. В полный отчет о его состоянии входили сообщения о его жестокости дома, угрозах убить жену, грандиозных проектах, эксцентричном поведении и увлечении оккультизмом; на основании всех симптомов ему поставили диагноз шизофрении с мегаломанией и параноидальными расстройствами. Суд Зальцбурга признал его неспособным к ведению собственных дел на основании медицинского заключения.

Во время своей изоляции Виллигут продолжал переписываться с теми верными друзьями, чья вера в его наследственность и родовую память осталась непоколебленной. Среди этих друзей были его австрийские ученики Эрнст Рюдигер и Фридрих Тельтшер из Инсбрука, в Германии — Фридрих Шиллер, несколько членов Общества Эдды, включая Вернера фон Бюлова, Рихарда Андерса и жену казначея Общества Кати Шэфер-Гердау. Благодаря их помощи и поддержке Виллигут смог возобновить свою деятельность в качестве „немецкого святого“ сразу же после выхода из сумасшедшего дома.

В 1932 Виллигут оставил свою семью и австрийское государство. Он эмигрировал в Германию и поселился в одном из пригородов Мюнхена. Вновь предавшись своим родовым разысканиям, он вскоре стал знаменитостью среди рунических оккультистов Германии. Долгое время он был желанным гостем в доме Кати Шэфер-Гердау в Мюльхаузене, и кружок, известный под названием „Свободные сыны Севера и Балтийского моря“, собирался послушать его семейный эпос и оракульские изречения. В начале 1933 года Общество Эдды напечатало длинное описание и интерпретацию печати семьи Виллигута, как выдающегося примера „арманистского рунологического наследства“.

Летом 1934 года Общество начало издавать страницы рунических рифм, нумерологические изречения и мифологические стихи Ярла Видара (новый псевдоним Виллигута) в своем журнале „Hagaf“. Предисловие издательства к июльскому номеру сообщало о том, что журнал вступает в новую эпоху и с этого момента черпает из нового источника мудрости. Высказывалось также предположение, что и Лист, и Горслебен могли бы позавидовать такой семейной традиции. Виллигут ясно понимал сходство между своей мифологией и апокалиптическими надеждами, обрушившимися на Германию в связи с нацистской революцией в январе 1933 года. Так поступали другие. Его старый друг, Рихард Андерс, теперь офицер СС, представил старого мистика своему шефу Генриху Гиммлеру. Последний был потрясен родовыми видениями Виллигута и решил использовать, насколько возможно, уникальный источник информации о древней немецкой религии и традиции.

В сентябре 1933 года Виллигут вступил в СС под псевдонимом Карл Мария Вейстхор и был назначен главой отделения древней и ранней истории в Главной службе расы и населения СС в Мюнхене. Его обязанности здесь состояли в том, чтобы перелагать на бумагу свои родовые воспоминания, обсуждать семейную традицию с Гиммлером и быть в состоянии комментировать различные сюжеты древней истории. В 1934 году, в первый год полной службы в СС, Вейстхор встретил благоволение со стороны своего нового мастера. Переписка между ними в этот и последующие годы свидетельствует о чрезвычайно сердечных взаимоотношениях между Гиммлером и Вейстхором, вплоть до обмена поздравительными телеграммами на день рождения и подарками. Более важно то, что письма Вейстхора содержали множество замечаний относительно семейной традиции Виллигута, рифмованные выражения рунической мудрости, мифологические стихи, размышления о космологии и эпохах древней истории, копии девяти языческих заповедей от 1908 года с их рунической транслитерацией, ирминистские молитвы на готском языке. Многие из таких фрагментов Гиммлер тщательно сохранял и содержал их среди личных бумаг. В апреле 1934 года Вейстхор был произведен в штандартенфюреры CС (полковник), что напоминало о его прежнем звании в армии австрийской империи; в октябре 1934 года он назначен главой VIII Отдела (архивы) Главной службы рас и населения, и уже в следующем месяце он получает звание оберфюрера СС.

В августе 1934 года Вейстхор заводит знакомство с Гюнтером Кирхгоффом, страстным исследователем немецкой древней истории, с которым, начиная с весны, он состоял в переписке под наблюдением Гиммлера. Гюнтер Кирхгоазф (1892–1975) жил в Гаггенау, около Баден-Бадена, в так называемом „Черном лесу“. Член послевоенного Общества Листа в Берлине и товарищ Тарнхари, Кирхгофф занимался генеалогией и интерпретировал различные легенды как отражения действительных исторических событий. Он также высказывал предположения о существовании геодезических линий энергии, проходящих через весь континент. Потрясенный письмами Кирхгоффа, Вейстхор переправил их Гиммлеру, снабдив восторженным комментарием о том, что „слава богу, кроме меня, есть другие посвященные, которые умеют правильно читать времена“. Он также со значением отметил то обстоятельство, что Кирхгофф использует фамильную печать. Спустя две недели Вейстхор направил другое эссе Кирхгоффа под названием „Rotbart von Kyfltiauser“ Гиммлеру и рейхсминистру Вальтеру Дарре со словами: „Содержание прилагаемого текста крайне важно как в отношении нашего прошлого, так и в связи с настоящим“, — и просил двух лидеров внимательно изучить работу до Дня партии для того, чтобы они могли вместе подробно обсудить ее. В эссе содержалось описание структур управления древней Германии с явными отсылками к трудам Гвидо фон Листа. Кирхгофф писал, что древняя Европа управлялась „тремя великими“, а именно Вискунигом из Гоцлара, Королем Артуром из Стоунхенга и Эрманрихом из Винеты (или Вильны). Им подчинялся Великий Король Тюрингии, Гюнтер Красная Борода, племя которого ушло в Шотландию в 800 году до нашей эры, где стало известно как клан Киркпатрика. На основании этимологии Листа Кирхгофф вывел свое кровное родство с родом Гюнтера и кланом Киркпатрика и выбрал себе герб, похожий на герб Эрфурта в Тюрингии, чтобы продемонстрировать эту фамильную связь. Этот труд, в библиографии которого значилась пятьдесят или более манускриптов самого различного рода, от нибелунгов до розенкрейцеров, Кирхгофф представил на рассмотрение в личную канцелярию рейхсфюрера СС и в „Аненербе“ между 1936-м и 1944 годами. Когда Кирхгофф начал писать о религиозном значении холма Мург около Баден-Бадена, весной 1936 года Вейстхор не стал больше терять времени и отправился с визитом в Гаггенау с целью личного знакомства. В июне 1936 года Кирхгофф и Вейстхор совершили восьмидневную прогулку в районе „Черного леса“. Формальный отчет о ней, представленный в СС, занял 87 печатных страниц и включал в себя 168 фотографий старых бревенчатых домов, архитектурного орнамента (включая скульптуры, гербы, руны и другие символы), кресты, надписи, естественные и человеческие сооружения в лесу. На основании этого списка реликвий Вейстхор заключил, что область вокруг Шлосс Эберштайн образует грандиозный ирминистский религиозный комплекс, изображающий „глаз Бога в треугольнике“; местные названия и топографические особенности подтверждают это. Этот религиозный символ однажды обсуждался в журнале „Hagal“ : „вращающийся глаз“ (Draugh) состоял из равнобедренного треугольника, чьи углы символизировали точку духа, точку энергий и точку материи; окружность, проведенная через них, означала карму, сознание двигалось по этому пути, увеличивая меру своей трансцедентальной продвинутости. Хотя Вейстхор и формулирует свою идею как нечто оригинальное, ссылки на оккультный архитектурный символизм в его отчете явно указывают на влияние Листа и Горслебена, возможно сообщившееся Вейстхору через Кирхгоффа.

Вейстхор совершил еще, по меньшей мере, пять таких поездок по Германии; пытаясь подтвердить существование ирминистского комплекса в священной земле Гоцлара. Уверенный в опеке Вейстхора, Кирхгофф между тем испытывал терпение „Аненербе“; Гиммлер приказал институту рассмотреть работы Кирхгоффа. Один из „академиков СС“, которому пришлось квалифицировать ритуальный камень около Баден-Бадена и другие открытия Кирхгоффа, сообщил, что Кирхгофф ничего не понимает в доказательствах, что его данные абсурдны, что его библиотека содержит множество оккультной литературы (Лист, Кернер, Горслебен), но ничего из того, что имеет отношение к научному исследованию древней истории. Когда в начале 1938 года „Аненербе“ отвергла его труд о церкви, Кирхгофф гневно обвинил институт в пособничестве католическому заговору. Но „Аненербе“, обладающая к этому времени множеством проектов Кирхгоффа, заняла твердую позицию; в отчетах его называли „фантазером худшего толка“, а его работы — „вздором“. Тем не менее, Гиммлер не понимал, почему „Аненербе“ так пренебрегает Кирхгоффом, и выказал огромный интерес к его описанию религиозного гексагонального комплекса в окрестностях Райденштайна около Гаггенау. Камень, найденный здесь, Кирхгофф связал с семейными традициями Тарнхари, чей предок XVI века носил имя Лотрер фон Доферинг Райденштайн. Гиммлер настаивал на том, чтобы упорствующая „Аненербе“ разобралась с Кирхгоффом, но начало войны отложило на неопределенное время предполагаемые раскопки. Настоящее значение этого спора — в обнаружившейся позиции Гиммлера, готового поддерживать оккультистов даже перед лицом академической оппозиции из его личной комиссии в „Аненербе“. Тот факт, что Вейстхор и Кирхгофф продолжали пользоваться вниманием и расположением рейхсфюрера СС, несмотря на выданную им оценку, должен был чрезвычайно бесить членов института. Что касается самого Кирхгоффа, он продолжал писать в „Аненербе“ и во время войны. Последней работой, которую он предложил нацистским ученым, был тридцатистраничный оккультный трактат о причинах отступления немецких войск, отправленный в конце 1944 года и адресованный Адольфу Гитлеру через Гиммлера. Наибольший вклад Вейстхора в дело Третьего Рейха связан с формированием Вевельсбурга как орденского замка СС и его церемониального центра.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.