Ход дел на соборах

Ход дел на соборах

В таком отношении к власти со стороны народного представительства не могло быть ничего требовательного, обязующего власть, ничего юридического: соборные вопросы могли решаться обеими сторонами только путем обоюдного обмена психологических настроений. Это сказывалось и в порядке обсуждения соборных вопросов. Избирательный собор 1613 г., как исключительный, имевший учредительное значение, конечно, не может быть вводим в общую норму. Собор созывался всякий раз особым царским указом. Только однажды Освященный собор взял на себя официальный почин в деле. Когда воротившийся из плена отец царя Михаила в 1619 г. был посвящен в патриархи, он с духовными властями приходил к царю и советовался с ним о разных нестроениях в Московском государстве. Царь с отцом своим и со всем Освященным собором, с боярами и со всеми людьми Московского государства, «учиня собор», говорили, как бы то все исправить и землю устроить. Этот случай объясняется тем, что патриарх был не только председателем Освященного собора, но и государем-соправителем. Обыкновенно царь указывал по возникшему делу «учинити собор» и открывал его (в Столовой избе или в Грановитой палате) тем, что сам «говорил на соборе» или по его приказу и в его присутствии думный дьяк «читал всем людям вслух письмо» или «речь» с изложением предмета, который подлежал соборному обсуждению. Так, на соборе 1634 г. было объявлено, что для продолжения войны с Польшей нужен новый чрезвычайный налог, без которого государевой денежной казне «быть не уметь». Царское предложение оканчивалось заявлением собору, что государь «то ваше вспоможение учинит памятно и николи незабытно и вперед учнет жаловать своим государским жалованьем во всяких мерах». Все соборные чины, среди которых не заметно городовых, в ответ на прочитанную речь «говорили на соборе, что они денег дадут, смотря по своим пожиткам, что кому мочно дать». Вот и все: выходит, как будто вопрос порешен был одним днем, на одном общем заседании, в один присест, и через 6 дней для сбора нового налога «со всяких людей» царь учредил комиссию из боярина, окольничего, чудовского архимандрита и двух дьяков. Но по соборному акту 1642 г. подобный же вопрос прошел через сложную процедуру, которая, может быть, применялась и на других соборах, но стерта в суммарном протокольном изложении сохранившихся актов. В 1637 г. донские казаки взяли Азов, отбили турецкие приступы и предложили царю взятую крепость. На соборе в присутствии царя, духовных властей и Боярской думы думный дьяк сказал царский указ о созыве собора и затем только в присутствии думы прочитал выборным письмо, в котором царь ставил им двойной вопрос: с турками и крымцами за Азов воевать ли и, если воевать, где взять деньги, которых понадобится много? Письмо указывало выборным «помыслить о том накрепко и государю мысль свою объявить на письме, чтоб ему, государю, про то про все было известно». Царское письмо по прочтении было «всяких чинов выборным людям для подлинного ведома роздано порознь при боярех», а церковным властям послано особо, чтоб они, поговорив о том отдельно, письменно объявили свою мысль государю. Думному дьяку велено было сказать чинам и допросить их о соборном деле. И на других соборах чины были допрашиваны «порознь» и отвечали письменными «сказками» или «памятями». Эти «допросы порознь по чинам» были одной из форм соборного голосования. Другую форму встречаем на соборе 1621 г., когда на предложение царя и патриарха воевать с Польшей чины отвечали челобитьем — воевать. Разница между обеими формами, сказкой по допросу и челобитьем на предложение, сколько можно судить по соборным актам, заключалась в том, что допросная память только излагала соображения чинов по данному вопросу, предоставляя решение государю, а челобитье давало более решительный ответ на предложение верховной власти и при этом могло осложнять дело каким-либо связанным с ним предложением и со стороны чинов, хотя это допускалось и в допросных памятях. Выборные служилые люди на соборе 1642 г. были разделены на три группы, из коих одну образовали стольники, другую — московские дворяне, головы стрелецкие и жильцы, третью — все городовые дворяне, и к каждой группе приставлен был особый дьяк, вероятно, для руководства и особенно для редакции письменного мнения группы; только торговым людям столицы не дали дьяка, а посадских людей из уездов совсем не видно на соборе. Но мнения подавались не по этой группировке. Всего представлено было 11 письменных «речей», или «сказок»: от духовных властей, от стольников, от дворян московских, от двух дворян же, выделившихся из своей группы с особым мнением, от московских стрельцов (сказки жильцов нет в акте), от городовых дворян владимирцев, от дворян трех других «замосковных» же, т.е. центральных, городов, еще от 16 центральных и западных городов, от 23 городов, преимущественно южных, от гостей и сотен гостиной и суконной, наконец, от московских черных сотен и слобод В таком порядке записки и помещены в акте собора вслед за поименным перечнем 192 соборных выборных. По сказкам оказались выборные дворяне от 43 уездных городов вместо 42, обозначенных в перечне; разница произошла от того, что в подаче записок не участвовали выборные дворяне от 8 городов, поименованные в перечне, зато участвовали выборные от 9 городов, там не упомянутых. Трудно объяснить, как это случилось. Можно заметить, что в составлении записок участвовали не одни выборные городовые дворяне, но и их земляки, случившиеся тогда в Москве по делам службы: так, в записке трех городов значатся «лушане, которые здесь на Москве», тогда как в перечне от г. Луха поименован всего 1 выборный. Да и городовые дворянские депутаты, поименованные в соборном перечне, кажется, не были вызваны на собор из своих городов, а выбраны в Москве из дворян, отбывавших здесь очередную службу. Указ о созыве собора состоялся 3 января, а с 8 января началась уже подача сказок. Этой спешностью объясняется и отсутствие на соборе выборных от городовых посадов. Записки выборных имеют внутреннюю связь между собою: одни заимствуют из других мысли, отдельные выражения, целые места. Этим вскрывается ход соборных совещаний. Выборные собирались где-то и как-то по группам, совещались, обменивались мыслями с другими, по их сказкам пополняли и изменяли свои записки: так, сказка 23 городов во многом сходна с запиской 16, а мнение черных сотен и слобод составлено по сказке гостей и обеих высших сотен с надлежащим применением к классу. Между тем общих соборных совещаний незаметно и общий соборный приговор не состоялся. Вопрос решен был царем с боярами, и решен отрицательно, вероятно под влиянием угнетенного тона поданных записок: Азова от казаков не принимать, с турками и крымцами не воевать, потому что денег нет и взять их не с кого.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.