ГЛАВА ШЕСТАЯ. НАСЛЕДИЕ ТАМПЛИЕРОВ

ГЛАВА ШЕСТАЯ. НАСЛЕДИЕ ТАМПЛИЕРОВ

Большинство историков считают, что бурными событиями начала XVI века окончательно завершилась деятельность Ордена, и, следовательно, не ищут признаков, указывающих на его существование впоследствии. Но в оккультной традиции всегда говорилось о духовном наследии рыцарей Храма, которое сейчас продолжает жить среди нас. Кроме того, многие общества заявляют о своей прямой преемственности. Но, самое главное, в ряде недавних исследований убедительно показано, что Орден выжил и оказывает огромное влияние на западную культуру.

Следствия этого глубокие и далеко идущие. Действительно, если они были собирателями эзотерического и алхимического знаний, как верим мы и другие исследователи, то выживание тамплиеров должно быть связано с продолжением великой тайны в оккультной традиции, которая может существовать и в наши дни. Эта тайна — возможно, включающая научные знания первых алхимиков и колдовские приемы восточной эзотерической традиции — может оказаться не утраченной и сейчас, даже в нашем обществе. Если это так, то современные тамплиеры, будучи носителями древней еретической системы верований и практики, могли бы пролить свет на предмет нашего исследования. Но сначала мы должны были убедиться, что тамплиеры действительно не исчезли.

Здравый смысл не позволяет согласиться с утверждением, что высокоорганизованные тамплиеры смиренно сдались и пошли на смерть. Прежде всего, не все рыцари в Европе были арестованы одновременно в пятницу, тринадцатого. Эта катастрофа произошла с Орденом только во Франции, но даже там некоторые сумели ускользнуть. В других странах репрессии и преследования постепенно становились все менее жесткими. В Англии, например, Эдуард II не поверил, что тамплиеры были виновны в том, в чем их обвиняли, и даже вступил в жаркий спор с папой. Он резко отказался от применения пыток к рыцарям.

В Германии произошел очень забавный эпизод. Гуго Гамбах, Великий Магистр Германии, обставил свой приход на совет, возглавляемый архиепископом Меца, драматически. В полной рыцарской амуниции, в сопровождении двадцати закаленных в боях воинов, в полном вооружении с пиками он вошел на заседание совета и провозгласил: папа — грешник, и его следует сместить, Орден ни в чем не виновен, и его люди готовы предстать перед Божьим судом путем честного боя с присутствующими членами совета... Воцарилась напряженная тишина, и дело было закрыто, а рыцари остались живы, чтобы доказывать свою невиновность в другой день.

В Арагоне и Кастилии епископы судили тамплиеров и нашли их невиновными. Однако какими бы снисходительными или либеральными ни были судьи по отношению к рыцарям, игнорировать папский приказ 1312 года о роспуске Ордена они не могли. Но даже во Франции казнены были очень немногие, многих освободили после покаяния, а в других странах они просто приняли себе другие имена и присоединились к другому действующему Ордену, например Тевтонскому.

Таким образом, в истории нет даже скудной информации о том, что рыцари Ордена тамплиеров были физически уничтожены. Разумеется, они могли уйти в подполье, перегруппироваться и реформировать организацию. Фактически то, как они растворились в мире, гарантирует, что исход был именно таким. Вспомните, что рядовые рыцари существенно отличались от внутреннего круга, от элитных рыцарей, которые не только управляли организацией, но и хранили тайные знания. Вероятнее всего, что и та и другая группы ушли в подполье и основали собственные, отдельные организации, причем каждая из них претендовала на происхождение от Ордена.

После роспуска Ордена Тамплиеров большая часть их земель отошла к их соперникам рыцарям-госпитальерам. Однако в Шотландии и Англии собственность не была передана, и есть доказательства того, что поместья в Лондоне принадлежали семьям потомков тамплиеров вплоть до 1650 года[203]. Но нас интересует преемственность не владения землей и зданиями, но хранения эзотерических знаний.

Хотя абсолютно достоверной информации о том, что именно тамплиеры стояли за подпольной сетью алхимиков, у нас нет, известно, что «внутренний круг» интересовался алхимией, о чем свидетельствует факт близости алхимических центров, таких как Алет-ле-Бейнс, к комендатурам тамплиеров. Мы знаем также, что алхимики, подобно тамплиерам, особо поклонялись Иоанну Крестителю.

Недавно несколько комментаторов представили убедительные доказательства, что идеология масонов берет свое начало в идеях тамплиеров: к этому выводу пришли Бейджент и Ли в книге «Храм и ложа» и американский историк-исследователь Джон Дж. Робинсон в книге «Рожденные в крови», причем подход к этому вопросу был совершенно разный.

Первые проследили жизнь идей тамплиеров через Шотландию, в то время как американский историк проследил происхождение ритуалов франкмасонов и добрался до тамплиеров. Поэтому эти книги отлично дополняют друг друга, рисуя более-менее полную картину связи между двумя великими оккультными организациями.

Единственное, в чем расходятся авторы этих книг, заключается в том, что Бейджент и Ли считают, что движение масонов изолированно развивалось в Шотландии, а затем распространилось в Англии при наплыве шотландских аристократов в Лондон при восшествии на английский престол шотландского короля Якова VI. С другой стороны, Робинсон полагает, что тамплиеры преобразовались в масонов в Англии. Он убедительно доказывает, что тамплиеры стояли за крестьянской революцией 1381 года, когда восставшие в первую очередь нападали на собственность Церкви и Ордена Госпитальеров — двух главных врагов тамплиеров, — хотя пытались не наносить ущерба бывшей собственности тамплиеров.

Для многих посторонних масонское общество представляет собой просто эксцентричный клуб старых чудаков или же сеть, обеспечивающую выгодные деловые контакты и влияние его членов. Ритуальная сторона общества воспринимается как нелепое чудачество, когда братья закатывают штанину на одной ноге и произносят архаичные и бессмысленные клятвы. Возможно, что-то изменилось, но раньше масонское общество представляло собой школу таинств с торжественным посвящением, которое было основано на древних оккультных традициях, специально созданную для того, чтобы просветить человека в вопросах сверхъестественного, а также сблизить между собой посвященных братьев.

Сначала это была оккультная организация, открыто провозглашавшая своей задачей передачу священного знания. Большая часть того, что мы сейчас называем наукой, вышла из этого братства — это можно видеть на примере создания Королевского Общества в 1662 году в Англии, в задачу которого входило собирание и распространение научных знаний. Создание этого Общества было официальной регистрацией «Невидимого колледжа» масонов, образованного в 1645 году[204]. (Как и во времена Леонардо, оккультное и научное знания вовсе не считались антагонистическими, но воспринимались как одно и то же.)

Хотя нет сомнений в том, что современные масоны торжественно, с ощущением высокой духовности исполняют обряд посвящения, организация в целом производит впечатление заблудившейся: в ней забыли изначальный смысл этого обряда. Основной организацией современных масонов является образованная сравнительно недавно (в день Иоанна Крестителя 24 июня 1717 года) Великая Ложа. До этого времени свободные каменщики были действительно тайной организацией, но появление Великой Ложи знаменовало собой перерождение ее в знаменитый обеденный клуб, хотя и закрытый, но тем не менее публичный, поскольку никаких тайн в нем уже не осталось.

Так каков же возраст движения масонов? Самое раннее упоминание о них относится к 1641 году[205], но если это братство связано с тамплиерами, то его история уходит гораздо дальше, в глубь веков. Робинсон приводит свидетельства существования масонских лож в 1380-х годах[206], и в алхимическом трактате 1450 года используется термин «масон — вольный каменщик»[207].

Сами масоны ведут свое происхождение от английской средневековой гильдии каменщиков, которые создали собственную систему кодов и условных знаков, позволяющих опознавать друг друга, поскольку они владели опасными знаниями священной геометрии. Но, как показано в обширном скрупулезном исследовании Робинсона, это утверждение оказалось мифом, поскольку в средневековой Англии такой гильдии не было[208]. Еще одним масонским мифом является их утверждение, что масоны унаследовали свои тайные знания от строителей легендарного Храма Соломона. Если это так, то почему они полностью игнорируют другую группу с гораздо более явными связями с этим храмом, которая имела полное название Орден Бедных Рыцарей Христа и Храма Соломона — то есть тамплиеров.

До образования Великой Ложи масоны действительно распространяли такого же рода информацию о священной геометрии, алхимии и герметизме, как и тамплиеры. Например, первые масоны активно занимались алхимией: в трактате середины XV века говорится о масонах как о «работающих над алхимией»[209], и одним из первых посвященных масонов был, согласно записям, Элиас Эшмоль (посвященный 1646 года), основатель музея Эшмоля в Оксфорде, которого причисляют к алхимикам, герметикам и розенкрейцерам[210]. (Эшмоль был также первым автором, в одобрительных тонах писавшим о тамплиерах после их разгрома[211].)

Жемчужиной в короне масонства является любопытное, привлекательное здание под названием часовня Росслин, расположенная в нескольких милях от Эдинбурга. Снаружи она выглядит столь ветхой, что кажется, будто вот-вот рухнет, но внутри оказывается абсолютно крепкой — какой, естественно, ей и положено быть, поскольку она является известным местом сосредоточения масонов и организаций тамплиеров[212]. Построенная между 1450 и 1480 годами сэром Уильямом Сен-Клером, лордом Росслина, часовня должна была служить женской молельней при большом сооружении, храме, который собирались построить на основе конструкции Храма Соломона, но так и осталась на века стоять в одиночестве. Сен-Клеры (позднее их фамилия преобразовалась в Синклеры) были наследственными защитниками масонства в Шотландии начиная с XV века и далее[213]: явно не случаен тот факт, что до этого они служили в таком же качестве тамплиерам.

С самого начала Орден Тамплиеров был связан с Синклерами и с Росслином: основатель Ордена Великий Магистр Гуго Пайенский был женат на Катерине Сен-Клер. Прямые потомки викингов Сен-Клеры/Синклеры представляют собой одно из самых интересных семейств в истории: представители этого семейства были заметными фигурами в Шотландии и Франции с XI века. (Интересен тот факт, что фамилией это семейство обязано шотландской жертве Святому Клеру, который был обезглавлен.) Гуго и Катерина посетили усадьбу Сен-Клеров, расположенную неподалеку от Росслина, и основали там первую ложу тамплиеров в Шотландии, которая и стала для Ордена штаб-квартирой.

(Мы уже упоминали, что Пьер Плантар взял себе имя де Сен-Клер, то есть намеренно связал себя с французской ветвью древнего семейства. Несколько комментаторов задавали вопрос: имеет ли он право на эту фамилию, но, во всяком случае, у него для этого шага были веские причины[214].)

Вне сомнения, рыцари сделали Шотландию одним из своих главных убежищ после разгрома Ордена — может быть, потому, что большая часть земель принадлежала Роберту Брюсу, который сам был отлучен, в связи с чем папа в данный момент властью в Шотландии не обладал. И Бейджент и Ли убедительно доказали, что исчезнувший флот тамплиеров обнаружился у шотландских берегов.

Одним из поворотных исторических событий на Британских островах, несомненно, была битва при Баннокберне, которая состоялась 24 июня 1314 года, когда силы Роберта Брюса решительно разгромили англичан. Имеются данные, что Брюс получил значительную помощь в виде контингента рыцарей-тамплиеров, которые обеспечили ему победу своим выступлением в одиннадцать часов. Во всяком случае, в это верят современные шотландские тамплиеры (считающие себя потомками беглых рыцарей), поскольку они празднуют годовщины битвы при Баннокберне в Росслине как день, когда были «откинуты покровы, скрывавшие рыцарей-тамплиеров». Одним из рыцарей, который бился вместе с Робертом Брюсом в Баннокберне, был (другой) сэр Уильям Сен-Клер, умерший в 1330 году и похороненный в Росслине — в гробнице, для тамплиеров типичной[215].

В убранстве часовни Росслин имеются некоторые очевидные аномалии. Каждый квадратный дюйм внутренних поверхностей покрыт резными символами, а здание в целом выполнено по законам священной геометрии. Большинство символов бесспорно масонские. Предметом особой гордости является «Колонна подмастерья» — явная параллель с масонским мифом о Хираме Абиффе[216], подмастерье, известном под именем «сын вдовы», который является весьма значимым масонским термином (важным и для данного исследования). На притолоке рядом с колонной есть надпись:

«Вино сильное, но король сильнее, женщины — самые сильные, но ПРАВДА побеждает всех»[217].

Хотя большинство символов масонские, имеется по меньшей мере столько же символов тамплиеров: рисунок пола часовни основан на кресте тамплиеров, имеется резьба, включающая знаменитый образ двух всадников на одном коне, присутствующий на печати тамплиеров. И в древней роще поблизости деревья высажены в форме тамплиерского креста. Все это достаточно интересно, поскольку, согласно обычным историческим текстам, масоны появились не ранее конца 1500 года, а тамплиеры перестали быть силой, с которой следовало считаться, после 1312 года. Следовательно, образный ряд часовни, которая датируется 1460 годом, оказывается слишком ранним для масонов и слишком поздним для тамплиеров. Однако здесь имеется и символика, которую нельзя причислить ни к масонской, ни к тамплиерской. Здесь встречается множество образов языческих и даже несколько исламских. На внешней стене часовни вырезан Гермес, недвусмысленный намек на герметизм, а на внутренних стенах то и дело встречается изображение Зеленого Человека, кельтского языческого бога растительности. Тим Уоллес-Мэрфи в своей официальной истории часовни Росслин отождествляет Зеленого Человека с вавилонским умирающим-воскресающим богом Таммузом. Все такие боги имели одинаковую атрибутику и часто изображались с зеленым лицом — хотя наиболее часто таким изображали Осириса, супруга Исиды.

Когда мы посетили Нивена Синклера, члена знаменитого семейства Синклеров, на нас буквально обрушилась масса свидетельств того, что они были не только тамплиерами, но и язычниками. Нивен, страстно интересующийся историей Синклеров и часовни Росслин, рассказал нам немало интересного о том, что произошло с утраченным знанием тамплиеров. Он заявил, что знание было в зашифрованном виде записано в самой структуре сооружения часовни Росслин, чтобы таким образом сохранить его для будущих поколений. По его словам, «герцог Уильям Сен-Клер построил часовню в те времена, когда книгу можно было сжечь или запретить. Он хотел оставить послание потомкам»[218]. Тема явно увлекла его, и он продолжал рассказывать об изобретательности своего предка сэра Уильяма, создавшего эту книгу в камне. «Если вы пойдете в Собор Святого Павла, то вам хватит и одного посещения. Если же — в часовню Росслин, то этого будет явно мало. Я исчисляю количество своих визитов туда сотнями и каждый раз нахожу там что-нибудь новое. Красота этого места завораживает».

Часовня Росслин совсем не похожа на обычную христианскую часовню. Нивен зашел в своем рассказе так далеко, что сказал: «Считается, что сэр Уильям поставил часовню «Во славу Господа». Если бы это было так, то почему же вы обнаружите там так мало христианских символов». В Средние века Синклеры активно пропагандировали языческие празднества и предоставляли приют цыганам (о которых говорят, что они относятся к числу последних активных почитателей языческой богини в Европе[219]). По слухам, многие полагают, что ранее в склепе часовни Росслин была Черная Мадонна[220].

Мы были несколько шокированы, осознав, что тамплиеры вовсе не были благочестивыми христианскими рыцарями, в отличие от образа, сложившегося в воображении широких масс. Образ прикрытия был создан весьма успешно, но они намеренно оставили после себя свидетельства своей реальной веры для тех, кто относится к категории «имеющий глаза, да видит». Убранство часовни Росслин служит одним из примеров зашифрованного, но открывающего глаза послания.

Любовь тамплиеров к знаниям и бережное к ним отношение означают также, что в Росслин мы найдем «Манускрипт Росслин Хэй», который является самой ранней шотландской работой в области прозы. Он представляет собой перевод сочинений Рене Анжуйского о кавалерах и правительстве, и на его обложке начертано «JHESUS (обратите внимание!) — MARY — JOHANNES» (Иисус — Мария — Иоанн). Как пишет Андре Синклер в книге «Меч и Грааль» (1992 г.):

«Добавление имени Святого Иоанна к перечню Иисус — Мария прием довольно необычный, но ему поклонялись гностики и тамплиеры... Другой примечательной чертой обложки является использование Agnus Dei, Агнца Божьего... Печать тамплиеров с изображением Агнца Божьего вырезана также в часовне Росслин»[221].

Герцог Уильям и Рене Анжуйский были друзьями, оба они состояли членами Ордена Золотого Руна, группы, провозглашавшей своей целью восстановление старых идеалов тамплиеров — идеалов рыцарских отношений и братства.

Ясно, что тамплиеры в Шотландии выжили и продолжали действовать открыто не только в Росслин, но и в других местах[222]. Однако в 1319 году их спокойная жизнь вновь оказалась под угрозой, когда отлучение Роберта Брюса было приостановлено и тень папы опять нависла над ними. Какое-то время возникла реальная возможность объявления крестового похода против Шотландии, и, хотя она реализована не была, шотландские тамплиеры решили уйти в подполье подобно своим братьям в Европе. Именно это, как считается, привело к возникновению движения масонов.

Знаменателен тот факт, что некоторые отделения масонского движения всегда утверждали, что ведут свое происхождение от тамплиеров и образовались в Шотландии, но немногие историки — даже в самом масонском движении — воспринимают эти заявления всерьез. Эти масоны-тамплиеры, возможно, унаследовали подлинные тайны тамплиеров, по меньшей мере, частично. Их знание, включающее помимо священной геометрии мудрость герметиков и алхимиков, до сих пор считается весьма ценным, а может быть, стало еще более ценным, поскольку касается тем, серьезно отличающихся от тех, которыми занимается современная наука в целом.

Именно шотландец Эндрю Майкл Рамсей, выступая перед масонами в Париже, произнес в 1737 году известную «Речь Рамсея»[223]. Рыцарь Ордена Святого Лазаря, наставник принца Чарльза «шевалье» Рамсей особо подчеркнул, что братство ведет свою родословную от рыцарей-крестоносцев, что было почти прямой ссылкой на связь с тамплиерами. Он был вынужден говорить иносказательно потому, что тамплиеры, во мнении французского общества, все еще были преданы анафеме. В «Речи» прозвучало заявление, что масонское движение зародилось из школы таинств богинь Дианы, Минервы и Исиды.

В последующие годы «Речь» неоднократно обливали презрением не только за последнее заявление, но и потому, что «шевалье» Рамсей утверждал в ней, что Братство не имеет связи со средневековыми каменщиками. Но мы уже упомянули, что недавними исследованиями было показано, что гильдии каменщиков в средневековой Англии не было, поэтому слова уважаемого «шевалье», по меньшей мере, следует принять на веру — так же, как и другие заявления.

Речь 1737 года была первым публичным признанием того, что масонство произошло от идеологии тамплиеров, и возникает вопрос: может быть, именно поэтому год спустя папа объявил все братство масонов вне закона? Поразительно, но даже в это время, уже далеко не средневековое, инквизиция производила аресты и применяла пытки на основании этой буллы.

После откровенных намеков Рамсея на связь с тамплиерами последовало открытое и более авторитетное заявление. В одном из наиболее противоречивых эпизодов истории масонов Карл Готхельф, барон фон Хунд унд Альтен-Кроктау, заявил, что он был посвящен в масонский Орден Храма в Париже в 1743 году. Ему была дана «истинная» история франкмасонства и право организовывать ложи в соответствии с этой властной структурой, которую он называл ложами «Строгого Тамплиерского Послушания», хотя в Германии — обратите внимание! — прижилось название «Братство Иоанна Крестителя»[224]. В истинной истории, которая была ему передана, сообщалось, помимо прочего, что после репрессий некоторые рыцари-тамплиеры бежали в Шотландию и обосновались там. У барона фон Хунда был список с именами Великих Магистров, которые после Жака де Моле возглавляли организованное после разгрома подпольное движение тамплиеров.

Ложи фон Хунда пользовались огромным успехом, но, к сожалению, он не сумел завоевать расположения историков, которые заклеймили его как шарлатана и отвергли его вариант «истинной» истории как абсолютную чушь[225]. В равной степени презрительно они отнеслись и к его списку Великих Магистров. Главные причины столь полного непризнания заключались в том, что основой для его заявлений были слова анонимов, которых он называл «Неизвестные Верховные лица», и выглядело это так, будто все сказанное было им придумано. На самом деле анонимная передача информации в оккультных обществах была довольно частым явлением, что мы можем засвидетельствовать лично. Недавно некоторые весьма уважаемые и пользующиеся доверием люди были обозначены как «Неизвестные Верховные лица», поэтому, по всей вероятности, о своих контактах он все же говорил правду[226].

Стоит отметить, что историки никогда не имели точного списка Великих Магистров из-за пробелов в архивах. Но список Хунда идентичен списку, имеющемуся в «Секретных досье» Братства Сиона[227]. Исследования Бейджента, Ли и Линкольна убедили всех, что список Братства самый точный из имеющихся, и, хотя из-за скудности архивов ни в чем уверенным быть нельзя, он, безусловно, заслуживает изучения академиками и, возможно, окажется правильным. Будем циничными и предположим, что список Братства был сфабрикован в 1950-х годах, но список фон Хунда 1750 года не мог быть поддельным, поскольку тогда не было ни архивов, ни исследований истории тамплиеров. По меньшей мере, списки указывают на связь между ложей «Строгого Тамплиерского Послушания» и Братством.

О заявлениях фон Хунда и его организации написано очень много, но практически отсутствует анализ мотивов его деятельности. На самом деле, ложа «Строгого Тамплиерского Послушания» была по своему характеру «сетью алхимиков», и сам фон Хунд в первую очередь алхимиком[228]. Был ли фон Хунд носителем традиций тамплиеров?

Какова бы ни была истинная причина организации и деятельности фон Хунда, франкмасонство тамплиерского толка вскоре окрепло и стало главной формой масонства по обе стороны Атлантики. (Было выдвинуто предположение, что тамплиеры искусно «спрятались» в высших эшелонах масонской иерархии.) Франкмасонство тамплиерского толка оказало также влияние на предмет наших исследований — Шотландское обрядовое франкмасонство, в частности, ту форму, которая известна как Исправленное шотландское обрядовое масонство, имеющее особо сильные позиции во Франции.

У французских франкмасонов бытует любопытная легенда о мэтре Жаке, мифическом персонаже, который был покровителем средневековой французской гильдии каменщиков. Как говорится в легенде, он был мастером-каменщиком, работавшим на строительстве Храма Соломона. После смерти Хирама Абиффа он покинул Палестину и вместе с тринадцатью путешественниками отплыл в Марсель. Последователи его главного врага мастера-каменщика Отца Собиса были полны решимости убить его, поэтому он спрятался в пещере в Сен-Боме, той самой, где впоследствии жила Мария Магдалина. Но напрасно: его предали и убили. Масоны до сих пор совершают сюда паломничество каждое 22 июля[229].

Еще одним серьезным кандидатом на роль наследника эзотерических знаний тамплиеров является движение, известное под названием розенкрейцерство. Когда-то осмеянное историками как изобретение начала семнадцатого века, сейчас розенкрейцерство все больше признают как движение, имеющее корни в традициях Ренессанса. «Розенкрейцерство» как идеал признано той основой, на которой возник Ренессанс, идеалом, воплощенным в Леонардо. Дейм Френсис Йейтс писала:

«А не могло ли случиться так, что в соответствии с воззрениями магов такая личность, как Леонардо, смог использовать свои знания математики и механики в творческих работах художника?[230]»

Леонардо жил в то время, когда великие интеллектуальные и мистические движения, как магнит, притягивали тех, кто жаждал знаний и власти. Из-за враждебности Церкви эти движения действовали в подполье, что не мешало тайному процветанию трех главных ветвей: алхимии, герметизму и гностицизму. Герметизм, который дал столь важный толчок просветительству розенкрейцеров, и гностицизм, послуживший основой ереси катаров, — вот две составляющие общей космологической идеи: Материальный мир — самый нижний в иерархии «миров», по их терминологии «сфер», по сегодняшней — «измерений», а самый высокий мир — сфера — измерение есть Бог.

Человек, когда-то существо божественное, попал в «ловушку» своего материального тела, но в нем еще остается «божественная» искра. (Многократно цитированное изречение герметиков «Знаете ли вы, что вы боги?»). Есть возможность — фактически долг человека — попытаться воссоединиться с Божественным. Гностики выражают это в религиозных терминах (видя соединение с Божественным как Спасение), а герметики рассматривают его в терминах магии, но идея в основе их воззрений одна и та же. Невозможно провести разграничительную линию между гностицизмом и герметизмом, как невозможно разграничить религию и магию.

Более того, и гностицизм, и герметизм можно проследить до одного и того же времени и места: идеи возникли в Египте, в частности в Александрии в I и II веках. Этот плавильный котел религиозных и философских идей сформировался на основе верований многих культур — греческой, персидской, иудейской, древнеегипетской и даже религий Дальнего Востока, — и в нем были разработаны идеи, пронизывающие всю нашу культуру. (Тесную связь между гностицизмом и герметизмом иллюстрирует тот факт, что «гностические Евангелия», найденные в Наг Хаммади, включают трактаты с диалогами Гермеса Трисмегиста.)

Космология Pistis Sophia, гностического Евангелия, в котором ключевую роль играет Мария Магдалина, не имеет существенных отличий от космологии магов Ренессанса, таких как Марсилио Фичино (1433—1499), Генрих Корнелий Агриппа или Роберт Фладд (1547—1637). Те же идеи, та же культура в то же время и в том же месте легли в основу алхимии. Хотя в нее вошли более ранние концепции, алхимия была — в том смысле, в котором ее сейчас понимают, — продуктом Египта времен первых веков христианской эры. Корни алхимии и общее в ней с герметизмом и гностицизмом исследованы Джеком Линдсеем в книге «Происхождение алхимии в греко-римском Египте» (1970 г.).

Привлекательность гностицизма понять нетрудно, хотя эта моральная система не слишком легкая — упор делается на личную ответственность за свои действия, — но в то же время угроза для Римской церкви, исходящая от такой веры, очевидна. Как предположительно писал Гермес Трисмегист: «О! Что за чудо — Человек!» — восклицание, заключающее в себе утверждение, что человечество не лишено искры божественности. Ни гностики, ни герметики не пресмыкаются перед своим Богом. В отличие от католиков, они не считают себя низменными созданиями, удел которых — чистилище, если не ад. Признание божественности автоматически предполагает наличие того, что мы сейчас называем «самоуважением» и уверенностью в себе — магическую силу в процессе реализации потенциальных возможностей человека. В этом заключается ключ Ренессанса как явления.

Бесстрашие — следствие такого подхода можно видеть во внезапном открытии мира через кругосветные путешествия и исследования. Но еще хуже для Церкви то обстоятельство, что понятие божественности индивида предполагает равенство женщины с мужчиной, по меньшей мере, в духовном отношении. Женщина в среде гностиков всегда имела голос и даже принимала участие в религиозных церемониях в качестве официального лица — вот в чем была одна из главных угроз Церкви со стороны гностицизма. Более того, концепция божественности человека не согласуется с христианской идеей «первородного греха» — представлением о том, что все люди рождаются грешниками из-за падения Адама и Евы (особенно Евы). Поскольку все дети появляются на свет в результате «постыдного» полового акта, эта идея навечно связывала женщин и детей в своего рода вечный заговор против чистых мужчин и карающего Бога. Гностики и герметики не признавали «первородного греха».

Каждого человека поощряли к исследованию как внешнего, так и внутреннего мира — к овладению gnosis, знанием божественного. Этот упор на индивидуальное спасение является прямым антитезисом церковного положения о том, что только священник является тем проводником, через которого Бог может общаться с человечеством. Гностическая концепция прямой связи с Богом прямо угрожала существованию Церкви. Если пастыря не будет слушаться его стадо, то как Церковь сможет контролировать людей? Как и в случае алхимии, гностицизм и герметизм было трудно скрыть от глаз Церкви.

Сочетание запрещенной науки и преданной анафеме философии означало, что люди, исповедующие эту веру, оказывались за чертой социума, и самоорганизация в подпольное общество была неминуема. Многие из этих людей (а среди алхимиков времен Ренессанса были и женщины) помимо неортодоксальных теологических идей придерживались необычных взглядов в таких дисциплинах, как математика и архитектура. Эти люди были опасны и вдвойне опасны из-за режима таинственности, который так привлекает склонных к ереси. Одним из главных проявлений этой ереси было движение розенкрейцеров.

Термин «розенкрейцерство» появился только в начале XVII века, но был применен для наименования движения, которое, несомненно, давно уже было устоявшимся. Его расцвет, как и во многих других случаях, приходится на время Ренессанса — фактически не будет преувеличением, если мы скажем, что «розенкрейцерство» было Ренессансом.

Во второй половине XV века резко повысился интерес к герметизму и оккультным наукам. Новой информации почти не было, хотя, разумеется, ощущалось влияние современности XV века и личностей того времени. Для этой эры был характерен беспрецедентный всплеск жажды исследований более широких следствий герметизма. Внезапно это учение предстало как нечто, подлежащее обсуждению и за пределами узкого анклава его хранителей. Если бы этим занимались только энтузиасты времен Ренессанса, то герметизм вряд ли бы оставался оккультным далее.

Центром этого всплеска восхищения всем, что относилось к герметизму, был двор Медичи во Флоренции (оказавший свое влияние на Леонардо, как и на других великих мыслителей)[231]. Под покровительством семейства Медичи — в частности, Козимо Старшего (1389—1464) и его внука Лоренцо Великолепного (1449—1492) — произошел первый великий синтез ранее отдельных оккультных идей. Козимо финансировал не только поиск легендарных книг, таких как Corpus Hermeticum, предположительно написанной самим Гермесом Трисмегистом, но и перевод книг. Двор Медичи служил салоном для — возможно, печально — знаменитых оккультных мыслителей, таких как переводчик Corpus Hermeticum Марсилио Фичино (1433—1499) и Пико делла Мирандола (1463—1494). Главной заслугой последнего является разработка каббалистической теории и практики в этом плавильном котле идей и концепций.

Мирандола, по всей вероятности, убаюканный ложным ощущением безопасности под эгидой своего аристократического покровителя, был слишком разговорчив, высказывая свои оккультные идеи, и вскоре обнаружил свои книги в папском Индексе, а себя — под угрозой преследования со стороны папы Иннокентия VIII. Некоторое время складывалось впечатление, что ему суждено пройти весь путь тех, кто противостоял Ватикану, но затем случилось нечто странное. Новый папа Александр VI — член семейства Борджиа — по таинственной причине снял с него все обвинения, написал ему личное письмо с выражением поддержки — но почему? Возможно, ключ к разгадке таится в том обстоятельстве, что новый папа украсил свои личные апартаменты в Ватикане росписью на древнеегипетские темы, включая изображение богини Исиды[232].

Современные историки склонны отвергать силу и влияние оккультизма. Если они и обсуждают эту тему, то только для того, чтобы подчеркнуть триумф Века Просвещения, в котором каждый, обладающий здравым смыслом, отринул «суеверную глупость». Но оккультизм во времена Ренессанса был жив и оказал существенное влияние на его возникновение и развитие. Увлечение оккультизмом было не просто симптомом новой открытости идеям, но причиной этого. Дейм Френсис Йейтс очертила действительную роль оккультизма в возникновении эпохи Ренессанса в серии книг[233]. Как она указала, новая оккультная философия из Италии распространилась по всей Европе и кульминацией была европейская кампания великого герметика Джордано Бруно (1548—1600). Путешествуя по таким странам, как Германия и Англия, он пропагандировал возврат к древней египетской религии и открыто высказывался о том, что считает злом главное направление христианства[234].

Учение герметизм, как полагают, было основано «Трижды великим Гермесом» лично и сохранилось через фрагмент «Изумрудной скрижали», на которой были записаны многие величайшие секреты. Хотя в этот миф верили очень немногие герметики, все верили в неувядающее значение египетского пантеона богов. Герметики Ренессанса полагали, что тайны пришли из Египта фараонов времен Моисея, но, скорее всего, они ближе ко времени Иисуса. Корни этих идей можно проследить до Египта I—III веков, если идти далее вглубь, то мы должны признать влияние многих культур. Однако недавними исследованиями установлено, что там, где ранее были склонны подчеркивать влияние греческой философии, идеи восходят к религии древних египтян, и они оказали на учение гораздо большее воздействие, чем греческие[235].

Герметики признают, что, хотя Древняя Греция могла предложить думающему человеку многое, все же ключ к знанию, которое они ищут, находится в Египте. Они осознали также, что эти знания взять непросто: египетская система была закодирована в виде школ таинств, а тайны требуют от обучающегося многих тяжелых этапов посвящения при переходе в следующий уровень.

Джордано Бруно прибыл в Англию в 1583 году и быстро познакомился с такими знаменитостями, как сэр Филипп Сидни, автором — помимо других книг — Arcadia (Аркадии). Ученик великого английского оккультиста доктора Джона Ди (1527—1606) Сидни был бесспорно заметной фигурой в этом полуподпольном мире, поскольку Бруно посвятил ему две свои работы, написанные в Англии. Есть возможность, что при встрече Бруно и Сидни присутствовал и еще один представитель елизаветинского общества Вильям Шекспир. (Знаменательно, что театр «Глобус» в Лондоне был построен по принципам герметической священной геометрии[236]. Не исключено, что последняя пьеса Шекспира «Буря» была написана о докторе Ди и содержит большое количество концепций розенкрейцеров[237].)

Бруно представляет собой фигуру масштаба Лютера или Кальвина, но его имя редко упоминается в той истории, которую преподают в школах. Подобно им — и, разумеется, подобно великим деятелям контрреформации, — он был человеком бескомпромиссным и непрощающим, что было свойственно деятелям того времени. Но в отличие от них Бруно не пропагандировал какого-либо варианта общепринятого христианства, и поэтому его дни были сочтены. Добавьте к этому его высокомерие, и вы увидите, что его судьба была предопределена. Бруно сожгли на костре в 1600 году в Риме после того, как его предал и сдал инквизиции его разочаровавшийся последователь.

Бруно основал в Германии свое собственное тайное общество Джорданисити. О нем известно очень мало, но оно оказало существенное, если не главное, влияние на развитие розенкрейцерства в Европе[238]. Равные заслуги в этом имеет и доктор Джон Ди, настоящий уэльский мудрец. Человек разносторонний, он был не только астрологом и советником Елизаветы I, но и главным шпионом, алхимиком и колдуном[239]. (Мало кому известно, что кодовым именем шпиона доктора Ди была цифра «007»!)

Из таких корней выросло розенкрейцерство — одно из самых таинственных движений в истории. О его существовании впервые стало известно из двух анонимных трактатов: «Fama Fraternitatis», или «Открытие братства наиболее благородного ордена Розового Креста», и «Соnfessio Fraternitatis», или «Признание похвального братства высокодосточтимого Ордена розового креста», которые циркулировали в Германии в 1614 и 1615 годах[240].

В этих трудах сообщалось о существовании тайного братства адептов магии — розенкрейцеров, которые были названы так по имени мифического основателя братства Христиана Розенкрейцера (Christian Rosenkreutz — Христиан Розовый Крест).

Считалось, что он путешествовал по Египту и Святой Земле, собирая тайное или оккультное знание, которое он передал новому поколению адептов. Жизнь его была необычной, но смерть и похороны еще более странные. Говорят, что Розенкрейцеру было 106 лет, когда он умер в 1484 году и был похоронен в тайном месте, которое всегда освещено «внутренним солнцем». Его тело, по слухам, нетленно — оно остается таким же, как при жизни, и не разлагается (посмертное явление, связанное с удивительно большим количеством людей, главным образом христианских святых).

В этих манифестах розенкрейцеров, которые вскоре стали широко известны, никаких секретов раскрыто не было, но в них было объявлено о существовании братства, а также предлагалось каждому, кто хочет узнать больше, войти в контакт с его представителями. Предположительно, это было своего рода начальное испытание, поскольку адреса для переписки не указывалось. Этого было достаточно, чтобы историческая наука отвергла манифесты как чью-то странную шутку. Но, как показала Френсис Йейтс[241], авторы манифестов проявили глубокое знание мудрости герметиков и алхимии. Знаменательно, что они считали алхимию духовной дисциплиной, а не созданием золота из других веществ — это занятие, по их мнению, было «нечестивым и мерзким».

Какова бы ни была правда о происхождении розенкрейцеров, они оказали сильное влияние на многих всемирно известных мыслителей, таких как Роберт Фладд (1547—1637) и сэр Исаак Ньютон. Как ни удивительно, но знаменитый рационалист Френсис Бэкон, в сущности, был розенкрейцером[242]. Однако в этом есть смысл, поскольку учение розенкрейцеров представляло собой синтез всех концепций герметиков и оккультизма: имя, вот единственное, что было новым. И Френсис Йейтс без колебаний отнесла Леонардо к «ранним розенкрейцерам»[243].

Как мы уже упоминали, имя Леонардо стоит в списке Великих Магистров Братства Сиона, но розенкрейцером он себя называть не мог, поскольку такого названия в его время еще не было. Однако к другим Великим Магистрам из списка это не относится, например к Валентину Андреа (1586—1654), немецкому драматургу и поэту, который был лютеранским пастором. В «Секретных досье» указывается, что он возглавлял Братство с 1637 по 1654 год и известен тем, что, по общему мнению, был автором манифестов розенкрейцеров или, по меньшей мере, организовал их опубликование.

Совершенно точно, Андреа написал в 1616 году третий манифест «Химическая свадьба Христиана Розенкрейцера»[244], за много лет до того, как он стал главой Братства. Возможно, именно благодаря своему положению ведущего розенкрейцера он и получил этот пост. Розенкрейцерство является цепочкой, связывающей вместе всех Великих Магистров из списка, правление которых охватывает весь семнадцатый век. В определенном отношении это обстоятельство повышает степень достоверности списка, поскольку только в 1970 году Френсис Йейтс установила факт существования и влияние наследия розенкрейцеров.

Правление розенкрейцеров в качестве Великих Магистров Братства началось, по меньшей мере, с Роберта Фладда, английского алхимика, который занимал этот пост с 1595 по 1637 год. Фладд заявлял, что пытался найти розенкрейцеров, прочитав их манифест, для того чтобы присоединиться к ним, но не смог этого сделать. Тем не менее он написал много трудов по теме и включил идеи, содержавшиеся в манифестах, в свои собственные весьма влиятельные работы, такие как «Utriusque cosmi historia» (История двух миров) (1617 г.)[245]. (Кстати, комментатор оккультизма Льюис Спенс отметил, что Роберт Фладд, писавший в 1630 году, использовал «язык, от которого сильно попахивало масонством», и организовал «собственное общество» с иерархической структурой[246]). После Фладда пост занял сам Андреа, который был Великим Магистром до своей смерти в 1654 году, а после него пост занял Роберт Бойль, оксфордский химик.

В своих трудах Бойль никогда не упоминал слово «розенкрейцерство», но они показывают, что он был хорошо знаком с содержанием манифестов[247]. А когда он организовал то, что позднее стало Королевским Обществом, назвав его Невидимым Колледжем, это название само по себе было иронической ссылкой на общий для розенкрейцеров термин «Невидимое общество» — так они называли себя[248].

Затем пришел Исаак Ньютон, который был Великим Магистром Братства с 1691 по 1727 год. Давно известно, что он занимался алхимией, и в его распоряжении был также экземпляр манифестов в английском переводе, хотя есть данные о том, что он считал историю розенкрейцеров мифом, как то и было на самом деле. (Во всяком случае, эзотерические комментаторы всегда сознавали, что эту легенду никто и не собирался выдавать за буквальную правду.) Только в последнее время получил должное признание тот факт, что Ньютон много и всерьез занимался оккультными науками: приблизительно десять процентов его книг были трактатами по алхимии. Утверждают, хотя и голословно, что именно он начертил реконструкцию узора пола Храма Соломона[249].

Розенкрейцерство связано также с расцветом масонства. Два самых первых известных английских франкмасона — Элиас Эшмоль и алхимик сэр Роберт Морей — были связаны с движением розенкрейцеров. В частности, Эшмоль был известным розенкрейцером, в то время как Морей, согласно данным Френсис Йейтс, «вероятно, сделал больше, чем кто-либо другой, для основания Королевского Общества»[250]. В ранних масонских источниках «Братство Розового Креста» прямо связывается с франкмасонами, хотя оговаривается, что они остаются связанными между собой — но разделенными — обществами[251].

Взаимосвязь между розенкрейцерством, масонством, герметизмом и алхимией, которую с великими трудами исследовали такие историки, как Френсис Йейтс, в последние годы внезапно получила подтверждение, когда было найдено собрание документов, в которых было показано, до какой степени такие движения и их идеи были интегрированы. В 1984 году учительница музыки из Манчестера Джой Хэнкокс, взявшись за создание истории дома, в котором она жила, наткнулась на коллекцию документов, в основном диаграмм и геометрических чертежей, которая была собрана Джоном Биромом (1691—1763) и хранилась его наследниками, не имеющими представления о ценности этих бумаг. Эти документы, числом около 500, были посвящены главным образом священной геометрии и архитектуре, каббалистическим, масонским герметическим и алхимическим символам[252]. Значение «коллекции Бирома» заключено в том свете, который она пролила на взаимосвязь между этими предметами, и в информации о людях — сливках интеллектуальной и научной элиты того времени. Биром, ведущая фигура якобитского движения, которое было создано с целью восстановления династии Стюартов на троне, был также членом Королевского Общества и франкмасоном. Он входил в «Клуб Каббалы», известный также под названием Солнечный клуб, члены которого встречались в соборе Святого Павла, который был также местопребыванием четырех основных лож Великой Ложи английского масонства. Его дневники показывают, что он контактировал с ведущими умами своего времени.

Работы, представленные в собрании, взяты из всех обществ и получены от отдельных лиц, о которых упоминалось выше, включая розенкрейцеров, Джона Ди (родственником которого через брак был Биром), Роберта Фладда, Роберта Бойля — даже рыцарей-тамплиеров.

В бумагах содержатся схемы, детально показывающие священную геометрию бесчисленных зданий всех периодов, то есть демонстрируется непрерывность знания принципов, на основе которых были построены эти здания. Например, на одной из схем показана конструкция часовни Королевского колледжа в Кембридже середины XV века — «одного из последних великих готических строений, построенных в этой стране»[253], — основой которой является каббалистическое Древо Жизни (такое же заключение еще раньше сделал Найджел Пенник, один из ведущих специалистов по эзотерическому символизму). Конструкция часовни явно была сделана по образцу кафедрального собора XVI века в Альби, Лангедок, где ранее был один из центров катаров. В собрании имелась также схема некоторых церквей в Лондоне и других зданий тамплиеров, что снова указывает на непрерывность традиции в строительстве зданий и на то, что розенкрейцеры и масоны знали об этом. В собрании Бирома имелись также материалы о Храме Соломона и Ковчеге Завета.