5. Рост имперской идеологии

5. Рост имперской идеологии

Объединение Великой Руси и подъем авторитета великого князя московского при Иване III и Василии III привели, как уже было сказано, к глубоким изменениям в русском правительстве и управлении, а также к утверждению дворянского класса, который стал краеугольным камнем русской армии. Новые отношения между великим князем и его подданными, а также изменившееся международное положение Москвы способствовали формированию новых представлений о природе власти великого князя – то есть, новой идеологии. Как мы знаем, Иван III во второй половине своего царствования официально утвердил за собой титул: «Государь Всея Руси». Василий III сохранил этот титул. Каждый из них время от времени использовал титул «царь», который в 1547 г. будет официально введен сыном Василия III, Иваном IV Грозным.

Три сочетающиеся друг с другом элемента составляли содержание понятия о власти великого князя. На первом месте мы имеем традиционную идею (требующую теперь нового смыслового наполнения) о передаче великокняжеской власти от отца к сыну, то есть – принцип отчины (престолонаследия). Во-вторых, Московия освободилась от сюзеренитета монгольских ханов; таким образом, великий князь стал независимым правителем, или, если воспользоваться славянским переводом византийского императорского титула, – самодержцем. Здесь мы имеем принцип национальной независимости. В-третьих, в 1453 г. Византийская империя была разрушена оттоманскими турками. Это повлекло существенные изменения в положении великорусской православной церкви, а также и в положении великого князя как православного христианского правителя. Эти перемены глубоко повлияли на религиозные аспекты власти московских государей.

Хотя Иван III отличался чрезвычайно развитым чувством собственного достоинства и великодержавными амбициями, он предпочитал, как мы знаем, во всех своих предприятиях действовать осторожно. Он не любил чрезмерной пышности или многословного прославления своей власти. Его главная мысль, которую он выразил в своем отчете немецкому посланнику в 1489 г., заключалась в том, что основной источник великокняжеской власти – «милость Божья». «Нам не нужно наград ни от кого». Женитьба на Софье Палеолог позволила Ивану III претендовать на константинопольский трон, но он никогда не придавал этому большого значения; он был заинтересован только в возвеличивании московского трона. Однако он сознавал, что падение византийской монархии накладывает на него определенную ответственность и обязанности, а также дает ему определенные права, особенно в отношении управления русской православной церковью. С этой точки зрения знаменательна его роль в посвящении в сан митрополита Симона в 1494 г. Не случайно в конце 1490-х гг. византийский двуглавый орел появился на московском государственном гербе. В последние годы царствования Ивана III двуглавым орлом, наряду с всадником с копьем, украшали великокняжеские печати. При Василии III двуглавый орел стал изображаться на одной стороне печати, а всадник – на другой.323

Новые представления о достоинстве государевой власти были отчетливо выражены в церемонии коронации внука Ивана III – Дмитрия в 1498 г. Очевидно влияние на эту церемонию византийских образцов. Однако ритуал венчания Дмитрия на великое княжение скорее был сходен с восхождением на престол византийского «цезаря» (kaisar, по-славянски – «кесарь»), нежели с коронацией императора.324 Следует заметить, что Дмитрий был коронован как великий князь, а не царь, но слово «царство» употреблялось во время церемонии в значении «царствование».

Церемония возведения Дмитрия на престол состояла из следующих важных моментов: благословение митрополита; упоминание Иваном III принципов престолонаследия и старшинства; торжественное слово митрополита; передача митрополитом регалий Ивану III и возложение регалий Иваном на Дмитрия; наставление Дмитрия митрополитом; и наставление Ивана III. Заключительное слово Ивана так записано в летописи: «Внук Дмитрий Пожаловал есми тебя и благословил великим княжьством; и ты имей страх в сердци, люби правду, и милость, и суд праведен, и имей попечение от всего сердца о всем православном христианстве».325 Здесь любовь к справедливости и забота о греко-православной церкви (и народе) выделены как основные характеристики в идеального русского государя. В начале речи подчеркнут личностный момент: именно он, Иван III, жалует Дмитрия великим княжением. Вероятно, Иван III не мог провести четкого различия между своей властью и своей особой или, скорее, он был убежден, государственная власть и он сам – единое целое. Эта путаница была чревата серьезными последствиями. Не было установлено разницы между обязанностью правителя и прихотью человека. Мы знаем, что вскоре после этого Иван III сместил Дмитрия и вместо него «благословил» на великое княжение Василия. Здесь со всей очевидностью проявилось слабое место в новых представления, власти государя Всея Руси. Последствия этой ошибки сказались во времена царствования сына и внука Ивана III.

Не делать различий между властью государя и властью человека (носителя государевой власти) психологически было естественным даже для такого великого и предусмотрительного правителя каковым был Иван III. Вероятно, на Ивана повлияли отголоски византийских политических идей на Руси. Согласно дьякону Агапету, жившему в шестом веке, «хотя телесно император подо всем остальным людям, во власти он подобен Богу». Можно предположить, что учение Агапета произвело на Ивана III впечатление, когда он (или тот, кто читал ему), обнаружил это высказывание либо в списке славянской «Пчелы», либо в списке Лаврентьевской летописи (цитата приводится там в связи со смертью Андрея Боголюбского).326

Идея о божественной природе государя получила значительна развитие во время царствования Василия III. Герберштейн отмечал, что когда русских спрашивали о каком-либо непонятном или сомнительном деле, они обычно отвечали, что «Бог и великий князь знают». Псковичам во время ареста в Новгороде по приказу Василия III сказали, что они взяты «Богом и великим князем».

Именно в период царствования Василия III были разработаны подробные теории о высоком происхождении государевой власти, главным образом – религиозными писателями. Иосиф Санин, который вел переписку с Василием III по поводу ереси жидовствующих, возможно, привлек его внимание к точке зрения Агапета.327 Не менее важными были сочинения бывшего митрополита киевского, Спиридона, а также писания настоятеля Филофея из Пскова.

Тверич Спиридон был возведен в сан митрополита Руси и направлен в Киев патриархом константинопольским около 1480 г. Великий князь Казимир не признал его и взял под стражу. Распространились слухи, что Спиридон подкупил турецкие власти, чтобы те позволили возвести его в сан. Позднее Спиридону удалось бежать в Москву, но и там он не был признан. Под именем Савва он обосновался в Ферапонтовом монастыре в районе Белоозера на севере Руси. Спиридон был образованным человеком и автором нескольких посланий и религиозных трактатов.328 В одном из своих сочинений он пытался рассмотреть Русское государство в контексте мировой истории. В нем (написанном в начале царствования Василия III) он отстаивал мысль о том, что Рюрик, предок великих русских князей, жил в Пруссии и был потомком римского императора Августа, брат которого Прусс якобы воцарился в стране, которая в честь него стала называться Пруссией. Спиридон говорил также, что корона (обычно называемая «шапкой») и остальные регалии великих князей были присланы князю Владимиру Мономаху Киевскому греческим императором Константином Мономахом.329 Вероятно, Спиридон был знаком с легендами о Рюрике, которые, скорее всего, возникли в Новгороде, а также с легендами об истоках русских регалий, которые, по всей видимости, ходили в Киеве во времена Олельковичей. Во всяком случае, предположения Спиридона – это историческая фантастика, а не прагматическая история. В определенном смысле, однако, они делали историю, поскольку оказали влияние на московские политические теории.

Представляется, что Герберштейн был знаком с сутью утверждений Спиридона. Он говорил, что шапку, относившуюся к русским регалиям, первоначально носил Владимир Мономах.330 Он также утверждал, что, согласно русским, Рюрик и его братья происходят от римлян.331 В 1540-е гг. послание Спиридона было переписано и популяризировано под названием «Сказание о князьях Владимирских».332 Это «Сказание» играло важную роль в идеологии Московского царства при Иване Грозном.

Теория о Третьем Риме, как мы знаем, была сформулирована Филофеем, настоятелем Елеазаровского монастыря в Пскове, его письме Василию III (1510 г.). Филофей говорил: «Два Рима. пали, третий стоит, а четвертому не бывать».333 Филофей объяснял, что после падения первого Рима центр истинного христианства переместился во второй Рим (Константинополь); а после взятия Константинополя турками – в третий Рим – Москву.

В новое время теория Филофея подверглась грубой и неверной трактовке. Суть ее свели к имперским притязаниям Москвы, ее стремлению владычествовать над всем миром. Филофей имел виду совершенно иное. Он вкладывал в свою теорию эсхатологический смысл. Поскольку первые два Рима были разрушены, Москва оставалась единственным прибежищем православного христианства, и великий князь московский оставался единственным православным правителем в мире. Таким образом, на него ложились новые обязанности и ответственность. Он должен был охранят последнее пристанище православной христианской церкви и сделать Русь истинно христианской державой.334 Именно в таком со стоянии духа Василий III и митрополит Варлаам принимали в 1518 г. Максима Грека. Но Максим верил во второй Рим, а не в Москву, и вскоре попал в опалу. Новый эксперимент по созданию православного христианского царства был предпринят Иваном IV Грозным и митрополитом Макарием в конце 1540-х – 1550-е гг. Формула Филофея отчетливо прозвучала на церемонии коронации Ивана IV.

Во всяком случае, во время правления Василия III Русь идеологически готовилась к тому, чтобы стать царством.