Миф № 22. Трагедия 22 июня 1941 года произошла не потому, что имели место предательство или измена генералитета высшего звена накануне и в начале войны, ибо все это выдумки сталинской пропаганды, призванные оправдать и скрыть катастрофические провалы и неудачи

Миф № 22. Трагедия 22 июня 1941 года произошла не потому, что имели место предательство или измена генералитета высшего звена накануне и в начале войны, ибо все это выдумки сталинской пропаганды, призванные оправдать и скрыть катастрофические провалы и неудачи

В полном объёме миф выглядит так: трагедия 22 июня 1941 г. произошла не потому, что имели место предательство или измена генералитета накануне и в начале войны. Всё это выдумки сталинской пропаганды, направленные на то, чтобы скрыть катастрофические провалы и неудачи и потому неприлично говорить о предательстве даже части генералитета, так как командование РККА не замышляло никаких антисоветских и антиправительственных действий.

Должен честно признаться, что в возникновении этого мифа в какой-то степени повинен и автор настоящих строк. Точнее, само возникновение этого мифа явилось как бы ответной реакцией на выход в свет моих книг «22 июня. Правда Генералиссимуса» (М., 2005) и особенно «Трагедия 22 июня: Блицкриг или Измена? Правда Сталина» (М., 2006). В принципе это нормальное явление. Появилась новая точка зрения на природу происхождения трагедии 22 июня — естественно, должна быть и реакция, в том числе и оппонирующая. Подчеркиваю, что с принципиальной точки зрения ничего сверхъестественного в такой реакции нет. Но, признавая принципиальную объективность самого факта появления такой реакции, не могу не задать тем, кто так отреагировал, несколько нелицеприятных вопросов.

I. Кто бы вразумительно объяснил, почему накануне войны происходили утечки самой что ни на есть наисекретнейшей оборонной информации, в том числе и об уровне информированности высшего советского руководства о намерениях нацистского руководства Германии и о планах советского командования в стан гитлеровцев?! Подчеркиваю, утечки происходили с самого верха, в том числе и советской военно-государственной иерархии. Что это было?! Шпионаж?! Измена?! Где-то в высшем эшелоне военной иерархии сидел германский «крот»?!

На сегодня автору известны уже несколько таких случаев, которые подтверждаются как документально, так и свидетельствами очевидцев. Есть, конечно, и другие факты, но их еще нужно подтверждать, в том числе и документально. Но и того, что известно, уже вполне достаточно, чтобы крепко призадуматься. Вот один из этих случаев. Как известно, в середине мая 1941 г. Сталин санкционировал выдвижение некоторых армий из внутренних округов в приграничные. И едва только началась эта переброска войск, а она, и об этом следует сказать особо, происходила в условиях максимальной секретности, так практически тут же МИД нацистской Германии предъявил руководству СССР ноту протеста с требованием объяснить, почему 16-я армия из Забайкальского округа перебрасывается по железной дороге на запад?! Обратите внимание на то, что точно названы номер армии и направление передислокации. Автору не удалось заполучить шанс ознакомиться с этой германской нотой протеста. Однако, зная практику таких нот, имею все основания утверждать, что там были представлены неоспоримые доказательства начавшейся переброски именно этой армии и именно на запад. Почему неоспоримые? Да потому, что в противном случае СССР мог, во-первых, послать протестующую сторону куда подальше, а, во-вторых, запросто обвинить ту же Германию во вмешательстве в свои внутренние дела. Суверенное государство на то и есть суверенное государство, что обладает всеми правами для переброски, никого не спрашивая и никого не извещая об этом, своих войск туда, куда необходимо руководству этого государства и его военному командованию. Тем более что между Германией и СССР не было никаких письменных договоренностей, особенно в виде соответствующих договоров или соглашений, о необходимости предупреждения о передвижении войск. Естественно, что Сталин, который не хуже, если не лучше, гитлеровской дипломатии умел маневрировать, запросто отбил эту дешевую атаку ведомства Риббентропа. По его приказу советские дипломаты в прямом смысле отбрехались тем, что-де 16-я армия направляется якобы к советско-иранской границе на случай, если англичане попробуют нанести удар по южным районам СССР из Индии через Иран. В Берлине же, само собой разумеется, этой брехологии не поверили. Да и не собирались они верить. Им важно было любыми средствами помешать своевременному прибытию дополнительных советских войск из внутренних округов к границе. Что и случилось. Ведь Сталин вынужден был отдать распоряжение наркому обороны маршалу Тимошенко временно завернуть эшелоны 16-й армии на юг. По-другому уже было нельзя. Передислокация армии была вскрыта будущим противником на начальной стадии. И 16-я армия так и болталась на железной дороге вплоть до 22 июня включительно. Хуже того. Даже после начала войны сложилась ситуация, в которой эшелоны с частями 16-й армии застряли на железной дороге так, что лично Сталин вынужден был 26 июня 1941 г. вмешаться в этот вопрос. Потому что не было даже точно известно, где конкретно они находятся. И даже Сталин не знал, где эта армия. Потому что, отдавая приказ срочно найти эшелоны этой армии и быстро продвинуть их к фронту, Сталин на карте обрисовал слишком большой район предполагаемого пребывания эшелонов с частями этой армии — к северу от Киева и на Брянск, Смоленск и Оршу[66].

Вот другой пример. В статье доктора исторических наук, профессора, академика РАЕН, руководителя Центра военной истории России Института российской истории РАН Г. А. Куманева — «Война и эвакуация в СССР. 1941–1942 годы»[67] — упоминается следующий факт. Оказывается, 21 апреля 1941 г. была создана специальная Комиссия по эвакуации из г. Москвы населения в военное время. Ее возглавил председатель Моссовета В. П. Пронин. 3 июня эта комиссия представила И. В. Сталину свой план и проект постановления Совнаркома СССР «О частичной эвакуации населения г. Москвы в военное время». Предусматривалось, в частности, с началом войны вывезти в тыловые районы 1 млн 40 тыс. москвичей. 5 июня на докладной записке председателя комиссии Сталин наложил следующую резолюцию: «Т-щу Пронину. Ваше предложение о „частичной“ эвакуации населения Москвы в „военное время“ считаю несвоевременным. Комиссию по эвакуации прошу ликвидировать, а разговоры об эвакуации прекратить. Когда нужно будет и если нужно будет подготовить эвакуацию — ЦК и СНК уведомят Вас». В данном случае надо правильно понять Сталина в вопросе о том, почему он не разрешил доводить эти предложения до сведения конкретных исполнителей. В том был громадный политический, скорее даже стратегический смысл. Потому что в таком случае неизбежно поползут всевозможные слухи, которые будут очень сильно нервировать население, фактически провоцируя его на панику задолго до войны. Уж что-что, но язык за зубами у нас держать не умеют. Даже в условиях жесткого сталинского режима и то болтали столь много и на такие ненужные темы, что не только оказывались за решеткой за бессмысленную и опасную болтовню, но и обеспечивали иностранные разведки вполне серьёзной информацией. А оно надо было Сталину, чтобы о его планах по мобилизации государства и эвакуации во время войны заранее знали бы в том же Берлине?! Собственно говоря, именно поэтому-то он и отписал председателю Моссовета В. П. Пронину такую резолюцию. Иначе было нельзя. Если бы об этом стало известно хотя бы в Москве именно в тот момент, то есть в начале июня, то началась бы паника буквально по всей стране. Увы, но, несмотря на то, что обсуждение вопроса происходило в весьма узком кругу высшего руководства, невзирая на такую резолюцию Сталина, об этом проекте стало известно германской разведке, и в Берлин пошла информация о разработке Кремлем планов эвакуации населения, промышленности и правительственных учреждений! В настоящее время это донесение германской разведки хранится в одном из фондов Политического архива МИД ФРГ. В нем сосредоточены информационные сообщения из Москвы, которые поступали в Берлин через германский разведцентр в Праге «Информационсштелле III»[68]. На языке контрразведки это так и называется — утечка особо секретной информации за границу!

А вот ещё один пример. 4 января 1941 г. начальник Разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии генерал Голиков доложил Сталину сообщение резидента военной разведки в Белграде Софокла — генерал-майора Александра Георгиевича Самохина. Все бы ничего, если в этом сообщении резидента не содержались бы выдержки из доклада югославского генштаба: «…Россия в неблагополучном положении из-за присутствия немецких дивизий в Румынии… Россия, исходя из ситуации, сотрудничает с Германией, хорошо зная, что столкновение с фашизмом неизбежно, но в Москве считают, что каждый день войны для Германии приносит жертвы, а для СССР — усиление… Россия имеет новый оперативный план… где центр тяжести будет лежать на советско-венгерско-словацкой границе… Верховное командование Красной Армии считает, что это приведет к отсечению немецких войск от баз и уничтожению их…»[69]

А это что такое?! Не знаете?! На языке контрразведки это называется утечкой особо секретной военной информации о планах советского командования непосредственно из верхнего эшелона военного руководства! Вот как это называется!

Потому что действительно у СССР тогда был новый план отражения агрессии и обороны страны. Тот самый, который был утвержден 14 октября 1940 года. Действительно, по этому плану предпочтительный вариант контрнаступления предусматривался на этом азимуте. Только вот в чем вопрос-то. Какое могло быть дело югославскому генштабу до того, чтобы разузнать такие по определению сверхсекретные вещи?! Каким образом югославский генштаб мог узнать об этом?! Ответ один — только через своего военного атташе в Москве. А тот — соответственно от кого-то из Генштаба, НКО или, обобщенно говоря, от кого-то в высшем военном руководстве СССР. Учитывая, что о плане в целом знали считанные единицы, тем более о направлении удара в случае контрнаступления, то круг этих лиц очень узок. А теперь поставьте перед собой один вопрос и попробуйте на него ответить самым честным и искренним образом. Разве только наш резидент сумел добраться до этого доклада югославского генштаба?! Особенно если учесть, что в Югославии в то время особо активничали и абвер, и британская разведка?! И куда сведения из этого доклада потекли — в Берлин или в Лондон или туда и туда?!

Понимаете, в чём дело-то?! Но как теперь прикажете все это расценивать?!

* * *

II. Ну, а кто бы попытался столь же вразумительно объяснить, как могло получиться следующее. Политбюро ЦК ВКП(б) еще только собиралось обсудить вопрос о возможности и целесообразности формирования в составе РККА отдельной дивизии из числа польских военнопленных — это произойдет лишь 4 июня 1941 г., а германская военная разведка, «не дожидаясь решения Политбюро», уже настойчиво ставила своей агентуре задачу выяснить — «призываются ли в Красную Армию офицеры б. (то есть бывшей. — A.M.) польской армии; если да, то каково их отношение к этому мероприятию и их моральный облик»?! Именно так говорилось в подпункте «г» Спецсообщения Разведотдела ЗАЛОВО в ГРУ ГШ о подготовке Германией войны против СССР[70]. И вот ведь что особенно интересно. Хотя это спецсообщение и датировано 3 июня 1941 г., но ведь данные-то были получены от захваченной на советской территории агентуры абвера. А те, в свою очередь, получали задание 24 мая 1941 г., когда тоже состоялось знаменательное заседание Политбюро, на котором Сталин известил всех присутствовавших о том, что в самое ближайшее время СССР подвергнется внезапному нападению со стороны Германии. И вопрос о возможности и целесообразности формирования отдельной дивизии из числа польских военнопленных впервые возник именно тогда.

III. А что, например, должно было означать следующее из показаний захваченной агентуры абвера. Дело в том, что у всех захваченных агентов было одинаковое задание — установить:

— «% офицеров б. царской армии, состоящих сейчас на службе в Красной Армии, и их отношение к советской власти»;

— «какой % в армии насчитывается советских офицеров, получивших подготовку от офицеров б. Царской армии; их отношение к большевикам и их моральный облик»;

— «какой имеется % офицеров — выходцев из большевистских училищ и подготовленных только большевистскими офицерами»[71].

* * *

Понимаете, в чём дело-то?! Отираясь в течение короткого времени рядом с воинскими частями, добыть такие сведения на местах невозможно. Тем более для маршрутной агентуры (а задержанные и были таковыми) — ведь всем было приказано вернуться в рейх не позднее 5 июня 1941 г. В крайнем случае, да и то, если случайно повезет, такие сведения можно добыть только в отношении одной — максимум двух соседних частей. Но ведь задание-то агентуре было поставлено в масштабе всей РККА! А такими сведениями располагали только в НКО и ГШ, а в части, касавшейся приграничных округов, — только штабы этих округов!

Да, как и весь Третий рейх, абвер вчистую проиграл славным советским органам госбезопасности и советской военной разведке. Но это вовсе не означает, что в абвере сидели круглые идиоты, только и способные, что ставить перед агентурой невыполнимые задания. Значит, на что-то абверовцы рассчитывали, значит, у них был шанс заполучить такие сведения, коли направили всего лишь маршрутную агентуру для получения таких сведений. А это, в свою очередь, означает, что, к глубокому сожалению, на советской территории, где-то в верхних эшелонах военной иерархии у абвера были свои глубоко законспирированные источники.

Любопытна в этой связи одна деталь. В самый разгар трагического начала войны, 19 августа 1941 г., уже месяц как бывший начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г. К. Жуков представил Сталину очень опасный по своей провокационной сути донос. В нём Жуков писал: «Я считаю, что противник очень хорошо знает всю систему нашей обороны, всю оперативно-стратегическую группировку наших сил и знает наши ближайшие возможности. Видимо, у нас среди очень крупных работников, близко соприкасающихся с общей обстановкой, противник имеет своих людей»[72]. Никто не спорит, что разведка и шпионаж были, есть и будут — от этого никуда не денешься. Однако же само это письменное заявление Жукова на имя Сталина больно уж красноречивое… как по содержанию, так и по времени…[73]

IV. Как могло случиться, например, что целый ряд фактов самостоятельно выстраиваются в определенную, логическую цепь, буквально силой вынуждающую заподозрить измену и предательство?! Дело вот в чём.

Ещё в декабре 1935 г. на стол Сталина лег объемистый доклад ГРУ под названием «Коалиция против СССР»[74]. Доклад был подготовлен на основе добытых военной разведкой преимущественно агентурным путем различных разведывательных данных. В основе доклада особое место занимал составленный по заказу Генерального штаба Франции меморандум, автором которого был один из бывших белогвардейских офицеров. Лейтмотив меморандума и доклада ГРУ состоял в следующем. В уже тогда ожидавшейся войне коалиции в составе Германии, Японии, Польши и Финляндии против СССР — планы Запада по организации вооруженного нападения на Советский Союз в тот период действительно разрабатывались в таком формате, — первое в мире государство рабочих и крестьян непременно потерпит военное поражение. В результате чего в стране произойдет государственный переворот! Поражение предрекалось сразу же после начала войны: «с открытием военных действий — на первых же порах Красная Армия потерпит серьёзные неудачи, которые скоро приведут к полному военному разгрому и развалу армии», говорилось и в меморандуме, и в докладе.

В опиравшемся на обширные разведывательные данные 2-го Бюро (военная разведка) Генерального штаба Франции, которые включали разведывательные сведения и некоторых союзных Франции западных государств (в частности, Польши), меморандуме и вторившем ему докладе ГРУ подчеркивалось, что это приведёт к военному бунту и «дворцовому перевороту» силами военных. Как утверждалось в документах, целью последнего являлся захват власти в стране в результате военного переворота («дворцового типа»), установление военной диктатуры и расчленение страны в пользу Германии и Японии в порядке компенсации за оказанное содействие. Назывался и главный закулисный «режиссёр» — Верховное командование Германии как располагающее связывавшими верхушку рейхсвера с политическими и военными кругами СССР «глубоко запрятанными нитями». Более того, отмечалось, что «дергая за нужные из них в нужное время, вызовет внутренний взрыв в стране, который сметет существующий в Советском Союзе режим, в результате чего к власти должны прийти политические и военные деятели, с которыми антисоветская коалиция и в особенности Германия смогут легко прийти к соглашению».

В мае 1937 г., как известно, был разоблачен и ликвидирован заговор военных во главе с Тухачевским, преследовавший именно эти цели. В собственноручно изложенных им показаниях (143 страницы!) следствию Тухачевский подробно изложил также и план военного поражения СССР в грядущей войне на начальной ее стадии. По всем основным параметрам и последствиям изложенное Тухачевским совпадало с разведывательной информацией 1935 г. (и последующего времени вплоть до его ареста)[75].

V. Прошло время. Незадолго до начала войны лондонская резидентура НКГБ СССР направила в Центр выдержки из очередного обзора материалов английской разведки за период с 4 по 11 мая 1941 г. И в отношении планов нацистского руководства при нападении на СССР там говорилось, что планируются:

«1. Быстрый захват Москвы и создание там нового правительства.

2. Организация этим новым правительством гражданской войны против большевиков при материальной помощи немцев.

3. Создание национальных правительств на Украине, в Белоруссии и в балтийских странах» (имелись в виду вошедшие в состав СССР республики Прибалтики. — A.M.)[76].

Обратите особое внимание, на что надеялись главари нацистской Германии. На быстрый захват Москвы (о создании там нового правительства — см. пункт № VI). Но быстрый захват Москвы военным путем по условиям тех времен был возможен только ударом по прямой, то есть прямым ударом в направлении Белосток — Минск — Смоленск — Москва. Если в военных терминах, то прямым ударом на Белорусском направлении. В принципе это старинный маршрут любой западной сволочи, которая мечтает захватить Русь. Но это всего лишь прелюдия к тому, о чем пойдет речь ниже.

Находясь на Лубянке, Тухачевский самым подробным образом изложил разработанный им и его подельниками «План поражения СССР в войне с Германией». Нам еще предстоит его детально проанализировать со всех точек зрения. Но сейчас о самом главном в этом плане. Говоря о возможных направлениях главного удара вермахта в предстоящей войне, Тухачевский с наглостью закоренелого предателя написал следующее: «Белорусский театр военных действий только в том случае получает для Германии решающее значение, если Гитлер поставит перед собой задачу полного разгрома СССР с походом на Москву. Однако я считаю такую задачу совершенно фантастической»?! Вот же «стратег», не приведи Господь!.. И это после многолетнего, а в последние четыре года перед его арестом резко усилившегося шквала крайне тревожной разведывательной информации из Германии?! И это после «Майн кампф», который Тухачевский читал — это абсолютно точно, — и прекрасно знал, что свою миссию Гитлер видит только в походе на Восток, против СССР!?

Проходит четыре года, и в преддверии гитлеровской агрессии начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г. К. Жуков ожидает от верховного командования Третьего рейха именно той самой фантастики, о которой нагло написал Тухачевский. Взгляните на схему того, чего ожидал от вермахта Жуков — это схема № 1. Затем взгляните на схему № 2 — это схема того, чего предлагал ожидать от гитлеровского командования Тухачевский. Не обращайте внимания на то, что в схеме Тухачевского западные границы СССР должны были бы быть значительно восточнее. Не в этом сейчас дело. Просто другой карты-схемы не нашлось. Найдите хоть одно различие. Не нашли?! Правильно. И не найдёте. А теперь посмотрите на схему № 3, иллюстрирующую направления главного удара непосредственно по плану «Барбаросса».

Схема № 1

Схема № 2

Схема № 3

Так вот, как могло случиться такое, что предполагавшиеся Жуковым направления главных ударов вермахта беспрецедентно точно, до последнего микрона совпали с тем, что ещё в «Плане поражения» изложил Тухачевский?! Ведь и накануне войны все разведданные однозначно показывали, что главный удар будет нанесен именно на Белорусском направлении! Не говоря уже о том, что с самого начала поступала только однозначная разведывательная информация о трех направлениях удара, из которых удар на Белорусском направлении — самый главный. А Жуков ожидал ударов только с двух сторон. Что же это за неадекватность-то такая?! И вообще, только ли неадекватность?!

Схема возможных направлений немецкого наступления, составленная в ГРУ в марте 1941 г.

Хуже того. Кто бы теперь вразумительно объяснил бы следующий факт. Почему с приходом Жукова на должность начальника Генштаба из документов военного планирования сразу у двух округов — у Прибалтийского и Западного — исчезла задача прочного прикрытия именно Минского направления — центрального в рамках более широкого Белорусского (Западного) направления?! Как могло такое произойти?! Ведь официальный план обороны никто не отменял. Что же прикажете думать по этому поводу?

Задачи приграничным округам (фронтам) к 22.06.1941 г.

Источник: «Независимое военное обозрение», № 22, 2000. Примечания жирным курсивом — автора книги.

Почему это должно было совпасть с «Планом поражения» Тухачевского?! Почему ни Жуков, ни Тимошенко никак не реагировали на прямые предупреждения разведки о наиболее сильном ударе вермахта именно левым крылом, то есть на направлении именно тех округов, которые совместными усилиями должны были прикрывать Белорусское, особенно же Минское направление?! Почему с приходом Жукова на пост главы Генштаба гитлеровцы впали в категорическое убеждение, что «главные силы Красной Армии будут сконцентрированы в противоположном направлении от линии, дающей полную возможность для сильного удара»?! Кстати, вспомните и тот пример с выдержками из доклада югославского генштаба, о котором говорилось еще в п. I. Почему должна вырисовываться столь жесткая логическая связь? И почему как действия Жукова-Тимошенко, так и категорическое убеждение гитлеровцев так точно воспроизводили позицию Тухачевского из «Плана поражения»?! Ведь Жуков-Тимошенко концентрировали войска на нашем левом фланге, в Киевском округе (Юго-Западное направление), что для гитлеровцев и было не только правым флангом, а именно тем самым «противоположным направлением, от линии, дающей возможность для сильного удаpa»?! А вот возможность сильного удара они видели именно на Белорусском (Западном) направлении (во взаимодействии с ударом на Северо-Западном, то есть Прибалтийском направлении).

Почему, на каком основании, но опять-таки в точном соответствии с этим же «Планом поражения» Тухачевского, Жуков и Тимошенко переакцентировали центр тяжести всех усилий на Юго-Западное направление?! Ведь вопреки всем их байкам, Сталин такого приказа им не давал. Нет ни малейшей, ни документальной, ни иной зацепки для того, чтобы приписывать ему такое. Первым, кто стал настаивать на переносе центра тяжести всех усилий на Юго-Западное направление, был сам нарком обороны, маршал С. К. Тимошенко. Причем он начал это делать ещё до того, как проект будущего официального плана обороны был доложен правительству. Далее его поддержал в этом вопросе непосредственно Жуков, ещё в бытность командующим КОВО.

Почему даже послевоенные объяснения Жукова откровенно повторяли наущения Тухачевского из «Плана поражения», где он талдычил об особом приоритете Украинского направления для Гитлера?! Между тем, понимая, что центр тяжести трагедии в начале войны имел место на Белорусском направлении, но не зная, как за это оправдаться, после войны Жуков нагло оскорбил ГРУ беспардонно хамским упреком в том, что-де военная разведка, видите ли, чего-то не досмотрела в Польше?! А это как объяснить?! Тем же «„фантастическим“ для планов Гитлера замыслом главного удара на Белорусском направлении», как пытался убедить еще Тухачевский?! Но почему в таком случае, когда ГРУ уже буквально кричало об угрозе нашим войскам именно с польского плацдарма, Жуков и Тимошенко нагло игнорировали любые разведданные на этот счёт?! ГРУ кричало об этом даже в тех документах, излагавшаяся информация в которых формально и не относилась к ситуации в Польше, с плацдарма которой и готовился главный удар — на Белорусском направлении! Поразительно, но факт, что Жуков письменно подтвердил, что ему достоверно было известно об особой концентрации германских войск на польском плацдарме[77], однако тогда он ничего не предпринял для укрепления обороноспособности Западного округа! Более того, ему прекрасно было известно, что особо массированная концентрация германских войск именно в Польше вызывала чрезвычайное беспокойство у Сталина. После войны Жуков и сам это подтвердил. И здесь было бы более чем уместно вновь напомнитьо о мгновенно осуществленной Сталиным и Берия 18 июня 1941 г. воздушной разведке с участием пограничников, о которой говорилось выше. Более того. По состоянию на май 1941 г. гитлеровцы абсолютно точно знали, что лично Жуков считал возможным удар Германии именно по трем направлениям: из Восточной Пруссии на Ленинград, из района Варшавы — через Брест, Минск и Смоленск на Москву и из района Люблина (Южная Польша) и с территории Румынии — на Киев[78]?! И тем не менее полное игнорирование в 1941 г. колоссальнейшего значения Белорусского направления и приоритет только двум направлениям — на Северо-Западе и Юго-Западе!? Почему это должно было так точно совпасть с «Планом поражения»?!

* * *

Почему они никак не реагировали на документально подтвержденное сообщение разведки о том, что, как и за пять лет до этого, гитлеровцы вновь планируют взять Минск на пятый день агрессии?! А ведь именно так все и произошло. Кто рискнет расценить подобное как случайность?! Особенно, если учесть, что перед войной советская разведка вторично вышла на эту же информацию! И к тому же представила сверхсекретные документальные доказательства ее достоверности! И никакой реакции со стороны Генштаба, за исключением иронического хмыкания…

Почему они никак не реагировали на прямые предупреждения разведки о грядущем «варианте Канн»?! Ведь это же магический пароль-предупреждение в военном деле! Оно же прямо означает, что готовятся «котлы»! Почему и это должно было совпасть с «Планом поражения»?! Там есть прямое описание именно такой ситуации.

Почему, на каком основании в качестве главного метода обороны страны Тимошенко — Жуков избрали вариант немедленного встречно-лобового контрблицкрига или, если строго военным языком, вариант отражения агрессии стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями?! Ведь это же не было предусмотрено официальным планом обороны! Но именно на этом настаивали еще Тухачевский и Уборевич, даже сидя на Лубянке. На том и был построен их «План поражения». Потому что войска, изготовившиеся отвечать на внезапную агрессию именно таким способом, находятся в состоянии крайней неустойчивости с точки зрения именно обороны! У гитлеровцев, к слову сказать, ситуация была идентичная! И они, в отличие от нашего командования, получавшего соответствующие предупреждения от разведки о стратегической ущербности избранной им дислокации войск на границе, сильно тревожились из-за этого. Потому что прекрасно понимали, что в такой ситуации все зависит от того, кто первым ударит. А Тухачевский и Уборевич прекрасно это понимали еще в 1934 г., по требованию Троцкого сознательно навязывая военному командованию СССР концепцию пограничных сражений, в которой главный приоритет отдавался именно же немедленному встречно-лобовому контрблицкригу, то есть якобы отражению агрессии стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями, в том числе и в превентивном варианте. Тогда это называлось операциями вторжения. Кстати говоря, именно поэтому-то они и настаивали на превентивном варианте. Потому как концепция пограничных сражений предусматривала приоритет удара фланговыми группировками с переносом центра тяжести на удары с воздуха и танковыми (механизированными) частями. Между тем сухопутные войска, сиречь стрелковые части (то есть матушка-пехота), в таком случае выставляются статическим фронтом «узкой лентой» с минимальной линейной (оперативной) плотностью, к тому же с большими разрывами между оперативными и стратегическими эшелонами. И их обороноспособность, прежде всего устойчивость в обороне при внезапном ударе, минимальная. Прорвать их оборону не представляет особого труда. Об ущербности такой «стратегии» отражения агрессии некоторые из советских генералов не только говорили ещё тогда, в 1930-х гг., но аргументированно доказывали свою позицию. Тем более что и все маневры и учения того периода четко доказывали то же самое. Прежде всего то, что применение такой концепции в дебюте войны чревато катастрофическим разгромом. И это хорошо было известно в генеральских кругах. Почему же в 1941 г. это было повторено практически под копирку?!

Почему принцип активной обороны, на котором был построен официальный план обороны, оказался негласно подменен на принцип жёсткой обороны (на языке Жукова — Тимошенко — на принцип «упорной обороны») на линии границы?! Это ведь даже по документам видно (см. таблицу). После войны бывший начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта, генерал Франц Гальдер поставит жирную точку в этом вопросе: «Русское военное руководство потерпело крушение со своим принципом жесткой обороны!» Но как гитлеровцы радовались тому, что с приходом Жукова на пост главы Генштаба ими был зафиксирован перенос центра тяжести в обороне с принципа активной обороны на принцип жесткой (упорно) обороны прямо на линии государственной границы?! К моменту, когда они это зафиксировали, Жуков пребывал на посту начальника генштаба всего два месяца. Как же надо было «трудиться», чтобы всего-то за два месяца так лихо убедить гитлеровцев в одном из наиважнейших вопросов обороны?!

На каком основании негласно и незаконно был подменен и сам официальный план обороны?! Ведь алгоритм разработанных мудрым асом Генштаба, маршалом Советского Союза Б. М. Шапошниковым «Соображений об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг.» от 18 сентября 1940 г. (утверждены 14 октября того же года) был сугубо оборонительный. Во главу угла была поставлена задача отражения и сдерживания противника, особенно его первого удара, а в случае вклинивания противника в нашу оборону — выбивание его совместными контрударами мехкорпусов и стрелковых войск. При этом в качестве главного принципа обороны на этом, самом что ни на есть начальном, этапе войны предусматривался принцип активной обороны, в том числе и в сочетании с активными действиями по сковыванию противника. И только затем, когда будут созданы благоприятствующие этому условия, а под ними однозначно подразумевалось и рассматривалось сосредоточение основных сил западной группировки войск РККА, переход наших войск в решительное контрнаступление всеми силами. Здравая логика абсолютно нормального Генерального штаба. Она тем более здрава, если учесть географическую особенность основного театра военных действий: ведь речь-то шла об обороне России от нашествия с Запада, а в условиях господствующей на этом направлении Русской равнины по-другому просто невозможно. Наши пращуры веками отрабатывали именно такую методику обороны: активной обороной сначала сдержать и отразить первый удар, и только затем, собрав все силы в кулак, контрудар, контрнаступление. В реальности же практически все мобильные войска имели задачу немедленно нестись за бугор наказывать супостатов?! То есть выполнять задачи, предусмотренные стратегическими (фронтовыми) наступательными операциями, проще говоря, исполнять немедленный встречно-лобовой контрблицкриг!? И в итоге сами были разгромлены, как о том и предупреждали наиболее дальновидные военачальники ещё в 1930-х гг.

* * *

Слегка забегая вперёд, не могу не отметить одно удивительное обстоятельство. В настоящее время окончательно выяснено, что вопреки подлым байкам о том, что-де Сталин не разрешал приводить войска в боевую готовность, в действительности все обстояло ровным счетом наоборот. Начиная с 12 июня войска постепенно приводились в боевую готовность. Более того. 18 июня 1941 г. была дана директива о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность. Так вот, поразительным образом Жуков лично и в превентивном по отношению к директиве от 18 июня порядке выдавал команды на приведение войск некоторых округов в боевую готовность аккурат по схеме Тухачевского! То есть войскам ПрибОВО и КОВО в первую очередь. Хуже того. Прежде всего танковым и механизированным войскам, на которые и делалась ставка в грезившемся ему и Тимошенко немедленном встречно-лобовом контрблицкриге по факту нападения! Причём одним эти устные указания давались, а другим нет. Однако когда по поручению Сталина 18 июня 1941 г. была дана директива на приведение войск всех приграничных округов в полную боевую готовность, то ни Жуков, ни Тимошенко никак не проверили исполнение этой директивы в ЗАПОВО. Там не было издано ни одного приказа на эту тему. Даже для профанации. Что потом подтвердилось во время следствия по делу генералов этого округа. И кто бы теперь объяснил, почему должно было произойти именно такое жуткое совпадение с планом поражения Тухачевского?!

* * *

Проходит лет двадцать после Великой Победы. У многих ещё здравствовавших тогда маршалов и генералов военной поры развязались языки[79]. У некоторых очень даже сильно. Жуков и тут оказался «впереди планеты всей…». «По повелению свыше» наступила эпоха его «Воспоминаний и размышлений» — эпоха откровенного вранья, причем не только его собственного, но и властей, так как после просмотра его рукописи из Инстанции поступило полтысячи страниц всевозможных замечаний и «пожеланий», которые Жуков обязан был учесть. Так что кому какая доля вранья принадлежит — теперь уже не установить. Начались «размышления» о том, почему бравые вояки так лихо «проморгали» главный удар на Белорусском направлении. Ведь именно вследствие этого прежде всего вермахт сумел-таки докатиться едва ли не до стен Кремля. То, что Сталин оказался во всем виноват — якобы по его указанию вояки ожидали главного удара на Украинском направлении (в терминах военных — на Юго-Западном направлении) и потому сосредоточили там чуть ли не основные силы, — ничего удивительного нет. Как и многие другие, подло предавшие своего Великого Верховного Главнокомандующего, Жуков был занят этим еще со времен проклятого XX съезда КПСС, если не того ранее. Так что суть не в этом.

Поразительно принципиальный только в одном — в своей патологической, «органической ненависти к штабной работе», что для военных означает сначала думать и только потом что-то вякать — Жуков (при помощи Мерецкова и других) стал оправдываться за невиданный промах (промах ли?!) строго… по Тухачевскому! Дело в том, что в «Плане поражения» Тухачевский указал, что именно Украинское направление главного удара является самым вожделенным для Гитлера. Приписав такие мысли Сталину, Жуков и его присные свалили всю ответственность за этот наиважнейший стратегический промах именно на него. Попутно до конца дней своих Жуков непрерывно поливал грязью славное ГРУ за то, что оно якобы не вскрыло подготовку вермахта к удару с польского плацдарма. То есть не вскрыло подготовку к нанесению главного удара именно на Белорусском направлении.

Прошло еще четверть века. Нас лишили Родины, которую с оружием в руках для нас отстояли наши отцы и деды. Зато раскрылись многие архивы. И стало абсолютно точно известно, подчёркиваю, документально абсолютно точно известно, что Жуков прекрасно знал о небывалой концентрации гитлеровских войск именно в Польше, прежде всего на азимуте Белорусского направления. Аж со Сталиным обсуждал этот вопрос. Более того. Втайне от вождя даже планировал прихлопнуть там за раз аж целых 100 дивизий вермахта! Одновременно и ГРУ приоткрыло свои архивы. И вдобавок ко всему стало известно, что военная разведка тщательно информировала его, начальника Генерального штаба, об особой концентрации гитлеровских войск именно в Польше! А в некоторых спецсообщениях ГРУ даже откровенно било в набат именно по этому поводу.

Более того. Были опубликованы мемуары видных советских разведчиков той поры. В результате оказалось, что перед войной в Генштаб были представлены безупречные документальные данные НКГБ СССР о том, что, например, Минск должен был быть захвачен вермахтом на 5-й день агрессии[80]! То есть наиглавнейший удар будет наноситься именно же на Белорусском направлении. Но что самое поразительное, трагически поразительное, так это то, что, как оно было повторно установлено советской разведкой (НКВД-НКГБ) еще тогда же, такой «график» агрессии был запланирован уже на рубеже 1936–1937 гг., когда вообще не было германо-советской границы[81]! А теперь попытайтесь хотя бы самим себе ответить на один вопрос. Как могло случиться, что запланированный за пять лет до нападения «график» гитлеровской агрессии накануне самого нападения вновь был подтвержден высшим военным командованием Третьего рейха — разведка НКГБ представила в ГШ уникальное документальное подтверждение этого факта (секретное письменное предписание военного командования одному из высокопоставленных железнодорожных чиновников рейха, который являлся ценным агентом берлинской резидентуры НКГБ) — и с истинно немецкой пунктуальностью Минск был взят практически в указанные сроки?! И как могло случиться, что данные 1936–1937 гг. вообще выпали из поля зрения Оперативного Управления Генштаба, которое и разрабатывает планы обороны страны?! Ведь они же поступили не только от разведки НКВД, но и от военной разведки. Особенно странно это выпадение по состоянию на конец марта 1941 г.

Заодно попытайтесь также хотя бы самим себе ответить на вопрос — на чём конкретно строился расчёт гитлеровского командования?! Спустя пять лет-то?! Только ли на пробивной мощи танковых «армад» Гудериана и Гота?! Едва ли. Вояки они, конечно, сильные, спору нет, но не настолько, чтобы гарантированно исполнить предписания своего верховного командования. Ведь СССР — это не Голландия и не Дания, и даже не Франция, где вермахт буквально пролетал всю территорию этих стран. И они это понимали, хотя и тешили себя мыслями о том, что перед ними «колосс на глиняных ногах».

Кстати говоря, когда данные разведки (НКГБ) докладывались руководству ГШ, там очень смачно, но скептически хмыкали… Правда, за это хмыканье Советский Союз жестоко поплатился. Один из наиболее мощных во всем приграничных округов — переименованный в Западный фронт Западный Приграничный особый военный округ — рухнул фактически всего лишь за четыре с гаком дня! А командующий фронтом — генерал Павлов — пошел под расстрел с формулировкой за «создание противнику возможности для прорыва фронта Красной Армии». Причем такая формулировка вины вменялась только ему!

Так вот что теперь-то прикажете думать?! Тем более в сочетании с данными о «Плане поражения»! Что прикажете думать, располагая таким комплексом фактов, самостоятельно выстраивающихся в весьма неприятный, но определенный, логический и явно еще не исчерпавший себя ряд?! Не знаете?! Что ж, в таком случае пойдем дальше.

VI. Минули почти все 1418 дней самой страшной за всю историю человечества войны. По недоразумению, 29 апреля 1945 г. в Берлине представителями СМЕРШ была арестована выдающаяся актриса мирового уровня и… советская разведчица-нелегал Ольга Чехова (псевдоним Мерлин). В тот же день она была допрошена сотрудником СМЕРША полковником Шкуриным. И вот что она рассказала: «В первый день войны Германии с СССР я была приглашена на прием. На нем присутствовал министр просвещения Италии. Всего было около шестидесяти человек, в том числе несколько актеров. Велись разговоры о немецком походе на СССР. Геббельс (по другим данным, разговор велся с Гитлером. — A.M.) выразил мнение, что до Рождества 1941 года немецкие войска будут в Москве. Я позволила себе заметить, что, по моему мнению, этого не случится, что… маленькая Германия не сможет победить СССР. Геббельс ответил, что в России будет революция, и это облегчит победу над СССР»[82].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.