Часть II Полководцы

Часть II Полководцы

«…вместо славы ратной стыдом упиваешься: ибо нет доброго царствования без добрых вельмож, и несметное войско без искусного полководца есть стадо овец, разгоняемое шумом ветра и падением древесных листьев. Ласкатели не синклиты, и карлы, увечные духом, не суть воеводы».

Из письма князя Курбского Ивану Грозному

В апреле–мае 1917 года, фантазируя на тему будущего мироустройства, марксист В.И. Ульянов мечтал о всеобщем вооружении народа, поголовно всех граждан и гражданок в возрасте от 15 до 65 лет, которые заменят постоянную армию и полицию, возьмут на себя дело защиты социалистического Отечества, проведения продразверстки, санитарного контроля, «воспитания масс». Все это не отрываясь от производства и управления государством. Ленинская «кухарка» грезилась на редкость многофункциональным социальным организмом.

Первыми вооруженными формированиями большеви стской партии стали рабочие дружины и батальоны Красной Гвардии. Их начали формировать при заводах и фабриках сразу после Февральской революции. Наряду с отрядами сагитированных матросов и солдат они составили ударную силу Октябрьского переворота.

Жалованье революционным пролетариям, как и всему ленинскому ЦК РСДРП(б), как и другим левым партиям, исправно платил германский Императорский Банк. Оружием снабжал германский Генеральный штаб. Ленину со товарищи, чтобы освободить всех угнетенных и повести их верной дорогой прямо к коммунизму, очень нужна была власть. Немцам необходима была сила, которая разрушила бы Российскую империю изнутри, разложила русскую армию, вывела страну из войны, избавив тем самым задыхающуюся в удавке морской блокады Германию от безнадежной перспективы войны на два фронта. Интересы компаньонов совпадали почти идеально.

После взятия Зимнего дворца и распределения портфелей первоочередной, архиважнейшей задачей самопровозглашенного правительства народных комиссаров наряду с национализацией Госбанка стало заключение сепаратного мира с Германией. Ленину пришлось отдавать долги тем, без чьей помощи он никогда бы не взошел на российский престол, а на нем еще предстояло усидеть. В противном случае на те же деньги другие защитники «интересов трудящихся» легко могли свалить непрочную новую власть. Естественно, что царский аппарат и царская армия, «как один из важнейших элементов государственной машины буржуазно–помещичьего строя», подлежали слому.

7 ноября 1917 года исполнявший обязанности Верховного главнокомандующего генерал–лейтенант Н.Н. Духонин (1876?1917), находившийся в Могилеве, получил ленинский приказ немедленно начать переговоры «с командованием австро–германских войск», что являлось прямым предательством по отношению к союзникам России. На следующий день Наркоминдел обратился с нотой ко всем послам союзных держав с предложением объявить перемирие на фронтах.

Не дожидаясь ответа Антанты, 9 ноября Совнарком сме стил саботировавшего указания большевиков главнокомандующего, назначив на его место прапорщика Н. В. Крыленко. Необходимо было срочно «вырвать армию из рук реакционного генералитета». На Московский военный округ поставили солдата автороты Н.И. Муралова, штаб ему набрали из прапорщиков и поручиков, каким–то недоразумением туда затесался один штабс–капитан.

Одновременно во все корпуса и дивизии полетели телеграммы, призывавшие солдатские массы через головы командиров самим начинать переговоры о перемирии на от дельных участках фронта и организовывать братание с неприятелем. В Берлине все поняли правильно: уже в конце ноября началась переброска немецких дивизий на Запад.

21 ноября, сразу после «взятия» Могилева новым Верховным главнокомандующим, генерал Духонин был растерзан «революционными солдатами и матросами» (как раз в это время, направляясь в Брест–Литовск, пересекла линию фронта русская мирная делегация под руководством, по современным понятиям, международного террориста А.А. Иоффе). И еще долго, убивая офицеров, защитники революции шутили: «Отправили к Духонину».

Ленину «мирная передышка» нужна была не меньше, чем кайзеру, чтобы как можно быстрее укрепить свою власть в огромной стране, сломать старый государственный аппарат, создать новые силовые структуры для борьбы с внутренней «контрреволюцией». Суть происходившего маскировалась демагогическими лозунгами о «революционном мире» и призывами к пролетариату воюющих стран «взять дело мира в свои руки».

Старая армия, насчитывавшая около 8 миллионов чело век, из них на фронте более 6 миллионов солдат и офицеров, мешала и Вильгельму, и Владимиру Ильичу. Поэтому, объявив вооруженные силы «больной частью русского государственного организма», большевики немедленно приступили к их лечению путем планомерного разложения и кардинального уничтожения. 10 ноября 1917 года председатель Совнаркома подписал декрет о демобилизации армии. Вдоволь навоевавшиеся окопники целыми полками оставляли фронт и расходились по домам: делить землю, громить помещичьи усадьбы и полицейские участки, экспроприировать экспроприаторов, обеспечивая тем самым «триумфальное шествие Советской власти».

Параллельно осуществлялось формирование нового ар мейского аппарата, основными задачами которого считались перехват управления, «устранение всякой возможности восстановления власти эксплуататоров».

22 ноября для «осуществления борьбы с контрреволюцией» при Ставке был создан Центральный революционный полевой штаб, формировавший экспедиционные отряды в помощь местным Советам. 16 декабря Совнарком в целях «демократизации» принял декреты «Об уравнивании всех военнослужащих в правах» и «О выборном начале и об организации власти в армии». Были отменены чины, звания, титулы, награды и иные отличия ? все стали носить «почетное звание солдат революционной армии», утверждена выборность командного состава, то есть полный развал регулярной армии. «Этими мерами, ? подтверждает официальная советская историография, ? создавалась возможность для беспрепятственной деятельности большевиков в солдатских массах».

Офицеров, отказывавшихся снять знаки различия, лин чевали. В далеком Тобольске, исполняя декрет, охранники содрали погоны с гражданина Николая Романова.

Были также разработаны «Общие соображения по сфор мированию армии», в соответствии с которыми новые вооруженные силы должны были комплектоваться на добровольческих началах из числа «истинных поборников свободы и революции», чья обязанность ? «жить, сражаясь, и умереть в борьбе».

К концу 1917 года в большинстве воинских частей власть перешла в руки солдатских комитетов, а бывшей Ставкой Верховного главнокомандующего стал управлять Военно–Революционный комитет. Руководство войсками осуществляли одновременно два органа ? реорганизованный штаб Ставки и Революционный полевой штаб.

В середине января 1918 года Ленин с гордостью доложил делегатам экстренного съезда Советов:

«Старая армия, армия казарменной муштровки, пытки над солдатами, отошла в прошлое. Она сдана на слом, и от нее не осталось камня на камне».

Усилиями большевиков Россия стала беззащитна перед внешним вторжением. Недолгий опыт боевых действий вы явил низкую боеспособность, слабую организованность, недисциплинированность и неуправляемость красногвардейских «экспедиций», «летучих отрядов», «вольных дружин» и ватаг балтийской «братвы». Советское правительство приняло решение приступить к созданию регулярной армии нового типа.

Первым юридическим актом, провозглашавшим обра зование «социалистической армии рабочих и крестьян», явилась опубликованная 4 января 1918 года «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа», которую вместе с присягой на верность Советской власти большевики пытались подсунуть на утверждение Учредительному собранию.

Но увы. Депутаты Советскую власть не признали. Несго ворчивую «учредилку» пришлось разогнать, а рабочие демонстрации в ее поддержку ? расстрелять, исключительно ради блага пролетариата. Этим знаковым решением Ленин взял курс на развязывание гражданской войны, но его это не пугало (он и статью тут же настрочил с характерным подзаголовком: «Пугают гражданской войной»). А Декларацию через неделю утвердил III Всероссийский съезд Советов.

Главной задачей «социалистической армии» декретировалось

«обеспечение всей полноты власти за трудящимися массами и устранение всякой возможности восстановления власти эксплуататоров».

Причем имелась в виду не только Россия. Один из пунктов постановления гласил, что армия нового типа

«борется за интересы трудящихся всего мира и служит поддержкой для грядущих социальных революций во всем мире».

15 января на заседании Совнаркома был рассмотрен и принят Декрет «Об организации Рабоче–Крестьянской Красной Армии». Согласно этому документу, явившему собой подлинное завоевание демократии,

«около 40 нерусских народностей, не допускавшиеся царизмом к военной службе, впервые получили право с оружием в руках защищать социалистическое Отечество».

Через две недели был принят Декрет «Об организации Рабоче–Крестьянского Красного Флота».

При Народном комиссариате по военным делам учреждалась Всероссийская коллегия по организации и формиро ванию РККА, в обязанности которой входили разработка новых уставов и инструкций, а также обеспечение формировавшихся частей всем необходимым. Вошедшие в ее состав Н.И. Подвойский (1880–1948), Н.В. Крыленко (1885–1938), К.А. Мехоношин (1889–1938) и другие большевики развернули широкую агитационную работу.

По всей стране при Советах и солдатских комитетах соз давались военные отделы и штабы Красной Армии. В действующей армии для вербовки добровольцев организовывались штабы РККА при солдатских комитетах. Раскидывалась сеть вербовочных пунктов, а из числа красноармейцев выделялись сотни агитаторов, проводивших мобилизационную работу в тылу и на фронте. 18 января главнокомандующий войсками Петроградского военного округа А.В.Антонов–Овсеенко подписал приказ о создании первого корпуса РККА, основу которого должны были составить питерские рабочие.

В ряды Красной Армии допускались граждане Совет ской республики не моложе 18 лет. Вступление в ряды РККА было организовано на принципе добровольности и классовых началах. От добровольцев требовались рекомендации войсковых комитетов, партийных, профсоюзных или иных общественных организаций, лояльных по отношению к Советам.

Красноармейцам полагалось денежное довольствие в размере 50 рублей в месяц, аккуратно обеспеченное всеми активами Имперского Банка Германии («на уплату содержания Красной Гвардии и агитаторам в стране» в январе 1918 года немцы перечислили 50 миллионов рублей золотом «для вручения их представителям Народных Комиссаров»).

Однако ожидавшегося наплыва защитников социалистического Отечества не произошло. Не слишком много нашлось охотников участвовать в братоубийственной войне, если не считать Красной Гвардии, моряков–анархистов, «интернационалистов», определенного количества оболваненных идеями всеобщего равенства рабочих и крестьян и разного рода криминальных элементов (идеи равенства очень вдохновляли «истомленную массу» и всесторонне эксплуатировались большевиками. Сами–то они прекрасно знали, что никакого равенства быть не может.

«Понятие равенства помимо уничтожения классов есть глупейший и вздорный предрассудок… Классы мы хотим уничтожить, в этом отношении мы стоим за равенство. Но претендовать на то, что мы сделаем всех людей равными друг другу, это пустейшая фраза и глупая выдумка интеллигента»,

? писал Ленин. Это детали, в которые народу вникать не стоит).

Успешно «демократизированные» солдаты кадровой ар мии, стремясь быстрее попасть домой, массово самодемобилизовывались, офицеры разбегались, спасая свою жизнь.

Тем временем для мировой и российской общественности в Белом дворце Брестской крепости разыгрывался спектакль переговоров.

Но выдвинутые немцами условия, означавшие для страны потерю 150 тысяч квадратных километров территории, были настолько позорными, что даже в стянутой железным обручем дисциплины партии большевиков возникла непримиримая оппозиция «похабному миру», предлагавшая объявить врагу революционную войну. На расширенном заседании ЦК РКП(б) за предложение Ленина подписать мир проголосовали лишь 15 человек, против ? 48. Большинство членов правительства и партии понятия не имело о глубоко законспирированных связях Ленина с германской разведкой.

Поэтому А.А. Иоффе, а вслед за ним Л.Д. Троцкий затя гивали переговоры в Бресте, преследуя две тактические цели. Во–первых, планировалось развернуть пропагандистскую кампанию с целью защитить вождей от обвинений в слишком явной продаже интересов России, внушить массам, что власть упорно сопротивляется требованиям Германии, а заключаемый мир носит вынужденный, насильственный характер. Во–вторых, в Петрограде надеялись на быстрое развитие революции в Европе ? чем черт не шутит, а вдруг взаправду К. Либкнехт «спихнет» германских империалистов и «выпутает нас из всех трудностей».

Чтобы помочь Ильичу принять правильное решение и убедить излишне революционных соратников, что немцы «могут наступать», кайзеровские войска 18 февраля перешли в наступление по всему фронту от Рижского залива до устья Дуная. Остановить их было некому. Начальник штаба Верховного главнокомандующего, бывший генерал–лейтенант, а ныне «солдат революционной армии» М.Д. Бонч–Бруевич докладывал Совнаркому:

«Многие участки фронта совершенно оставлены частями и никем не охраняются. При таких условиях фронт следует считать только обозначенным… Громадное большинство опытных боевых начальников или удалено при выборах, или ушло при увольнении от службы солдат их возраста. У громадного большинства солдат одно желание уйти в тыл… Укрепленные позиции разрушаются, занесены снегом, постройки разваливаются; дерево растаскивается на топливо, а проволока снимается для облегчения «братания» и торговли. Армии совершенно небоеспособны и не в состоянии сдержать противника… Фронт особой армии на протяжении 120 верст открыт».

Не встречая сопротивления, германец занял Двинск, Полоцк, Минск, подошел к Петрограду, захватил огромное количество орудий, боеприпасов и различного снаряжения.

Тем временем спектакль продолжался. С одной стороны, Ленин и Троцкий громогласно объявили «Социалистическое Отечество в опасности», был организован революционный штаб обороны Петрограда, на важнейших направлениях спешно создавался заслон из красногвардейских формирований и частей армии и флота, еще сохранивших боеспособность.

С другой ? «господин Председатель Совета Народных Комиссаров» получал конфиденциальные инструкции от Русского отдела Германского генштаба:

«Отделение Штаба имеет честь просить сведения о настроении направляемых к Пскову отрядов и предостерегает от возможных печальных последствий, если в этих отрядах будет вестись патриотическая пропаганда и агитация против Германской Армии».

Псков немцы взяли без боя. После чего приостановили наступление и утром 23 февраля выдвинули более жесткие условия мира. Данное событие и послужило поводом объявить 23 февраля днем рождения Красной Армии,

«остановившей немецкое продвижение (по некоторым источникам, даже «разгромившей германцев») под Псковом и Нарвой».

То, что противник остановился сам по собственному разумению, следует из речи Ленина на VII съезде партии:

«Мы предполагали, что Петроград будет потерян нами в несколько дней, когда подходящие к нам немецкие войска находились на расстоянии нескольких переходов от него, а лучшие матросы и путиловцы, при всем своем великом энтузиазме, оказывались одни, когда получился неслыханный хаос, паника, заставившая войска добежать до Гатчины, когда мы переживали то, что брали назад не сданное, причем это состояло в том, что телеграфист приезжал на станцию, садился за аппарат и телеграфировал: «Никакого немца нет. Станция занята нами».

Кайзеру нужен был не Петроград (это могло вызвать в стране волну патриотического подъема, неизбежно бы смывшую большевиков), а сепаратный мир, русское сырье и карманное российское правительство.

24 февраля ВЦИК и Совнарком РСФСР приняли все условия ультиматума. 3 марта 1918 года был подписан мирный договор между Советской Россией с одной стороны, и Германией, Австро–Венгрией, Турцией, Болгарией ? с другой. Согласно договору, от России отходили Польша, Литва, Латвия, Эстония. На Кавказе Турция получала Каре, Арда–ган и Батум. Украина и Финляндия признавались самостоятельными государствами. Россия, таким образом, теряла территорию площадью около 800 тысяч квадратных километров с населением 56 миллионов человек.

Как прокомментировал американский дипломат Э. Сиссон:

«Германия заключила русский мир с собственным под ставным правительством, ложно называющимся Советом Народных Комиссаров… Германия не отказалась от большевистских главарей, признавая их дальнейшую пользу для Германской мировой кампании, направленной на внутреннюю дезорганизацию народов, с которыми она воюет. Но она ограничила их деятельность пределами замкнутой провинции, в каковую превратилась Великая Россия».

Зато в пределах этой вассальной «провинции» большевики под охраной немецких штыков и при непосредствен ном участии немецких «советников» могли творить все, что им вздумается. Ради такой возможности Ленин готов был отдать и Питер и Москву. Он готов был «отступать хотя бы до Урала». И предусмотрительно гнал на восток «золотые эшелоны», а столицей собирался сделать Нижний Новгород. Главное ? сохранить власть, отдать пространство и выиграть время:

«Если ты не сумеешь приспособиться, не рас положен идти ползком на брюхе, в грязи, тогда ты не революционер, а болтун».

До ноября 1918 года первое в мире государство рабочих и крестьян являлось, по сути, германским протекторатом, правительство которого «ползло на брюхе», выжидая своего часа и мечтая о революционной войне в Европе.

Кстати, в соответствии со статьей 5–й мирного договора подлежала ликвидации и Красная Армия. Ликвидировались фронты, расформировывались армии, пришлось распустить Первый корпус РККА, упразднить должность Верховного главнокомандующего. На VII съезде партии Ленин констатировал: «Армии нет у нас, а приходится продолжать жить рядом с хищником, который вооружен до зубов…»

Между тем умиротворенный «хищник» делал все воз можное, чтобы ускорить процесс установления власти большевиков на местах. Немцы продолжали оказывать не только финансовую и материальную помощь, но и отправляли в Россию для подавления народного сопротивления военные подразделения германской армии.

Ленин не сомневался, что время работает на него. Вес ной 1918 года невооруженным глазом было видно, что положение Германии бесперспективно, войну она все равно проиграет и к этому дню надо быть готовым. Оставаясь марксистом до мозга костей, Владимир Ильич собирался перенести пожар мировой революции в Европу,

«вызвать между народную революцию, проделать этот переход от нашей революции, как узконациональной, к мировой».

А пока следовало «ловить момент», тайно помогать якобы независимой Украинской советской республике, поддерживать повстанческие отряды Махно и Григорьева, поставлять оружие для финской Красной Гвардии, культивировать новое идеологически–бактериологическое оружие ? «бациллу большевизма», и распространять ее на все окружающие территории.

Поэтому, одобрив в целом Брестский мир, съезд принял и секретную «Резолюцию о войне и мире»:

«Первейшей и основной задачей и нашей партии, и все го авангарда сознательного пролетариата, и Советской власти съезд признает принятие самых энергичных, беспощадно решительных и драконовских мер для повышения самодисциплины и дисциплины рабочих и крестьян России… для создания везде и повсюду строжайше связанных и железной единой волей скрепленных организаций масс, организаций, способных на сплоченное и самоотверженное действие как в будничные, так и особенно в критические моменты жизни народа, — наконец, для всестороннего, систематического, всеобщего обучения взрослого населения, без различия пола, военным знаниям и военным операциям.

Съезд видит надежнейшую гарантию закрепления со циалистической революции, победившей в России, только в превращении ее в международную рабочую революцию.

Съезд признает необходимым не публиковать принятой резолюции и обязывает всех членов партии хранить эту резолюцию в тайне».

Весна 1918 года стала временем лихорадочного военного строительства, заложившего организационные принципы Красной Армии на все последующие годы.

Уже в марте был образован Высший военный совет, которому поручалось руководство организацией кадровой ар мии и «всеми военными операциями». Совет состоял из председателя Л.Д. Троцкого, военного руководителя М.Д. Бонч–Бруевича и трех членов. Для охраны демаркационной линии с германскими войсками создавалась линия завес, состоявшая из отдельных красноармейских, красногвардейских и партизанских отрядов. Завесы не столько защищали страну «от возможных вторжений», сколько препятствовали начавшемуся массовому бегству населения из северных и центральных губерний, первым оценившего прелести диктатуры пролетариата.

26 марта Высший военный совет отменил выборность командиров; 31 марта ? издал приказ о введении новой системы военно–окружного управления и об учреждении на территории европейской части РСФСР шести военных округов.

Поскольку подготовленных командиров с пролетарским происхождением было мало, а все юнкерские и кадетские училища Подвойский ликвидировал еще в ноябре 1917–го, Ленин предложил использовать бывших офицеров царской армии,

«но вместе с тем бдительно следить за ними, ставя над ними комиссаров и пресекая их контрреволюционные замыслы».

6 апреля для надзора за работой военспецов и воспитания личного состава в духе преданности Советской власти был учрежден институт военных комиссаров. Согласно положению, ни один приказ командира части или соединения без подписи комиссара не подлежал исполнению. Комиссарами ставились «лишь безупречные революционеры, стойкие борцы задело пролетариата и деревенской бедноты», но, как правило, в военном деле ничего не смыслившие.

Декретом Совнаркома от 8 апреля для проведения орга низационной работы по комплектованию Красной Армии создан местный военный аппарат ? волостные, уездные, губернские и окружные военные комиссариаты. Намечалось приступить к формированию 58 пехотных дивизий со штатом 36 тысяч человек командного и рядового состава. В апреле Ленин утвердил план развертывания миллионной армии на основе единых штатов.

Дело полным ходом шло от добровольности к всеобщей воинской повинности. Первым шагом к ее введению стал декрет ВЦИК от 22 апреля, обязавший каждого добровольца служить не менее шести месяцев.

В этот же день декретом «Об обязательном обучении военному искусству» ввели обязательное всеобщее обучение рабочих и «не эксплуатирующих чужого труда крестьян» военному делу. В системе Всеобуча должны были обучаться ? сбывалась ленинская мечта ? все граждане обоего пола (правда, участие женщин было добровольным) в возрасте от 16 до 40 лет, а также подростки, без отрыва от работы и учебы. Через восемь недель занятий по единой 96–часовой программе пролетарий считался военнообязанным. За уклонение от обучения «военному искусству» декрет предусматривал «революционную ответственность».

К концу апреля 1918 года в вооруженных силах Совет ской Республики насчитывалось 200 тысяч человек плюс 36 тысяч в отрядах Красной Гвардии. Значительный процент личного состава в них составляли так называемые воины–интернационалисты, попросту ? наемники.

На момент свержения самодержавия в России находилось около 5 миллионов иностранных граждан, в том числе 2,2 миллиона военнопленных ? австрийцев, немцев, турок, болгар, венгров, чехов, словаков. Эти, по сути дела, вражеские солдаты (многие участвовали в российской революции с разрешения германского командования) в кампании с неприкаянными латышскими стрелками, нищими китайцами, просто авантюристами со всего света на первых порах и составили опору, ударную силу ленинского режима, с удовольствием и не без прибыли устанавливавшую Советскую власть в отданной на полное разграбление и поругание стране.

К примеру, прекрасно вооруженные, спаянные созна тельной дисциплиной и землячеством, ненавидевшие Империю, под командой боевых кадровых офицеров полки латышских стрелков стали для Ленина настоящей находкой, той силой, без которой большевистское правительство, пожалуй, не удержалось бы у власти. В то время, когда сознательно разваливалась русская армия, латышские полки демобилизации не подлежали. Обещанную независимость они должны были оплатить своей «интернациональной помощью».

(Кстати, в национальном вопросе тоже имелись свои тонкости. Громогласное декларирование прав наций, «угнетавшихся царизмом», на самоопределение, способствуя развалу Российский империи и разобщению народов, препятствовало сплочению антибольшевистских, делало националистов союзниками Ленина, обещавшего никого «не удерживать насильно».

Разумеется, до поры до времени. Ведь интересы мировой революции требовали совершенно обратного ? глобальной советизации:

«Мы, со своей стороны, вовсе отделения не хотим. Мы хотим как можно более крупного государства, как можно более тесного союза, как можно большего числа наций… Мы хотим революционно–пролетарского единства, соединения, а не разделения».)

Уже 30 октября 1917 года Владимир Ильич пригласил ла тышей для наведения революционного порядка в Петрограде, и менее чем через месяц в столицу прибыл 6–й Тукумский стрелковый полк (свыше 2500 человек). Стрелки участвовали в роспуске Учредительного собрания, в акциях по национализации банков, арестовывали контрреволюционеров, охраняли важные объекты, склады, несли караульную службу. Одновременно для охраны народных комиссаров от народа по приказу главкома Крыленко была сформирована Сводная рота латышских стрелков (540 человек).

В январе 1918 года большевики взяли курс на Граждан скую войну, но для подавления разгоравшегося сопротивления им катастрофически не хватало надежных частей. Немного было проку от отрядов анархиствующих матросов, всю войну прятавшихся в тылу и терявших боеспособность сразу после отбития у неприятеля винной лавки. Какой–нибудь матрос Железняк годился на то, чтобы вышвырнуть из Таврического дворца возмущавшихся «интеллигентов» с депутатскими мандатами, проводить экспроприации ? тоже нужное дело, но, как утверждает молва, когда «скитальцу морей» потребовалось попасть в Одессу, то вышел он к Херсону.

Поэтому на Дон, усмирять казаков генерала Каледина, в январе 1918 года отправился 3–й Курземский полк латышских стрелков. Тогда же выехал на север, оказывать братскую помощь пролетариату Финляндии, 6–й Тукумский полк. Задачу подавления в Белоруссии «мятежа» корпуса генерала Довбор–Мусницкого, отказавшегося «демократизировать» польские части, с готовностью взяли на себя 1–й и –й полки. В целом в конце 1917 ? начале 1918 года почти половина латышских стрелков (около 10 тысяч человек) приняла участие «в борьбе с контрреволюцией» вне территории Латвии. И не только стрелки. Латышские красногвардейские отряды были созданы в Харькове, Екатеринославле, Одессе, Александровске, Витебске и других городах.

Февральское наступление германской армии и последо вавшее за ним заключение Брестского мира временно ограничило территориальные аппетиты Ленина. Красных финнов и красных латышей немцы выбили и из Прибалтики, и из Финляндии. Прекратила свое двухмесячное существование Советская Латвия. Стрелки приняли резолюцию не «сдаваться в плен германскому империализму» и «присоединиться к пролетарской армии России». Практически они и составили ядро этой «пролетарской» армии ? восемь поредевших полков и 1–й латышский коммунистический отряд. Остальная Красная Армия представляла собой отдельные, не связанные друг с другом и практически никому, кроме революционной совести, не подчинявшиеся партизанские отряды с выборными командирами, обычно бывшими унтерами или рядовыми.

Латыши обеспечивали тайный переезд правительства в Москву, охраняли Кремль (сводная рота выросла в 9–й стрелковый полк) и подступы к новой столице. Им же доверили вывоз золотого запаса и других «ценностей Республики» в глубь страны.

Не написана еще славная история китайских батальонов, которые формировались по всей стране. Они тоже охраняли Ленина. И товарища Троцкого, и других товарищей. Китайцев широко использовали для проведения карательных акций, расстрелов, в качестве специалистов по пыткам. Китайцев в России было почти 300 тысяч, во время мировой войны их массово вербовали для различных работ, и имелись они почти в каждом крупном городе ? Петрограде, Москве, Перми, Екатеринбурге, Одессе…

А немцы занимались продразверсткой (!), в частности на Дону (!!). Легко представить реакцию казачества.

Понятно, что это воинство предназначалось исключи тельно для «внутреннего употребления». Число интернационалистов, сражавшихся за счастье российского пролетариата в рядах Красной Армии, в разное время составляло от 250 до 300 тысяч человек (в том числе более 40 тысяч китайских наемников, около 12 тысяч чешских легионеров), количество различных интернациональных соединений ? отрядов, рот, батальонов, легионов, полков, бригад и дивизий ? зашкаливает за пятьсот. А как они укрепили ВЧК!

Весной 1918 года Ленин считал, что Гражданская война им уже выиграна:

«Надо было отстоять эту победу (имеется в виду Октябрьский переворот) в Гражданской войне. Это заняло около трех месяцев, начиная с победы над Керенским («дурачком и хвастунишкой») под Гатчиной, продолжая победами над буржуазией, юнкерами, частью контрреволюционного казачества в Москве, Иркутске, Оренбурге, Киеве, кончая победой над Калединым, Корниловым и Алексеевым в Ростове–на–Дону… Победы на внутреннем фронте дались сравнительно легко…»

На VII съезде вождь заявил:

«Гражданская война стала фактом… По всей России вздымалась волна Гражданской войны и везде мы побеждали с необыкновенной легкостью…»

Наконец, в апреле:

«Мы Россию отвоевали… Мы должны теперь Россией управлять».

А управлять, по ленинскому разумению, означало осу ществить принудительную организацию всего населения, подчинить его железной дисциплине, наладить всеобъемлющий учет и контроль хлеба и добычи хлеба (а затем и всех других необходимых продуктов), отделить овец от козлищ, определить каждому пайку и эту пайку распределять в зависимости от «полезности» члена общества для Советской власти:

«Когда речь идет о распределении продовольствия, думать, что нужно распределять только справедливо, нельзя. А нужно думать, что это распределение есть метод, орудие, средство для повышения производства. Необходимо давать государственное содержание продовольствием только тем служащим, которые действительно нужны в условиях наилучшей производительности труда, и если распределять продукты как орудие политики, то в сторону уменьшения тех, которые не безусловно нужны, и поощрения тех, кто действительно нужен».

Таким образом, управлять Владимир Ильич намеревался террором и голодом. В мае 1918 года он, «победив с необыкновенной легкостью» в Гражданской войне, решил, что пришло время перейти к заветному, «третьему этапу революции» ? введению продовольственной диктатуры, подчинению мелкобуржуазной стихии «воле одного лица». Невыносимо было смотреть на образовавшийся кругом бардак:

«…всякий по–своему норовил. Звери — рыскали, птицы — летали, насекомые — ползали; а в ногу никто маршировать не хотел».

13 мая был утвержден декрет ВЦИК и СНК «О предоставлении Народному комиссариату продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими».

27 мая последовал декрет «О реорганизации Народного комиссариата продовольствия и местных продовольственных органов», предусматривавший централизацию всего продовольственного дела и неуклонное выполнение хлебной монополии.

На основании декретов Наркомпрод получил право при менять вооруженную силу для отъема хлеба и приступил к организации продкомитетов и военизированной Продовольственно–реквизиционной армии. В июне появились первые продотряды, из них формировались продбатальоны и продполки (к осени 1920 года в Продармии насчитывалось более 77 тысяч продбойцов).

Ленин, объявив «крестовый поход» в деревню, призвал пе редовых рабочих самим организовывать «железные отряды» и брать под контроль «всякий пункт производства хлеба».

Продразверстку придумало еще Временное правительство, но понимало оно под этим термином несколько иное и лозунга «С пулеметами за хлебом» не выбрасывало. Советская власть просто объявила врагами народа всех, кто скрывал излишки хлеба, не вывозил их на ссыпные пункты, а желал непременно продать. То есть всех крестьян, кроме самых беднейших, которым «скрывать» было нечего. Этих люмпенов зачислили в союзники пролетариата, организовывали согласно декрету от 11 июня в комитеты бедноты, дали им «неограниченную никакими законами власть» и позволили грабить всех остальных. Комбеды являлись

«опорными пунктами, органами диктатуры пролетариата в деревне».

Главными врагами, естественно, были объявлены те, у кого было что отнять ? «обожравшиеся» кулаки ?

«самые зверские, самые грубые, самые дикие эксплуататоры».

Сама мысль о том, что люди могут нормально жить на земле, кормиться своим трудом и богатеть, независимо от существующей власти, не подчиняясь «единоличным распоряжениям советских диктаторов» и не выказывая никакого желания кормить дармоедов, вызывала у Ленина приступы бешеной злобы.

Как только он их не называл: пауками и пиявками, вампирами и кровопийцами, грабителями и спекулянтами. У них водились деньги, «они скопили тысячи и сотни тысяч денег», а еще они собирались передушить и перерезать «бесконечно много рабочих» и восстановить «власть помещиков»! Поэтому всех их надо убить. Вождь уже прикинул, что «кулачья» в стране едва ли больше двух миллионов, «кулаки ? меньшинство в народе», патронов хватит на всех. Очень не любил Ильич кулаков, классово их ненавидел: «Беспощадная война против этих кулаков! Смерть им!» И двинулись в деревню продовольственные отряды, да под охраной немецких, венгерских, австрийских и прочих интернационалистов.

Вот тогда и полыхнуло. Тогда, летом 1918 года, с «кресто вого похода», мятежа левых эсеров (они–то знали, что изъятый хлеб эшелонами уходит в Германию), крестьянских восстаний и началась Гражданская война. Она приобрела еще больший размах осенью, когда немецкие войска начали очищать оккупированные территории, передавая власть национальным правительствам.

13 ноября 1918 года ВЦИК торжественно заявил, что условия Брестского мира «лишились силы и значения», и призвал народы «самим решить свою судьбу». Возникшее буквально из воздуха Центральное бюро большевистских организаций оккупированных областей выпустило воззвание:

«Мы не можем допустить организацию контрреволюционных элементов и захват власти… Немедленно приступайте к организации Советов рабочих депутатов».

Ни на Украине, ни в Прибалтике Советы никто органи зовывать не собирался. Потоки беженцев из РСФСР многое успели рассказать о жизни в стране победившего пролетариата. В Эстонии и Латвии к власти пришли законно избранные Временные правительства. На Украине возникло правительство Скоропадского. Объявили о своей независимости Закавказские республики ? Армения, Грузия, Азербайджан.

Но все эти правительства были буржуинские, с точки зрения большевиков, «неправильные». Подлинные прави тели проживали в Москве. Через демаркационную линию на запад и на юг, с целью обеспечить «революционно–пролетарское единство» народов и оказания помощи «международной рабочей революции», двинулись части Красной Армии. Однако за время Брестского мира не только большевики получили «передышку»: на пути пролетарского воинства встали «армии низвергнутых классов», небольшие по численности, но лучше организованные, с большим количеством офицеров в своих рядах.

Собственно, только тогда РККА по–настоящему и роди лась, хотя декрет ВЦИК о всеобщей воинской повинности для всех трудящихся в возрасте от 18 до 40 лет вышел еще 29 мая 1918 года.

2 сентября 1918 года одновременно с объявлением страны военным лагерем ? «Республика в кольце врагов!» ? вместо Высшего военного совета был создан Революционный военный совет республики под председательством Л.Д. Троцкого. Руководство действующей армией РВСР осуществлял через главнокомандующего всеми Вооруженными Силами Республики. Завершилось расформирование Красной Гвардии.

11 сентября были ликвидированы завесы и вместо них созданы фронты. К декабрю было развернуто 12 армий, в боевом составе которых насчитывалось 285 тысяч штыков и сабель (по подсчетам советских историков, интернационалисты составляли всего лишь около 8%, но это осенью, и есть странность: латышские стрелки «не считаются»). Общая численность вооруженных сил достигла 800 тысяч человек, а к началу 1919 года ? 1 миллиона 630 тысяч. Ленин требовал к весне довести ее до трех миллионов.

Стало ясно, что без специалистов не обойтись.

Принцип формирования командного состава молодой Красной Армии был сформулирован Лениным. В день Красного офицера 24 ноября 1918 года вождь дал четкую установку:

«Строя новую армию, мы должны брать командиров только из народа. Только красные офицеры будут иметь среди солдат авторитет и сумеют упрочить в нашей армии социализм. Такая армия будет непобедима».

Однако подавляющее большинство «красных офицеров» не имело военного, а зачастую никакого образования. Возглавляемые ими формирования представляли собой плохо управляемые отряды вооруженных рабочих, бывших солдат и матросов, способные терроризировать отдельно взятый район или совершать партизанские налеты, но не имели «правильной разведки, ни связи друг с другом, ни способности к более сложному маневру» и обнаруживали полную несостоятельность при столкновении с армиями «низвергнутых классов». К тому же расплодившиеся во множестве «главкомы» и «командующие» никому не желали подчиняться.

(С.С. Каменев, будучи руководителем Невельского участка Западной завесы, описывал такой формально ему подчиненный отряд:

«Многие добровольцы были из тех, которые, идя добровольно на службу в Плотский отряд, фактически укрывались от военной работы, много было среди них порочного элемента с грабительскими наклонностями».)

«Наше центральное положение,

? писал Троцкий, ?

расположение врагов по большому кругу, возможность для нас действовать по внутренним операционным линиям, свели нашу стратегию к одной простой идее: именно к последовательной ликвидации фронтов в зависимости от их относительной важности… Мы имели возможности перебрасывать наши силы и массировать их в ударные кулаки на наиболее важном в данный момент направлении. Однако реализовать это преимущество можно было только при условии полного централизма в управлении и командовании… нужно было иметь возможность приказывать, а не уговаривать».

После жестоких партийных споров Красную Армию ре шили строить на регулярной основе, отбросив бредни о поголовном вооружении народа. Через месяц после объявления обязательной воинской повинности для трудящихся была введена мобилизация бывших офицеров и чиновников. 1 октября 1918 года вышел декрет Совнаркома о всеобщей мобилизации «лиц Генерального штаба», кроме явных калек и «одержимых тяжкими болезнями».

«Каждому из импровизированных командиров,

? вспоми нал Троцкий, ?

нужен был офицер…Изрядный процент обра зованных офицеров имел… в высшей степени благоприятное влияние на общий уровень командования».

В 1918 году, по свидетельству Троцкого,

«76% всего ко мандного и административного аппарата представляли бывшие офицеры царской армии и лишь 12,9% состояли из молодых красных командиров, которые, естественно, занимали низшие должности».

А всего в Красной Армии служили 75 000 бывших офице ров, в том числе более 500 выпускников Академии Генштаба. Были среди них мобилизованные принудительно, были решившие сделать карьеру при новой власти, да ведь и семью нужно было как–то кормить в условиях «военного коммунизма». Прилив патриотизма и стремление послужить родине, независимо от политической окраски правительства, среди офицеров, не желавших участвовать в войне на «внутреннем фронте», вызвало немецкое нашествие, а потом оказывалось, что «птичка увязла» и нет никакой свободы выбора.

Были и такие, которым воплощение большевистских идей о новой России казалось гораздо привлекательнее, чем идеи Белого движения. Они составляли «маленькое меньшинство» и не сразу поняли, что основные идеи большевиков ? насилие, беспринципность, жестокость, а все их лозунги и обещания ? беззастенчивая ложь. Кстати, независимо от того, добровольно офицеры шли в ряды Красной Армии или по мобилизации, специальный приказ требовал от комиссаров за ними следить, карать, «держать на учете семьи офицеров и принимать их на ответственные посты в том случае, если имеется возможность в случае измены захватить семью».

Как учил товарищ Лацис:

«Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какого он образования и какова его профессия».

На основании «трех вопросов» любого военспеца в любой момент можно было тащить в подвал, что и проделы валось систематически. При любой неудаче первым делом обвиняли в измене бывших офицеров. Даже главнокомандующий всеми Вооруженными Силами Республики летом 1919 года угодил на нары. Офицерство было и оставалось классовым врагом, его использовали до поры до времени или, выражаясь ленинским языком,

«строили коммунизм из кирпичей, которые подобраны капиталистами против нас».

Они воевали на стороне «красных», кто за совесть, кто за страх, организуя снабжение Красной Армии, проводя мобилизационные мероприятия, командуя армиями и фронтами, планируя операции, чтобы в итоге какой–нибудь Примаков мог покрасоваться перед бойцами на белом коне с шаблюкой. Смешно читать рассуждения С.М. Буденного вроде:

«Пожалуй, самым слабым местом в организации Врангеля были генералы. Я хорошо знал и Покровского, и Шатилова, и Улагая, и других: нам приходилось их бить в 1919 году. Это были не очень храбрые вояки, с узким военным кругозором, с ограниченным оперативным мышлением».

Интересно, откуда у безграмотного казака такое «неограниченное оперативное мышление», кто у него был начальником штаба?

Все начальники советских фронтовых штабов в 1918?1920 годах ? это бывшие офицеры Генштаба (откуда еще было взять грамотного штабиста?), 53% начальников штабов армий и 37% командующих армиями ? тоже они.

Заместителем Фрунзе был царский генерал Ф.Ф. Новицкий, начальником штаба служил генерал Н.С. Махров, в штабе Тухачевского во время наступления на Варшаву ? граф Н.В. Соллогуб. Генерал А.А. Самойло командовал 6–й отдельной армией, генерал П.П. Сытин ? Южным фронтом, генерал В.Д. Ольдерроге ? Восточным, генерал А.Е. Снесарев ? войсками Северо–Кавказского военного округа и объединенными вооруженными силами Белоруссии и Литвы, полковник В.М. Гиттис ? Западным и Кавказским фронтами. Всю войну Главкомами Вооруженных Сил Республики были полковники Генерального штаба И.И. Вацетис и С.С. Каменев, а начальниками штаба при них состояли генералы П.П. Лебедев и М.Д. Бонч–Бруевич.

На VIII съезде (1919 г.) член ЦК партии Яков Сокольников докладывал:

«Там, где военные специалисты были привлечены, где была проведена реорганизация партизанской армии в армию регулярную, там была достигнута устойчивость фронта, там был достигнут военный успех. Наоборот, там, где военные специалисты не нашли себе применения… там пришли к полному разложению и исчезновению самих армий».

Несмотря на это, многие видные члены партии, например Зиновьев, Пятаков, Сталин, а также выдвинувшиеся из народа пролетарские военачальники, вроде Буденного и Ворошилова, высказывались против привлечения к воен ной работе классово чуждого офицерства, выражали ему свое недоверие, обвиняли в изменничестве, требовали «пересмотреть отношение» к военспецам. На этой почве даже возникла так называемая «военная оппозиция». Действительно, насильно мобилизованные офицеры нередко перебегали на противоположную сторону. Так ведь и трудящиеся целыми полками переходили от красных к белым, от белых к зеленым и обратно к красным, на то она и Гражданская война. Лучшей воинской частью в армии Колчака считался полк ижевских рабочих. Но марксисты видели разницу: пролетарии ошибались по причине темноты и несознательности, «офицерье» изменяло в силу своего классового происхождения.

Ленин тоже впадал в сомнения, ибо логика борьбы тре бовала полного уничтожения этого «буржуазного слоя». Однако поражения Красной Армии на Восточном фронте, полный развал и разгром партизанского по сути Украинского фронта произвели на Владимира Ильича должное впечатление. Гибкий тактик и сторонник железной дисциплины, он объявил политику привлечения военспецов единственно верной, призвал, отбросив «невежественное самомнение», учиться у них военному делу, конечно, при условии неусыпного контроля над офицерством и беспощадного подавления всякого «контрреволюционного его поползновения»:

«Нам изменяют и будут изменять сотни и сотни военспе цов, мы будем их вылавливать и расстреливать, но у нас работают систематически и подолгу тысячи и десятки тысяч военспецов, без коих не могла бы создаться Красная Армия, которая выросла из проклятой памяти партизанщины и сумела одержать блестящие победы на востоке… Партизанщина, ее следы, ее остатки, ее пережитки причинили и нашей армии и украинской неизмеримо больше бедствий, распада, поражений и катастроф, потери людей и потери имущества, чем все измены военспецов».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.