Разведка в тылу врага
Разведка в тылу врага
В деятельности Отдела «С» была операция, которая до сих пор вызывает споры у историков. Речь идет о визите двух сотрудников НКГБ к датскому физику Нильсу Бору.
Вопреки распространенному мнению инициатором встречи советских физиков с датским коллегой был не Павел Анатольевич Судоплатов, а академик Петр Леонидович Капица[393]. Еще в июне 1945 года, на праздновании юбилея Академии наук СССР, он высказал точку зрения, что не существует английской или советской науки, есть только интернациональная наука, а за год до этого он говорил, что ученые должны принимать участие в установлении прочного и длительного мира. А 22 октября 1945 года он написал Нильсу Бору письмо с предложением обсудить последствия создания атомной бомбы. Адресату идея организовать встречу советских и западных ученых понравилась, и в ответном письме он спросил своего советского коллегу о возможности организации такой встречи. Можно предположить, что об этой инициативе не знал Павел Судоплатов. В противном случае он бы воспользовался помощью Петра Капицы для организации встречи с Нильсом Бором. А так пришлось ему использовать услуги датчан-антифашистов из ближайшего окружения датского физика.
Решение о проведении этой встречи Лаврентием Берией было принято в середине октября 1945 года. Планировалось отправить двух специалистов — кадрового разведчика и физика. Первый должен был взять на себя решение всех оперативных вопросов, а второй — извлечь максимум информации из знаменитого датчанина. Если с чекистами проблем не возникало, то ученых было всего лишь двое — Аркадий Рылов и Яков Терлецкий.
О предстоящей командировке за рубеж Яков Терлецкий узнал поздно вечером в субботу 20 октября 1945 года. Его вызвали в Наркомат госбезопасности, в приемной Лаврентия Берии он провел два часа, но так и не дождался аудиенции.
О предстоящей встрече с Нильсом Бором ученый узнал 22 октября 1945 года. Павел Судоплатов лаконично сообщил, что датский ученый настроен антиамерикански и готов встретиться с советскими коллегами. Также физику нужно вручить рекомендательное письмо и подарки от Петра Леонидовича Капицы, который хорошо знаком с Нильсом Бором и его семьей. Вместе с Яковом Терлецким должен был поехать Лев Василевский.
На проведенном 24 октября 1945 года в кабинете у Лаврентия Берии совещании выяснилось множество узких мест планируемой операции. Например, Яков Терлецкий знал английский язык недостаточно хорошо для ведения полноценной беседы, а его спутник Лев Василевский великолепно владел только французским языком. Эту проблему решили просто — в группу включили профессионального переводчика, недавно вернувшегося из длительной командировки в США.
Другая проблема оказалось сложнее. Павел Судоплатов и Яков Терлецкий смутно представляли себе тематику вопросов для Нильса Бора. Понятно, что первый был далек от ядерной физики, а второй имел лишь общие знания о ней и мог рассказать о работах американских и английских ученых. Было решено, что перечень вопросов подготовят советские специалисты[394], и их пригласили на прием к Лаврентию Берии.
Минут через тридцать-сорок они все прибыли. Первыми в приемную вошли, говоря современным языком, топ-менеджеры советского атомного проекта: Борис Львович Ванников и Авраамий Павлович Завенягин. Затем ученые: Исаак Константинович Кикоин[395], Юлий Борисович Харитон, Игорь Васильевич Курчатов, и последним Лев Андреевич Арцимович[396]. Всем был задан странный вопрос — знают ли они Нильса Бора. Вызванные ответили «дежурными» фразами о том, что датчанин — крупнейший теоретик, знаток атома и атомного ядра. Затем Лаврентий Берия объявил о намерении послать Якова Терлецкого на встречу с этим человеком. Юлий Борисович Харитон возразил против такого решения, справедливо заметив, что Яков Борисович Зельдович[397] сможет выяснить больше. Но Лаврентий Берия его оборвал, сказав:
«Неизвестно, кто у кого больше выведает. Поедет тот, кто лучше подходит для данной миссии. Его надо только хорошо проконсультировать и составить вопросник».
Затем, в течение нескольких часов, в кабинете Павла Анатольевича Судоплатова четыре ведущих советских специалиста в области ядерной физики прочли Якову Терлецкому краткую лекцию и подготовили список вопросов для Нильса Бора. После того как список был отпечатан, все снова вернулись в кабинет Лаврентия Берии. Игорь Васильевич Курчатов зачитал текст. Хозяин кабинета сделал несколько незначительных замечаний и отпустил почти всех. Остались лишь Павел Судоплатов, Лев Василевский, Яков Терлецкий и переводчик — Арутюнов. Последний короткий инструктаж перед началом миссии.
Маршрут в Копенгаген начинался в Ленинграде, куда командированным предстояло вылететь на самолете, затем проходил через Хельсинки — туда им предстояло попасть на поезде, а из столицы Финляндии им предстояло плыть на теплоходе. Европа еще не полностью восстановилась после окончания Второй мировой войны, на дворе стояла осень — время штормов и непогоды, поэтому путь у них занял несколько дней. Из Москвы Яков Терлецкий с товарищами выехал на рассвете 25 октября 1945 года, а в Копенгаген прибыл только вечером 31 октября 1945 года.
Подготовка встречи с Нильсом Бором заняла почти две недели. Фактически ее организацией занимался сам Василевский — встречался с людьми из окружения великого физика и пытался договориться с ними об организации рандеву с гостем из Москвы. Первая встреча могла состояться 7 ноября 1945 года — во время приема в советском посольстве по случаю годовщины Октябрьской революции. Нильс Бор получил приглашение на это мероприятие. Пришел. В одиночестве простоял минут двадцать (его мало кто знал) и незаметно покинул посольство. Яков Терлецкий хотел побеседовать с ним, но мешало плохое знание разговорного английского языка. Арутюнова и Василевского он не нашел, а обращаться к кому-то еще из сотрудников посольства — не хотелось. Вот так был упущен шанс установить неформальный контакт с Нильсом Бором.
Наконец, 13 ноября 1945 года Лев Василевский договорился о встрече. Срочно подготовили письмо. Ответ на него получили через полчаса. Датчанин назначил встречу на следующий день в своем родном институте.
С позиции разведки встреча была малорезультативной. Сначала обычная «светская» беседа и разговор о жизни Капицы и Ландау в СССР. Затем экскурсия по институту. Гостю продемонстрировали новейшее оборудование. В конце встречи Яков Терлецкий задал заготовленные еще в Москве вопросы. Позднее Павел Судоплатов назвал эту беседу «допросом Нильса Бора». Автор бы от себя добавил — «неудачным» и «плохо организованным».
По утверждению академика Абрама Федоровича Иоффе[398], в чьей компетенции сложно сомневаться:
«…подавляющее большинство ответов Бора носят общий характер и малоинформативны. Но один ответ представляет интерес и мог бы дать полезную для того времени информацию (если, конечно, она уже не была известна). Терлецкий спросил Бора, через какое время извлекаются урановые стержни из атомного реактора. Бор ответил, что он точно не знает, но вроде бы примерно через неделю. Ответ Бора был глубоко неверен! То ли Бор сам не знал, то ли умышленно ввел Терлецкого в заблуждение»[399].
Если говорить о непродуманной организации встречи, то следует отметить перевод. Выше мы упоминали о слабом знании английского языка Яковом Терлецким. Это значительно затрудняло беседу. Переводчик, несмотря на свою феноменальную память и обширный опыт синхронного перевода[400], не смог запомнить все дословно и не понимал суть ответов. А Яков Терлецкий не все понял из его перевода. Вот и приходилось им вспоминать, как звучали ответы Нильса Бора по-английски, а потом переводить их еще раз.
Вторая встреча состоялась 16 ноября 1945 года. На ней были заданы оставшиеся вопросы из вопросника, а также побеседовали о возможном сотрудничестве в научной сфере. Нильс Бор сказал, что он с радостью примет молодых советских ученых на стажировку в своем институте.
В конце встречи датчанин подарил экземпляр отчета Д. Г. Смита «Атомная энергия для военных целей». Этот документ был незадолго до этого рассекречен, но в Москве еще не было его экземпляра. В 1946 году в виде книги он был издан в СССР[401].
Данный текст является ознакомительным фрагментом.