3. Небесное знамение Константину Великому и Небесное Знамение в битве у Регилльского озера Что за «Знамя» бросил вперед римский полководец?

3. Небесное знамение Константину Великому и Небесное Знамение в битве у Регилльского озера

Что за «Знамя» бросил вперед римский полководец?

1) Мы показали в книге «Крещение Руси», что знаменитое небесное знамение, видение Константина Великого во время его битвы с Максенцием, «небесный Лабарум» Константина, «Знак Креста» — это отражение пушек, огнестрельного оружия в войске Дмитрия Донского во время Куликовской битвы 1380 года с ханом Мамаем. Замечательно, что данный сюжет присутствует и в описании Первой Латинской войны, по Аннею Флору. В самом деле.

2) Сказано, что свидетелями битвы при Регилльском озере были САМИ БОГИ. «ДВОЕ ЮНОШЕЙ НА ОСЛЕПИТЕЛЬНО БЕЛЫХ КОНЯХ ПРОЛЕТЕЛИ ПОДОБНО ЗВЕЗДАМ; никто не усомнился, что это Кастор и Поллукс. Испытал благоговение и сам полководец» [62, с. 107].

Таким образом, в небе во время битвы явилось ОСЛЕПИТЕЛЬНОЕ ЗНАМЕНИЕ, ПОДОБНОЕ ЗВЕЗДЕ. Подчеркивается, что римский полководец испытал БЛАГОГОВЕНИЕ. Тем самым, говорится о религиозном характере знамения. Напомним, что императору Константину было божественное видение «Креста», предсказавшее ему победу. Оно описано в русских летописях как небесное знамение, данное Дмитрию Донскому. Константин с благоговением принял это христианское знамение и действительно победил, взяв «Знак Креста» на вооружение.

2) Римская версия упоминает «двоих юношей» на «ослепительных конях», пролетевших по небу. Может быть, в такой форме Анней Флор упомянул о ДВУХ ИНОКАХ — Пересвете и Ослябе, которым Сергий Радонежский вручил перед Куликовской битвой «христианское оружие», то есть пушки. Поскольку пушки изрыгали яркое пламя и ядра, «летевшие по небу», то ясно, что летописцы могли говорить о ПРОЛЕТЕВШИХ ПО НЕБУ ОСЛЕПИТЕЛЬНО БЕЛЫХ «конях», на которых два молодых божества возвестили и даровали победу римлянам. Вспышка «звезды» тоже хорошо соответствует вспышке огня при пушечном залпе.

В то же время упоминание римлянином Аннеем Флором ДВОИХ ЮНОШЕЙ НА ОСЛЕПИТЕЛЬНЫХ КОНЯХ прекрасно согласуется с сообщением русских летописей о том, что именно ДВОЕ СВЕТЛЫХ ЮНОШЕЙ с мечами в руках явились в небе и возвестили победу войску Дмитрия Донского. Приведем еще раз этот фрагмент, но в чуть иной редакции, чем процитированный нами в главе 4.

«В ту ж нощ некто синглит, разбойник, именем Фома Кацей, поставлен бысть сторожем от князя великого на реце на Черу Михайлове, мужества его ради на крепце стороже от поганых. Сего ради уверая, откры ему бог видети в нощи той видение велико. На высоте облак видев изрядно прият, аки некия полки от восток великих зело. От полуденныя же страны ПРИЙДОША ДВА ЮНОШИ СВЕТЛЫЙ, ИМУЩИ СВЕЩИ, ВО ОБОИХ РУКАХ МЕЧА ОСТРА. И рекоша полковником: „Кто вам повеле требити отчество наше, его же нам дарова господь?“ И нача сечи, и ни един же от них не избысть и целомудр. Наутрия же поведа князю единому. Он же рече ему: „Не глаголи ж никому“. Сам же князь великий воздев руце свои на небо и нача плакатися и глаголати…» [83], с. 242.

Совершенно очевидно, что перед нами — один и тот же рассказ. Один — на страницах римлянина Аннея Флора. Другой — на страницах русской «Повести о побоищи Мамаевым с князем Димитрием Ивановичем Володимерским в лето 6889, от Рождества Христова 1381» [83], с. 226–250.

Анней Флор высказывает предположение, что двое ослепительных юношей — это боги Кастор и Поллукс. Русские летописцы считали, что это, возможно, святые Борис и Глеб [83], с. 242. Однако, несмотря на различие этих имен, костяк легенды, очевидно, один и тот же. Между прочим, не исключено также, что «античное» имя ПОЛЛУКС является искаженным обратным прочтением имени ОСЛЯБЯ.

В общем, мы видим хорошее согласование римской и русской версий.

3) Обращает на себя внимание весьма необычный рассказ Аннея Флора о том, что римский диктатор «БРОСИЛ ВО ВРАГОВ ЗНАМЯ — НОВЫЙ И НЕОБЫЧНЫЙ ЗАМЫСЕЛ, — ЧТОБЫ ЗАТЕМ ЕГО ВЕРНУТЬ» [62], с. 107. Это место текста считается современными комментаторами туманным. Они не могут понять, о чем идет речь. Пишут так: «Место, трудное для интерпретации. В рукописях: uti peteretur (C); ut inde ipse peteretur (В). В. Россбах вслед за Хейнсием читает uti repeteretur. Мы принимаем рукописное чтение uti peteretur — „чтобы затем его вернуть“» [62], с. 339, коммент. 36.

Буквальное понимание текста Аннея Флора, конечно, бессмысленно. Вряд ли стоит считать, что римский полководец бросил вперед, в наступающего врага, СВОЕ ЗНАМЯ, чтобы затем его «вернуть» (?!). Чтобы, дескать, воодушевить воинов. Странная идея. Ведь во все времена войсковое знамя оберегали от пленения врагами. Вокруг знамени полководца закипали яростные схватки, если враг пытался захватить знамя. Захват знамени противника часто считали чуть ли не победой. Утерю своего знамени — позором. А тут нам предлагают думать, будто римский полководец САМ БРОСАЕТ СВОЕ ЗНАМЯ В ВОЙСКО ВРАГА. Получается нелепость.

Если бы мы уже ранее не показали, что на Куликовом поле гремело огнестрельное оружие, то интерпретация подобных туманных текстов действительно была бы затруднена. Но в свете того, что мы теперь знаем о Куликовском сражении, слова Аннея Флора, что полководец БРОСИЛ ВО ВРАГОВ ЗНАМЯ, приобретают более ясный смысл. «Знамя» или «Знамение» Константина или «Знамя Креста», Лабарум — это ПУШКА. Пушки Дмитрия Донского «БРОСАЛИ» в войско хана Мамая ядра и картечь. То есть ЗНАМЕНИЕ БРОСАЛО ВПЕРЕД огонь, ядра, пули. Летописец, уже смутно понимавший суть происходящего, вполне мог выразиться так: «полководец бросил знамя».

Возможно, становится более понятным и туманное латинское UTI PETERETUR, употребленное здесь Аннеем Флором. В книге «Казаки-арии: из Руси в Индию», часть 1.4:6, мы подробно рассказали о том, что на страницах «древне»-индийского Эпоса «Махабхарата» пушки Дмитрия Донского тоже отразились достаточно ярко. При этом арийские = ордынские летописцы детально обсуждали вопрос: можно или нельзя ВЕРНУТЬ НАЗАД, ОСТАНОВИТЬ, выпущенные богами «огненные стрелы»? Были разные мнения. Некоторые летописцы склонялись к тому, что «вернуть нельзя». В общем, вопрос подробно обсуждался старинными авторами.

Как мы уже говорили, подобная «древне»-арийская дискуссия могла возникнуть из-за сравнения огнестрельного оружия с холодным, то есть с мечами, копьями и т. п. Писатели, поэты и летописцы возбужденно рассуждали о свойствах нового, поразительного и невиданного ранее оружия. Было много философских спекуляций и туманных построений. Дескать, холодное оружие всегда можно было «вернуть назад», вложить в ножны меч, подобрать копье, брошенное во врага, задержать в воздухе удар, наносимый саблей, и т. д. А вот картечь и пули, выпущенные огнестрельным оружием, вернуть труднее или даже невозможно. Невозможно задержать, «вернуть назад» выброс порохового пламени и картечи из жерла пушки или ствола мушкета. Не исключено, что на страницах римской летописи Аннея Флора мы столкнулись со следами подобной средневековой дискуссии о природе нового, огнестрельного оружия. Фраза «чтобы затем его вернуть», — то есть брошенное «знамя = знамение полководца», — могла быть отражением подобных споров.

Кстати, если принять второе предлагаемое историками прочтение старого текста: UTI REPETERETUR, то оно, быть может, является вариантом латинского REPETO = повторять, REPETITIO = повторение. При таком переводе у Аннея Флора могло первоначально говориться о ПОВТОРНЫХ ВЫСТРЕЛАХ ИЗ ОРУДИЯ. Ведь пушка может стрелять МНОГО РАЗ, если ее перезаряжать. Пушечные выстрелы ПОВТОРЯЮТСЯ один за другим. В таком случае в исходной летописи могло быть написано что-то вроде: ПОЛКОВОДЕЦ БРОСАЛ ВПЕРЕД «ЗНАМЕНИЕ-ЗНАМЯ» (огонь и ядра) И ПОВТОРЯЛ ЭТО ВНОВЬ И ВНОВЬ. То есть пушечная батарея долго вела огонь по врагу. ЗАЛП СЛЕДОВАЛ ЗА ЗАЛПОМ. Картина становится вполне понятной. Конечно, мы не настаиваем на таком прочтении старого текста, а хотим лишь показать, что уже восстановленная нами общая картина позволяет теперь лучше понимать старые хроники с позиций здравого смысла.

Кстати, бросок римского знамени = знамения в войско врага назван Аннеем Флором НОВЫМ И НЕОБЫЧНЫМ ЗАМЫСЛОМ. Все правильно. Пушки на Куликовом поле 1380 года действительно были НОВЫМ И СОВЕРШЕННО НЕОБЫЧНЫМ оружием. Потрясшим многих. Что аккуратно и отметил римлянин-ордынец Анней Флор. Но только не в I–II веках н. э., как нас уверяют, а не ранее конца XIV века н. э.

ЗАМЕЧАНИЕ. В «Истории» Тита Ливия мы нашли еще одно упоминание о «броске знамени в войско врага». Тит Ливий пишет: «Передают даже, что по приказу Камилла знамя было брошено в гущу вражеской рати, чтобы знаменный ряд поспешил его отбить» [58], т. 1, с. 289. Все, что мы говорили о подобном сюжете выше, можно повторить и здесь. По-видимому, поздние летописцы, уже забыв суть дела, задним числом придумали неуклюжее объяснение странному «броску знамени-знамения во врага». Тем более что сам Тит Ливий неоднократно подчеркивает, что захват знамени в битве считался знаком поражения. Так например, говоря о разгроме противников Рима в битве при Клузии и Сентине, Тит Ливий сообщает: «Перузийцы и клузийцы потеряли более трех тысяч убитыми и ЛИШИЛИСЬ ДВАДЦАТИ ВОЕННЫХ ЗНАМЕН» [58], т. 1, с. 486.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.