Глава IX Счастливый брачный союз цесаревича Константина

Глава IX

Счастливый брачный союз цесаревича Константина

Для великого князя Константина Павловича 1801 год оказался нелегким: убийство его отца, а также окончательная размолвка с супругой, великой княгиней Анной Федоровной, тяжело отразилось на его характере.

Еще до брака второго внука Екатерины II в 1796 году граф В. Ф. Растопчин писал графу С. Р. Воронцову: «Заранее соболезную о его супруге». Автор этих слов не ошибся в своих предположениях, предсказывая нерадостную жизнь невесте Константина Павловича. Главными причинами супружеских разногласий послужили вспыльчивый характер великого князя и его невероятные выходки. Во время итальянского и швейцарского походов Константина Павловича великая княгиня проживала у своих родителей в Кобурге, откуда вместе с мужем вернулась в декабре 1799 года в Петербург. Нов 1801 году она вновь уехала за границу и уже больше не возвращалась в Россию. Когда великий князь бывал в Европе, он встречался с супругой и убеждал ее вернуться в Петербург, но Анна Федоровна решительно отказалась. Разрыв стал неминуемым, и великий князь начал подумывать о разводе. Однако осуществлению этого намерения решительно воспротивилась императрица Мария Федоровна, отказавшая ему в материнском благословении.

В 1803 году по поводу сложившейся семейной ситуации императрица писала сыну: «Легко вам будет поверить, мой любезный Константин Павлович, сколь глубоко огорчилась я, читая письмо ваше, если вы вспомните содержание того, которое писала я прошлого года с изображением душевного смущения и скорби моей, также и моего желания. Тогдашним ответом вашим, ныне вновь мною прочтенным, вы меня в опасениях моих успокоили. В соответственность желаниям матери вашей вы начертали в нем самые сии слова, кои из письма вашего выписываю: „что принадлежит до развода, молчу и повинуюсь, таков есть долг мой“. Вы тогда довольствовались удалением жены вашей и пребыванием ее у своих родителей. Ничто с того времени не переменилось, а вас, однако ж, я вижу обращающимся паки к сей пагубной и опасной мысли о разводе. Сим растворяются все раны сердца моего, но при всем том, мой любезный Константин Павлович, несмотря на скорбь, которую я чувствую, занимаясь печальною сею мыслью, я изображу вам мое по сему предмету мнение, как оно мною видится, и, наконец, объявляю вам условия, на которых нежная моя любовь к вам может склонить меня заняться мыслью о вашем разводе».

Императрица-мать, высказав эти мысли, переходит далее к личным отношениям между разошедшимися супругами и, защищая невестку, обвиняет своего сына. «Обратитесь к самому себе, — пишет Мария Федоровна, — и вопросите совесть свою, оправдает ли она ветреность, горячность, вспыльчивость при начале несогласия между вами и великою княгинею существующего, оказанные вами вопреки сильнейших моих представлений при возвращении вашем из инспекции в последнюю осень царствования покойного вашего отца, когда я, в присутствии брата вашего, просила, умоляла вас жить в супружеском дружелюбии, а вы противу всех стараний матери вашей остались непреклонны; спросите, говорю я, сами у себя: укоризны сердца вашего дозволят ли вам помышлять о разводе?»

Императрица, предавая прошлое забвению, пришла окончательно к выводу, что если цесаревич, несмотря на все ее возражения, все же намерен развестись, чтобы вновь жениться и счастливым союзом доказать свою правоту, то она сочтет возможным «рассмотрение сего предмета».

Любопытно, что, сделав сыну уступку, Мария Федоровна, однако, не дала ему права свободного выбора невесты при вступлении им во второй брак. «Когда вы предварительно и с непременностью определите выбор, — писала мать Константину, — вас достойный, дабы учинить оный соответственно рождению вашему, поезжайте в чужие края. В пребывание ваше у разных дворов владетельных князей Германии изберите себе невесту, во всех отношениях вас достойную. Как скоро утвердитесь в вашем выборе и получите от меня и от императора дозволение, тогда на развод ваш объявляю свое согласие. На сем только условии признаю я возможность онаго… Ваше место обязывает вас полным самого себя пожертвованием для государства».

Судя по переписке с матерью и по личным высказываниям друзьям, цесаревич не желал после развода, во втором браке следовать совету своей родительницы — жениться вновь на какой-нибудь немецкой принцессе. Он сочинил и сам распевал по этому поводу песенку, которая начиналась так: «Избави мя, Боже, от пожара, наводнения и немецкой принцессы…»

По собственным словам Константина Павловича, у него было стремление жениться на княжне Жаннете (Янине) Четвертинской, «но матушка и брат не позволили», действительно, для представителей династии Романовых развод являлся большим нарушением существующего порядка, особенно в глазах подданных, и на страже этого незыблемого порядка стояла сама мать нарушителя — Мария Федоровна. В связи с возникшей любовной страстью великого князя к упомянутой Четвертинской в одном из писем сыну в 1803 году императрица упрекала его: «По разрешении брака цесаревича последний крестьянин отдаленнейшей губернии, не слыша более имени великой княгини, при церковных молебствиях произносимого, известится о его разводе, и почтение крестьянина к достоинству брака и к самой вере поколеблется тем паче, что с ним неудобно войти в исследование причин, возмогших подать к тому повод. Он предположит, что вера для императорской фамилии менее священна, чем для него, а такового мнения довольно, чтоб отщепить сердца и умы подданных от государя и всего царского дома. Сколь ужасно вымолвить, что соблазн сей производится от императорского брата, обязанного быть для подданных образцом добродетели! Нравы, уже и без того растленные, испорченные, придут еще в вядшее развращение через пагубный пример стоящего при самых ступенях престола, занимающего первое в государстве место. Поверьте мне, любезный мой Константин Павлович, единою прелестью неизменяющейся добродетели можем мы внушить народам сие о нашем превосходстве уверение, которое обще с чувствованием благоговейного почитания утверждает спокойствие империи. При малейшем же хотя в одной черте сей добродетели нарушении общее мнение ниспровергается почтение к государю и к его роду погибает».

В начале царствования Александра I цесаревич с еще большем усердием занялся военным делом, являясь главным начальником всех кадетских корпусов и генерал-инспектором кавалерии. Во время знаменитого Аустерлицкого сражения 1805 года, когда Наполеон I разбил русско-австрийские войска, Константин Павлович командовал гвардией, при этом он действовал весьма решительно и сумел спасти свои части от окружения. На завершающем этане Отечественной войны 1812 года великий князь участвовал в заграничном походе русской армии, командуя гвардией. 18 марта 1814 года он вместе с Александром I торжественно въехал в Париж.

С сентября 1814 года и до конца жизни деятельность цесаревича была связана с Польшей, с восстановленным Венским конгрессом царством Польским. Константин Павлович командовал находившимися здесь войсками.

На одном из балов у княгини Вюртембергской великий князь познакомился со своей будущей супругой — молодой графиней Иоанной Грудзинской, покорившей его сердце сразу и навсегда. В этой женщине сочетались красота и общительность, скромность и глубокая религиозность, и в 1819 году Константин Павлович твердо решил на ней жениться, несмотря на предполагаемые юридические препятствия.

Великий князь обратился к царствующему брату с настойчивой просьбой разрешить ему развод для заключения морганатического брака, так как невеста не принадлежала к владетельной фамилии. Упорная настойчивость Константина Павловича увенчалась успехом: император Александр I удовлетворил его просьбу. В опубликованном Высочайшем манифесте 20 марта 1820 года говорилось о том, что цесаревич Константин Павлович обратил внимание Марии Федоровны и царя на «его домашнее положение в долговременном отсутствии супруги его великой княгини Анны Федоровны, которая еще в 1801 году удалилась в чужие края по крайне расстроенному состоянию ея здоровья, как доныне к нему не возвращалась, так и впредь, по личному ея объявлению, возвращаться в Россию не может, и вследствие сего изъявил желание, чтобы брак его с нею был расторжен».

Далее в манифесте говорилось: «Вняв сей просьбе, с соизволения любезнейшей родительницы нашей, мы предавали дело сие в рассмотрение Святейшего Синода, который, по сличении обстоятельств онаго с церковными узаконениями, на точном основании 35-го правила Василия Великого, положил: брак цесаревича и великого князя Константина Павловича с великою княгинею Анной Федоровной расторгнуть с дозволением ему вступить в новый, если он пожелает…»

Напомним, что император Павел I в «Учреждении об императорской фамилии» 5 апреля 1797 года ничего не сказал о морганатических браках. «Учреждение» не давало никаких ограничений в этом аспекте, за исключением одного условия, а именно: «всякий брак, без согласия царствующего императора сделанный, законным признаваем быть не может». Именно поэтому Александр I сделал в своем манифесте следующее дополнение: «При сем, объемля мыслью различные случаи, которые могут встречаться при брачных союзах членов императорской фамилии, и которых последствия, если не предусмотрены и не определены общим законом, сопряжены быть могут с затруднительными недоумениями, мы признаем за благо, для непоколебимых сохранения достоинства и спокойствия императорской фамилии и самой империи нашей, присовокупить к прежним постановлениям об императорской фамилии следующее дополнительное правило: если какое лицо из императорской фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответствующего достоинства, то есть не принадлежащем ни к какому царствующему или владетельному дому, в таком случае лицо императорской фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих членам императорской фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование престола».

Итак, в 1820 году определилось наконец семейное положение цесаревича Константина Павловича. Подчеркнем, что развод великого князя явился первым случаем в императорской фамилии, так как Петр I, как известно, не оформил свой развод с Евдокией Федоровной по канонам русской православной церкви.

Заметим, что цесаревич накануне своего долгожданного брака с графиней Иоанной Грудзинской успешно разрешил одну щекотливую проблему: он выдал замуж бывшую любовницу Жозефину Фридрекс за полковника Вейсса, уладив таким образом свои отношения с ней. Дело в том, что в 1808 году молодая француженка подарила великому князю сына. Дитя любовного приключения под фамилией Александров получило прекрасное образование, дворянское достоинство и, естественно, обеспеченную карьеру. Внебрачный сын пошел по стопам папаши и достиг эполет генерал-лейтенанта.

Свой брак цесаревич заключил 12 мая 1820 года без всякой торжественности: он обвенчался с графинею Грудзинской сперва по православному обряду в церкви Королевского замка, а потом там же по католическому обряду. При бракосочетании присутствовали только четыре генерала. Жених приехал из Бельведера в кабриолете, запряженной двумя лошадьми, которыми правил сам. Хотя свадьба цесаревича не была официально объявлена, варшавяне узнали о ней и заполнили улицы от замка до Бельведерского дворца.

Когда новобрачные возвращались в кабриолете, горожане приветствовали их радостными криками: поляки были польщены, что брат российского императора взял себе в супруги их соотечественницу, выбор великого князя льстил их национальному самолюбию.

Манифестом Александра I от 8 июля 1820 года определялось официальное положение супруги Константина Павловича графини Иоанны Грудзинской: теперь она стала княгиней Ловицкой [63]. Вместе с княжеским достоинством в Российской империи ей был присвоен титул «светлости». Важно отметить доброжелательное отношение к свадьбе и конкретно к избраннице цесаревича императора Александра I. Посещая Варшаву, государь часами беседовал с княгиней Ловицкой. В разговоре о ней с графиней Шаузель-Гуфье император выразился так: «Княгиня Лович — ангел по ея характеру». Все члены императорского семейства [64] доброжелательно относились к супруге цесаревича, оказывая ей полное внимание.

Несмотря на морганатический брак, княгиня Ловицкая (Лович) появлялась во всех торжественных выходах вместе с императорской фамилией, а во время коронования Николая I в Варшаве шла вслед за императрицей рядом с наследником престола, цесаревичем Александром Николаевич.

Во втором, морганатическом, браке цесаревич Константин Павлович был счастлив, о чем, в частности, убедительно свидетельствует его переписка с бывшим воспитателем Лагарпом. В ноябре 1826 года он, например, писал так: «Я ей обязан счастием и спокойствием; я получил ее из рук покойного императора, который удостаивал ее своею дружбою и особым доверием». По словам очевидцев, великий князь до такой степени любил свою жену, что когда она куда-нибудь уезжала, то он обнимал и целовал ее в лицо и в руки по несколько раз и крестил при этом.

Без сомнения, Константин Павлович был счастлив в этом браке, который очень благотворно повлиял на его резкий, буйный характер. Княгиня Лович сумела укротить горячность цесаревича.

Семейная счастливая жизнь окончательно укрепила в цесаревиче мысль отказаться от российского престола. И 14 января 1822 года Константин Павлович совершил важный шаг. В письме Александру I он писал: «Не чувствуя в себе ни тех дарований, ни тех сил, ни того духа, чтобы быть когда бы то ни было возведенному на то достоинство, к которому по рождению моему могу иметь право, осмеливаюсь просить Ваше Императорское Величество передать сие право тому, кому оно принадлежит после меня, и тем самым утвердить навсегда неизменное положение нашего государства. Сим могу я прибавить еще новый залог и новую силу тому обязательству, которое я дал непринужденно и торжественно, при случае развода моего с первою моею женою». В связи с этим император подписал 16 августа 1823 года Манифест, в котором, с одной стороны, подтверждалось отречение великого князя Константина Павловича от права на престол и, во-вторых, говорилось, что «наследником нашим быть второму брату нашему, великому князю Николаю Павловичу». Разумеется, все хранилось в глубокой тайне.

Семейный покой женатого цесаревича в Варшаве прервался неожиданной кончиной 19 ноября 1825 года императора Александра I Павловича. Поскольку у покойного монарха не было детей, то по «Учреждению об императорской фамилии» прямым и законным его преемником становился цесаревич Константин Павлович, второй сын императора Павла I.

Великий князь Николай Павлович, получив из Таганрога известие о смерти государя, ночью 25 ноября созвал в Петербурге Государственный Совет на чрезвычайное заседание. На нем была зачитана духовная Александра I, в которой говорилось, что вследствие отречения великого князя Константина Павловича от престола, его должен занять великий князь Николай Павлович. Однако последний заявил, что поскольку духовная в свое время не была объявлена манифестом народу, то он первым принесет присягу императору Константину Павловичу, что немедленно и исполнил. На следующий день появился указ о повсеместной присяге вновь вступившему государю. Все указы стали писать от имени нового всероссийского самодержца, а имя его возносить в церквах при богослужении.

Когда и цесаревич в Варшаве получил сообщение о кончине императора, то он в письме от 26 ноября вновь подтвердил, что уступил все права на престол своему младшему брату великому князю Николаю Павловичу, и просил принять от него верноподданническую присягу. Наконец 12 декабря 1825 года появился Манифест о восшествии на российский престол императора Николая I Павловича.

Трагический финал биографии великого князя Константина Павловича обозначился во время польского восстания 1830 года, когда он был вынужден покинуть царство. Повстанцы обнаружили в Бельведерском замке великого князя шкатулку, в которой тот хранил белые свадебные перчатки Иоанны, восковую свечу, оставшеюся от венчания, а также засохший букетик и платочек с монограммой супруги.

Следующий, 1831 год стал последним в жизни великого князя Константина Павловича. В описываемое время свирепствовала холера, которая выбирала жертвы независимо от общественного положения. В мае великий князь с супругой остановились в доме генерал-губернатора Витебска князя Хованского. Здесь заболела Иоанна, но Константину Павловичу с помощью опытного врача удалось спасти ее жизнь. 7 июня 1831 года Константин Павлович писал своему другу В. Ф. Опочинину: «Я живу здесь уже четвертые сутки и отдыхаю от скуки и усталости физической и моральной и никакого занятия другого не имею, как скуку, скуку и скуку. Впрочем, здоров, но жена по приезде сюда крайне слаба и уже третьи сутки как из кровати не встает, авось Господь Бог поможет, надежда на него одного. Здесь покамест все тихо и хорошо. На всей дороге нас окружали уважением и желанием угодить и делать приятное во всех сословиях. Сим признаюсь я был весьма тронут и благодарен, в особенности в моем теперешнем скитающимся положении…» Это письмо оказалось последним.

В середине июня Константин Павлович сам заболел холерой и 15 июня скончался. Свидетель смерти великого князя генерал Колзаков в своих воспоминаниях пишет: «Когда цесаревича не стало, то княгиня в каком-то немом оцепенении опустилась на колени у его постели; через четверть часа я упросил ее отойти в свои комнаты и отдохнуть. Я приказал обкуривать всю комнату и занялся опечатыванием всех бумаг и денег покойного. В 9 часов пошел я к княгине и нашел ее в спокойной грусти. Она, как истинная христианка, с твердостью переносила свою потерю».

Княгиня лично сообщила о смерти супруга в письме императору Николаю Павловичу. Императрица Александра Федоровна написала ей письмо с выражением самого теплого участия в ее печальной судьбе. Такое же сочувствующее письмо княгиня получила и от императора, который приглашал ее жить в Царском Селе на правах вдовствующей великой княгини.

О кончине сына Павла I, брата императора Николая I и внука Екатерины II, подданные узнали из императорского Манифеста от 27 июня 1831 года. В нем говорилось: «Среди печальных сердцу нашему событий Всевышнему угодно было усугубить горесть нашу. Любезнейший брат наш, цесаревич и великий князь Константин Павлович, пораженный заразительной болезнью, в Витебске свирепствовавшею, после сильных, но скоротечных страданий скончался от холеры в пятнадцатый день сего месяца. С душою скорбною, но со смирением к неисповедимым определениям Царя царей возвещаем всенародно о постигшей дом наш печали».

На следующий день после смерти цесаревича врачи приступили к бальзамированию его тела. Покойника в мундире генерал-лейтенанта положили в деревянный гроб, обитый медью, а сердце и внутренности в особые ящики, залитые воском. Княгиня Лович, прощаясь навсегда с супругом, обрезала свои роскошные светло-русые волосы и положила их в гроб под голову усопшему…

Когда гроб с цесаревичем стали вносить в собор, то «княгиня, — продолжал Колзаков, — стояла в это время на коленях в растворенных дверях своей спальни и молилась, сложив на груди руки накрест. Она была бледна и прекрасно как ангел. Мимо нее пронесли тело, после чего ее подняли и подвели к окну, из которого она смотрела на печальную церемонию». Когда гроб с телом Константина Павловича вынесли из собора и с подобающими церемониями отправили в Петербург, княгиня шла за погребальной колесницею не только через город, но и еще две версты за ним.

Торжественные похороны великого князя в столице состоялись 14 августа: за колесницею ехал верхом император Николай со своей свитой. Поскольку в то время и в Петербурге свирепствовала холера, то из-за санитарных предосторожностей публика не была допущена в Петропавловский собор для поклонения усопшему, а императорская фамилия не присутствовала на совершавшихся при нем панихидах. Цесаревич был погребен 17 августа 1831 года.

Здоровье княгини Лович, жившей в Царском Селе после постигших ее потрясений, расстраивалось все более и более. Ее жизнь смертельно угасала, и в ночь с 29 на 30 ноября 1831 года морганатическая супруга Константина Павловича, скончалась. Ее похороны проходили с соблюдением всех церемоний, предусмотренных при погребении великих князей. Она была захоронена в Царском Селе, в склепе католической церкви Св. Иоанна Крестителя. В 1929 году ее останки перевезли в Польшу: прах княгини Иоанны Ловицкой покоится в окрестностях Познани, в фамильном склепе Хлаповских.

От брака Константина Павловича с княгиней детей не было.

Из семерых детей Николая I, кроме первенца Александра, будущего императора, назовем двух дочерей и сына. Великая княжна Ольга Николаевна (1822–1892) в 1846 году вышла замуж за Вюртембергского наследного принца Карла-Фридриха-Александра, ставшего в 1864 году королем Вюртембергским Карлом I. Историографы особо отмечают третью дочь Николая I — Александру, которая отличалась редкой красотой и музыкальными способностями. Она, в частности, имела выдающиеся вокальные данные и занималась пением.

Приглашенный из Италии учитель пения Солива обратил внимание на непрекращающийся кашель великой княгини, но придворным медикам это замечание не понравилось (они восприняли его как вмешательство в их компетенцию), и он был уволен. Из всех только лейб-медик Мандт подтвердил свою солидарность с мнением итальянского учителя в оценке здоровья Александры Николаевны, но его тоже не слушали.

Когда Александре Николаевне исполнилось 19 лет, родители стали подумывать о ее замужестве. Претендентом на руку и сердце великой княгини стал сын ландграфини Гессен-Кассельской Луизы-Шарлотты и ландграфа Вильгельма принц Фридрих-Вильгельм, наследник датского престола. Он прибыл летом 1843 года в Петербург, провел несколько месяцев в Петергофе. Принцу понравилась великая княжна Александра Николаевна, отвечавшая ему взаимностью. Всем придворным врачам, кроме Мандта, казалось, что в здоровье Александры Николаевны наметились весьма благоприятные изменения.

Бракосочетание Александры Николаевны и Фридриха-Вильгельма Гессенского состоялась 16 января 1844 года, и молодая чета осталась жить в Зимнем дворце. Вскоре после свадьбы последовало ухудшение здоровья принцессы Гессен-Кассельской: чахотка быстро прогрессировала. Весной больную перевезли в Царское Село, где в ночь на 29 июля Александра Николаевна преждевременно разрешилась от бремени младенцем. В тот день дочь Николая I скончалась.

Неординарной личностью считался второй сын Николая I — великий князь, генерал-адмирал, председатель Государственного Совета Константин Николаевич (1827–1892). С юных лет он был определен своим отцом на морскую службу; последствие стоял во главе русского военно-морского флота и Морского управления. В 26 лет получил звание адмирала. Современники свидетельствуют, что этот сын императора Николая I отличался широтой взглядов при решении государственных задач и был активным сторонником осуществления реформ в России.

27 января 1855 года Николай I заболел гриппом, но продолжал заниматься государственными делами. 9 февраля, вопреки совету врачей, лейб-медика Мандта и Карреля, выехал из дворца для осмотра маршевых батальонов лейб-гвардии Измайловского и Егерского полков.

Возвратившись, император почувствовал себя еще хуже, чем накануне: кашель и одышка усилились. 17 февраля наследнику Александру и императрице сообщили, что уже появилась опасность для жизни Николая I. В их присутствии протопресвитер Бажанов принял исповедь умирающего императора. В двадцать минут первого часа пополудни 18 февраля на 59-м году жизни скончался Николай I, сын Павла I, внук Екатерины II.

Еще в 1844 году Николай Павлович написал духовное завещание. Первые статьи этого документа посвящены были распределению между членами семьи личного имущества императора — дворцов, дач, деревень, капиталов и т. д. В частности, в 11-й статье — о капитале — говорилось, что он должен быть разделен одинаков между тремя дочерьми — великими княжнами Марией, Ольгой и Александрой.

В своем завещании Николай I определили финансовое пособие для тех, кто окружал его, с кем он работал: служащих Зимнего дворца, друзей, воспитателей его детей.

В завещании император писал: «…Благодарю всех меня любивших, всех мне служивших. Прощаю всех меня ненавидевших. Я был человеком со всеми слабостями, коими люди подвержены; старался исправиться в том, что за собой худого знал. В ином успевал, в другом нет; прошу искренно меня простить».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.