11. Письма с фронта (О гибели братьев Петра и Владимира Петелиных)

11. Письма с фронта

(О гибели братьев Петра и Владимира Петелиных)

Вспоминаю душераздирающий крик из нашего уголка общежития в Москве, где поселилась наша семья, приехав несколько лет тому назад из деревни Хавертово Рязанской области. Это было летом 1943 года. Я пришел домой и попробовал успокоить маму, получившую только что извещение о гибели Владимира, ее плач, рыдания слышались издалека, от ворот большого двора, набитого санями. Это был конный двор, где отец, приехав несколько раньше, работал заведующим конным парком.

Весть о брате Владимире я уже получил в маленьком конвертике с фронта, от его бойцов, которыми он командовал, и несколько недель скрывал от семьи, втайне горько оплакивая судьбу брата. И вот мама получила повестку из военкомата... И рыдала. Владимир Петелин, призванный в армию в начале 1942 года (может, чуть позднее, он с 1924 года рождения), был направлен на офицерские курсы, к лету 1943 года он закончил их, получил звание младшего лейтенанта, ему дали твердое задание – с пулеметным взводом идти в наступление, которое по всем фронтам масштабно началось. На день или два после офицерской школы он прибыл в Москву, сфотографировался с сестрой, поговорил с нами. Брату Николаю он сказал: носи мой костюм, мне он не понадобится, я буду военным.

Почти весь взвод погиб под пулями фашистов, оставшиеся прислали письмо о гибели Владимира, которое я затаил, но, увы, не надолго. До сих пор стоит памятник в поселке, недалеко от Сум.

Но на фронте у нас был еще один брат, старший, Петр Васильевич, 1914 года рождения...

Изредка приходили от него письма, отец писал ему, а он нам ответ... У нас эти письма не сохранились, мама берегла их, но во время многочисленных переездов с квартиры на квартиру письма эти были утрачены. Но сохранились письма Петра Васильевича у его жены Екатерины Антоновны Петелиной, которая до гробовой доски читала их и перечитывала в скорбные минуты, вспоминая самые светлые эпизоды своей жизни с ним...

Одним из первых уехал Петр Васильевич из деревни Хавертово, которая перестала кормить, почти все заработанное приходилось отдавать государству, труд в деревне оказывался безоплатным. А Москва была совсем недалеко, вот и хлынула деревенская молодежь в Москву, работы здесь было много, платили рублем. Кем только не работал Петр, одно время даже стал вагоновожатым... Красивый, молодой, гармонист, плясун, имел хороший голос и пел, завлекательный парень хоть куда, девчата влюблялись в него... Но он влюбился в Екатерину Антоновну, тоже деревенскую девушку, парикмахера и красавицу, которая ответила ему взаимным чувством. Так они стали мужем и женой, ревновали друг друга, ссорились, снова мирились, снова ссорились... Трудная судьба сложилась у них, оба молодые и из деревни, неопытные, но полюбили друг друга, искрометно, страстно и дико ревниво.

Помню, как однажды на чьих-то именинах Петр с гармошкой в руках лихо отплясывал в наших маленьких «апартаментах», кружась вокруг гостей и отбивая чечетку. И конечно, Екатерина Антоновна безумно его ревновала, бывали скандалы...

Как-то перед войной я с родителями побывал у них: они были в ссоре, но телефонов не было, а мы нагрянули неожиданно.

Сдержанно встретили нас, но на столе появилась простая закуска, бутылка водки, отец, мама, Петр и Екатерина чинно начали гостевой обед, я построился сбоку. И постепенно, на наших глазах, менялась обеденная картина: Екатерина улыбнулась какой-то шутке, Петр поддакнул, и потекла дружеская, застольная беседа.

У Екатерины Антоновны сохранилось 66 писем с фронта за 1943 год. Петр Васильевич писал о буднях фронта, кое-что проскальзывало о боевых действиях его взвода, он был бронебойщиком, сначала учился, потом описывал будни, лейтенанта ранили, он стал командиром взвода, потом лейтенант вернулся, он стал его помощником, и, наконец, он, старший сержант, вновь стал командиром взвода.

Смотрю на эти письма и не устаю поражаться – как они доходили до адресата, маленькие треугольнички исписаны вдоль и поперек – один лишь адрес, еле-еле видимый. Конечно, 30 лет прошло с тех пор, что-то стерлось, буквы выцвели, еле-еле разбираешь смысл, но ведь тогда они доходили, их читали, радовались, пугались, как бы не последнее... Тревожное было время... Но в народе был какой-то священный трепет по отношению к этим письмам, таким дорогим и печальным, ведь письма приходили и о смерти, боевые товарищи ведь извещали о гибели, такое письмо я получил о Владимире и затаился, как бы не узнала мама... Но она узнала, к чему было скрывать, ведь я был в ту пору совсем мальчишка...

И вот по этим письмам, коротким и ярким, встает живой, энергичный, талантливый воин... Он не раз скажет в своих письмах и о том, что немецким фашистам придет конец, и Гитлер встанет перед общим судом мирового сообщества. И вот читая эти письма старшего брата Петра Васильевича, я вспоминаю слова М.А. Шолохова о поколении, выросшем и сформировавшиеся после великой Октябрьской революции: «...и какой же народище мы вырастили за двадцать лет! Сгусток человеческой красоты! Сами росли и младших растили. Преданные партии до последнего дыхания, образованные, умелые командиры, готовые по первому зову на защиту от любого врага, в быту скромные, простые ребята, не сребролюбцы, не стяжатели, не карьеристы. У любой командирской семьи все имущество состояло из двух чемоданов. И жены подбирались, как правило, под стать мужьям. Ковров и гобеленов не наживали, в одежде – простота, им и «краснодеревщики не слали мебель на дом». Не в этом у всех нас была цель жизни! Да разве только в армии вырос такой народище? А гражданские коммунисты, а комсомольцы? Такой непробиваемый стальной щит Родины выковали, что подумаешь, бывало – и никакой черт тебе не страшен. Любому врагу и вязы свернем, и хребет сломаем!»

Так говорил генерал Стрельцов своему брату как раз накануне Великой Отечественной войны.

Петр и Владимир Петелины были частью этого «непробиваемого стального щита Родины». А теперь перечитаем письма Петра Васильевича.

Последний раз я его видел у сестры Марии в деревне Надеждино, куда я приехал на каникулы. Было это ночью, услышал тревожные голоса, мимо проезжал Петр и заскочил на несколько часов. Я лежал на печке, было холодно, а печка грела, а внизу раздавались голоса, я посмотрел, увидел брата и сестру, о чем-то тихо разговаривавших, а утром Петр вместе с товарищами уже уехал.

В одном из сохранившихся писем он писал после обычных приветствий: «Наша часть на днях должна быть на поле боя уже была перекомиссия и я вполне признан быть годным бить немецких оккупантов!.. был я у Маруси 2/1-43 г. там отметил новый год. Но в Москву никак нельзя. Принимал все меры так что дорогой мой Катек очевидно скоро мы не увидимся... Но я может быть и заеду если поедем через Москву».

Письма порой очень скупые, никаких подробностей боевой жизни, ни о друзьях, ни о подробностях боя, ни о ранениях. Полстраницы приветы и сообщения о том, что жив и здоров, от кого получил, ответил, но чаще всего письма задерживались, никаких известий о родных домах, сидели у костра и думали, перекидываясь короткими фразами о своем бытье. «...Пиши чаще необязательно ждать от меня письма... Опиши как живут мои родители а также твои. Катек я очень доволен за вас что вы посадили огород и ждете нового урожая самостоятельно. Собирайте больше мы придем на готовые хлебцы...»

Петр Васильевич закончил сельскую школу, ни понятия о запятых, ни особой грамотности не было у него, тем более, представьте, маленький кусочек бумаги, где-нибудь в блиндаже или на каком-нибудь случайном пеньке притулился он на минутку – о каких запятых тут может быть речь... Так что я публикую эти письма такими, какими они уж получились...

«Письмо с фронта Мая 28 дня 1943 года.

...Живу я в землянке сейчас устроился хорошо на 3 места уже заканчиваю оборону. Как сообщал я в открытке что у меня ранило командира взвода. И вот я пока на его месте нахожусь. Здесь немножко спокойнее. Дорогой мой друг обо мне не расстраивайся, а береги свое здоровье а то я приду с фронта мне будет нужно отдохнуть а если ты будешь тоже слабая то это будет хужей. Письмо получил от Коли и Миши из Челябинска дал им ответ. Коля пишет что пока от фронта 12 км. Но это по нашему называется далекий тыл. Я нахожусь в 10 раз ближе и еще был ближе на 200 – 300 м находился больше чем 1 м-ца так что страшного ничего нет когда привыкнешь как будто так и должно быть. Пули завизжат над ухом так возьмешь да присядешь и следишь откуда бьет мерзавец.

Дорогая Катюша ко всему надо привычку и сноровку но я это давно изучил, так что для меня это уже вошло в обычай так конечно и для других. Катек ты пишешь что у тебя вырвали два зуба. Это конечно паршиво. Но у меня пока в том же положении нам некогда с ними заниматься что будет уж после победы над врагом как уничтожим самого Гитлера и его приспешников тогда будем говорить об этом. Ну дорогой мой Катек больше писать нечего. Сейчас написал письма твоим родителям и своим и жду ответа».

В одном из писем № 17, «Июня 17 дня 1943 года», Петр Васильевич писал: «...Живу я пока ничего но вот в настоящий момент находимся от фронта 8 килом, приходится мне немало работы проходим учебу но мне трудновато потому что я слабо знаю военное дело сам а мне поручено учить бойцов. Но это все ничего, приходится самому вставать пораньше и ложится тоже в основном дело идет пока ничего. Дорогая моя крошка мне очень бывает скучно. Я твое письмо которое получу по несколько раз читаю. И еще утешаюсь твоей фотокарточкой. Это моя гордость. Я когда смотрю на фото у меня просят посмотреть. И товарищам я говорю вот за что я воюю вот за кого. Все восхищены и довольны этой фотокарточкой. Милая моя Катюша еще очень часто раздается твое имя у нас среди бойцов. Есть у нас орудие Катюша, которое где бы ни был фриц она его найдет. Потом песня про Катюшу из уст не выходит. В общем имя твое дорогая моя на фронте модно.

Здоровье мое хорошее паек военный сама знаешь в общем хватает а что мы кушаем вы подчас не видите... Я сегодня посылаю тебе денег 1000 руб. Они мне не нужны но тебе пригодятся вот получу может быть отцу пошлю...»

Уже в июньских письмах Петр Васильевич пишет о предстоящем наступлении, по-прежнему проводит учебу с бойцами, подъем в 5 ч, отбой в 23 ч, встает пораньше и ложится попозже, «скоро очевидно пойдем в наступление громить врага наверняка». Сейчас они находятся в лесу, очень хороша трава, ягод очень много, но собирать их некогда, много работы. «Ты обижаешься что я пишу редко письма поверь что некогда ведь я нахожусь сама знаешь где-то время нет то бумаги нет или карандаша. Вот такие причины если бы не эти причины я бы хоть каждый час тебе писал...»

29 июля 1943 года Петр Васильевич писал: «...Сейчас у нас большая радость наш командир взвода которого ранили в обороне пришел. Теперь у нас дело пойдет по-старому...»

В письме 17 июля 1943 года он писал: «...Нахожусь пока на старом месте. На нашем участке пока стоит тишина но как всегда после тихой погоды бывает буря. Для нас это не страшно. Мы еще крепче встретим этих гадов пусть только затеют... Русские солдаты погонят немцев не только с оружием в руках даже с палкой в руках может угнать до самого Берлина но уж с таким оружием которое у меня в руках дадим немцу земли без оговорок сверху сижу и из земли достану но уж на земле ему стать не дам. Так что заранее можешь гордиться. Если не вернусь так знай что погиб смертью храбрых. Но этого от меня не ожидай... У нас сейчас мертвый час после обеда все отдыхают а я лежу на голом поле около траншеи и пишу письмо. И вот вот пойдет дождик потому что уже крапит. Вот это нужно учитывать потом то нет бумаги то нечем писать и т. д. и тому подобное. А вот твоим родителям написал 2 письма а от них не получил... ты пишешь о том что тебе скучно. Я конечно верю что скучно но все таки вы находитесь среди родных знакомых потом вот еще съездила к маме это плюс. К этому потом кинотеатр и т. д. Но вот я как уже больше года нахожусь в глуши, тайга окопы и кроме солдата ничего не увидел. Катек ты веришь что уже как 5 месяцев не слышу женского голоса. Я думал что придется воевать вместе с женщинами но у нас их и не видно...»

Возник вопрос о комнате, о прописке в Москве, а то Екатерина работала в Москве, а жить негде. Петр Васильевич советовал сходить к юристу, посоветоваться, он писал в райком партии, затем попросил написать в райком партии своих командиров. Но долго тянулся этот вопрос, пока через несколько месяцев она не получила комнату в квартире. «Я послал на папу денег 500 руб., а то узнают думаю, что тебе выслал будут обижаться потом они наверно живут плохо». Вспоминаю, как мама обрадовалась этим деньгам: отец тоже был призван в армию в железнодорожные войска.

В начале июля стояла не очень-то хорошая погода, надоели дожди «и вообще не поймешь когда бывает лето в этой Смоленщине». Видимо, цензура недоглядела, и Петр Васильевич сообщил, где они находятся – Смоленщина. «От нас скоро поедет один человек в Москву я поговорю может он зайдет к тебе если зайдет то конечно пошли с ним гостинчика, конечно винца... Я пока все такой бодрый и веселый песни пока пою и команды не плохо подаю».

Петр Васильевич рад тому, что Екатерина Антоновна наконец-то получила комнату в Москве, а мы с минуты на минуту ждем приказа переходить в наступление. «Получил письмо от Володи он пишет что он уже участвует в наступлении т. е. перешли в наступление письмо писано 11/VII но что с ним сейчас пока не знаю получил письмо от папы В. Н. он сомневается о Володе. Но мы пока живы Катек я пока в бой не вступал. Но сидим ждем на минутах».

1 августа 1943 года Петр Васильевич сообщает: «...от Володи я получил два письма. Он уже участвует в наступлении с 10/VII на орловском фронте уничтожают фашистских гадов не на живот а на смерть. От сестры Нюры получил письмо и всем даю ответы тоже получил по новому адресу дал уже ответ. Катек пропиши как мама получила деньги или нет...»

7 августа: «...лежу отдыхаю в лесу. Сегодня наши перешли в наступление сидим перед боем уже получили приказ...»

В одном из писем Петр Васильевич упоминал, что приедет к ней один из его товарищей, но поездка не получилась, так что присылать «гостинчика» ей не придется, «я человек невзыскательный уже привык ко всяким трудностям Катек пока я жив мне ничего не нужно но когда умру то выпей водки и вспомни меня как друга поставь свечку...» Не надо его оплакивать. «Если бы ты была на моем месте то сколько бы нужно было слез целую речку... Но я об этом даже не думал. Все переживается. Вот сегодня у нас радость наши взяли Орел и Белгород. Сегодня мы собираемся но куда неизвестно...» Чуть позднее он сообщает: «...предстоят решающие бои вам это не секрет Катек вот уже кончилась артподготовка дело за пехотой... Не волнуйся не плачь не горюй моя дорогая если из Смоленщины не вернусь знать судьба такая...»

После Сталинграда и Курской битвы в середине мая 1943 года советские войска перешли в наступление. Петр Васильевич как командир взвода бронебойщиков дождался своего часа, в августе включился в сражение, «тебе уже известно с которого числа мы в наступлении Катек на мою жизнь уже несколько было покушений со стороны фрицев но я пока увертываюсь. Мы освободили несколько населенных пунктов. Я представлен к награде ордена Ленина за стойкость и мужество... Фриц на нашем участке сильно укреплен но все равно выколотим и отсюда Катек прошу не волнуйся наша судьба решается секундами, но что делать ведь это война да еще какая...»

26 августа Петр Васильевич пишет: «...Я пока жив и здоров что самому не верится Катек я участвовал в таких жарких боях что никакой надежды не было на жизнь фрицев мы отогнали порядочно освободили город Спас... и много населенных пунктов Катек я говорил и писал что воевать так воевать, вот за боевые заслуги я награжден орденом Красного Знамени можеш поздравить Катек прошу тебя чтобы ты меньше растраивалась. Может и придется отдать жизнь но знай что моя жизнь обойдется фрицам дорого Катек я писал что представлен к награде орденом Ленина но нет почему-то получаю другой. Но это конечно тоже не плохо... пока нахожусь в опасности. Каждая минута проходит под взрывами снарядов и визгом пули...»

28 августа Петр Васильевич уточняет: «...я дважды награжден правительственными наградами 1 медаль за отвагу и мужество. 2 Орден Красного знамени, вот кто твой муж Катек и еще имею теперь звание Красного Офицера т. е. младшего лейтенанта. Катек я думаю, что для тебя это гордость а вспомни мои слова, что я говорил что если пойду на фронт то немцам будет несладко воевать так воевать пусть знает страна у нас хватает энергии согнать и уничтожить врага кто только попробует затронуть русского воина... Бой продолжается рвутся снаряды визг пуль...»

5 сентября Петр Васильевич пишет Екатерине Антоновне: «...бой пока продолжается противник оказывает большое сопротивление но это для русских воинов ничто. Враг будет скоро разбит Катек я уже как 25 дней нахожусь на поле боя очень устал но ничего как нибудь если будем живы отдохнем Катек прошу не обижайся о том что пишу редко сама должна знать что не до писем. Я писал Катек о том что я дважды награжден и повысили меня на должность к-ра взвода званием как и брата Володю. Катек хочется знать какова судьба брата Володи если сможешь то узнай. Писать больше нечего сама знаешь какое настроение ведь свист пуль вой и взрывы мин и снарядов они отбивают все мысли, только одна цель как бы перехитрить противника и ударить его чтобы он не воскрес а остальное все отходит...»

10 сентября настроение чуть-чуть получше: «...Нахожусь все на старом месте пока наша часть находится в обороне но сколько дней просидим не известно. От фрица метров 150 так что сидим в земле. Ну Катек сегодня в баню ходил помылся чувствую себя пока ничего Катек письма получаю очень редко потому что почта работает плохо к нам доставлять очень опасно по этому и письма долго блуждают.

Катек я очень устал конечно не я один а все кто вместе со мной воюет. Потом второй месяц находимся под пулями и снарядами...»

Недели через две Петр Васильевич чуть подробнее отвечает на вопросы Екатерины Антоновны: «...Получил письма редко пишу... ведь я писал тебе о том что я нахожусь в жарких боях с 8/VIII Катек мой 45 дней я дрался без отдыха на сорок шестой меня ранило т. е. с 24/IX-43 меня ранило в руку промеж малого пальца и мизинца правой руки прошла шальная пуля. Но это конечно ерунда я сейчас в санчасти и этой же рукой пишу тебе письмо хоть и больно руку но писать нужно потому что я знаю что обо мне ты моя кровушка волнуешься, долго лежать в санчасти не придется... меня еще представили к награде это уже будет третья награда... Я командир и хожу сам впереди где бойцам страшно то я показываю пример иду вперед а потом идут и все. Как например вот нужно было преодолеть речку противник вел сильный огонь вот подошли к реке и забегали где бы помельче но когда будешь бегать то противник может заметить и не дать возможность форсировать. Тогда я бросился первым и подал команду за мною и мы форсировали с успехом вот за это минутное...» На этом письмо обрывается, нет места на небольшом листочке, сложенном треугольничком. Но и без этого все понятно, что он совершил – просто первым бросился форсировать речку, ввязавшись в бой.

Каких-то писем просто нет, так что подробного рассказа о боевом пути этой части дать мы не можем. Лишь в октябре 1943 года немного передохнули, освободили город Рослов, в конце октября эту часть отвели на отдых: «...Нашу часть отвели с передовой стоим сейчас километров в 6 и сейчас занимаемся подготовкой своих бойцов т. е. занятия проходят с темна до темна но это все ничего хоть немножко отдохнем от снарядов и воя мин».

В одном из писем Екатерина Антоновна пишет, что видела сон, будто бы он вот-вот придет к ней в гости, но ничего подобного не предвидится. 16 ноября 1943 года он пишет ей ответ: «...Пишу спешу в потемках у костра. Приходил почтарь письма мне нет. Я решил написать тебе письмо. На меня навалилась такая тоска просто небывалая. Конечно Катек уже надоело одно и то же. Не видим света скорее бы что нибудь к одному концу Катек видел сегодня тебя во сне и так был рад что не мог верить что это сон. Якобы я приехал к тебе в отпуск на семь дней. Но тебя что ты очень худая похоже как сестра Нюра. Мне очень тебя было жаль. И потом на 2-й день от меня уехала я был очень тобой обижен. Но поэтому я сегодня не могу найти место...»

А чуть раньше он вернулся в свою часть, где его встретили очень радостно. И ему вручили письмо и фотографию. Конечно, был счастлив. «Что будет трудно сказать фашистские банды обороняются жестоко. Но это все ерунда Красную Армию в которой состоим мы не удержит никакая сила вперед на запад...»

В конце ноября перебросили в другую часть, находятся пока в обороне, но вскоре должны снова вступить в бой. 10 декабря сообщает, что он вновь в санбате, был ранен, подлечили, вскоре снова в бой, на передовую.

В одном из последних писем Петр Васильевич подробно описывает свою жизнь и требования солдата, воюющего на фронте: «Ноября 10 дня 1943 года. Добрый день Катечек. С боевым красноармейским приветом к тебе твой друг. Это я, Петр В. Многоуважаемый друг моей жизни спешу сообщить тебе о том что письма я твои получил которые писаны 2-3 с/г. за что чувствительно благодарю и крепко целую. Дальше сообщаю о себе. Я пока жив здоров. Чувствую себя хорошо нахожусь пока на старом месте. Катек ты пишешь о том что овощами пока запаслась. Это очень хорошо и я очень доволен, Катек мой, еще ты пишешь о том напрасно описала что должна много денег Шуре. Конечно это не напрасно. Я выслал тебе до этого письма 1300 руб. Они мне абсолютно не нужны. Я бы еще раньше выслал но не мог получить потому что я был ранен но как только вернулся в часть и тут же послал – но пока не знаю получила ты их или нет. Потом прошу опиши отец мой получил или нет 500 руб. которые я послал еще давно. Это меня очень интересует. Катек почему ты вот это считаешь неудобным что описала о своих недостатках пиши Катек обо всем хорошем и плохом если я могу то помогу. Вот на днях может быть вырвусь сходить в штаб и перечислю еще денег ты если сможешь то выдели маме моей. Конечно, им тоже тяжело.

Я постараюсь выслать тебе аттестат если буду жив. Катек получил письмо я от Мони и дал уже два письма обратно. Еще получил от дяди Володи. Он ничего не пишет о жизни с Нюрой. Катек передай от меня Нюре что она проявляет не самостоятельность и я поэтому не хочу ей больше писать. Катек некоторые женщины и девушки пользуются моментом и говорят что все спишется за счет войны. Пусть знают эти шлюхи что после войны они никому не будут нужны. Мы здесь переживаем голод холод и проливаем кровь, а они за наше здоровье гуляют. Этот номер не пройдет... Любящий друг жизни крепко тебя целует бесчетно раз.

П. Петелин».

Петр Васильевич описывает праздник 7 Ноября, который они по-своему отметили, «некоторые встречали в боях, 8 ноября предстоит офицерский вечер, в котором я тоже должен участвовать. Какое будет угощение не известно...». Подтверждает, что он уже имеет медаль «За отвагу», орден Красной Звезды. «И еще сегодня должны вручить орден, но какой не знаю».

30 декабря 1943 года Петр Васильевич написал на консервной обертке, что по-прежнему он работает командиром взвода ПТР, с работой справляется, времени на письма нет, готовятся к наступлению.

И последнее письмо написано 7 января 1944 года из нескольких слов, приветы, письма получил, «сразу 4 письма твоих и одно от сестры Нюры...».

И все... Четыре месяца ни строчки ни от него, ни от его бойцов. Наконец Екатерина Антоновна получила сначала письмо от красноармейца, потом от командира полевой почты:

«Здравствуйте, многоуважаемая жена Петелина Петра Васильевича! Пишет Вам красноармеец бывшего командира П. В. Разрешите сообщить Вам и вместе с Вами поделить скорбь о том, что муж Ваш старший сержант Петелин Петр Васильевич убит числа 6 января 1944 года, при выполнении боевого задания в борьбе с гитлеровскими людоедами. Погиб смертью храбрых за Родину! Жалко нам как хорошего командира и товарища, а Вам как своего мужа. Ну что же ничего мы за него вдесятеро отомстим гадам. Похоронен в Витебской обл. недалеко от д. Стручки.

6.04.44. С приветом Бабенко С.С.».

Командир части сообщил, что П.В. Петелин погиб смертью храбрых 8 января 1944 года. А Владимир Васильевич Петелин похоронен 14 августа 1943 года в Сумской области Украинской ССР.

Братьям Петру и Владимиру Петелиным я посвятил книгу «Россия – любовь моя» (М., 1972)» (Слово. 2005.29 апреля – 5 мая. К 60-летию ПОБЕДЫ).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.