«РОДОВОЕ ГНЕЗДО» НА ИНСТИТУТСКОМ

«РОДОВОЕ ГНЕЗДО» НА ИНСТИТУТСКОМ

Геолог Андрей Михайлович Суриков с полным правом считал себя потомственным лесновцем, причем в четвертом поколении. Его предки обосновались в Лесном в самом начале XX века.

«Моя бабушка, Мета Паулина Амалия Готлиб, – из остзейских родов фон Хевденов и Готлибов из Митавы, – рассказал Андрей Михайлович. – Ее родители приехали в Петербург еще в первой половине XIX века, хотя в ту пору частенько еще наведывались в свое имение под Митавой. Бабушка, родившаяся в 1881 году, жила в аристократическом квартале Литейной части – на Фурштатской, училась в Анненшуле. А дачу снимали в Лесном – на углу Болотной улицы и Английского проспекта (ныне ул. Пархоменко). В семейной истории этот дом фигурирует как дача Шеве.

Когда около 1900 году умер бабушкин отец – Пауль Антонович Готлиб, денег на содержание семикомнатной квартиры в центре города стало не хватать, и семья Готлибов в поисках более доступного жилья переехала на дачу Шеве. Тем самым она пополнила ряды лесновских „зимогоров“. Кстати, дом Шеве простоял до самой войны и был разобран на дрова в первую блокадную зиму 1941–1942 годов».

В 1912 году Мета Готлиб вышла замуж за морского офицера Флориана Иосифовича Иванского – выходца из польских дворян. Будучи механиком на эсминцах, он участвовал в Русско-японской войне. По семейной легенде, там, на Дальнем Востоке, Флориан Иванский познакомился с Петром Николаевичем Врангелем – впоследствии одним из вождей «белого движения» во время Гражданской войны. В архиве Иванского было даже несколько фотографий, запечатлевших его с Врангелем, но все их пришлось впоследствии уничтожить как опаснейший «компромат».

Дача Шеве на углу Болотной улицы и Английского проспекта – первое семейное гнездо в Лесном. Фото 1902 г. Из архива A.M. Сурикова

На следующий год после свадьбы, в 1913 году, чета Иванских купила себе дом в Лесном неподалеку от дачи Шеве – на углу Институтского проспекта и Песочной улицы. Теперь на этом месте стоит жилое здание постройки 1950-х годов с гастрономом в первом этаже (Институтский пр., 3/16). «Тем не менее местоположение нашего дома можно определить довольно точно, – подчеркивает Андрей Суриков, – ведь до сих пор еще уцелели липы, окружавшие когда-то наш участок. А высокий кедр, посаженный руками деда, Флориана Иванского, срубили лет пятнадцать назад».

Ф.И. Иванский, фото начала XX в. Из архива A.M. Сурикова. Автопортрет Ф.И. Иванского. Из архива A.M. Сурикова

Во время Первой мировой войны Флориан Иванский служил в Гельсингфорсе: занимался ремонтом судовых двигателей и радиоделом. Революционная гроза обошла его семью стороной: в 1918 году они уехали из Петрограда в Кострому, где и переждали самое страшное время. Они оставались там до 1928 года, а потом вернулись в родной Лесной – в свой дом на Институтском.

«Две комнаты в доме на Институтском принадлежали семье Корниловых (дело в том, что бабушкина младшая сестра Вера Павловна еще до революции вышла замуж за владельца фарфоровой фабрики Сергея Корнилова, у них было три дочери), а одна комната – Иванским, – рассказывает Андрей Суриков. – Там жили мои бабушка и дедушка, мои родители, там провел свое раннее детство и я, родившийся в 1939 году. Так что дом на Институтском с полным правом можно назвать „родовым гнездом“ семьи Иванских и Суриковых».

A.M. Суриков на месте «родных пенат» на Институтском проспекте. Фото С. Глезерова, февраль 2008 г.

Сложно складывалась судьба «патриарха» семьи – Флориана Иванского: при советской власти его четырежды арестовывали: два раза в Костроме и два раза в Ленинграде. В 1930-х годах работал в Центральной лаборатории беспроводной связи в Ленинграде, создавал вместе с инженером Шориным технологию звукового кино. Когда лабораторию закрыли, деда арестовали, но ненадолго. В 1937 году его посадили снова, но в 1939 году освободили, когда наступило кратковременное послабление из-за замены наркомов внутренних дел – Ежова на Берию. Последним местом работы Флориана Иванского являлся Институт хирургического туберкулеза, где он трудился электрорентгенотехником.

«Война стала страшным горем для семьи, – с дрожью в голосе говорит Андрей Суриков. – В первую блокадную зиму, в декабре 1941 года, умер от голода Флориан Иосифович. В апреле 1942-го умер от голода мой младший брат: ему было всего-то чуть больше годика. А в феврале 1943 года под Синявинскими высотами, на Волховском фронте, погиб мой отец, Михаил Дмитриевич Суриков, – он был командиром батареи „сорокапяток“. В мирное время он работал ведущим инженером завода „Электропульт“, а в начале войны окончил артиллерийскую академию и попал на фронт.

Похоронили отца в Рабочем поселке № 1 – теперь его имя увековечено на братской могиле в поселке Синявино. Правда, похоронку на него мы получили уже в Костроме, куда эвакуировались из Ленинграда в сентябре 1942 года. Мама очень долго жила памятью об отце – это было для нее свято. У меня до сих пор рука не поднимается читать фронтовые письма-треугольники, которые отец присылал маме, настолько они личные».

Когда Суриковы в 1944 году вернулись обратно в Лесной, дома на Институтском уже не было: его разобрали на дрова для хлебозавода. Тринадцать лет, до 1957 года, пришлось жить в общежитии Академии связи на проспекте Бенуа – нынешнем Тихорецком. Площадь комнаты была 14 метров – и это на троих человек! Но выхода не было, приходилось жить в тех условиях, которые являлось данностью. И, несмотря на горести войны и бытовые проблемы послевоенных лет, детство все равно вспоминается счастливым…

Дом Иванских на Институтском проспекте. Фото 1930-х гг. Из архива A.M. Сурикова

«Хотя после блокады мне уже не довелось жить в „родовом гнезде“ на Институтском, это место для нашей семьи являлось сокровенным, – признается Андрей Михайлович. – Мама, бабушка часто приводили меня туда. Кроме того, рядом, на 2-м Муринском, была школа № 117, в которой я учился с первого по восьмой класс – с 1946 по 1954 год. Школа отличалась сильной физико-математической подготовкой, хорошо давалась также история. Ее вела у нас Раиса Менделевна Гуревич – я до сих пор вспоминаю рассказываемые ею исторические факты, которые порой были просто уникальны…

Так что все мое детство, юность прошли здесь, на севере Петербурга. Весь район от Кантемировской до Муринского ручья исхожен мной вдоль и поперек. Нет здесь такого места, которое бы я не отмерил шагами. Тут все для меня родное, здесь мои корни».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.