2. Теперешняя аграрная программа РСДРП
2. Теперешняя аграрная программа РСДРП
Принятая на Стокгольмском съезде теперешняя аграрная программа с.-д. партии в одном важном вопросе делает крупный шаг вперед по сравнению с предшествующей. Именно: признавая конфискацию помещичьих[54] земель, с.-д. партия встала таким образом решительно на путь признания крестьянской аграрной революции. Слова программы: «поддерживая революционные выступления крестьянства вплоть до конфискации помещичьих земель…» вполне определенно выражают эту мысль. В прениях на Стокгольмском съезде один из докладчиков, Плеханов, проведший, вместе с Джоном, настоящую программу, прямо говорил о необходимости перестать бояться «крестьянской аграрной революции» (см. доклад Плеханова в «Протоколах» Стокгольмского съезда, М. 1907, стр. 42).
Это признание того, что наша буржуазная революция в области земельных отношений должна быть рассматриваема, как «крестьянская аграрная революция», казалось бы, должно положить конец крупнейшим разногласиям среди с.-д. по вопросу об аграрной программе. На деле, однако, разногласия всплыли по вопросу о том, должны ли с.-д. поддерживать раздел помещичьих земель в собственность крестьян, муниципализацию ли помещичьих земель или национализацию всех земель. И мы должны, следовательно, прежде всего установить то, необыкновенно часто забываемое социал-демократами, положение, что эти вопросы могут быть правильно решены исключительно с точки зрения крестьянской аграрной революции в России. Не в том дело, конечно, чтобы социал-демократия отказалась от самостоятельного определения интересов пролетариата, как особого класса, в этой крестьянской революции. Нет. Дело в том, чтобы отчетливо представить себе характер и значение именно крестьянской аграрной революции, как одного из видов буржуазной революции вообще. Мы не можем «выдумать» какой-нибудь особый «проект» реформы. Мы должны изучить объективные условия крестьянского аграрного переворота в капиталистически развивающейся России, отделить на основании этого объективного анализа ошибочную идеологию тех или иных классов от реального содержания экономических перемен – и определить, чего требуют на почве этих реальных экономических перемен интересы развития производительных сил и интересы классовой борьбы пролетариата.
В теперешней аграрной программе РСДРП признана (в особой форме) общественная собственность на конфискуемые земли (национализация лесов, вод и переселенческого фонда, муниципализация частновладельческих земель) – по крайней мере на случай «победоносного развития революции». На случай «неблагоприятных условий» признан раздел помещичьих земель в собственность крестьян. Во всех случаях признана собственность крестьян и мелких землевладельцев вообще на их теперешние земли. Следовательно, в программе проводится двоякое земельное устройство в обновленной буржуазной России: частная собственность на землю и (по крайней мере на случай победоносного развития революции) общественная собственность в форме муниципализации и национализации.
Чем объясняли авторы программы эту двойственность? Прежде всего и больше всего интересами и требованиями крестьянства, боязнью разойтись с крестьянством, восстановить крестьянство против пролетариата и против революции. Выставляя такой довод, авторы и сторонники программы становились тем самым на почву признания крестьянской аграрной революции, на почву поддержки пролетариатом определенных крестьянских требований. И выставляли этот довод самые влиятельные сторонники программы, с т. Джоном во главе! Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на протоколы Стокгольмского съезда.
Тов. Джон в своем докладе прямо и решительно выдвинул этот довод. «Если бы революция, – говорил он, – привела к попытке национализировать крестьянские надельные земли или национализировать конфискованные помещичьи земли, как предлагает т. Ленин, то такая мера повела бы к контрреволюционному движению не только на окраинах, но и в центре. Мы имели бы не одну Вандею, а всеобщее восстание крестьянства против попытки вмешательства государства в распоряжение собственными (курсив Джона) крестьянскими надельными землями, против попытки их национализировать» (стр. 40 «Протоколов» Стокгольмского съезда).
Кажется, это ясно? Национализация собственных крестьянских земель повела бы к всеобщему восстанию крестьянства! Вот где причина того, почему первоначальный муниципализаторский проект Икса, предлагавший передать земствам не только частновладельческие, но, «если возможно», все земли (цитировано мною в брошюре «Пересмотр аграрной программы рабочей партии»[55]), был заменен муниципализаторским проектом Маслова, исключавшего крестьянские земли. Действительно, как же не считаться с этим, открытым после 1903 года, фактом о неизбежности крестьянского восстания против попыток полной национализации! Как не встать тогда на точку зрения другого видного меньшевика Кострова, восклицавшего в Стокгольме:
«Идти к крестьянам с нею (национализацией) значит оттолкнуть их от себя. Крестьянское движение пойдет помимо или против нас, и мы очутимся за бортом революции. Национализация обессиливает социал-демократию, отрезывает ее от крестьянства и обессиливает таким образом и революцию» (стр. 88).
Невозможно отказать этой аргументации в убедительности. В крестьянской аграрной революции пытаться национализировать против воли крестьянства собственные его земли! Неудивительно, что Стокгольмский съезд отверг эту идею, раз он поверил Джону и Кострову.
Но не напрасно ли поверил он им?
Об этом, ввиду важности вопроса о всероссийской Вандее{85} против национализации, не мешает привести маленькую историческую справку.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.