О бойкоте

О бойкоте

С.-д. левого крыла должны подвергнуть пересмотру вопрос о бойкоте Государственной думы. Следует помнить, что мы всегда ставили этот вопрос конкретно, в зависимости от определенной политической ситуации. Например, еще «Пролетарий» (женевский) писал, что «смешно было бы зарекаться от использования даже булыгинской Думы»[60], – если бы она могла родиться. А по поводу виттевской Думы в брошюре «Социал-демократия и Гос. дума» (Н. Ленина и Ф. Дана) читаем в статье Н. Ленина: «Мы должны непременно заново, деловым образом, обсудить вопрос о тактике… Ситуация теперь не та», что при булыгинской Думе (см. стр. 2 цитир. брошюры)[61].

Главное отличие революционной и оппортунистической с.-демократии в вопросе о бойкоте следующее. Оппортунисты ограничиваются применением ко всем случаям общего шаблона, снятого с особого периода германского социализма. Мы должны использовать представительные учреждения, – Дума есть представительное учреждение, – следовательно, бойкот есть анархизм и надо идти в Думу. Таким детски простым силлогизмом исчерпывались всегда все рассуждения на эту тему наших меньшевиков и в особенности Плеханова. Резолюция меньшевиков о значении представительных учреждений в революционную эпоху (см. № 2 «Партийных Известий») чрезвычайно рельефно показывает этот шаблонный, антиисторичный характер их рассуждений.

Наоборот, революционные с.-д. центр тяжести вопроса переносят именно на внимательный учет конкретной политической ситуации. Нельзя охватить задач русской революционной эпохи посредством списывания с немецких шаблонов, односторонне взятых с последнего времени, при забвении уроков 1847–1848 годов. Нельзя ничего понять в ходе нашей революции, если ограничиваться голеньким противопоставлением «анархического» бойкота социал-демократическому участию в выборах. Учитесь-ка у истории русской революции, господа!

Эта история доказала, что бойкот булыгинской Думы был единственно правильной тактикой, которую всецело подтвердили события. Кто забывает об этом, кто толкует о бойкоте, обходя уроки булыгинской Думы (как обходят их всегда меньшевики), тот выдает себе полное свидетельство о бедности, свидетельство о неумении объяснить и учесть одну из самых важных и самых богатых событиями эпох русской революции. Тактика бойкота по отношению к булыгинской Думе верно учла и настроение революционного пролетариата, и объективные особенности момента, вызывавшие неизбежность близкого общего взрыва.

Перейдем ко второму уроку истории, – к виттевской кадетской Думе. Нынче очень распространены покаянные речи с.-д. интеллигентов по поводу бойкота этой Думы. Тот факт, что она собралась и косвенно, несомненно, сослужила службу революции, считают достаточным для покаянного признания ошибочности бойкота виттевской Думы.

Но такой взгляд крайне односторонен и близорук. Он не учитывает целого ряда громадной важности фактов из эпохи до виттевской Думы, во время нее и после ее роспуска. Припомните, что закон о выборах в эту Думу вышел 11 декабря, во время вооруженной борьбы повстанцев за учредительное собрание. Припомните, что даже меньшевистское «Начало» писало тогда: «Пролетариат так же сметет виттевскую Думу, как он смел булыгинскую». При таких условиях пролетариат не мог и не должен был без борьбы отдать в руки царя созыв первого представительного учреждения в России. Пролетариат должен был бороться против укрепления самодержавия займом под обеспечение виттевской Думы. Пролетариат должен был бороться против конституционных иллюзий, на которых целиком строилась весной 1906 года избирательная кампания кадетов и выборы в крестьянстве. В то время безмерного преувеличения значения Думы такая борьба была невозможна иначе, как посредством бойкота. До какой степени тесно было связано распространение конституционных иллюзий с участием в избирательной кампании и в выборах весной 1906 года, это всего рельефнее видно на примере наших меньшевиков. Достаточно припомнить, что в резолюции IV (Объединительного) съезда РСДРП Дума названа была «властью», вопреки предостережениям большевиков! Другой пример: Плеханов, ничтоже сумняшеся, писал: «Правительство упадет в бездну, когда разгонят Думу». Как быстро оправдались сказанные тогда против него слова: надо готовиться к тому, чтобы уронить врага в бездну, а не возлагать по-кадетски надежд на самопроизвольное «падение» в бездну[62].

Пролетариат должен был всеми силами отстоять свою самостоятельную тактику в нашей революции, именно: вместе с сознательным крестьянством против шаткой и предательской либерально-монархической буржуазии. А эта тактика была невозможна при выборах в виттевскую Думу в силу целого ряда условий, как объективных, так и субъективных, – условий, вызывавших тот факт, что участие в выборах равнялось для громадного большинства местностей России безгласной поддержке кадетов рабочей партией. Пролетариат не мог и не должен был принять половинчатой и искусственно выдуманной, построенной на «хитрости» и растерянности, тактики выборов неизвестно для чего, выборов в Думу не для Думы. А ведь это исторический факт, которого не устранят никакие замалчивания, никакие обходы и увертки меньшевиков, – это факт, что никто из них, и даже Плеханов, не мог в печати звать в Думу. Это факт, что в печати не раздалось ни одного призыва идти в Думу. Это факт, что сами меньшевики в листке объединенного ЦК РСДРП признали официально бойкот и свели спор только к тому, на какой стадии следует бойкотировать. Это факт, что меньшевики сводили центр тяжести не на выборы в Думу, а на выборы сами по себе, даже на процесс выборов, как на организацию для восстания, для сметения Думы. А между тем, события доказали как раз невозможность массовой агитации при выборах и известную возможность агитации в массах только из самой Думы.

Кто попробует действительно принять во внимание и учесть все эти сложные факты, как объективного, так и субъективного свойства, тот увидит, что Кавказ был лишь исключением, подтвердившим общее правило. Тот увидит, что покаянные речи и объяснение бойкота «молодым задором» представляют из себя самую узкую, поверхностную и близорукую оценку событий.

Роспуск Думы наглядно показал теперь, что бойкот в условиях весны 1906 г. несомненно был правильной, вообще говоря, тактикой и принес пользу. Только посредством бойкота могла социал-демократия при тогдашних обстоятельствах исполнить свой долг: именно дать народу те необходимые предостережения насчет царской конституции, ту необходимую критику кадетского шарлатанства во время выборов, которые (критика и предостережения) блестяще подтвердились роспуском Думы.

Вот маленький пример для иллюстрации сказанного. Г-н Водовозов, этот полукадет, полуменьшевик, горой стоял весной 1906 г. за выборы и за поддержку кадетов. Вчера (11 августа) он писал в «Товарище»{131}, что кадеты «пожелали быть партией парламентарной в стране, не имеющей парламента, и партией конституционной в стране, не имеющей конституции», что «весь характер партии к.-д. определило коренное противоречие между радикальной программой и совсем нерадикальной тактикой».

Большего торжества большевики не могли и желать, как этого признания левого кадета или правого плехановца.

Но, безусловно отвергая малодушные и близорукие покаянные речи, отвергая глупенькое объяснение бойкота «молодым задором», мы далеки от мысли отрицать новые уроки кадетской Думы. Была бы педантством боязнь открыто признать и учесть эти новые уроки. История показала, что когда собирается Дума, то является возможность полезной агитации изнутри нее и около нее; – что тактика сближения с революционным крестьянством против кадетов возможна внутри Думы. Это кажется парадоксом, но такова, несомненно, ирония истории: именно кадетская Дума особенно наглядно показала массам правильность этой «антикадетской», скажем для краткости, тактики. История беспощадно опровергла все конституционные иллюзии и всю «веру в Думу», но история безусловно доказала известную, хотя и скромную, пользу такого учреждения для революции, как трибуны для агитации, для разоблачения истинного «нутра» политических партий и т. д.

Отсюда вывод. Смешно было бы закрывать глаза на действительность. Теперь как раз наступило время, когда революционные с.-д. должны перестать быть бойкотистами. Мы не откажемся пойти во вторую Думу, когда (или: «если») она будет созываться. Мы не откажемся использовать эту арену борьбы, отнюдь не преувеличивая ее скромного значения, а, напротив, всецело подчиняя ее, на основании данного уже историей опыта, другого рода борьбе – посредством стачки, восстания и т. п. Мы созовем пятый съезд партии; мы постановим на нем, что в случае выборов необходимо избирательное соглашение на несколько недель с трудовиками (без созыва пятого съезда партии дружная избирательная кампания невозможна, а всякие «блоки с другими партиями» безусловно запрещены постановлением четвертого съезда). И мы разобьем тогда кадетов наголову.

Но этот вывод еще далеко, далеко не исчерпывает всей сложности стоящей перед нами задачи. Мы намеренно подчеркивали слова: «в случае выборов» и т. п. Мы не знаем еще, будет ли созвана вторая Дума, когда будут выборы, каково избирательное право; какова будет тогдашняя ситуация. Наш вывод поэтому страдает крайней общностью: он нужен, чтобы подвести итог прошлому, чтобы учесть уроки этого прошлого, чтобы дать правильную постановку будущим вопросам тактики, но он совершенно еще не достаточен для разрешения конкретных задач ближайшей тактики.

Только кадеты и всякие «кадетоподобные» могут в настоящее время удовлетворяться таким выводом, создавать себе «лозунг» из воздыханий по новой Думе, доказывать правительству желательность быстрейшего ее созыва и т. п. Только сознательные или бессознательные изменники революции могут направлять теперь все усилия к тому, чтобы неизбежный новый подъем настроения и возбуждения вылился именно в выборы, а не в борьбу посредством всеобщей стачки и восстания.

Мы подошли к гвоздю вопроса о современной с.-д. тактике. Совсем не в том теперь суть вопроса, участвовать ли вообще в выборах. Сказать тут: «да» или «нет» значит еще ровно ничего не сказать о коренной задаче момента. Политическое положение в августе 1906 г. по внешности похоже на положение в августе 1905 года, но за это время сделан громадный шаг вперед: гораздо точнее определены и силы сражающихся на той и другой стороне, и формы борьбы, и некоторые сроки, необходимые для того или иного, если можно так выразиться, стратегического движения.

План правительства ясен. Оно совершенно правильно рассчитало, определив срок созыва Думы и не определив, вопреки закону, срока выборов. Правительство не хочет связывать себе рук и раскрывать своих карт. Во-1-х, оно выигрывает время для размышления об изменении избирательного закона. Во-2-х, – и это главное – оно держит про запас назначение срока выборов для такого момента, когда сможет быть вполне определен характер нового подъема и его сила. Правительство хочет назначить новые выборы как раз в такой срок (а может быть и в такой форме, т. е. такие или иные выборы), чтобы раздробить и обессилить начинающееся восстание. Правительство рассуждает правильно: если все будет спокойно, мы, может быть, вовсе не созовем Думы или вернемся к законам Булыгина. А если будет сильное движение, можно будет попытаться раздробить его, назначив временно выборы, отманив этими выборами тех или иных трусов или простачков от прямой революционной борьбы.

Либеральные тупицы (см. «Товарищ» и «Речь») до такой степени не понимают положения, что сами лезут в расставляемые правительством сети. Они из кожи лезут, «доказывая» необходимость Думы и желательность того, чтобы подъем направился на выборы. Но даже и они не могут отрицать, что вопрос о форме ближайшей борьбы остается еще открытым. Сегодняшняя «Речь» (12 августа) признается: «какое слово скажут крестьяне осенью… пока не известно». «До сентября – октября, пока окончательно выяснится настроение крестьян, трудно давать какие-либо общие предсказания».

Либеральные буржуа верны себе. Активно содействовать выбору форм борьбы, определению настроения крестьян в ту или иную сторону они не хотят и не могут. Интересы буржуазии требуют не свержения старой власти, а лишь ослабления ее и назначения либерального министерства.

Интересы пролетариата требуют полного свержения старой, царской власти и созыва полновластного учредительного собрания. Его интересы требуют самого активного вмешательства в определение крестьянского настроения, в выбор самых решительных форм борьбы и наилучшего момента для нее. Мы ни в каком случае не должны ни снимать, ни затушевывать лозунга: созыв учредительного собрания революционным путем, т. е. через посредство временного революционного правительства. Мы должны все усилия направить на выяснение условий восстания, – соединения его со стачечной борьбой, сплочения и подготовки всех революционных сил для этой цели и т. д. Мы должны с полной решительностью вступить на тот путь, который намечен известными воззваниями «К армии и флоту» и «Ко всему крестьянству», воззваниями, подписанными «блоком» из всех революционных организаций, с Трудовой группой в том числе. Мы должны, наконец, в особенности позаботиться о том, чтобы правительству ни в каком случае не удалось ни раздробить, ни остановить, ни ослабить начинающегося восстания посредством назначения выборов. В этом отношении для нас безусловно обязательны должны быть уроки кадетской Думы, уроки, состоящие в том, что думская кампания есть подчиненная, второстепенная форма борьбы, главной же формой – в силу объективных условий момента – остаются непосредственно революционные движения широких народных масс.

Конечно, такое подчинение думской кампании главной борьбе, отведение этой кампании второго места на случай дурного исхода сражения или оттяжки его до опыта второй Думы, – эту тактику можно назвать, если хотите, старой бойкотистской тактикой. Формально такое название можно защищать, ибо «подготовка к выборам» – помимо всегда обязательной работы агитации и пропаганды – сводится к самым мелким техническим приготовлениям, которые очень редко могут быть выполнены задолго до выборов. Мы не хотим спорить о словах, но по существу дела это – последовательное развитие старой тактики, но не повторение ее, вывод из прежнего бойкота, но не прежний бойкот.

Подведем итоги. Надо учесть опыт кадетской Думы и распространить в массах ее уроки. Надо доказывать «непригодность» Думы, необходимость учредительного собрания, шаткость кадетов, требовать высвобождения трудовиков из-под ига кадетов, поддерживать первых против вторых. Надо сразу признать необходимость избирательного соглашения с.-д. и трудовиков на случай новых выборов. Надо всеми силами противодействовать плану правительства раздробить восстание посредством назначения выборов. Поддерживая с еще большей силой свои испытанные революционные лозунги, социал-демократия должна приложить все усилия, чтобы сплотить теснее все революционные элементы и классы, чтобы превратить вероятный в ближайшем будущем подъем во всенародное вооруженное восстание против царского правительства.

Написано 12 (25) августа 1906 г.

Напечатано 21 августа 1906 г. в газете «Пролетарий» № 1

Печатается по тексту газеты

Данный текст является ознакомительным фрагментом.