Думские партии и народ
Думские партии и народ
Вчерашние прения в Думе по вопросу об обращении к народу дали замечательно ценный материал для политического воспитания широких масс.
Вопрос об обращении к народу оказался таким близким к жизни, что истинная сущность различных политических партий вскрылась с ясностью, не оставляющей желать ничего лучшего. По этому вопросу Дума оказалась в тисках между реакционным самодержавием («правительственное сообщение») и революционным народом, внедумская борьба которого врывалась, можно сказать, во все отверстия и во все щели Таврического дворца. Как только начались прения, – вопрос стал неудержимо передвигаться с формальностей и частностей на самую суть дела.
Для чего нужно обращение к народу? Этот вопрос властно встал перед Думой. Он окрасил собой все прения. Он свел все прения именно на ту плоскость, на которую мы поставили этот вопрос во вчерашней передовой статье[57]: отвечать ли на боевое заявление министерства боевым же заявлением Думы? или не отвечать вовсе? или попытаться сгладить разногласия и смягчить резкость, данную жизнью, резкость постановки вопроса?
Застрельщиком оказалась думская правая. Правый кадет Петражицкий попытался отложить обсуждение вопроса. Правого кадета, разумеется, поддержали октябристы. Стало ясно, что контрреволюция боится обращения Думы к народу.
Своим определенным выступлением реакция помогла сплотиться всей левой стороне Думы. Предложение отсрочить обсуждение провалено. Из самых прений с полной отчетливостью выступают три основные направления в Думе. «Правое» (октябристы и часть кадетов) – за «успокоение» крестьянского движения и потому против всякого обращения. «Центр» (кадеты и, вероятно, большинство беспартийных) – за «успокоение» крестьянского движения и потому за издание успокоительного обращения. «Левое» направление (трудовики, видимо, только часть их, и с.-д.) – за разъяснение народу того, что он не может «спокойно и неподвижно ждать», а потому за революционное, а не «успокоительное» обращение.
Трудовик Жилкин, поляк Ледницкий, с.-д. Рамишвили всего рельефнее выразили взгляды этого последнего направления. «Население хватается за последние, почти младенческие надежды», – говорил Жилкин. «Я не говорю о мире, тишине и спокойствии, я говорю об организованной борьбе со старой властью… Разве Гос. дума явилась благодаря миру и спокойствию?» И, напомнив октябрьскую борьбу, оратор, при аплодисментах левой, воскликнул: «А этому «беспорядку» мы обязаны тем, что здесь находимся». «В этом общем смысле, – справедливо сказал оратор, – очень неудовлетворительно составлено обращение к народу, предложенное нам комиссией» (надо бы прибавить только: неудовлетворителен и проект трудовиков, не содержащий в себе тех мыслей и положений, которые вошли в речь Жилкина). «Нужно подчеркнуть и в конце высказать ту мысль, что не мир и спокойствие, а беспокойство в хорошем и великом смысле этого слова может организовать массы…».
Ледницкий употребил даже одно из самых резких, употребленных нами вчера слов, назвав «жалким» предложенное обращение. И Рамишвили, возразив «против приглашения к мирному и спокойному ожиданию решения вопроса», заявил: «только революционный путь – истинный» (цитируем по отчету «Нашей Жизни»). Он заявил также о необходимости сказать о переходе земель без выкупа.
Большинство кадетов и «беспартийных» высказывалось именно за «успокоительное» обращение, осуждало революционные шаги (Котляревский против Ледницкого), доказывало пользу обращения «с точки зрения землевладельцев» (кадет Якушкин).
Черносотенец Волконский вкупе с Скирмунтом и правым кадетом Петражицким доказывают «опасность» обращения, способного разжечь революцию, и указывают на закон, по которому необходимо еще провести аграрный проект через Думу, да внести в Гос. совет и т. д., и т. д., и т. д.
Направления обрисовались великолепно. Еще и еще раз выяснилось, что кадеты колеблются между реакцией и революцией, между старой властью и народом. Еще и еще раз события показали, как близорука и нелепа тактика «поддержки кадетов», тактика, лишь ослабляющая революционную позицию с.-д. и революционной демократии в Думе. Еще и еще раз события показали, что с.-д., выступая самостоятельно, могут привлекать на свою сторону и часть трудовиков и даже раскалывать до известной степени кадетов.
Политическая ситуация сама с неизбежной силой определяет тактику с.-д. партии. Вопреки потугам с.-д. правого крыла, не выходило до сих пор никакой поддержки кадетов, а выходила, к счастью, самостоятельная политика пролетариата, поддерживаемого частью крестьянских депутатов. Не выходило сочиненного, выдуманного оппортунистами деления: правые против кадетов, трудовиков и с.-д. вместе. Выходило деление революционное: с.-д. и трудовики против правых, при полной шаткости кадетов.
К сожалению, наши с.-д. депутаты не вполне использовали чрезвычайно благоприятную ситуацию. Они должны были непременно во время общих дебатов внести свой, с.-д. проект обращения к народу. Только тогда их политика была бы до конца и вполне самостоятельной политикой представителей классовой партии пролетариата как авангарда революции. Только тогда правильные мысли Рамишвили, Жилкина и Ледницкого не затерялись бы в прениях, а были бы объединены, закреплены, оформлены решительной и ясной платформой революционной социал-демократии.
Остается выразить пожелание, чтобы наша думская с.-д. фракция учла уроки все чаще и чаще складывающихся думских группировок, чтобы она решительнее встала на путь вполне самостоятельной пролетарской политики и, при обсуждении проекта обращения по статьям, хотя отчасти исправила дело, т. е. вносила самостоятельные, последовательно-революционные формулировки.
Социал-демократический проект обращения к народу, даже оставаясь одним только прочтенным в Думе проектом, оказал бы чрезвычайно полезное действие на сплочение и развитие революционной борьбы и привлек бы на сторону с.-д. лучшие элементы революционного крестьянства.
Написано 5 (18) июля 1906 г.
Напечатано б июля 1906 г. в газете «Эхо» № 13
Печатается по тексту газеты
Данный текст является ознакомительным фрагментом.