Что же произошло в 1989 году?

Что же произошло в 1989 году?

Валлерстайн уверен: «О том, что произошло в 1989 году, много писали как о завершении периода 1945–1989 годов, считая его датой поражения СССР в холодной войне. Эту дату полезнее было бы рассматривать как конец периода 1789–1989 годов, иначе говоря, времени победы и поражения, взлёта и постепенного упадка либерализма как глобальной идеологии – я называю её геокультурой – современной миросистемы»[30].

0 причинах краха двуполярного мира можно говорить долго. Но для нас важен итог этого процесса. И автор «После либерализма» определяет этот итог предельно точно. По его мнению, «вильсонианцы» лишились идеологии, которая играла роль прикрытия и канализировала протестный потенциал третьего мира в безопасное русло. Исчез клапан для выпускания пара. «Подлинный смысл краха коммунистических режимов – в окончательном крахе либерализма как идеологии-гегемона. Без некоторой веры в её обещания у капиталистической миросистемы не может быть устойчивой легитимности»[31].

Из сказанного следует важный вывод. Так называемый крах коммунистических режимов имел не внутренние, а внешние причины, которые заключались не в устройстве самих режимов, а в логике развития всей либеральной миросистемы, частью которой эти режимы являлись, существуя на правах мнимой и потому безопасной «альтернативы». Поэтому было бы правильнее определить конец советской системы не как крах, а как демонтаж.

Как ни парадоксально, «последними, кто серьёзно верил в обещания либерализма, были коммунистические партии старого образца в бывшем коммунистическом блоке. Без продолжения их участия в обсуждении этих обещаний господствующие слои во всём мире потеряли любые возможности контроля над мировыми трудящимися классами иначе, чем силовыми методами… Но одна только сила, как мы знаем со времён по крайней мере Макиавелли, не может обеспечить политическим структурам очень длительного выживания», – уверен Иммануил Валлерстайн.

Легко вывести из этого тезиса главную мысль: либеральный мир, не имея альтернативы, не имеет и легитимности. Теряя идеологическую привлекательность и накапливая экономические проблемы, он вынужден прибегать к военной силе, поскольку других способов контроля над ситуацией уже не осталось. Это мы понимаем, следя по новостным лентам за тем, как идёт гражданская война между богатым Севером и бедным Югом, за событиями вокруг Сирии или Украины.

Каково же будущее либеральной миросистемы после падения коммунистического щита? Она обречена терять остатки легитимности, упрощаться, ужесточаться и архаизироваться. Или, другими словами, проваливаться в собственное колониалистское прошлое.

В этом смысле очень интересен феномен неолиберализма, по сути смыкающийся с неоконсервативным трендом. Если прежде в либеральной среде было принято рассуждать об обществе равных возможностей, то неолибералы (преемники либералов) считают, что «равные возможности» – это угроза для обладателей экономических привилегий. Но отход от идеи «равных возможностей» – очевидный шаг в сторону сословного государства. То есть того самого явления, с которым призывали покончить европейские буржуазные революции XVIII века, в лоне которых окреп и вырос либеральный проект.

Таким образом, либерализм пришел к отрицанию собственных «священных» ценностей. Сегодняшний либеральный мир в ценностном смысле опустился ниже планки 1789 года. Что позволяет охарактеризовать его экономическую модель уже не как поздний капитализм, но как денежный феодализм, и всё это, безусловно, свидетельствует о глубочайшем кризисе либеральной теории.

Впрочем, удивляться тут нечему, учитывая, что либерализм сегодня считается тоталитарной системой почти официально. Раньше он прибегал к мимикрии, перекладывая полицейские (тоталитарные) функции на дочерние режимы и направлял недовольство в безопасное русло. С этой целью, в частности, теория тоталитаризма и использовалась либеральными элитами. А сегодня? Штабная экономика, культур-расистский дискурс в политике, военные удары… Все эти издержки и диспропорции уже невозможно оправдать наличием геополитических соперников.

Либеральный проект, оставшись без добавочного политического модуля, становится всё агрессивнее. И этот тоталитарный либерализм ждёт неминуемая утрата легитимности в глазах не только угнетаемых наций, но и западного общества (хотя отсутствие альтернативных проектов может растянуть этот процесс на десятилетия). Но по-другому удерживать status quo уже не получается.

Данная ситуация свидетельствует о конце 225-летнего исторического проекта.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.