Экономика без романтики

Экономика без романтики

Какое, милые, теперь тысячелетье на дворе?

Борис Пастернак

А.И. Медовой, доктор экономических наук, профессор МГИМО (У) МИД РФ

Давным-давно, во времена нашей далекой юности, затерявшейся где-то в темных аллеях Сокольников, автор получил в подарок небольшую книжечку переводов стихов известного турецкого поэта НазымаХикмета, изготовленную на серой газетной бумаге издательством Московского института востоковедения. Переводчиками были мои друзья – студенты МИВа.

С тех пор прошло более 60 лет, факт дарения мог бы и забыться, но дарственная надпись глубоко врезалась в память: «Может быть, мы с тобой еще встретимся в экономике – этой поэзии XX века». И подпись – Леонид Медведко, который был одним из авторов-переводчиков подаренной мне книги. Трудно сказать, насколько экономика стала поэзией в неромантичном XXI веке. Если пользоваться литературоведческим термином, она становится то трагедией, то драмой без романтики. Главное же ее действующее лицо – человеческое сообщество – становится творцом и жертвой уже не столько политики, сколько экономики.

Современная мировая экономика – сложная система прямых и обратных связей. Они объединяют национальные хозяйства отдельных стран или групп стран, активно влияя как целостная структура на процессы экономического развития отдельных своих частей.

Мировое хозяйство стало категорией исторической. На протяжении человеческой истории мир движется от дискретных структур к рыночной экономике, от разрозненного – к интегрированному всемирному хозяйству.

В основе этого движения – международное разделение труда, всеобщий характер глобальной индустриальной и научно-технической революции. Формирование единого воспроизводственного механизма на основе становления планетарных производительных сил ускорилось. Соответственно, создаются механизмы мирового экономического развития и единая материально-производственная база такого всемирного хозяйства. Процесс этот противоречив. Он может быть конфликтным и сопровождаться кризисами. Но, несмотря на различия в уровнях развития и формах социальной организации производительных сил, все более активно начинают преобладать и усиливаться тенденции к выравниванию условий воспроизводства национально-государственных сегментов мирового хозяйства. Наряду с этим идет интенсивная миграция идей, научных открытий, технологий. Это предопределяет унификацию условий воспроизводства, образование общей экономической матрицы в планетарном масштабе.

Такой процесс формирует всемирное хозяйство, являющееся необходимым условием выживания человечества. Происходит расширение масштабов взаимовлияния и взаимозависимости. Растет и степень включенности ограниченных в той или иной мере национально-исторической спецификой стран и народов в интернациональные связи. Тенденции в их развитии имеют явно выраженный центростремительный характер. Они свидетельствуют о растущем сцеплении национальных хозяйств в планетарном экономическом общении. Расширяются внутриотраслевые взаимодействия государств и интегрированных структур, все более открытый характер принимают национальные хозяйственные организмы.

Экономический императив меняет политический облик мира. Всемирное противостояние стран и народов становится бессмысленным и по причине тесного взаимозависимого экономического общения и в силу сужающихся ресурсных и экономических факторов, обеспечивающих выживание человеческого сообщества.

Современный, начальный этап технологической революции уже породил систему производительных сил, способную в исторически обозримые сроки исчерпать материальные и энергетические ресурсы Земли. Это может отразиться и на продуктивности биосферы. С этой точки зрения, неконтролируемый экономический рост сам по себе становится опасностью. Это в свое время нашло отражение в трудах В.И. Вернадского и в работах ученых, объединенных Римским клубом.

В такой постановке проблемы экономической безопасности обретают всеобщий, глобальный характер наряду с экологией. Научно-техническая революция предопределяет необходимость структурной перестройки в рамках национальных экономик и мирового хозяйства в целом. Для этого требуется огромная концентрация человеческих усилий и финансовых затрат. Между тем регионы, которые отстали в структурной перестройке, не достигли уровня международной структурной и технологической рентабельности, образовали объективно экономически уязвимый сектор мирового хозяйства. Сегодня на этот сектор приходится свыше 84% населения Земли, живущего в развивающихся и постсоциалистических странах. Это обстоятельство определяет другой аспект проблемы глобальной экономической безопасности, непосредственно затрагивающий всю сферу международных отношений.

По мере трансформации мировой экономики во всемирное хозяйство, роста взаимозависимости всех участников этого процесса возникает опасность депрессивного воздействия как менее развитых, так и более зрелых форм на общую тенденцию экономического роста. Экономическая безопасность становится в этом смысле острой проблемой и для богатых, и для бедных стран, что уже нашло свое проявление в разразившемся недавно глобальном финансовом кризисе. Он показал, что только общие осмысленные действия способны гарантировать достойное грядущее для мирового сообщества. Потребовалось формирование новой модели мира, которая способна обеспечить общий выигрыш, а не общий проигрыш для всех участников мирового экономического процесса.

Создание таких экономических структур, которые были бы способны вызывать тот эффект синергизма, который американский социолог, наш соотечественник Питирим Сорокин называл «универсальным сопряжением» в мировом масштабе.

Промышленный переворот стал важным этапом в развитии европейских государств. В ходе его реализации произошло качественное изменение в системе производительных сил. С 1770 г., т.е. с начала этого промышленного переворота, современные промышленно-развитые страны добились существенного ускорения экономического прогресса. Средние темпы роста ВВП за последние 200 лет составили 3% . При росте населения в 1 % подушевые доходы увеличивались на 2% ежегодно. Это обеспечивало удвоение подушевых доходов и ВВП каждые 35 лет.

Подушевые доходы за истекшие два столетия росли в 10 раз быстрее, чем в доиндустриальную эпоху, а реальный ВВП – в 40-50 раз. Экономический рост сопровождался перестройкой не только технологической структуры производительных сил, но и форм их общественной организации. По мере развития промышленной революции ликвидировались или теряли свое значение старые социальные структуры, усложнялись и расширялись международные экономические связи. Мировое сообщество постепенно уже тогда становилось на путь интеграции во всемирное хозяйство.

Машинное производство играло доминирующую роль в укреплении и расширении новых экономических отношений, основанных на рыночных механизмах регулирования.

Однако в процессе развития и совершенствования индустриальных производительных сил со временем стали также обнаруживаться лимитирующие факторы.

Внутренняя логика развития самих индустриальных производительных сил требовала преодоления такого лимитирующего элемента в такой структуре, как рабочая сила. Находясь в системе машин, человек не только управлял ими, но и дополнял собой необходимые связи в этой системе, был ее органической частью. В силу ограниченности своих физических и психофизиологических возможностей человек, в конце концов, оказался наиболее слабым звеном индустриальной структуры производительных сил. Возникло противоречие между технологическими возможностями машин и рабочей силой. В новых условиях человек регулирует функционирование системы, задает ей необходимый ему ритм работы, будучи сам независим от нее, перестав быть ее органическим элементом.

В процессе технологической революции совершился переход человека как непосредственной производительной силы в новое качество – опосредованной производительной силы. Создавались условия и для оптимальной интеллектуальной реализации человека. Соответственно стал меняться социальный облик общества, формироваться принципиально новый техноценоз с совершенствованием и самих производственных отношений.

Система «машина – человек – машина», характерная для индустриальных производительных сил, замещается системой «машина (робот) – машина». Находясь как бы вне действующей технологической цепочки, возвышаясь над ней, человек тем самым преодолевает физические границы своей рабочей силы, единственного лимитирующего фактора на пути безграничного развития производительных сил. Сама система в современной модели экономически развитых стран теоретически способна прогрессировать бесконечно и высокими темпами, постоянно совершенствуясь. Сводя к минимуму физические затраты труда, новая модель позволяет максимально использовать интеллект человека, возможности которого поистине неисчерпаемы. Из лимитирующего фактора, поскольку речь идет о физических границах рабочей силы, человек становится самой активной частью новой структуры производительных сил. Происходит принципиальный, качественный переворот, неизмеримо повышающий производительную силу труда. Последствия этого переворота чрезвычайно широки по охвату и глубоки по содержанию. Они реально отразились во всех сферах социальной, политической и экономической жизни человеческого общества, охватывают и область международных экономических и политических отношений.

Беспредельные возможности современных производительных сил реализуются, однако, в рамках различных по уровню развития и социальной организации подсистем мирового хозяйства. Технологические сдвиги воздействовали на социальные условия воспроизводства капитала, динамику и структуру инвестиций, формы концентрации и централизации капитала, изменения в качестве и структуре рабочей силы, на все основные параметры, определяющие облик современного мирового хозяйства. Будучи планетарным процессом, современная научно-техническая эволюция ведет к появлению и обострению глобальных проблем – экологической, продовольственной, энергетической и вообще ресурсной – и одновременно влияет на их решение; косвенно она сказывается и на мировых демографических процессах. Так или иначе, все это активно воздействует и на систему современных международных отношений.

Это находило свое проявление в углублении международного разделения труда, специализации и кооперировании производства во всемирном масштабе, подчиняя сферу межгосударственных отношений объективным потребностям мирового воспроизводственного процесса. В то же время появляются новые формы технологической зависимости развивающегося и постсоветского мира от промышленно развитых государств, происходит качественное отставание их производительных сил, что сказывается на роли этих стран как участников мирового производства и обмена, сохраняя условия для возникновения противоречий и конфликтных ситуаций. Формирование новых производительных сил находит проявление и в особенностях современного экономического цикла, циклических, структурных и кредитных кризисах, экономических и демографических проблемах, в целом определяет внешние и внутренние условия воспроизводства.

Процесс общественного воспроизводства, состоявший ранее из двух стадий (инвестиции – производство), становится триединым (научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки (НИОКР) – инвестиции – производство). Производство, таким образом, подчиняется логике научного познания и научной организации. Уже одно это ведет к появлению новых импульсов и придает иную динамику развитию производительных сил, нередко предопределяя не только модель, но и смысл экономического роста. Так что «Триединство Слова, Дела и Смысла» находит также свое проявление в этом процессе.

Научное познание и научные открытия постоянно опережают сегодняшний уровень производства. Универсальная же система производительных сил позволяет реализовать в производственном процессе научные достижения, поднимая этот процесс на новый качественный уровень. Как правило, не наука идет за производством, откликаясь на его заказы, а производство подчиняется научным открытиям и техническим направлениям. Таким образом, приоритет науки в системе производительных сил НТР проявляется в том, что она сама создает новые продукты, новые отрасли производства, намного опережающие нынешний уровень производства, порождая новые потребности, давая импульсы техническому и экономическому росту и новым противоречиям развития.

Наукоемкие отрасли мирового хозяйства требуют значительной концентрации ресурсов и капиталов. Многие научные решения вообще имеют экономический смысл, если они реализуются на широком экономическом пространстве, нередко в планетарных масштабах, в частности многие проекты, направленные на решение крупных экологических проблем. В совокупности они затрагивают не только экономику, но и политическую сферу, межгосударственные и международные отношения. Не могли они не повлиять и на разразившийся в новом столетии первый финансово-экономический кризис в эпоху глобализации.

Взаимосвязь, точнее, даже взаимоуязвимость экологии и экономики намного возросла. Это еще более повышает чувствительность экономической системы к кризисным явлениям, возникающим в любом из ее звеньев. Инфляционные процессы, безработица, структурные диспропорции, общественно-политические, финансовые и кредитные кризисы проявили способность распространяться по законам цепной реакции. Они стали приобретать эпидемический характер, снижая как защитные потенции мировой экономической системы в целом, так и попытки отдельных стран противостоять распространению кризисных процессов в своих национальных границах с помощью различных видов протекционизма, что оказалось чреватым обострением экономических и политических противоречий между государствами и общей тенденции к интернационализации мирового хозяйства.

Международное разделение труда, опосредуемое внешней торговлей, все в большей степени испытывает влияние экологических бедствий, а также воздействие внутриотраслевого и международного разделения труда. Это определяется стоимостными условиями и технологией производства тех или иных товаров, изготавливаемых на предприятиях международных корпораций, размещаемых в разных частях планеты. Мировое хозяйство постепенно втягивается в воспроизводственный процесс наднационально оперирующих гигантских корпораций, своеобразных глобальных фабрик. В свою очередь, это обстоятельство стимулирует интенсификацию международных потоков капитала и внешней торговли.

В условиях конкурентно-рыночной экономики неизбежно должна была сложиться оптимальная или рациональная модель воспроизводства, которая породила современную техногенную цивилизацию. Но это еще не создало основу либеральной демократии и гражданского общества в глобальном масштабе, не смогло покончить с агрессивным национализмом и ксенофобией, с недоверием между народами и государствами.

Общим итогом процесса становится не только ускорение темпов «экономического вращения планеты». Но это уже открывает «путь к единому миру», объединенному общей судьбой. Такова исторически обозримая тенденция развития мировых производительных сил. Процесс развития достаточно сложен и противоречив. Он еще потребует от мирового сообщества немалых усилий и преодоления, очевидно, на этом пути циклических кризисов, присущих капиталистическому ведению хозяйства в индустриальном и постиндустриальном мире.

Оценка ситуации в рамках «реального времени» прежде всего затрагивает проблему качественной адекватности не только производительных сил, но и общественных отношений.

В настоящее время подсистемы мирового хозяйства представлены, согласно классификации ООН, тремя большими группами стран: рыночной экономики, развивающимися и государствами переходного типа. В соответствии с этим единый вектор мирового экономического развития складывается в ходе взаимодействия национально-специфических процессов, определяющих развитие каждой из трех рассматриваемых подсистем, и их взаимовлияния.

Еще далеко не преодолено также расхождение экономических тенденций во всех этих трех группах стран. Несмотря на объективную тенденцию к становлению единой экономической модели, мировое хозяйство – своеобразный симбиоз различных по уровню зрелости и особенностям общественной организации производительных сил.

В пределах промышленно развитых стран с исторически сложившимися рыночными механизмами не только явно преобладает тенденция к формированию сходных экономических структур, но и выявляется наиболее рациональная в современных условиях форма их организации.

Все это не может не сказываться на социальном и материальном облике общества. Утратили былое смысловое значение понятия «рабочий» и «крестьянин». Появилась преобладающая (свыше 80%) социальная группа: средний класс со значительной его долей личного потребления в ВВП промышленно развитых стран, которое в совокупности превышает 60%.

Развитие новых производительных сил предопределяет утверждение не только высокопроизводительной, но и наиболее экономичной воспроизводственной модели. К принятию такой модели объективно побуждает и необходимость учитывать ресурсные пределы планеты.

Нынешний этап научно-технической эволюции сопровождается не столько простым расширением использования количества живого труда, сколько возрастанием той его доли, которая соответствует новому положению человека в системе производительных сил, т.е. сложного труда, связанного с накоплением и применением знаний. Производительные силы в их человеческом измерении приобретают новое качество и новую роль в экономической жизни общества. Оно поднимается на новый уровень потребностей и качества жизни. Перестав реализовываться как биологическая вставка в технологической системе, рабочая сила оценивается не по физиологическим нормам выживаемости, а по аналитическим способностям, уровню образования, творческому потенциалу. В структуре капитала значительно повышается доля трудовых ресурсов, которые интеллектуально реализуются в процессе производства. Доля же тех, кто занят рутинным, неквалифицированным трудом, в наиболее развитых странах все более снижается.

И хотя в сферу активного участия в международных политических и экономических отношениях вовлечены ныне все страны и национальные хозяйственные организмы, все больше выступающие как составные части планетарной системы производительных сил, единого механизма мирового экономического развития еще не создано. Социальная и технологическая неоднородность производительных сил ограничивает возможности мирового экономического развития в полном объеме, задерживает полноценное вовлечение многих государств во всемирное хозяйственное общение. Качественная неоднородность экономических структур не только отрицательно воздействует на темпы и пропорции мирового воспроизводственного процесса, но и обрекает огромные массы людей, территории и ресурсы на хроническое недоиспользование своих возможностей. Производительные силы промышленно развитых стран объективно противостояли производительным силам развивающихся и постсоциалистических стран как более высокая технологическая система, что обеспечивало им существенные экономические преимущества.

Становление единой экономической модели на планетарном уровне зависит прежде всего от темпов и глубины социальных и экономических преобразований в развивающихся странах, где проживает сегодня более з/₄ населения Земли.

Развивающиеся страны находятся на различных этапах промышленного переворота. Ни в одной из этих стран индустриализация не завершена. Собственной, сложившейся базы НИОКР они все еще не имеют. На их долю приходится не более 2% НИОКР мира.

Импорт – основной источник покрытия потребностей развивающихся стран в новой технологии, что превращает его в долговое бремя. Не случайно экономическая стратегия развивающихся стран предусматривает решение проблемы свободного доступа к новой технологии и научным достижениям, неограниченного их выбора в зависимости от конкретных экономических условий.

Эффективность общественного производства в возрастающей степени зависит от уровня развития науки и степени технологической реализации ее достижений. Необходимая предпосылка для этого – повышение уровня образования с уровнем жизни.

В этой области отставание развивающихся стран также велико. При общем низком удельном весе образованной части населения расходы на образование, как доля в ВВП, почти вдвое ниже, чем в промышленно развитых странах. В абсолютных показателях это различие еще больше. Не в пользу развивающихся стран и баланс международного движения кадров. Часть научных и инженерных кадров, подготавливаемая в рамках международного сотрудничества за рубежом из граждан развивающихся стран, не возвращается домой или покидает родину в поисках лучших условий жизни и высоких заработков. «Утечка умов» влечет значительные экономические потери для развивающихся стран, превращая их в резервуар квалифицированных кадров для более развитых государств.

Однако итоги последних лет показали, что пределы, в которых был возможен экономический рост в развивающихся странах, постепенно расширяются или устраняются. Завершается эпоха, когда эти государства, не играя самостоятельной роли в формировании генеральных тенденций и противоречий мирового хозяйства, лишь испытывали удары и потрясения, вызываемые мировыми циклическими и структурными кризисами, валютными неурядицами, гонкой вооружений, долговым бременем.

Свидетельством повышения качества экономических систем развивающегося мира становится и их нарастающая активность в формировании мировых потоков капитала.

Процесс унификации мирового воспроизводственного процесса реализуется по мере расширения свободного перелива капиталов между различными сегментами планетарного хозяйства.

Движение международных потоков капитала раздвигает границы денежного и реального накопления, становится средством преодоления структурных диспропорций в мировом хозяйстве.

Развивающиеся страны, несмотря на дешевизну сырья и рабочей силы, в течение двух послевоенных десятилетий были малопривлекательным объектом для экспортеров капитала. Революция в науке и технике предъявляла повышенные требования к квалификации всех категорий занятых, к емкости внутреннего рынка, возможностям широко использовать новую сложную технику и новые потребительские товары. Изменилась материально-вещественная структура капитала и стала неадекватной социальной и экономической системе развивающихся стран, унаследовавших от прошлого низкое качество производительных сил, их структурное несовершенство, обилие дешевой, но неквалифицированной рабочей силы, узкий внутренний рынок, неразвитую промышленную и социальную инфраструктуру. Все это объективно ограничивало экспорт производительного капитала в обширную часть мирового хозяйства.

На рубеже XX-XXI веков на долю развивающихся стран приходилось уже около 40% мирового экспорта прямых инвестиций. Расширение экспорта капитала ускоряет структурную перестройку бывшей колониальной периферии по рыночной модели, выравнивает условия производства в двух группах стран, способствует сближению национальных социально-экономических стандартов, содействует утверждению единой экономической модели на планете.

Экономическая реконструкция развивающегося мира подтверждала, что и в этом сегменте мирового хозяйства вроде начинают тоже преобладать тенденции к организации конкурентно-рыночной экономики, образованию структур, сходных по основным параметрам со структурами промышленно развитых государств. Должны были складываться условия, которые порождают устойчивую тенденцию к сближению и выравниванию уровней хозяйственного развития. Но этого пока не произошло.

Превращение развивающихся стран в равноправных участников мирового производства и обмена постепенно устраняет в системе планетарных производительных сил такие структуры, которые по своим качественным параметрам, по формам общественной организации по-прежнему представляют наиболее слабое звено.

Достаточно сложны и противоречивы экономические реалии постсоциалистического мира, и прежде всего России. Превращение России, как и других постсоциалистических стран, в интегральную полноценную часть мирового хозяйства – процесс исторический.

Административно-плановый тип организации экономики, тотальная роль государства в формировании и управлении хозяйственным организмом страны предопределили отключение рыночных механизмов в ее внешних экономических связях. Неконвертируемость валюты исключала ее участие в международных потоках капитала. Это также изолировало ее от участия в формировании международных экономических пропорций и, следовательно, лишало выгод международного разделения труда.

Высокий уровень концентрации производства, соответствовавший потребностям централизованного управления, породил крупнейшие в мире отраслевые монополии. Почти 75% предприятий СССР относились к группе крупных, с числом занятых свыше 1000 человек. В США таких индустриальных монстров только около 25%. Тем самым был нарушен принцип соразмерной оптимальности на национальном уровне, существенно затруднявший структурную перестройку экономики России.

Закрытость экономики, отсутствие внутренней и внешней конкуренции порождали также и научно-техническое отставание во всех отраслях гражданского производства, а использование для индустриализации преимущественно национальных источников накопления обескровило деревню.

Эту экономическую пирамиду венчали ни с чем не соизмеримые военные расходы, достигавшие, по официальным данным, 25% ВВП. В итоге усиливалась тенденция к расхождению количественных и качественных параметров экономического роста. Его высокие темпы роста – от 10 до 14% в предвоенные пятилетки – не имели прямой корреляции с уровнем жизни основной массы населения страны. Добившись в послевоенные десятилетия существенного превосходства над США в производстве стали, цемента, нефти, стекла, железной руды, комбайнов, тракторов и многих других видов промышленной продукции, Россия уступала и продолжает многократно уступать Соединенным Штатам по ВВП на душу населения.

Для приближения России к технологическим стандартам Запада потребуется, по оценкам российских экономистов, от 1,5 до 2 трлн долл, на ближайшие 15 лет и приложение больших усилий в перестройке всей структуры экономического комплекса.

Макроэкономические процессы на планетарном уровне деформируются масштабами милитаризации, расходами на вооружения, ложащимися тяжким бременем на все человеческое сообщество, независимо от форм его общественной организации и уровня развития.

По мере накопления арсеналов новейшего оружия массового уничтожения возрастает угроза мировой катастрофы, тотального уничтожения жизни на Земле. Милитаризация стала активным фактором образования структурных диспропорций в мировой экономике. Она приводит к глубоким сдвигам в инвестиционных потоках капитала, стимулирует развитие одних отраслей промышленности в ущерб другим, насильственно вторгается в сложившиеся экономические связи, ведет к гипертрофированному возрастанию роли военно-промышленного комплекса, т.е. становится одной из причин такой структурной перестройки мировой экономики, которая вызывает кризисное состояние мирового воспроизводственного процесса.

Перелив капиталов в сферу военного производства с высокой стоимостью конечной продукции повышает удельные затраты переменного капитала на одного занятого в военной промышленности в среднем в два раза по сравнению с отраслями гражданского производства, что усугубляет проблему занятости, создания новых рабочих мест. Рост военного производства является причиной увеличения военной бюрократической элиты, роста ее политического влияния.

Окончание эпохи противостояния двух систем, осознание очевидного факта, что войны третьего тысячелетия вряд ли выявят победителя, впервые в истории человечества проблема всеобщего сокращения вооружений и конверсии военного производства становится императивом времени.

Все многообразие экономических процессов на планетарном уровне фокусируется в макроэкономических сдвигах, отражающих воздействие структурного кризиса или долговременной структурной эволюции на мировой воспроизводственный процесс.

Сдвиги в составе производительных сил, связанные с более или менее глубокими их качественными изменениями, всегда порождали кризисные явления структурного типа. Фазы, или этапы, промышленной революции, продолжавшейся почти 200 лет, дают немало примеров перестройки национальной экономики промышленно развитых стран, которые осуществлялись в процессе преодоления структурных кризисов. Появление новых видов энергии (паровая машина, двигатель внутреннего сгорания, электродвигатель), новых отраслей промышленности не просто нарушали сложившиеся темпы и пропорции производства, но вызывали также застой и упадок традиционных хозяйственных структур, не сумевших достаточно быстро приобщиться к индустриальному прогрессу. Отдельные виды производства и хозяйственной деятельности в этих условиях утрачивали экономический смысл и прекращали существование. Трансформировались характер общественного потребления и емкость самого рынка. Изменялся и социально-классовый состав населения. Разрывались или ослабевали сложившиеся воспроизводственные связи и появлялись новые.

В прошлом также структурные изменения в экономике происходили в течение длительного времени. Сама длительность процесса промышленного переворота и постепенный охват им промышленности, транспорта, коммуникаций, сельского хозяйства, сервиса создавали условия для частичного преодоления структурных диспропорций или, во всяком случае, не позволяли им приобрести всеобщий характер. Острота структурных противоречий могла сглаживаться или частично ослабевать в ходе циклических кризисов. Мировое хозяйство, кроме того, в течение продолжительного времени обладало известными резервами: дешевое сырье, энергоносители, колониальные владения, внешняя экспансия, недостаточно освоенные собственные территории. Это не могло не отражаться на содержании и форме проявления экономико-социального перехода, вызванного структурными причинами. Фазы экономического цикла, не совпадая по времени с периодами обострения или выравнивания структурных диспропорций, затрудняли становление относительно устойчивых социально-экономических форм, в которых структурный кризис находил бы адекватное отражение.

На завершающем этапе промышленного переворота сформировалась сложная, взаимосвязанная и взаимозависимая система производительных сил. Общественное разделение труда, опосредованное рынком в масштабах национального или мирового хозяйства, предопределяло соответствующий отраслевой и технологический состав функционирующего капитала и соотношение его стоимостных пропорций. Нарушенный баланс сил в этой системе с большими или меньшими потерями восстанавливался периодически в процессе преодоления очередного экономического кризиса. Переход от индустриальной системы производительных сил к научно-технической привел к качественным сдвигам в воспроизводственном механизме мировой экономики. Внешние и внутренние условия научно-технического переворота, совершающегося в настоящее время в промышленно развитых странах, постепенно охватывают все мировое хозяйство, предопределяют иную интерпретацию исторического процесса. Характер, масштабы и глубина воздействия совокупности экономических, социальных и исторических процессов на мировое хозяйство обусловливают противоречия, которые должны разрешаться с учетом прежде всего глобальной экономической безопасности. Создание единого механизма мирового экономического развития тесно связано с формированием гражданского общества, осознающего свою возрастающую ответственность перед нынешними и грядущими поколениями за организацию жизни на планете, за состояние не только природной, но и духовной экологии. С этой точки зрения, национальная экономическая безопасность приобретает характер органической, функциональной части глобальной безопасности. Но сегодня мировое хозяйство развивается неравномерно как вширь (по охвату тех или иных сфер хозяйства), так и по глубине преобразования индустриальных структур в различных странах и регионах. Горизонтальная и вертикальная неравномерность развития сочетается с почти одновременным появлением новых структур во всех подсистемах мирового хозяйства. Международный аспект такого явления далеко не одинаково реализуется в отдельных странах и регионах. Это периодически нарушает складывающиеся экономические и технологические связи в системе мировых производительных сил. В настоящее время мировое хозяйство пока еще не в состоянии создать полноценный воспроизводственный процесс на своей собственной базе. По этой причине противоречие между интересами национальной и глобальной экономической безопасности сохраняется, а в отдельных случаях может обостриться даже в границах глубокоинтегрированных региональных образований.

Деструктивные экономические процессы усиливаются также в результате ухудшения общих условий реализации капитала в масштабах всемирного хозяйства. Все это усугубляется экологической деградацией, еще сохраняющимися различиями в уровне и качестве производительных сил развитых и менее экономически развитых участников мирового воспроизводственного процесса.

Несмотря на растущую взаимозависимость стран и народов в глобализирующемся мире, во многом темпы формирования единой воспроизводственной матрицы зависят от национально-специфических особенностей и форм общественной организации производительных сил различных стран. Продуманность экономической стратегии и политики нередко обретает весьма существенное значение. Такие страны, как Индия, с ее колониальным прошлым и не слишком длинной постколониальной историей, казалось, по определению должны становиться легкой «добычей» кризисов всякого рода.

Несовершенство экономической структуры, унаследованной от колониальных времен, формы ее вовлеченности в международное разделение труда, специфика участия в мировых финансовых, торговых и кредитных связях, повышенная потребность в привлечении иностранных ресурсов объективно ведут к возрастанию внешних экономических условий в обеспечении производственного процесса по возмещению и накоплению основного капитала.

Однако, несмотря на многие еще не решенные экономические и социальные проблемы, Индия за годы своего независимого развития стала одной из крупнейших экономик мира не только по количественным, но и по качественным параметрам. С 1950/51 г. по 2006/07 г. ее ВВП в постоянных ценах вырос в 13 раз и в расчете по паритету покупательной способности достиг 4,2 млрд долл. По этому показателю Индия занимает четвертое место в мире. Впечатляют и темпы роста ее ВВП за последнее десятилетие. В предкризисный 2006/07 г. они достигли 9,7%, а норма денежного и реального накопления соответственно 34,8 и 35,9%. Рост ВВП на душу населения в 2007/08 г. превысило 7%. Физический объем экспорта и импорта в период независимости вырос соответственно в 100 и 145 раз. Золотовалютные резервы страны, по данным на ноябрь 2007 г., с учетом золота и специальных прав заимствования составили 273,5 млрд долл. Успешная реализация экономических реформ обеспечили трансформацию отсталой аграрной страны в индустриально-аграрное государство с растущим внутренним рынком, продуктивностью сельского хозяйства и промышленности, где ведущее место занимают отрасли, связанные с информационно-комуникационными технологиями.

Высокие темпы роста экономики и качественные сдвиги в ее реальном секторе позволили понизить долю населения, живущего ниже уровня бедности, до 22% и существенно повысить качество жизни в стране.

Эффективная макроэкономическая база изменила позиции Индии в мировой экономике и повысила ее сопротивляемость глобальным потрясениям.

Еще в 2007 г. мировая экономика испытала первые признаки неблагополучия, что нашло свое выражение в отраслевых кризисах, вызванных спекулятивно высокими ценами на нефть и продовольствие, а также сужением банковской ликвидности в связи с невозвратом долгов по ипотеке в США.

Реакция Индии была быстрой и своевременной. По мере роста цен на нефть, бензин и дизельное топливо, которое удовлетворяется собственным производством лишь на 1/3, правительство страны постепенно снижает импортные пошлины и акцизы. В июне 2008 г. пошлины на нефть были полностью ликвидированы, налог на бензин снизился до 27,2 %, или почти на 23 %, а на дизельное топливо – почти на 33 %. Это весьма позитивно сказалось на издержках производства всех отраслей национального хозяйства и позволило существенно сдержать развитие инфляционных процессов.

Рост мировых цен на продовольствие также не имел для внутреннего рынка Индии существенного значения. За годы независимости производство продовольственного зерна выросло почти в 5 раз. В импорте страны доля продовольствия не превысила 2-3% . Внутреннее производство полностью покрывает спрос населения на продовольственное зерно и тем самым ограждает страну от влияния резких изменений ценовых уровней, складывающихся на внешнем рынке сельскохозяйственной продукции, в первую очередь продовольствия. Доходы от реализации сельскохозяйственных товаров за рубежом также не имеют решающего значения для Индии, в экспорте которой на долю этой группы товаров приходится менее 10%.

Изменилось положение страны и в мирохозяйственных связях. Индия из поставщика на внешний рынок традиционных «колониальных» товаров превратилась в продавца главным образом готовой продукции. Но, пожалуй, самым весомым и убедительным достижением стало вступление Индии в клуб стран, высокими темпами развивающих высокие технологии, прежде всего в сфере коммуникационных технологий. Сегодня Индия занимает второе место (после США) в мире по производству и экспорту программного обеспечения. Созданная в стране экономическая матрица обеспечивает в принципе два важнейших фактора экономической устойчивости: стабильность внутреннего спроса и преобладание национальных ресурсов в реальном накоплении.

Разумеется, ни одна страна не может быть изолирована от кризиса, принявшего планетарный характер. Индия как составная часть всемирного экономического сообщества понесла урон в темпах роста ВВП, которые снизились до 7,9% в IV квартале 2008 г. Инфляция, которая в течение длительного времени удерживалась на относительно низком уровне в 4%, увеличилась вдвое к концу 2008 г.

Но банковская система, находясь под государственным контролем, целенаправленно продолжает кредитовать те отрасли национального хозяйства, где велики классовые разрывы: сельское хозяйство, розничную торговлю, жилищное строительство.

В настоящее время для реализации этого принципа осуществляется по меньшей мере 7 социальных программ. Оценивая положение Индии в условиях глобального экономического кризиса, нельзя не отметить уровень антикризисного управления. Индийское правительство не в одиночку «правит» бал. К обсуждению экономических проблем привлекаются видные ученые страны, придерживающиеся различных взглядов и направлений.

Развитая высокотехнологичная промышленность Индии, широкая аутсорсинговая сеть в сочетании со сравнительно низкой ценой ее продукции способны обеспечивать стране минимизацию отрицательных последствий мирового экономического кризиса и переход национального хозяйства от рецессии, минуя депрессию, к устойчивому росту.

В целом человечеству, очевидно, еще предстоит пройти нелегкий путь, чтобы стать подлинным гражданским мировым сообществом, свободным от национального эгоизма, экспансионистских амбиций, недоверия и нетерпимости. Хотелось, чтобы это могло свершиться не в далеком будущем, не в неком неведомом для поэта тысячелетии, а в наступившем уже XXI столетии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.