Озаренный Божьей искрой

Озаренный Божьей искрой

Вот уже 70 лет как фамилия Гаджиевых на слуху у дагестанцев, и не только, – пишет Раисат Магомедовна Захралова, много лет работавшая в г. Буйнакске вторым секретарем горкома партии, первым заместителем главы администрации города, затем редактором республиканской газеты «Архивная летопись».

Открыл эту галерею славы в далеком грозном 1942 году командир подводного корабля, первый Герой Советского Союза – дагестанец Магомед Гаджиев.

Педагоги г. Буйнакска с Б. И. Гаджиевым, вторая справа – Р. М. Захралова

Прославив своими беспримерными ратными подвигами нашу великую Родину и свой отцовский край, он удостоился высших почестей, какие только могут быть оказаны человеку, – его имя увековечено не только в памяти народной, но и в названиях улиц и заводов, школ и кораблей, города Гаджиево на далеком Севере!

Булач Гаджиев, я думаю, был тот уникальный случай, которому для того, чтобы прокладывать дорогу к собственной славе и известности, необязательно было иметь брата-героя. Он всегда был самодостаточной личностью – яркой, самобытной, интереснейшей.

Чего в нем было больше: учителя, краеведа, писателя, ученого-историка? Каждая из этих ипостасей была озарена божьей искрой.

У него не было в классе учеников неуспевающих, не знающих предмет хотя бы удовлетворительно. Даже самые слабые, равнодушные к другим дисциплинам увлекались историей. Не раз ученики Булача Имадутдиновича при поступлении в высшие учебные заведения убедительно доказывали свои хорошие и отличные знания.

У Булача Имадутдиновича не было длинных и нудных поурочных планов, которых, к большому сожалению, требуют сейчас. Он держал в руках маленькие бумажки с почти иероглифическими, только ему понятными заметками.

Класс работал на одном дыхании: все отвечали, все внимали Учителю, у всех горели глаза…

А дисциплина была на уроках – военная. Даже самые неугомонные, хулиганистые не отвлекались ни на какие посторонние дела, а слушали завороженно, активно работали. Причем со стороны учителя не было ни давления, ни принуждения.

Класс работал, как один большой, слаженный механизм, только регулировало процесс характерное булачовское, вежливое обращение к личности ученика: «Спасибо, девочка моя, теперь отвечай ты, мой мальчик».

Прогулять урок или «заболеть» – об этом не могло быть и речи: с любимым учителем ребята готовы были общаться хоть круглые сутки.

А с каким нетерпением ждали юные и более взрослые энтузиасты совместных походов с целью археологических «разведок»! Как интересно было изучать наскальные «письмена» и рисунки!

Кстати, меня тоже именно Булач Имадутдинович научил, как с камня перевести рисунок на бумагу (прикладываешь лист бумаги к тексту или рисунку, с нажимом натираешь эту поверхность пучком тут же сорванной травы, и все выпуклости отпечатываются на листке). Чем не литотипография?

Это было в старом Чиркее, селе, которое ушло под воду Чиркейского водохранилища… Сколько, как говорится, воды с тех пор утекло! Но жизнь продолжалась.

Уроки, книги, массовые походы по памятным местам республики, регулярные выступления по телевидению, сотрудничество с работниками историко-краеведческих музеев, прием ученых – исследователей, журналистов, писателей, энтузиастов, интересующихся древней историей, краеведением, жизнью и бытом горцев, – всем этим была заполнена его жизнь, на все это его хватало.

Старшее поколение дагестанцев до сих пор помнит его еженедельные телепередачи «В стране легенд и преданий».

Буйнакцы и сейчас с ностальгией вспоминают ежегодные массовые походы по памятным местам Дагестана под руководством Б. И. Гаджиева, которые собирали по 500–1000 человек, – восхождение на Гимринский хребет, поездки к Сарыкум, в ущелье Марковых, в Карадахское ущелье, посещение Ахульго…

И тут дисциплина была идеальной. Походным инструкциям Булача должны были подчиняться все без исключения – и старый, и молодой, и руководитель любого ранга, потому что в экстремальных условиях командир должен быть один, нарушение правил безопасности в такой обстановке чревато опасными последствиями.

Колонна вверх по горе двигалась зигзагами (оказывается, легче подниматься), практиковались периодические пятиминутные привалы. Мы получали строжайшие инструкции о правилах поведения на высоте, передвижения по пересеченной местности и т. д.

Сколько интересного и познавательного узнавал за день каждый участник таких походов! А какую атмосферу единого прекрасного настроения умел создавать Булач во время больших привалов на отдых, на обед.

Б. И. Гаджиев с коллегами

Ему было присуще чувство тонкого юмора, он рассказывал какие-то очень интересные случаи, имевшие место где-то и с кем-то.

Бывало, и запоет… Всегда один-два куплета одной популярной кумыкской песни, простой, с незатейливой музыкой. Как сейчас порой не хватает той душевной атмосферы общения с этим великим человеком, который был таким простым, таким доступным, который, оставаясь в тени, за «кулисами», как гениальный режиссер, мог создать незаметно для всех такие масштабные действия, жизненные сюжеты…

Помню наш как всегда многолюдный поход в Гуниб в 1985 году. Целей поездки было три: во-первых, посещение интереснейшего природного уголка Дагестана, во-вторых, исторических шамилевских мест. В-третьих, Булача Имадутдиновича пригласили отдел образования Гунибского райисполкома и коллеги-учителя дать открытый урок для школьников всего Гунибского района.

Он был дан в битком набитом клубе районного центра. Какой это был урок – нет необходимости говорить. Его гунибцы помнят и сейчас.

Кстати, в ту пору начальником отдела образования был ставший в последующем главой администрации МО «Гунибский район» А. А. Мачаев.

Поистине бесценным информационным подарком для читателей, библиотек, музеев является каждая из более чем 40 написанных Булачом Имадутдиновичем книг.

Он неизменно был участником всех официальных встреч и приемов любого уровня гостей Буйнакска со всех уголков нашей необъятной Родины, иностранных делегаций. И всегда знал, чем их заинтересовать: вытаскивал из своего неиссякаемого информационного ларца примеры каких-то точек соприкосновения присутствующих с Дагестаном, Кавказом или Россией, рассказывал так образно, вызывая у слушателей большой интерес и массу вопросов.

Б. И. Гаджиев входил в разные властные и общественные структуры, комиссии во все времена, сколько помню. Когда решались судьбоносные для города вопросы, за его подписью и подписями других уважаемых жителей города посылались письма в разные инстанции. С ним советовались руководители города, когда принимались какие-то ответственные решения. По его предложению увековечены в названиях улиц многие имена россиян, дагестанцев, буйнакцев.

Всю жизнь радел Булач Имадутдинович о сохранении памяти учителя Скрабе, врача Костемиревского, чей подвижнический труд во имя образования горцев, развития культуры и науки в Дагестане неоценим. Он не давал зарасти и тропинке к их могилам на буйнакской земле. Нужно ли будет все это кому-то дальше – бог весть.

Последний наш совместный поход с Булачом Имадутдиновичем был на Ахульго. В походе была, как всегда, и верная его подруга жизни Алла Ивановна.

Рассказ краеведа и историка от Бога о событиях, имевших место на этой горе в 1839 году, увековеченных в панораме Ф. Рубо и полотнах других известных художников, как всегда, был захватывающим. Недавно я нашла среди бумаг свои почти стенографические записи этой информации. Как они мне пригодились, когда я готовила номер спецвыпуска к 150-летию окончания Кавказской войны…

До сих пор помню, какое впечатление произвели на меня еще несколько эпизодов того дня. Алла Ивановна, христианка, вошла в нашу комнату уединения разрушенной мечети, преклонила колени, возвела руки к небу и замерла, вознеся к небесам и единому для всех людей создателю молитвы о сокровенном.

Я уверена, просила она не только для семьи своей.

В очередной раз меня поразило трогательное отношение между супругами: все время Алла Ивановна интересовалась состоянием здоровья, настроением мужа, что-то ему подавала, что-то принимала из его рук, фотографировала, напоминала ему о разных эпизодах их семейных походов, когда носили детей с собой чуть ли не в рюкзаках. И все время называла его «Булачик»…

В ее словах, действиях чувствовались настоящая любовь, уважение, привязанность к своему спутнику жизни.

Булач отшучивался, по-доброму посмеивался – мы всегда знали, что они – настоящая пара, дружная семья.

Но было удивительно видеть в этой, не сказать, пожилой, но достаточно богатой годами паре такую трепетность и трогательность отношений.

Уместно было бы здесь вспомнить и о другом эпизоде из семейной жизни Гаджиевых. Их внук, тоже Булач Имадутдинович, в 90-е годы женился на девушке из Мегеба. Когда я спросила, как так случилось, что молодые люди встретились, Булач Имадутдинович-старший сказал: «Это была идея Аллы. Она сказала, что Гаджиевым в вопросе брака надо вернуться к своим корням, если они не хотят, чтобы фамилия их стала чисто условной, женя своих мужчин и далее на представительницах других народов». И начала присматриваться к девушкам. Подсказали, что в финансовом техникуме учится мегебка, хорошая девочка. Устроили смотрины. Молодые понравились друг другу, поженились, растят ребят, живут дружно в городе Орле.

Чувствовалось, что Булач Имадутдинович доволен и гордится инициативой жены. Мне оставалось в очередной раз удивиться: всякая ли женщина додумалась бы до такого решения? Но дело в том, что это была такая семья, которая не вписывалась в обычный стандарт.

Если мне в жизни в чем-то очень повезло – это присутствие многих хороших людей. Судьба подарила мне и знакомство с замечательной женщиной, ветераном государственной службы, Героем Социалистического Труда Хамис Абдусаламовной Казиевой. Когда ушел из жизни Булач Имадутдинович Гаджиев, встретившись в здании правительства, мы заговорили о нем, вспомнили разные эпизоды, связанные с ним. Когда Хамис Абдусаламовна сказала: «Это была такая величина, что мне всегда бывало неудобно, что мне дали звание Героя, а не ему», – я была потрясена простотой и величием произнесенных этой мудрой женщиной слов.

Поистине, сам талантливый и мудрый человек мог сказать такие слова. Я считаю, что это – высшая оценка, данная сущности Булача Гаджиева. А званий и регалий у него хватало: кавалер ордена Ленина и многих других наград, заслуженный учитель школ ДАССР и РСФСР, народный учитель СССР…

О Булаче Имадутдиновиче можно рассказывать бесконечно много, и все будет мало. Так многогранен был этот человек.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.