Своими руками

Своими руками

— Угадайте, что это такое?

Мальчик лет двенадцати положил на гранитный цоколь картонную коробку. Он только что вышел во двор большого петербургского дома; товарищи подбежали к нему. Мальчик был худощав, невысок, узкоглаз. Он недавно пришел из гимназии и не успел даже еще снять форму, лишь фуражку и ранец оставил дома.

— «Табак, сигары и папиросы. Лаферн. Невский, 16», — прочли мальчишки надпись.

— Это мне отец дал. Там внутри совсем другое, — сказал владелец коробки и снял крышку.

На дне лежали листья разных деревьев — выпуклые, с мельчайшими прожилочками, но желтые, тихо звенящие. Металлические, очень-очень тонкие, тоньше настоящих. У некоторых даже загибались края.

— Это мой гербарий. Я его сам сделал, Вот дуб, вот ива, вот клен…

— Не лги, Яша, — возразили ему. — Такие листья на Невском продаются.

— А вот сам! — запротестовал Яша. — Мне отец подарил гальваническую мастерскую и показал, как делать гербарий. Надо сначала получить восковой отпечаток настоящего листа, покрыть его графитом и подвесить в ванну.

— А в ванне что?

— Медный купорос и серная кислота. Медь будет осаждаться на отпечатке, вот и получится лист.

— А графит зачем?

— Чтоб ток проводил. Это меня отец научил. Мы с ним еще скульптуры зверей будем делать. Он все умеет. Телеграфную линию Хабаровск — Владивосток прокладывал, теперь строит мол в Кронштадте.

— Подумаешь, гальваническая мастерская! Мне отец скоро ружье купит…

— А мне — лошадь с коляской.

— А мы за границу поедем.

Яша знал: мальчишки не врут. Дом, расположенный в одном из лучших районов Петербурга — на Каменноостровском проспекте, — населен богатыми людьми. Ну и пусть! Разве можно сравнить готовую вещь с той, что сделана собственными руками? Коробку принесли из магазина; развернул ее — вот и все. А тут надо долгими часами готовить электролит, восковой состав; не дыша, осторожно, чтобы получить однородный слой, наносить мягкой кисточкой графитную пудру.

Всём отцы дарят подарки, но Модест Васильевич Гаккель дома перестает быть полковником инженерных войск, он становится как бы товарищем, с таким же волнением ожидающим, когда первый отпечаток покроется медью.

— А меня зато отец в Кронштадт возьмет. Посмотреть на портовые работы.

— Подумаешь!

Яков побледнел, сжал кулаки.

— Яша! — раздался звучный голос. Во двор входил коренастый человек в военной форме.

Отец! Яков бросился к нему.

— Папа, они не верят, что мы с тобой поедем в Кронштадт…

— Во-первых, никогда не жалуйся на своих друзей, — сказал Модест Васильевич, — во-вторых, зачем же доказывать на словах — пусть едут вместе с нами.

— Прямо сейчас?

— Ну разумеется.

Мальчишки, услышавшие разговор, приуныли. «Нас не отпустят», — зазвучали тоскливые голоса. «Скажите — со мной», — улыбнулся Модест Васильевич.

Мальчишки разбежались по своим квартирам. Через пять минут небольшая компания выходила из ворот. «Тпру!» — закричал проезжавший мимо извозчик. «К пристани, на Восьмую линию, — сказал Модест Васильевич, повернулся к мальчикам. — А ну, залезайте».