Романтическая историография

Романтическая историография

Эпоху романтизма в истории западной культуры принято связывать с разочарованием в просветительском рационализме, постигшем Европу после потрясений Великой французской революции. В случае с Америкой такая логика не работает, ее рационалистический эксперимент, выразившийся в Войне за независимость и принятии федеральной конституции, завершился вполне успешно, сожалеть было особенно не о чем. Однако веяния времени, ставящие личность, свободу, иррациональное творчество выше жесткого рационализма, строгих классических форм, подминающих индивида – докатились и до США. В историографии романтизм проявился, прежде всего, в виде осознания тесной связи исторического и литературного творчества, вообще в признании за историком статуса творца. Авторы предшествующих эпох руководствовались при написании исторических сочинений утилитарными мотивами: изложить события прошлых лет и сберечь их от забвения, обосновать с помощью исторических аргументов некую политическую позицию – романтики же чувствовали себя художниками, рисующими грандиозное историческое полотно. Рост национального самосознания американцев по мере территориальной экспансии, развития экономики и политической демократии давал мощный стимул к формированию национальной мифологии, созданию пантеона героев и отцов-основателей, что и стало главным содержанием книг историков романтического направления. Романтический настрой требовал не простой фиксации достижений, а создания некоего ореола, приукрашивания исторической действительности. В этом американские историки-романтики следовали за предшественниками-пуританами, которые еще в XVIII в. провозгласили тезис об американской исключительности, избранности Америки, призванной быть «градом на холме», образцом для других народов.

В наибольшей степени черты романтической историографии проявились в творчестве Джорджа Бэнкрофта (1800—1891), часто именуемого «отцом американской истории». В своей десятитомной «Истории США» (1834—1874)10 Бэнкрофт проследил развитие идеи свободы в американской истории. Война за независимость и джексоновская демократия 1830-х гг. представали кульминационными событиями этого процесса. Бэнкрофт видел историю как постоянное движение вперед, к торжеству «хороших» и «прогрессивных» идей над «плохими» и «отсталыми». Бэнкрофт учился в Германии и усвоил там основные принципы «немецкой школы» – критическое отношение к источникам, необходимость поиска независимых свидетельств для определения достоверности исторических фактов, первоочередное внимание к истории государства и его институтов. Кроме того, Бэнкрофту как националисту явно импонировала т. н. «тевтонская теория», гласящая о политическом превосходстве «тевтонской расы», в которую включались и англо-саксы.

Классическим представителем романтической историографии можно считать и Ф. Паркмена (1823—1893), написавшего серию фундаментальных монографий об английско-французском соперничестве в С. Америке11. Колониальная эпоха предстает в трудах Паркмена как время героев и славных событий, грандиозных битв и походов, столкновений и союзов с индейцами.

В целом, несмотря на «литературность» и националистический уклон, романтическая историография являла собой качественно новый уровень исторических исследований. Она сыграла в американской историографии ту же роль, которую Пушкин сыграл в русской литературе – дала ей современный язык, зрелую нарративную форму подачи материала и значительно расширила социальную базу читателей.

Труды историков-романтиков были слабо привязаны к актуальным политическим сюжетам, они в большей степени работали «на нацию», чем «на партию» (хотя Бэнкрофта и обвиняли в чрезмерных симпатиях к демократам). Романтизм как идеологическая установка был чужд сиюминутным политическим баталиям, он в большей степени подразумевал поиск общих исторических оснований национальной идентичности. В этом он сближался с пуританской историографией и противостоял рационализму.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.