Глава 5 Фундаментальные причины гибели СССР[40]

Глава 5

Фундаментальные причины гибели СССР[40]

Существуют разные мнения по поводу разрушения СССР. Это предательство в руководстве КПСС, решения принятые в Беловежской Пуще, гонка вооружений, непосильная для страны, неэффективное управление, ошибки планирования и догматизм в общественных науках, происки империалистов и др. Все эти причины имели место и в той или иной степени повлияли на развал СССР. Но все они являлись следствием более глубоких и фундаментальных причин. Во-первых, это отсутствие в СССР самоуправления трудовых коллективов. Во-вторых, в системе советского государственного управления не было экономически объективного механизма сравнения затрат и результатов производства, то есть отсутствовала необходимая для управления обратная связь, игнорировались требования закона стоимости, что препятствовало качественному планированию и экономически объективной оценке работы как предприятий, так и работников, а также оплаты в зависимости от эффективности труда.

1. О самоуправлении трудовых коллективов

Отсутствие в СССР самоуправления трудовых коллективов привело в условиях кризисной ситуации к разрушению общественного строя, поскольку самоуправление является одной из фундаментальных основ социализма.

В практике социалистического строительства в СССР произошло существенное отступление от одного из ключевых положений марксизма-ленинизма – неразрывной связи становления и развития социализма с расширением самоуправления трудящихся[41]. К. Маркс и Ф. Энгельс писали, что положение, когда народом управляют, должно быть заменено самоуправлением народа, управлением народа посредством самого народа.

В СССР сложилась общественная система, которую можно охарактеризовать как «бюрократический» социализм, в котором государственно-партийная бюрократия руководила экономикой и обществом.

Советский социализм, несомненно, обладал явными социалистическими свойствами и тенденциями развития, ибо базировался на общественной собственности на средства производства и плановом хозяйстве, исключал возможность существования устойчивых эксплуататорских классов, сводил к минимуму экономическое и социальное неравенство, обеспечивал надежные гарантии определенного уровня важнейших материальных и социальных видов потребления для большинства населения.

Вместе с тем бюрократизация и монополизация номенклатурой функций распоряжения и управления общественной собственностью не дала полностью реализоваться социалистическим свойствам и тенденциям, придала всей общественной системе ряд характеристик, несовместимых с социализмом. Эти черты проявлялись в экономической, социальной, политической и духовной сферах, блокируя движение к обществу, базирующемуся на самоуправлении трудящихся.

Поскольку большинство народа было отстранено от участия в управлении и распоряжении общественной собственностью, государственная собственность не смогла полностью реализоваться как общенародная, а коллективная собственность была фактически огосударствлена.

Трудящиеся, отстраненные от непосредственного управления и распоряжения общенародной и коллективной собственностью, не воспринимали ее как свою собственную и не были готовы к ее защите в период приватизации. Отстранение от действенного участия в государственном управлении вызывало отчуждение от государства, которое воспринималось как нечто, стоящее «над» гражданами. В результате трудовые коллективы не стали защищать ни советское государство, ни предприятия, на которых работали, когда возник кризис советской системы управления. Отсутствие производственного и территориального самоуправления граждан позволило провести приватизацию общенародной собственности, в которой активное участие приняла часть государственно-партийной номенклатуры, а также советские спекулянты и криминал.

В настоящее время для повышения роли трудовых коллективов в жизни страны, для создания реального гражданского общества, для подавления коррупции и криминала необходимо прежде всего принять, подготовленные фракцией КПРФ, проекты законов «О самоуправляемых народных предприятиях» (Приложение № 5) и «О трудовых коллективах» (Приложение № 6), последний из этих проектов прошел первое чтение в Госдуме, но затем был снят с обсуждения. Для решения этих проблем необходимо также обеспечить контроль законодательных органов за исполнительной властью, для этого надо принять подготовленный в Госдуме проект закона «О парламентском контроле в РФ»[42].

2. О механизме сравнения затрат и результатов

Одной из главных причин гибели СССР явились принципиальные ошибки политической экономии социализма. Вместо научного изучения экономических процессов и на этой основе выработки рациональных советов директивным органам советские политэкономы занимались наукообразной апологетикой директивного управления и затратного ценообразования, которые препятствовали эффективному развитию экономики во второй половине ХХ века.

Одной из ключевых проблем, где были допущены грубейшие ошибки, является проблема совместимости социализма и рынка, плана и рынка, товарного и нетоварного производства, действия закона стоимости при социализме[43].

В капиталистическом хозяйстве действует рынок, то есть система экономических отношений по поводу купли-продажи товаров и услуг в денежной форме. При этом цены на товары и услуги определяются на рынке, с помощью таких цен происходит распределение ресурсов по сферам экономики. Ценовой механизм является главным регулятором пропорций производства. В рыночной экономике он используется для сопоставления затрат и результатов производства, то есть для сравнения полезности выпускаемой продукции с позиций платежеспособного потребителя с затратами труда и материальных средств, которые необходимы для их производства. Механизм рыночных цен позволяет сравнивать с помощью рентабельности производства (норм прибыли) полезность самых разных товаров и услуг как взаимозаменяемых, так и невзаимозаменяемых (например, ЭВМ и ботинок, телевизора и хлеба и т. п.).

Теоретическое объяснение функционирования этого механизма дает марксистская теория трудовой стоимости, согласно которой двойственный характер товара отражает диалектическое единство стоимости и потребительной стоимости. Стоимость определяется общественно-необходимыми затратами труда (ОНЗТ), а потребительная стоимость отдельного товара зависит от того, насколько товар удовлетворяет какую-либо потребность. Двойственный характер товара вытекает из двойственного характера труда: конкретного труда и труда абстрактного. ОНЗТ есть затраты абстрактного труда, они измеряются в однородных часах рабочего времени, которые получаются в результате редукции труда, то есть сведения сложного труда к простому, частного к общественному и конкретного к абстрактному. Эта редукция осуществляется в процессе товарного обмена на рынке с помощью цен и денег. Денежным выражением меновой стоимости является цена товара.

По теории К. Маркса цена товара соответствует стоимости (ОНЗТ) в рамках определенной экономической модели, в которой сбалансированы платежеспособные потребности и производство, а также имеет место экономически пропорциональное производство, то есть нормы прибыли выровнены по отраслям[44]. В реальной экономике эти условия нарушаются из-за непропорциональности производства (что проявляется в неравенстве норм прибыли), а также вследствие влияния государства и монополий, криминала и недобросовестной конкуренции. В результате рыночные цены отклоняются от стоимости (ОНЗТ). Так в современной России решающее влияние на цены оказывают: криминал, монополии и недобросовестная конкуренция, поэтому рентабельность хозяйственной деятельности не может служить объективным общественным критерием ее эффективности.

Рынок, образованный в России за последние 20 лет, носит спекулятивно-криминальный характер. Это видно, например, из данных таблицы № 1, где сопоставлены розничные цены московских рынков на овощи и фрукты с ценами производителя (см. главу 3).

В такой ситуации бессмысленно применять монетаристскую теорию, в которой предполагается, что в экономике цены объективны и экономически обоснованы.

Классики марксизма считали, что в товарном хозяйстве невозможно расчетом определить стоимость (ОНЗТ) и соответствующие ей цены. Так, Ф. Энгельс писал: «Поэтому тот, кто в обществе товаропроизводителей, обменивающихся своими товарами, хочет установить определение стоимости временем и воображает, что к этой цели можно придти, запрещая конкуренции осуществлять определение стоимости посредством давления на цены, то есть устраняя единственный путь, которым оно вообще может быть достигнуто, то этим он только доказывает обычное презрение утопистов к экономическим законам»[45].

Аналогичной точки зрения придерживался и К. Маркс: поскольку стоимость имеет «чисто общественный характер, то для нас станет само собой понятным, что и проявляться она может лишь в общественном отношении одного товара к другому. В самом деле, мы исходим из меновой стоимости или менового отношения товаров, чтобы напасть на след скрывающейся в них стоимости»[46].

В СССР действовала система плановых цен, задаваемых государством. Пропорции производства определялись государственным планом, цены служили подсобным инструментом для экономических расчетов. Они не содержали в себе информацию об экономической диспропорциональности экономики. В основном нерыночной советской экономике сохранялись многие элементы товарного производства: деньги, цены, прибыль, рентабельность и др., но они носили формальный характер, поскольку система плановых цен не содержала в себе объективной информации о степени рентабельности производства разных товаров, разных отраслей производства с позиций платежеспособных потребителей. В политической экономии социализма марксистская теория трудовой стоимости, созданная на базе капиталистического рыночного хозяйства, была неправомерно использована для построения теории стоимости и определения цен при советском социализме. Считалось, что цена есть денежное выражение стоимости, а последняя определяется ОНЗТ и если их подсчитать, то можно с помощью расчета определить цены, соответствующие стоимости (ОНЗТ). Такие цены якобы обеспечивают эквивалентный обмен товаров, как этого требует закон стоимости. Считалось также, что в зависимости от ряда факторов (качество, стимулирование внедрения новой техники и т. п.) надо отклонять цены от этого уровня. ОНЗТ, согласно советской политической экономии, определяются часами труда, совершаемыми при типичных производственных условиях, среднем уровне умелости работника и интенсивности его труда[47]. На практике для расчета цен в качестве базы цены принималась себестоимость продукции, которая, как считалось, является частью ОНЗТ[48]. С помощью расчетных нормативов рентабельности и себестоимости определялась плановая цена.

Поскольку основой советских цен была себестоимость, складывающаяся в отраслях, то предприятия не были заинтересованы в сокращении материальных и трудовых затрат при производстве продукции. Такое затратное ценообразование не стимулировало предприятия к использованию научно-технического прогресса, снижающего затраты при производстве. Согласно советской политической экономии для определения цен, соответствующих ОНЗТ, надо определить сколько часов ОНЗТ содержится в среднем в единице основной массы продукции, выпускаемой в отрасли. Согласно же марксистской теории трудовой стоимости для определения (выявления) стоимости товаров необходима редукция труда, то есть сведение сложного труда к простому, частного к общественному, конкретного труда к абстрактному и кроме этого надо уметь сопоставлять общественную полезность продукции и ресурсов (общественную потребительную стоимость) с редуцированными затратами, которые требуются для их производства. Все эти операции в рыночной экономике осуществляются с помощью рынка, денег и цен. Но как определить стоимость (ОНЗТ) и цены ей соответствующие в советской нерыночной экономике даже смутно не знал ни один советский политэконом, ни один работник Комитета цен СССР. В результате на практике рассчитывались элементы себестоимости по ценам, которые складывались в производстве, и затем с их помощью и задаваемых нормативов рентабельности рассчитывались плановые цены. Следовательно, в основе таких цен лежали цены, а не ОНЗТ, как это провозглашалось в политической экономии социализма, которая игнорировала рынок и реальные товарно-денежные отношения при социализме.

Не все согласны с такими выводами. Так, Ф.Ф. Тягунов опубликовал недавно статью[49], в которой считает, что кардинальной причиной катастрофы СССР является реанимация капиталистических рыночных методов и механизмов в послесталинский период (1954–1990 гг.), когда шло расслоение на бедных и богатых за счет сдачи госимущества в аренду, создания кооперативов, использования прибыли для оценки работы предприятий и др. Можно согласиться с тем, что внедрение отдельных разрозненных элементов рыночных отношений в директивную систему планирования и затратного ценообразования только ухудшало ее работу. Опыт НЭПа, Югославии и современного Китая показывает, что планово-рыночный социализм – это сложная взаимосвязанная система, охватывающая все элементы управления народным хозяйством и только в этом случая она дает положительные результаты.

Ф.Ф. Тягунов в качестве доказательства своей идеи о пагубности рынка для социализма привлекает работу И.В. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР», в которой рассматривается вопрос о судьбе товарного производства и роли закона стоимости при социализме. В этой работе приводится положение Ф. Энгельса: «Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с ним и господство продукта над производителями». И.В. Сталин интерпретировал это положение следующим образом. Товарное производство можно ликвидировать, если все средства производства находятся в общенародной собственности, но в СССР «существуют две основные формы социалистического производства: государственная – общенародная, и колхозная, которую нельзя назвать общенародной». Наличие этих форм производства делает необходимым существование товарного производства в СССР, но как только колхозная форма станет общенародной, то товарное производство в СССР будет ликвидировано. На самом деле существование товарного производства связано не с формами собственности, а с разделением труда в обществе, с необходимостью эквивалентного обмена между товаропроизводителями, производящими разные товары и услуги, для которого требуется объективный экономический механизм сопоставления затрат и результатов производства. Например, при НЭПе в СССР и Югославии в рамках планово-рыночного социализма существовало товарное производство, действовали рыночные отношения между предприятиями, а средства производства которых являлись общенародной собственностью.

Советская экономика была перманентно дефицитна, то есть потребители готовы были покупать товары (колбасу, холодильники, строительные материалы и т. п.), но товаров либо не было или за ними стояли большие очереди. Такая ситуация возникала прежде всего из– за неверной советской затратной системы ценообразования. Поскольку цены на товары народного потребления в СССР не менялись в течение многих лет, но при этом зарплата росла быстрее, чем производство товаров, в советской экономике существовал устойчивый дефицит на многие товары и избыток денег у части населения, что использовали спекулянты, организуя подпольное производство. В современной России полки магазинов ломятся от различных товаров, во многих случаях иностранных и нередко низкого качества, особенно продовольствия. С другой стороны, например, в 2005 г. потребление мяса на человека в России на 30 %, а рыбы на 40 % было меньше, чем в СССР[50]. Такая ситуация объясняется тем, что в России производство товаров народного потребления растет медленно или вообще не растет, доходы населения увеличиваются быстрее, зато цены на товары первой необходимости растут интенсивно в год по 20–25 % (по официальным данным, общая инфляция составляет 7—10 %)[51]. Официальные органы власти при расчете изменения реальной зарплаты населения используют общую инфляцию 7—10 % и получается ее рост на 18 % за последние 4 года. Но если на товары первой необходимости учитывать инфляцию в 20–25 %, то у большинства населения реальная зарплата не растет, а уменьшается. В результате многим гражданам не хватает денег для нормального питания и лекарств, что ухудшает их здоровье и ведет к преждевременной смерти и сокращению населения России. За последние 20 лет население России сократилось на 15 млн. человек[52].

Проблема экономического сравнения затрат и результатов в советской экономической науке стала предметом серьезного изучения только в 60-е годы. В этот период в СССР начало развиваться новое теоретическое направление «система оптимального функционирования экономики» (СОФЭ), отличное от политической экономии социализма[53]. Эта теория использовала экономико-математическое моделирование для ответа на вопрос: как составить оптимальный план производства, являющийся наилучшим из всех возможных планов на рассматриваемый период времени. В СССР при планировании длительное время использовался балансовый метод, имевший целью составить сбалансированный план. В связи с этим задачей СОФЭ было изучить возможность объективного сравнения разных вариантов планов и выбор из них наилучшего, соответствующего целям развития советского общества:

рост благосостояния населения и всестороннее развитие каждого человека. В основе СОФЭ лежали следующие положения:

– экономика базируется на общественной собственности на средства производства;

– существует критерий оптимальности народного хозяйства (целевая функция), характеризующий стремление социалистического общества к максимальному удовлетворению своих потребностей;

– в каждый момент ресурсы общества ограничены;

– народнохозяйственные и локальные (предприятий, районов) критерии должны быть согласованы;

– должен существовать принцип материальной и моральной заинтересованности и ответственности работников и коллективов в результатах своей деятельности.

В теоретико-методологических исследованиях в качестве целевой функции в СОФЭ часто использовалась функция общественной полезности. При этом доказывалось, что основой оптимальной цены является общественная полезность, а не фактические или плановые среднеотраслевые затраты, что противоречило базовым положениям политической экономии социализма[54].

С помощью СОФЭ нельзя на практике определить оптимальный план и оптимальные цены из-за невозможности формализовать с помощью экономико-математических моделей социально-экономические процессы, из-за отсутствия механизма сравнения благ по их общественной полезности и затратам и др. Но из СОФЭ следует ряд условий, необходимых для оптимального планирования и функционирования экономики. Например, план и цены должны определяться одновременно и цены являются инструментом составления плана. Цены должны содержать в себе информацию о степени диспропорциональности экономики с позиций платежеспособного потребителя. В планово-директивной экономике ни один из этих принципов нельзя было использовать, но их можно реализовать на практике при планово-рыночном социализме.

Согласно СОФЭ, если экономика оптимальна, то в ней обмен продуктов и ресурсов будет эквивалентным как по ОНЗТ, так и по их общественной полезности. Аналогичный вывод следует и из марксистской теории трудовой стоимости применительно к модели рыночного хозяйства, характеризующейся сбалансированием платежеспособных потребностей и производства, а также равенством норм прибыли в разных отраслях[55]. В такой экономике обмен товаров осуществляется эквивалентно как по ОНЗТ, так и по общественной потребительной стоимости (полезности) этих товаров. Если же экономика диспропорциональна, то при обмене дефицитных товаров, возрастает роль общественной потребительной стоимости (полезности) товаров данного вида.

Начиная с конца 60-х годов академик Н.П. Федоренко, в течение многих лет стоявший во главе экономического отделения АН СССР, выдвигал вопрос о создании методики определения общественной полезности, необходимой для расчета оптимального плана и оптимальных цен. Но эта проблема так и не была решена.

Поскольку реальная экономика всегда диспропорциональна, в том числе и тогда, когда в ней отсутствуют монополия и криминал, из-за невозможности быстро расширить производство дефицитных товаров, то учет в цене и общественной полезности и ОНЗТ на практике при современном уровне развития, как при капитализме, так и при социализме, возможен только при определении цен с помощью рынка, поскольку ни марксистская теория трудовой стоимости, ни советская политическая экономия, ни СОФЭ, ни одна из буржуазных экономических теорий (монетаризм, кейнсианство и др.) не дают рецептов для расчета экономически обоснованной системы цен, содержащей информацию о диспропорциональности экономики, о полезности производимых товаров с позиций платежеспособного потребителя.

При этом возникает вопрос: возможно ли создание социалистического (коммунистического) общества без рынка, с плановой, нерыночной экономикой, социально справедливого, без эксплуатации человека человеком, с более высокой производительностью труда, чем при капитализме, способного успешно решать проблемы научно-технического прогресса и сохранение Природы? Об этом обществе К. Маркс писал: «В обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства, производители не обменивают своих продуктов; столь же мало труд, затраченный на производство продуктов, проявляется здесь как стоимость этих продуктов». Аналогичные мысли высказывал и Ф.Энгельс: «Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с ним и господство продукта над производителями». «План будет определяться, в конечном счете, взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда. Люди сделают все это очень просто, не прибегая к услугам прославленной «стоимости»[56].

Такой отказ от рыночного механизма сравнения затрат и результатов возможен только в том случае, если существует нерыночный механизм сопоставления общественной полезности разной продукции с общественно необходимыми затратами труда, требуемыми для их производства. Для решения этой проблемы нужен более высокий уровень развития производительных сил, чем в настоящее время и в обозримом будущем. Только после создания нерыночного механизма сравнения общественной полезности производимой продукции с общественно необходимыми затратами труда на ее производство возможно создание общества без рынка о котором говорили классики марксизма.

В СССР неоднократно безуспешно предпринимались попытки решить проблему определения общественно необходимых затрат труда, экономических критериев развития производства. Так, в 1959 году Президиум АН СССР создал комиссию под руководством В.С. Немчинова с целью найти способы исчисления стоимости и определения норм экономической эффективности капитальных вложений, но эту задачу решить не удалось. Формальные методики для оценки эффективности инвестиций, действующие в СССР, не решали эту проблему по – существу, поскольку цены используемые для этих методик, не содержали в себе результатов сравнения общественной полезности продукции и затрат, необходимых для ее производства.

3. Планово-директивный метод хозяйствования

Семидесятилетний опыт СССР, а также опыт других социалистических стран показал, что при отсутствии рыночных отношений, не удалось создать экономически объективный механизм сравнения затрат и результатов. Отсутствие такого механизма явилось одной из причин гибели СССР, поскольку нельзя было улучшать управление экономикой на основе электронно-вычислительных машин и своевременно перестраивать структуру производства с учетом научно-технического прогресса. В результате СССР в последние десятилетия ХХ века все больше отставал в научно-техническом прогрессе (НТП) от Запада, не удалось освоить пятый технологический уклад (электронная промышленность, вычислительная, оптико-волоконная техника, телекоммуникации, роботостроение, автоматизированные системы управления и т. п.) поскольку советские планово-директивные методы управления экономикой и затратное ценообразование мешали развитию производительных сил, использованию научно-технического прогресса в народном хозяйстве.

Советский социализм показал свою жизнеспособность при решении определенных задач: коллективизация, индустриализация, война и послевоенное восстановление экономики. Во всех этих случаях использовалась советская мобилизационная система управления, которая обеспечивала сосредоточение основных ресурсов государства для решения конкретной задачи. Но во второй половине ХХ века главную роль в экономике стал играть научно-технический прогресс, развитие которого невозможно без использования объективного экономического механизма сопоставления затрат и результатов производства. Требовалось оптимальное комплексное развитие всех отраслей народного хозяйства. Для решения этой проблемы советский мобилизационный планово-директивный механизм управления не годился.

Успехи СССР в создании отдельных видов военной техники объясняются огромными затратами (оборонный бюджет в мирное время составлял около 20 % ВВП, а на Западе не более 6 % ВВП), конкуренцией со странами НАТО и жестким административным контролем со стороны государства. Тот, кто производил новую военную технику, денег не считал, важно было получить оружие с заданными характеристиками, не уступающими или превосходящими технику стран НАТО.

Основные пропорции народного хозяйства и план производства базовой продукции по отраслям определял Госплан. Затем средства производства и ресурсы распределялись Госпланом по министерствам, а последними – по предприятиям. По существу это была карточная система, хотя продукция имела форму товара, цену которого назначало государство. Чем руководствовались работники Госплана при составлении годовых и пятилетних планов? Во-первых, рядом сомнительных политэкономических постулатов (например, I подразделение – производство средств производства – должно развиваться быстрее II подразделения – производства средств потребления). Во-вторых, использовался нормативный метод для определения параметров в сфере потребления. В-третьих, плановый рост производства определялся «от достигнутого уровня». В-четвертых, корректировалась структура производства в СССР в области электрификации, механизации, химизации, электронизации и т. п. на основе результатов НТП на Западе, но с опозданием на 10 и более лет.

В СССР существовало затратное ценообразование, а рентабельность производства товаров и услуг задавалась сверху (Госпланом, министерствами). Но для экономически объективного решения этого вопроса необходимо: либо иметь качественные рыночные цены, либо иметь нерыночный механизм сопоставления товаров и услуг по их общественной полезности с теми затратами, которые необходимы для их производства. Ни того, ни другого в СССР не было. Особенно сложно это сделать для вновь создаваемой продукции, количество которой стало резко возрастать по мере ускорения научно-технического прогресса со второй половины ХХ века. В результате советский метод планирования и управления приводил к отсталой структуре производства, к гипертрофированному развитию старых отраслей, со старыми технологиями. Так, СССР имел самые мощные в мире отрасли: тяжелого машиностроения, производства стали и т. п., но отставал в развитии новейших отраслей: электроники, роботостроения, оптико-волоконной связи и др.

В 80-х годах была поставлена задача быстрого массового выпуска электронно-вычислительных машин (ЭВМ) единой серии, которые являлись копией американских ЭВМ IВМ-360 и IВМ-370, поскольку СССР отставал от мирового уровня в этой области не менее чем на 10 лет. Но, пока выполнялась эта программа, на Западе были созданы персональные ЭВМ, и отставание СССР увеличилось еще больше.

Отставание в научно-техническом прогрессе имело место практически во всех гражданских отраслях народного хозяйства. В СССР наряду с развитием новейшего, пятого, технологического уклада продолжали расширяться не только четвертый, но и третий технологические уклады (тяжелое машиностроение, прокат и производство стали и др.). В развитых же странах третий уклад интенсивно сокращался с 50-х годов, а освобождающиеся ресурсы использовались сначала для роста отраслей четвертого, а затем, с 70-х годов, и пятого технологического укладов. В результате в СССР не хватало ресурсов для развития наиболее прогрессивного пятого уклада, и обобщенный показатель относительного роста пятого технологического уклада в СССР в середине 80-х годов был ниже, чем в Японии в 5 раз, в Германии – в 3 раза.

Широкое распространение компьютеров во второй половине ХХ века позволило произвести революцию в управлении производством. Но в СССР этот ресурс не мог быть использован. Этому мешали планово-директивные методы управления, согласно которым предприятия получали сверху план развития производства: что и сколько производить, кому и по каким ценам продавать свою продукцию. При этом предприятия, стремившиеся получить план поменьше, а ресурсов побольше, были заинтересованы выполнять план на имеющемся и хорошо отлаженном старом оборудовании и по устаревшей технологии. Во внедрении же новой техники и технологии они не были заинтересованы, поскольку это требовало огромных затрат труда, переучивания всего производственного персонала, а уравнительная система оплаты труда не стимулировала работников эффективно работать. Кроме того, предприятия были заинтересованы в увеличенных нормах затрат ресурсов (труда, материалов, энергии и т. п.), поскольку это позволяло требовать больше ресурсов для выполнения задаваемого сверху плана. При такой ситуации использование компьютеров для повышения эффективности управления, для снижения затрат производства не имеет смысла. Поэтому качество управления по мере развития систем автоматизированного управления предприятием не улучшало управления, но требовало огромных затрат.

В 80-е годы была попытка на уровне государства повысить качество советской продукции (курировал программу академик Аганбегян). Но эта попытка быстро разбилась об административные методы управления и директивные методы планирования, при которых предприятиям невыгодно было поднимать качество продукции, так как это требовало обновления оборудования, технологии и повышения квалификации персонала. Если их и заставляли это делать, то предприятия требовали столько ресурсов, что подобное внедрение становилось разорительным для государства. Так при затратах на НТП в 33 миллиарда рублей доход от этого мероприятия составлял всего 6 миллиардов рублей[57].

Рис. 1

На рис. 1 показаны изменения ВВП ряда социалистических стран с 1970 г. по 1992 г. За 100 % принят ВВП 1980 г., с этого года практически началась китайская реформа. До этого в СССР, Китае и других социалистических странах господствовала советская планово-административная система управления. В этот период все эти страны развивались примерно одинаковыми темпами. Но после 1980 гг. в Китае резко увеличились темпы роста ВВП, что объясняется отказом от советских методов управления и переходом к планово-рыночным методам управления, к планово-рыночному социализму.

В СССР за период 1975–1990 гг. темпы роста национального дохода снизились с 7,5 % практически до нуля (см. рис. 1). В результате возникли разногласия среди руководства страны (что делать?), которые привели к расколу КПСС, к активизации «пятой колонны», к отказу части руководства страны от социалистического пути развития. Это привело к развалу СССР и замене планово-директивного социализма «диким» капитализмом с помощью незаконной приватизации общенародной собственности. Этому также способствовали предательство части государственно-партийной номенклатуры, догматизм в общественных науках, чрезмерная милитаризация экономики и др. Практически бесплатная передача (приватизация) общенародной собственности, противоречащая как Конституции РСФСР, так и Конституции РФ, небольшой группе частных лиц, прошла без сопротивления трудящихся.

Виновато в этом советское государство и КПСС, которые не создали в СССР самоуправления трудовых коллективов. Сложность решения этой проблемы заключается в том, что самоуправляемое трудовым коллективом предприятие должно быть самостоятельным товаропроизводителем на социалистическом рынке, которое регулирует государство экономическими методами. То есть создание самоуправления трудовых коллективов возможно при планово-рыночном социализме, но невозможно при планово-директивном социализме советского типа.

Среди советского руководства отсутствовало понимание того, что социализм не может развиваться без использования рыночных отношений. Они допускали ту же ошибку, как и большинство советских экономистов. Так, главный орган КПСС писал по поводу реформ в Китае: «Многочисленные факты свидетельствуют о том, что в Пекине «урегулирования» видят не в возвращении к социалистическим принципам хозяйствования, а во всемерном поощрении и стимулировании частного предпринимательства, которое несовместимо с плановой экономикой <…> пример такой идеологии будет и впредь приносить китайскому народу неисчислимые страдания» (Правда, 8 января 1982 г.). К 1990 г. все оказалось наоборот: Китай процветал (10 % рост ВВП в год), а Россия зашла в тупик (см. рис. 1). Это результат лженаучной политической экономии социализма и научного невежества политической элиты СССР, которая оказалась не способной, в отличие от Китая, создать в России планово-рыночные методы управления[58].

Советский социализм показал свою жизнеспособность при решении определенных задач: коллективизация, индустриализация, война и послевоенное восстановление экономики. Во всех этих случаях использовалась советская мобилизационная система управления, которая обеспечивала сосредоточение основных ресурсов государства для решения конкретной задачи. Но во второй половине ХХ века главную роль в экономике стал играть научно-технический прогресс, развитие которого невозможно без использования объективного экономического механизма сопоставления затрат и результатов производства. Требовалось оптимальное комплексное развитие всех отраслей народного хозяйства. Для решения этой проблемы советский мобилизационный планово-директивный механизм не годился.

Большие достижения имелись в области науки, образования, медицины, культуры и спорта, которые были бесплатными и поэтому охватывали широкие группы населения, что особенно важно для молодежи. Не было в СССР миллионов бомжей и беспризорных детей, не было олигархов и десятков миллионов нищих, не было в ужасающих размерах организованной преступности и коррупции, наркомании, уровень рождаемости превосходил уровень смертности. В результате в СССР численность населения увеличивалась, а не уменьшалась как в современной России, когда либеральные экономические реформы приобрели характер геноцида широких слоев населения[59].

Одна из главных объективных причин гибели СССР состоит в том, что производственные отношения сковали развитие производительных сил. Советское государство оказалось не в состоянии адаптировать экономику СССР к современным условиям, к научно-техническому прогрессу, как это смог сделать Китай с 1978 г. СССР не смог догнать развитые страны по уровню жизни населения и производительности труда, по качеству и конкурентоспособности большинства видов продукции, И в 90-е годы руководству СССР стало ясно, что эти проблемы нельзя решить с помощью планово-директивного управления (об этом недавно публично заявляли как М.С. Горбачев, так и коммунист Е.К. Лигачев).

4. Планово-рыночные методы управления

Имеется положительный опыт функционирования планово-рыночных методов управления в разное время и в разных странах: при НЭПе, в Китае и Югославии (см. Приложения № 1–3).

НЭП (см. приложение № 1). Система планово-рыночного социализма, созданная при НЭПе, являлась более сложной, чем товарно-капиталистическая система, поскольку она опиралась не только на принципы конкуренции и рыночные отношения, но и на принципы планового развития, учитывающие перспективу на много лет вперед (план ГОЭЛРО). Непротиворечивое объединение плана и рынка позволило в стране, разрушенной войной 1913–1917 гг. и Гражданской войной, когда объем производства упал до 13 % от уровня 1913 г., восстановить к 1926 г. производство до довоенного уровня. Это самые высокие темпы роста экономики в истории человечества. Восстановление началось с замены продразверстки продналогом, который был вдвое меньше. Была разрешена работа мелких предприятий с наемным трудом. Выпущен в оборот червонец, который вытеснил из оборота золото и иностранную валюту.

К 1921 г. крупные, средние и часть мелких предприятий были национализированы. Эти предприятия были объединены в 478 трестов, которые выступали как юридические лица на рынке, они контролировали финансовые потоки, заключали договора с другими трестами, синдикатами и др. Предприятия, входящие в трест, работали в условиях внутрихозяйственного расчета. Тресты как акционеры создали несколько десятков синдикатов – торговых предприятий, которые коммерческими методами связали тресты с потребителями. Они покупали под вексель продукцию трестов и продавали, тоже под вексель, розничным магазинам. Выручка из последних погашала векселя синдикату, а тот трестам. Такую цепочку удалось наладить за полгода. Синдикат как оптовый купец осуществлял и внешнеторговую деятельность. Было налажено индикативное планирование (достижение экономических показателей, рекомендованных государством на плановый период). Такое индикативное планирование было введено на Западе много лет спустя. По закону 1923 года тресты могли акционироваться, но контрольный пакет акций оставался у государства. Коммерческие долгосрочные и краткосрочные кредиты выдавались производителям Государственным банком для восстановления наиболее эффективных предприятий, формирования и распределения капитальных вложений, для их согласования с плановой частью экономики (планом ГОЭЛРО). При НЭПе финансовая система страны, крупные и средние предприятия являлись общенародной собственностью, но они функционировали в условиях коммерческого хозрасчета на рынке.

КИТАЙ (см. приложение № 3). В этой стране уже более 30 лет успешно совершенствуется система планово-рыночного управления, основанная на сочетании государственной (общенародной), коллективной и частной собственности, на использовании как плана, так и рынка. Сначала на рыночные рельсы при поддержке государства было переведено сельское хозяйство. Развитием материально-технической базы аграрного производства занимаются коллективные хозяйственные организации, в кредитовании участвует государственный коммерческий сельскохозяйственный банк Китая и политический банк развития сельского хозяйства (бесприбыльный банк), осуществляющий госзакупки, льготное кредитование за счет бюджета, поддержку бедных регионов и т. д. Большую роль на селе играет частная «сельская промышленность» – мелкое и среднее производство, выпускающее шелк, трикотаж, обувь, кирпич, цемент, черепицу и т. п. В оптовую торговлю продовольствием частные фирмы не допускаются.

В госсектор Китая входят предприятия энергетики, добывающие отрасли, магистральный транспорт, фармацевтическая промышленность, авиакосмос, военно-промышленный комплекс, телекоммуникации, черная и цветная металлургия и др. Госпредприятия получают директивные планы производства, но в отличие от советских предприятий они распоряжаются сверхплановой продукцией (в том числе устанавливают на нее цены). Создано более 100 межотраслевых и межрегиональных корпораций, объединяющих производство, технологические и конструкторские организации и торговлю, для повышения конкурентоспособности китайских предприятий на мировых рынках. На госпредприятиях действуют собрания представителей рабочих и служащих, контролирующих администрацию, их решения по социальным вопросам являются обязательными для администрации.

Банковская система Китая состоит из государственных банков (Центрального банка, политических и коммерческих государственных банков), частных банков и различных кредитных организаций. Политические банки Китая (Государственный банк развития, Банк развития сельского хозяйства и экспортно-импортный банк Китая) осуществляют свою деятельность по бесприбыльному кредитованию в рамках государственной политики (поддержка отсталых районов, сельского хозяйства, экспорта наукоемкой продукции и т. п.). Долгосрочные кредиты для предприятий выдаются государственными коммерческими банками под низкие проценты. В России долгосрочный кредит для предприятий составляет около 20 % годовых, что годится для торговых, но не годится для промышленных предприятий.

В Китае используются в основном рыночные цены, балансирующие спрос и предложение. Твердые цены государство устанавливает на базовые виды товаров и услуг (нефть, газ, некоторые металлы, лекарства, оружие, транспортные тарифы, услуги связи, электроэнергия для бытовых целей, тепло– и водоснабжение, плата за жилье, предоставленное госслужащим и лицам с низкими доходами и др.).

Подоходный налог на граждан имеет прогрессивную шкалу от 5 % до 45 %, тогда как в России он взимается в размере 13 % со всех граждан независимо от уровня доходов.

Механизм сочетания плана и рынка включает в себя три блока: директивный план – индикативный план – рыночное регулирование. В Китае работает Госплан, составляющий годовые и пятилетние планы и обеспечивающий условия для их выполнения. Базой для пятилетних планов являются 10-летние программы развития. Государственный директивный план охватывает 13 товарных групп (нефть, уголь, газ, нефтепродукты, электроэнергия, металлы, древесина, удобрения и др.). Индикативное планирование представляет собой информацию предприятиям о том, производство какой продукции отвечает платежеспособным потребностям в плановом периоде. Эта информация подкрепляется лимитами капвложений, льготными условиями кредитования и т. п.

Планово-рыночное управление позволило Китаю за 35 лет увеличить ВВП более чем в 15 раз, темпы роста китайской экономики превышают темпы роста экономики США почти в 4 раза. В процессе бурного развития экономики Китая выявился ряд недостатков: неудовлетворительная экологическая обстановка, высокая энергоемкость и материалоемкость выпускаемой продукции, недостаточное развитие инновационной экономики и др.

ЮГОСЛАВИЯ (см. приложение № 2). Наиболее сложные условия для функционирования планово-рыночного управления сложились в Югославии, небольшой стране (около 20 млн чел.), которая не входила ни в советский, ни в американский военно-политические блоки. Она встречалась с отрицательным отношением, как с той, так и с другой стороны. В этих условиях Югославия демонстрировала темпы роста ВВП на уровне 7,5 %, а темпы роста промышленности – на уровне свыше 10 %.

Больших успехов достигла Югославия по созданию коммерческих агрокомбинатов, базирующихся на общенародной собственности на средства производства, включая землю. Они объединяли производство, переработку и продажу продукции сельского хозяйства. Так, агрокомбинат «Београд» обрабатывал 100 тысяч га земли, имел 50 тысяч голов крупного рогатого скота, 120 тысяч свиней, фабрики по переработке мясной и молочной продукции, 500 фирменных магазинов. Урожай пшеницы составлял в среднем 50 ц/га, сахарной свеклы 730 ц/га и т. д.

В Югославии широко использовалось привлечение трудящихся к управлению в форме самоуправления трудовых коллективов и местного самоуправления. Основные принципы самоуправления: выборность, демократичность, гласность. В конституции Югославии 1963 г. было зафиксировано, что трудовой коллектив предприятия в лице своих выборных органов – рабочего совета и управленческого комитета – самостоятельно управляет предприятием. Назначение директора осуществляется по решению рабочего совета на основе конкурса. Для предприятий, представляющих особый интерес для государства, директор назначался правительством, но контрольные функции и в этом случае сохранялись за трудовым коллективом. Средства производства и земля по Конституции Югославии являлись общенародной собственностью, но предприятия управляемые трудовыми коллективами работали на коммерческой основе на рынке.

Судьба планово-рыночного социализма в различных странах сложилась по-разному. НЭП, введенный Лениным «всерьез и надолго», начал быстро сворачиваться уже с 1929 г., поскольку среди теоретиков марксизма считалось, что НЭП – это временный отход от социализма[60]. Югославский планово-рыночный социализм был ликвидирован нападением НАТО на Югославию. В Китае планово-рыночный социализм пока беспрепятственно развивается с 1978 г., и по прогнозному китайскому плану за 2000–2020 гг. ВВП должен увеличится в 4 раза.

5. Основные отличия советского планово-директивного социализма от планово-рыночного социализма

Данный текст является ознакомительным фрагментом.