III.I. «Иностранцы» в органах управления немецких территориальных государств XVI в.

III.I. «Иностранцы» в органах управления немецких территориальных государств XVI в.

Идеи национального единства имели широкое хождение в раздробленной Германии 16 в. Понятие «немецкая нация (die deutsche Nation)» было особенно популярным у гуманистов и церковных реформаторов. Последние часто употребляли его в полемических сочинениях антиримской направленности. В качестве примера достаточно будет назвать известнейшее сочинение Лютера 1520 г. «К христианскому дворянству немецкой нации». В запале политической риторики выражение «немецкая нация» использовали и главные противники национального единства – немецкие территориальные государи. Общую национальную идентичность они старались подчеркнуть только в критические моменты истории как периоды обострения турецкой опасности или, когда были заинтересованы в единых действиях антигабсбургского характера.

Яркий пример последнего дает нам подлинный документ 6/438 из Архива Санкт-Петербургского института истории РАН. Это печатное воззвание от 3 августа 1546 г. курфюрста Иоганна Фридриха Саксонского и ландграфа Филиппа Гессенского к Вильгельму герцогу Баварскому. Оно относится к решающему моменту Шмалькальденской войны, в который два князя – руководителя протестантского военно-политического союза в Германии обращаются к католическому герцогу Баварии, формально придерживавшемуся нейтралитета в войне протестантов с императором, с призывом удалить габсбургские войска из Баварии. В письме несколько раз подчеркивается, что присутствие императорских войск в Баварии есть «попрание свободы немецкой нации (verletzung /vertruckung der freyheit der Deudschen Nation)»¹.

Вместе с тем в Германии 16 в. существовал и другой уровень национальной и этнической идентификации, который определялся региональным характером развития немецкой государственности. 16 век отмечен как время создания центральных органов управления и зарождения чиновничества в немецких территориальных государствах.² В контексте поставленной темы «идентичность и самоидентификация» хотелось бы обратиться к высшему слою служащих центральных институтов управления, а именно к характеристике так называемых служащих – «иностранцев». Речь идет о чиновниках неместного происхождения, которых источники в различных территориальных государствах называют «Ausl?nder (иностранцы, иноземцы)», «Fremde (чужаки)», «ausw?rtige Diener (иностранные/ иноземные служащие)», «G?ste (гости)». Приведенные эпитеты имеют несколько негативный привкус, в них сквозит ревнивое и недоброжелательное отношение со стороны коллег – местных уроженцев. Это стойкое в 16 в. разграничение тем более примечательно, что в подавляющем большинстве под «иностранцами» здесь подразумевались выходцы из других регионов Германии, хотя – правда гораздо реже – в администрациях некоторых немецких государей встречались и «настоящие» иностранцы, например, итальянцы и голландцы – в Баварии, французы – в курфюршестве Пфальцском.

Феномен «иностранных служащих» известен в историографии, и при рассмотрении вопросов социально-политической и институциональной истории исследователи всегда отмечают иноземное происхождение соответствующих чиновников.³ Однако этот феномен никогда не рассматривался специально. Поэтому имеет смысл подробнее остановиться на причинах появления «иностранных» служащих, их особенностях и роли в территориальных структурах управления в Германии 16 в., равно как и на их групповой идентификации и характерных конфликтах, а также интеграции в новую среду.

1. Причины появления «иностранных» служащих

Причиной появления и распространения «иностранных» служащих при дворах территориальных государей явилась профессионализация сферы управления в 16 в. Характерный для эпохи Средневековья княжеский совет, традиционно состоявший из представителей знатного и авторитетного земского дворянства, больше не соответствовал тем задачам, которые вставали перед расширявшимися и усложнявшимися управленческими структурами крепнущего территориального государства. Территориальные государи испытывали острую потребность, прежде всего, в дипломированных юристах с университетским образованием, особенно ценились доктора обоих прав, римского и канонического. Это связано с рецепцией Римского права в Германских землях, где оно стало общим для всех территориальных государств после того как в 1495 г. в ходе имперских реформ был создан Суд имперской палаты (Reichskammergericht) и другие общеимперские институты. Юристы были необходимы для работы в административно-судебном совете при государе, в Придворном суде, финансово-хозяйственных органах, при оформлении управленческих решений и осуществлении дипломатических миссий. Вовлеченные в 16 в. в орбиту европейской и имперской политики, военно-конфессиональных конфликтов, немецкие территориальные государи не могли обойтись без образованных советников со знанием иностранных языков, опытом международного общения и дискуссий.

Немало ученых юристов, особенно профессора университетов, служили не на постоянной основе, но вызывались ко двору по мере надобности, для консультаций, исполнения отдельных поручений или участия в разовых акциях (R?te von Haus aus). Особенно ценились такие качества профессиональных юристов как основательное правовое мышление, владение процессуальным правом, умение искусно сформулировать статью закона или указа, способность на равных вести переговоры по спорным вопросам с правоведами других государей. Территориальные государи также ценили ученых юристов как носителей характерных для римского права представлений о суверенности, самодержавности и значении власти государя, которые способствовали укреплению авторитета территориальной власти.

Ответом на потребности времени явилось резкое повышение интереса немецких студентов к изучению права в 15–16 вв. Сначала немецкие юноши приобретали юридическое образование в Италии, более всего в университетах Болоньи и Падуи.⁴ Однако трудности долгого пребывания вдали от дома и дороговизна обучения оставляли число немецких выпускников-юристов за границей незначительным. Чтобы готовить образованных служащих из местных уроженцев немецкие государи основали в конце 15 – начале 16 в. целый ряд университетов с преподаванием римского права в собственных землях: в Баварии / Ингольштадт (1472), Вюртемберге / Тюбинген (1477), Саксонии / Виттенберг (1502), Бранденбурге / Франкфурт на Одере (1506), Гессене / Марбург (1527). Тем не менее дипломированные юристы в Германии остаются в дефиците весь 16 в., и территориальным государям приходится энергично искать их далеко за пределами собственных владений, порой переманивая кандидатов предложениями более щедрого вознаграждения. Поэтому «иностранные» служащие становятся привычным явлением в структурах управления немецких князей.

Например, численность ученых советников «иностранного» происхождения в органах управления ландграфства Гессенского и герцогства Вюртембергского в середине 16 в. достигала 40 %.⁵, а среди советников герцогов Баварских во второй половине 16 в. более 50 % прибыли из других княжеств.⁶ Еще больший дефицит квалифицированных советников испытывали территориальные государства на севере и северо-востоке германских земель как курфюршество Бранденбургское, где сказывалась географическая удаленность от кульурных центров империи и более позднее основание собственных университетов.⁷

2. Где и как искали квалифицированных «иностранных» советников

Источники свидетельствуют, что, прежде всего, специалистов искали в общеимперских институтах, а именно во время рейхстагов и сессий Суда имперской палаты. Типичным в этом смысле является пример известного в империи правоведа и политика на бранденбургской службе Кристофа фон дер Штрассена / Christoph von der Strassen (1511–1560)⁸, который происходил из Саксонии, учился в Виттенберге, Ингольштадте и Болонье, где приобрел степень доктора обоих прав. Прослужив затем четыре года заседателем в Суде имперской палаты в Шпейере, он в 1542 г. получил приглашение занять должность профессора в университете во Франкфурте на Одере, чтобы укрепить там преподавание римского права. Образование, талант и особенно опыт работы в имперских структурах позволили ему скоро войти в число доверенных советников курфюрста Иоахима II. До конца своих дней Штрассен оставался в Бранденбурге, определяя примирительный в отношении императора характер внешней политики курфюршества.⁹

При приглашении на службу очень важны были весомые рекомендации в пользу «иноземного» кандидата, например, от князей. Так в 1564 г. герцог Саксонский посоветовал Альбрехту V Баварскому взять в советники мейсенского дворянина Теофила Комерштадта / Theophilus von Kommerstadt, получившего образование в Болонье. В рекомендательном письме герцог подчеркивал важнейшее по тем временам достоинство юриста: Комерштадт некоторое время проработал в Шпейере, и в Суде имперской палаты набрался опыта по части процессуального права.¹⁰

В результате Теофил Комерштадт получил место и прослужил 15 лет в Мюнхене членом сначала Придворного, а затем Финансового совета баварского герцога.

Авторитетны были рекомендации университетских профессоров права и юристов с именем. Чрезвычайно удачной оказалась рекомендация баварского канцлера Р. Фреймана (R. Freyman), который на запрос герцога Вюртембергского Кристофа представил ему в 1555 г. юридического советника при баварском дворе, доктора обоих прав Георга Гаднера / Georg Gadner (1522–1605). Урожденный баварец, Гаднер в 1555 г. навсегда переселяется в Вюртемберг, где на ведущих должностях служит вюртембергским государям еще почти полвека. Интересно, что на решение круто повернуть жизнь, оставив родные места и удачно развивавшуюся карьеру, в данном случае повлияло вероисповедание. Для Гаднера была чрезвычайно важна возможность открыто исповедовать свою евангелическую веру в лютеранском Вюртемберге. Между тем как становившаяся все более строгой религиозная политика католических герцогов Баварии не оставляла этому места на родине.¹¹ Вероисповедание становится во второй половине 16 в. одним из факторов, обусловивших пространственную мобильность специалистов – управленцев. Принцип Аугсбургского религиозного мира «cuius regio eius religio» с особой прочностью утвердился именно в сфере государственного управления, заставляя служащих менять место работы с учетом также и собственного вероисповедания.

С другой стороны необходимость соблюдать принцип конфессиональной однородности существенно ограничивала и возможности территориальных администраций в поисках квалифицированных специалистов за границей. Так источником «иностранных» советников для католических баварских герцогов стали почти исключительно габсбургские дворы, а герцоги Вюртембергские или курфюрсты Пфальцские укрепляли свои институты управления в основном советниками, происходившими из принявших Реформацию верхненемецких и швейцарских городов. Баварцам было особенно трудно конкурировать с Габсбургами из-за неравных финансовых возможностей в оплате специалистов. Например, баварский советник и агент при венском дворе, сообщая в 1598 г. герцогу Вильгельму V в Мюнхен о безуспешности своих поисков, отмечал, что того, кто успешен на венской службе, переманить невозможно, а те, положение которых в габсбургских структурах управления непрочно, не обладают требуемой квалификацией («wer wohl stehe, der r?hre sich nicht, wer ubel steet, der taugt nit»).¹²

«Иностранные» служащие государя, по его заданию искавшие квалифицированных советников за пределами страны, нередко находили их на своей оставленной родине, где у них сохранялись старые связи в административной и академической среде. Таким образом в сферах управления курфюршества Бранденбургского, например, в 16 в. сформировалась целая группа чиновников – «иноземцев» из Саксонии, ближайшем к Бранденбургу княжестве со старым университетом в Лейпциге (осн. в 1409 г.). Известно, что при посредстве самого влиятельного советника курфюрста Иоахима II, саксонца Евстафия фон Шлибена / Eustachius von Schlieben (годы службы 1535–1568) ко двору в Кёльне на Шпрее в 1551 г. был приглашен юрист Ламперт Дистельмейер / Lampert Distelmeyer (1522–1588), знакомый Шлибену по службе в Дрезденской канцелярии в прежние годы.¹³ Дистельмейер стал со временем самой значительной фигурой в институтах управления Бранденбурга во второй половине 16 в., куда он в свою очередь привлек еще целый ряд служащих саксонского происхождения.

В выборе «иностранных» советников немалую роль подчас играли и личные склонности и увлечения государей. Так страсть баварского герцога Альбрехта V к собиранию древних рукописей и произведений искусства способствовала его сближению с Гансом Якобом Фуггером, представителем знаменитой семьи аугсбургских банкиров (1516–1575). Фуггер учился в итальянских и французских университетах и обладал широкими культурными интересами. Он много ездил по Европе и имел немалые связи при различных европейских дворах. Уже 1550-е гг. Фуггер стал агентом баварского герцога по приобретению в Италии античных древностей, в 1560-е годы вел итальянскую корреспонденцию герцога, участвовал в посольствах баварского двора, а позже возглавил Финансовый совет герцогства.¹⁴

3. Сферы возникновения конфликтов между «иностранными» советниками и представителями местных властных элит

Наиболее ревниво к высококвалифицированным «иностранным» советникам территориального государя относилось земское дворянство, представленное как высшими должностными чинами в администрации двора и центральном управлении, так и в структурах сословной организации. Дворянство издавна обладало исключительным правом быть в лице представителей наиболее знатных и могущественных родов территории («maiores et meliores terrae») советниками государя. Регулярно издававшиеся во многих княжествах с середины 14 в. Привилегии дворянства («Edelmannsfreiheiten / Landesfreiheitserkl?rungen») неизменно содержали обязательство князя соблюдать правило индигената, т. е. назначать на должность советников только местных уроженцев. К 16 в. требования индигената были существенно ослаблены и относились, главным образом, к высшим придворным должностям (маршал, гофмейстер) и важным советникам. Тем не менее территориальные государи стремились получить полную свободу в подборе служащих. Протоколы сословных собраний – ландтагов в 16 в. полны жалоб со стороны сословий на чрезмерное по их мнению количество «иностранных» советников при дворе и их влияние на политику государя. Наибольшей остроты достигали подобные столкновения в тех территориальных государствах, где было сильное дворянство, например, в курфюршестве Бранденбургском и герцогстве Баварском.

Особенно ненавистен бранденбургским сословиям был уже упоминавшийся «иностранный» советник курфюрста Иоахима II Евстафий фон Шлибен.¹⁵ Он происходил из дворянской семьи в Саксонии, изучал право в Болонском университете и после нескольких лет службы в канцелярии саксонских герцогов в Дрездене, примерно в середине 1530-х гг., прибыл в Бранденбург. Вся его более чем тридцатилетняя деятельность в курфюршестве, пришедшаяся на время правления Иоахима II, была посвящена устройству финансово-политического управления в стране и тем самым строительству основ территориального государства в Бранденбурге. Л. Ранке считал заслуги Шлибена в этой области «поворотными и и имеющими долговременное значение» для истории страны.¹⁶ Исследователи не без основания называют Шлибена автором бранденбургского «Придворного устава» 1537 г.,¹⁷ нормативного акта, вводившего твердые рамки в хаотичную жизнь двора в Кёльне на Шпрее и правила для функционирования органов центрального управления княжества. В начале 1540-х гг. Шлибен предпринял попытку реорганизации финансового управления в стране, которая включала в себя меры по сокращению расходов на содержание двора и более разумному и рациональному управлению имениями государева домена.¹⁸ Если первое вызвало положительное отношение сословий, то второе натолкнулось на их резкую критику, т. к. преобразования в курфюршеских поместьях угрожали влиянию дворянства на местах, где его представители полностью контролировали власть в локальных органах власти – амтах. Шлибен сделался объектом бешеных нападок со стороны сословий, причем острие этих нападок было направлено на «иностранное» происхождение советника. В протоколах ландтагов и сословных комиссий начала 1540-х гг. мы встречаемся с нерерывными жалобами на «вредоносную разорительность (den b?sen Unrat)» и «беспорядочное управление (das unordentliche Regiment)» при дворе, которое обременяет подданных разорительными налогами, что по мнению сословий объясняется исключительным влиянием на курфюрства «иноземных» советников, а именно «мейсенцев (Mi?ner)»¹⁹ – так в Бранденбурге именовали саксонцев. Особенно сильные протесты на ландтагах вызывало то, что для покрытия многочисленных долгов курфюрст сдавал на откуп «иностранным» советникам целые амты и домениальные поместья. Сословная комиссия потребовала от курфюрста прекратить эту порочную практику, угрожая «иностранным» советникам физической расправой: «мы не собираемся терпеть вредоносных советников и иноземцев (die b?sen rede und butenlender wil wy nick liden)»! Возмущенный курфюрст поспешил ответить на угрозы, что согласно ленному праву совет государя является его неотъемлемой частью («ein St?ck vom Leibe des F?rsten»), и поэтому вассалы обязаны уважать советников своего сюзерена.²⁰

В финансово-политической сфере обострялись отношения между «иностранными» советниками государя и местными элитами и в других территориальных государствах. Финансовая составляющая была важнейшей среди создававшихся в 16 в. основ территориального государства. Растущие государственные расходы (управленческий аппарат, представительские расходы в форме пышного двора, впечатляющей резиденции, военные расходы и т. д.) уже невозможно было покрывать доходами государева домена. Вопрос выживемости и развития территориального государства лежал в финансовой плоскости и зависел от успехов в управлении финансами и открытии новых источников финансирования. Именно поэтому некоторые исследователи называют 16 в. этапом «финансового государства (Finanzstaat)» в эволюции территориальной государственности.²¹ Путь к новым источникам государственных доходов лежал в создании действенной системы налогообложения, которое было невозможно без сотрудничества с сословиями, главным образом с земским дворянством. Этот путь одновременно означал постепенное ослабление роли сословий в принятии политических решений и в конечном итоге смену дуалистической формы правления на абсолютистскую. 16 век был, однако, начальным этапом этого пути, и сословия активно пытались участвовать в управлении государством через административные органы и структуры собственной сословной организации, используя свое исконное право утверждать налоги. Они подчас вступали острые споры по финансовым вопросам с территориальным государем, которого в этом случае очень часто представляли именно советники иноземного происхождения. Привлекательность последних для государя объяснялась не только высокой квалификацией, но и их невовлеченностью в земские сословные связи, особенно если учесть, что многие из таких ученых советников были бюргерского происхождения. Неудивительно поэтому, что представители традиционных властных элит территориального государства так критически относились к чужакам в окружении государя, выделяя их в особую нежелательную группу.

Выразительные доводы против служащих – «иностранцев» приводят в своей служебной Записке 1557 г. члены баварской экстраординарной комиссии («?ber den Staat verordnete R?te»), назначенной герцогом Альбрехтом V для подыскания методов улучшения финансового управления, а также способов выплаты старых долгов и предотвращения новых.²² Среди прочего они останавливаются на служащих «иностранного» происхождения, сетуя, что их чрезмерно много в окружении молодого герцога. Члены комиссии считают их незаслуженно принятыми на герцогскую службу («andere frembde und unverdiente in s?lliche gnaden genomen») ненадежными людьми, которые, будучи не связанными кровными узами с Баварией, легко меняют место службы: «сегодня – здесь, а завтра – там (sy sein heut da, morgen anderstwo)».²³ Герцога предостерегают, что «иностранные» служащие легко способны к разглашению конфиденциальной информации, которую получили в Баварии, «каковую они затем за пределами страны у других наций (!) к немалому бесчестию Его княжеской милости разбалтывают, преподнося все в дурном свете (was sy alsdann… ausser lands bei andern nationen nit zu geringer verklainerung S.F.G. reden und alle ding nur zum ergsten auslegen)».²⁴ Особенно настоятельно авторы Записки призывают баварского государя не подражать некоторым посторонним советникам из горожан и купцов в их любви к «иноземной роскоши (frembde k?stlichait)» и не следовать деловым рекомендациям этих неофициальных финансовых советников («nebencamerreth»), ибо те преследуют лишь корыстные цели («aigennutzigkait darzwischen laufft»). Напротив, герцог должен избавляться от подобных людей («s?lliche leut abschaffen») и брать в советники больше «умелых, опытных и справедливых людей, в особенности из сословий / дворянства (mer geschickter, erfarner und dapferer leut, sonderlich von der landtschafft)».²⁵

Здесь в Записке содержится прямой намек на советника герцога, уже упоминавшегося Ганса Якоба Фуггера из Аугсбурга. Именно он был посторонним городским советником из купцов. Альбрехт V Баварский не только не внял настоятельным рекомендациям комиссии, наоборот – еще более приблизил к себе Фуггера, который со временем стал самым влиятельным советником баварского государя, а с 1572 и до своей смерти в 1575 г. даже возглавлял Финансовый совет герцогства. Пользуясь собственным богатым комерческим опытом и поддержкой герцога, Фуггер новаторски организовал работу Финансового совета. В составленной им в 1572 г. инструкции для служащих центрального финансового органа заложены передовые для того времени принципы четкой соподчиненности, дифференциации функций, разграничения компетенций и прозрачности контроля. Было введено протоколирование заседаний. Характерно, что членами совета были назначены в подавляющем большинстве компетентные служащие бюргерского происхождения и один «иностранный» дворянин из Саксонии.²⁶ Поощряя подобные кадровые решения, баварский герцог продвигался по пути укрепления территориальной власти: он получал орган управления, составленный из профессионалов, независимых от земского дворянства. Снова и снова повторявшиеся на ландтагах жалобы сословий на многочисленность «иностранных» советников, их высокие зарплаты и государевы подарки герцог отводил указанием на то, что не может найти внутри страны достаточно подходящих служащих: одни не подходят из-за некатолической конфессии, другие не обладают подходящей квалификацией («…andere sein etwa der religion halben seinen f.g. nit teuglich, die ubrigen sein sonst nit darzu qualifiziert»).²⁷

Приведенные примеры отражают характерную и для других территориальных государств картину, а именно то, что конфликты между «иностранными» советниками и представителями местной властной элиты затрагивали прежде всего сферы внутренней и особенно финансовой политики. Напротив, видные советники-юристы из чужаков, занимавшиеся внешней политикой, не вызывали подобной ревности отчасти потому, что проблемы межгосударственных отношений как правило не касались непосредственных интересов территориального дворянства. К тому же, последнее не могло конкурировать в подобной области с докторами прав, их знанием языков и опытом имперской политики. Так или иначе, но не находится сведений о трениях с местными элитами, например в Саксонии у франконца Кристиана Бейера (Christian Beyer), канцлера и руководителя внешней политики курфюрстов Саксонских в 1513–1535 гг. или в Бранденбурге у уже упоминавшихся саксонцев на бранденбургской службе доктора фон дер Штрассена и канцлера Дистельмейера.

Потенциал конфликтов «иностранных» служащих с местным окружением сводился к миниму в тех государствах, где были ослаблены позиции дворянства, как, например, в Вюртемберге – там это сословие даже не входило территориальную сословную организацию. Такого рода конфликтов не имел по-видимому и уже упоминавшийся Георг Гаднер. Баварец по происхождению, он нашел новую родину в Вюртемберге, где служил ведущим советником тамошним герцогам во второй половине 16 в. Д-р Гаднер получил широкую известность, защищая имущественные интересы своих государей в судебных спорах с соседями, он также составил первый свод карт Вюртемберга и написал историю его герцогов.²⁸

4. Судьбы «иностранных» служащих: «сегодня здесь – завтра там» или интеграция на новой родине

«Иностранных» специалистов на службе территориальных государей можно по характеру их карьеры подразделить на две группы. Служба одних обладала высокой пространственной мобильностью: это были в большинстве своем доктора прав, которые часто меняли место службы и нередко, если учитывать их консультационные услуги, служили нескольким государям одновременно. В другую группу входили «иноземные» советники, навсегда оставашиеся на новом месте деятельности «за границей», интегрировавшись в местные социальные связи.

Межтерриториальный (надтерриториальный) характер карьер «иностранных» специалистов первой группы объясняется в значительной степени тем, что от них требовалось владение не региональным, местным правом, но знания и опыт в области входившего во всеобщее употребление римского права, большая международная практика.²⁹ Территориальные государи чрезвычайно дорожили юристами с именем и переманивали их друг у друга высокими окладами. К таким советникам относился, например, получивший юридическое образование во Франции голландец Иоганн Барвитиус (Johann Barvitius). Прежде чем вступить в баварскую службу в 1582–1589 гг., он подвизался при дворе Кёльнского архиепископа, а в 1589 г. перешел в императорскую канцелярию в Вене, где со временем возвысился до личного секретаря императора Рудольфа II.³⁰ Также блестящую межгосударственную карьеру сделал происходивший из Ульма ученый заседатель Придворного совета герцога Баварского в 15841586 гг. Иоганн Л.Рот (Johann L. Roth), впоследствии член Суда имперской палаты, член императорского совета и, наконец, советник епископа аугсбургского.³¹

Территориальные государи на севере и северо-востоке германских земель, удаленных от культурных и административных центров империи, были чрезвычайно заинтересованы в интеграции высококлассных «иностранных» служащих и стремились любыми путями привязать их к стране. Так Бранденбургские курфюрсты не только платили видным служащим из «иноземцев» высокое жалованье и дарили ценные подарки, что вызывало ропот представителей местной чиновной и сословной элиты, но и передавали им земельные владения на правах наследственных ленных держаний, чтобы таким образом обеспечить их оседлость в курфюршестве. Например, в акте от 29 июля 1515 г. о принятии на должность советника, саксонца, доктора права Вольфганга Кетвига / Wolfgang Kettwig (служил до кончины в1551 г.) курфюрст Иоахим I обязуется даровать ему и его наследникам свободные лены в Альтмарке и Пригнице, «чтобы он основательнее закрепился на нашей службе (damit Er dest statlicher in vnserm dinst erhallten mag)…»³² Такая возможность появилась в начале 1540-х гг., когда с началом Реформации в курфюршестве Бранденбургском казна приобрела в свое распоряжение немало секуляризованных церковных имений, и Кетвиг получил в ленное держание поместье Мадлиц близ

Франкфурта на Одере.³³ В 1550-е гг. щедрые ленные пожалования в округе Лебус были дарованы вышеупоминавшемуся бранденбургскому советнику саксонского происхождения Кристофу фон дер Штрассену, а урожденный гессенец, обергофмаршал Бранденбургского двора, советник Адам фон Тротт цу Зольц (Adam von Trott zu Solz) принял в качестве лена бывшие земли монастыря Химмельпфорт. Так было положено начало одному из известнейших впоследствии бранденбургско-прусскому роду. Интеграции в бранденбургское общество способствовали брачные связи. Особенно активную и целеустремленную деятельность по установлению брачных связей в среде бранденбургского патрициата и чиновничества проводил один из известнейших канцлеров «иностранного происхождения» в Бранденбурге Дамперт Дистельмейер.³⁴

До какой степени территориальные государи были способны покровительствовать заслуженным советникам из «иноземцев» свидетельствует судьба уже знакомого нам президента баварского Финансового совета Ганса Якоба Фуггера. Помимо высоких окладов и дорогих подарков в виде, например, дома в центре Мюнхена, герцог Альбрехт V регулярно оплачивал высокие долги любимого советника. Более того, в завещании от 21 сентября 1573 г. баварский государь заповедал сыну, будущему герцогу Вильгельму V, продолжать и в будущем оказывать ГЯ. Фуггеру и его семье действенную защиту и поддержку.³⁵ То, что Вильгельм V оказался верным завету отца, показывает подлинная грамота от 22.11.1581 г. с его собственноручной подписью, хранящаяся в Архиве Санкт-Петербургского института истории РАН под шифром 13/416. В грамоте Вильгельм V удостоверяет, что его представителем Дониэлем Креленсом (Donieln Kraelens) получено от Маркса Фуггера (Marx Fugger), в настоящий момент управляющего домом Фуггеров, 947 гульденов и 45 крейцеров ежегодной выплаты из капитала наследства Раймунда Фуггера (Reimundt Fugger), отца теперь также покойного Ганса Якоба Фуггера, причитающихся «трем светским сыновьям последнего (dreyen Welltlichen Soehnen)» и «осиротелым несовершеннолетним детям из второго брака (die verlassenen Pupillen anderer Ehe)». Несколько сыновей Фуггера заботами баварского двора были обеспечены церковными пребендами в близких герцогству католических капитулах и стали духовными лицами, поэтому в документе речь идет о поддержке сыновей, оставшихся в мирской жизни. Иоахим, один из них, впоследствии унаследовал земельные владения отца в Баварии и как оседлый дворянин (еще в 1530 г. аугсбургскому купеческому роду Фуггеров было пожаловано дворянство) был выбран в земский ландтаг, что было знаком окончательной интеграции выходца из семьи «иностранцев» в местное дворянство.³⁶

5. Идентификационные признаки группы «иностранных» советников, ее место в истории территориального государства и тенденции дальнейшего развития

Группа «иностранных» ученых советников, так хорошо заметная в политической жизни немецких территориальных государств 16 в., действовавшая поверх их границ, была своеобразным замкнутым сообществом, обладавшим определенными идентификационными признаками, в число которых входила не только этническая или национальная (в понимании того времени) составляющая, но и ряд следующих особенностей:

– Принадлежность к профессиональному цеху ученых юристов в большинстве своем с опытом учебы в зарубежных университетах, степенью доктора обоих прав и укорененностью в гуманистической культуре

– Высокая пространственная мобильность как одна из черт их образа жизни, проявлявшаяся сначала в полных переездов годах университетской учебы, затем в смене мест службы, а также в регулярном посещении вместе со своими государями рейхстагов и других имперских институтов, съездов военно-конфессиональных союзов, участии в многочисленных переговорах и т. п.

– Высокая степень коммуникативности: в этом кругу очень многие знали друг друга, знакомства завязывались еще в университетсие годы. Скрепленные знакомством и дружбой в сплоченных немецких землячествах иностранных университетов, они продолжались всю жизнь, подпитываясь, например, совместной службой в Суде имперской палаты или сотрудничестве в комиссиях рейхстагов. Эти связи были мощным каналом передачи информации об открывавшихся новых вакансиях, через них давались рекомендации, устанавливались новые контакты, нащупывались решения политических проблем и т. д.

– Солидарность и сплоченность, действовавшие даже поверх территориальных, сословных и даже конфессиональных разграничений. Например, дворянин Евстафий фон Шлибен рекомендовал на бранденбургскую службу Ламперта Дистельмейера, который был невысокого бюргерского происхождения. Различия в вероисповеданиях не отменяли уважение коллег друг к другу, и член имперского совета, католик Ганс Людвиг фон Ульм (Hans Ludwig von Ulm), подыскивая в 1605 г. при княжеских дворах и в имперских институтах подходящих кандидатов для работы в структурах управления Габсбургов, сообщал в своем отчете в Вену, что нашел несколько весьма подходящих кандидатов («etliche feine subiecta»), хотя и должен отметить, что среди таковых католики во многих отношениях не достигают уровня некатоликов («die Katholischen den Unkatholischen bey weittem nit gleich thun»).³⁷

– Высокое самосознание и самооценка, основывавшиеся на учености, большом спросе на их труд, на большой роли в делах управления и политики. В глазах общества того времени доктор права приравнивался к дворянину, что находило отражение в частности в правилах ношения одежды

– Самая высокая социальная мобильность, если учитывать то, что большинство из ученых советников в 16 в. были бюргерского происхождения. Например, Ламперт Дистельмейер, родившийся в семье лейпцигского портного, стал во второй половине 16 в. одним из могущественных политиков курфюршества Бранденбургского.

Немецкие территориальные государи ценили «иностранных» советников прежде всего как носителей передовых для того времени правовых знаний и техник организации государственного управления. Служебную деятельность «иноземных» советников, в большинстве своем реформаторскую, они использовали для укрепления единоличной власти, что являлось движением по пути к абсолютизму. В этом контексте «иностранное» происхождение советников, невовлеченность их в систему местных сословных и административных связей только увеличивало их ценность в глазах территориального государя. Исследователи отмечают, что должностные лица только иностранного происхождения в полной мере руководствовались в своей деятельности интересами государя.³⁸ Они не были представителями земли и семей, связанных с государем многовековыми ленными отношениями вассала и сюзерена, но функционерами государственной власти по преимуществу. Их отношения с государем носили служебно-правовой характер и регулировались лишь договором о назначении. «Иностранные» советники в концентрированном виде выразили начало процесса складывания профессионального чиновничества.

16 век был эпохой наибольшего распространения феномена «иностранных» советников. К началу 17 в., когда структуры управления территориальных государств заметно укрепляются, получая большую определенность в задачах и правилах функционирования, появляется тенденция к сокращению числа «иноземных» служащих. Частая смена мест службы и одновременные услуги разным государям начинают казаться подозрительными.³⁹ Увеличению числа ученых советников из числа уроженцев земли способствует и то обстоятельство, что дворянство повсюду, распознав шансы образования для государственной карьеры, отказывается от традиционных представлений, что ученые занятия не подобают благородному сословию, и начинает усиленно посылать своих сыновей в университеты.⁴⁰ Характерно, что и политическая мысль того времени начинает активно пропагандировать превосходство служащих местного происхождения перед чужаками. Так Иоганнес Альтузиус (Johannes Althusius) (1557–1638), кальвинистский теоретик государства и канцлер герцогов Нассаусских, в своем широко распространенном в Германии сочинении «Politica methodice digesta» (1603 г.) советует территориальным государям выбирать служащих из уроженцев земли. По его мнению государь не должен возбуждать у подданных представление, что доверяет иностранцам больше, нежели своим гражданам, ибо последние лучше знают местные обычаи и любят родину, для которой готовы на многое, тогда как чужаки преследуют только собственную выгоду. Знаком упадка Альтузиус считает положение, когда иностранцы занимают ключевые посты в государственном управлении.⁴¹ Отмеченные изменения, касавшиеся советников – «иностранцев» явились одним из проявлений начала нового этапа в развитии территориальных государств в Германии.

Примечания

¹ Научный Архив СПбИИ РАН, ЗЕС 6/438, лл. 2 об., 3 об.

Oestreich, Gerhard, Das pers?nliche Regiment der deutschen F?rsten am Beginn der Neuzeit // Geist und Gestalt des fr?hmodernen Staates. Berlin, 1969, S. 201; Таценко Т.Н. Центральные органы управления в немецких территориальных государствах XVI в. // Властные институты и должности в Европе в Средние века и раннее Новое время, М., 2011. С. 187–210.

³ Lange-Kothe, Irmgard, Zur Sozialgeschichte des f?rstlichen Rates in W?r-temberg im 15. und 16. Jahrhundert // Vierteljahrschrift f?r Sozial-und Wirtschaftsgeschichte 34, 1941, S. 243–245;

Lanzinner, Maximilian, F?rst, R?te und Landst?nde. Die Entstehung der Zentralbeh?rden in Bayern 1511–1598, G?ttingen, 1980, S. 205–214, 281–283; Hahn, Peter-Michael, Landesherrliches Amt und Stadtb?rgertum in Brandenburg im 16. Jahrhundert // ?mterhandel im Sp?tmittelalter und im 16. Jahrhundert, hrsg. v. Ilja Mieck, Berlin, 1984, S. 259–263.

⁴ Таценко Т.Н. Немецкие студенты – юристы в итальянских университетах XV–XVI вв. // Средние века, вып. 60, М., 1997. С. 299–317.

⁵ Lange-Kothe, Irmgard, Zur Sozialgeschichte des f?rstlichen Rates… S. 243245.

⁶ Lanzinner, Maximilian, F?rst, R?te und Landst?nde… S. 197, 222.

⁷ Hammerstein, Notker, Universit?ten – Territorialstaaten – Gelehrte R?te // Schnur, Roman C. (Hrsg.) Die Rolle der Juristen bei der Entstehung des modernen Staates. Berlin, 1986, S. 701

⁸ Здесь и далее, если не указано иначе, обозначаются годы жизни

⁹ Petersdorff, Herman von, Strassen, Christoph von der // Allgemeine Deutsche Biographie 36 (1893), S. 506-510

¹⁰ Knod, Gustav C. (Hrsg.), Deutsche Studenten in Bologna (1289–1562), 1899, S. 264.

¹¹ Uhland, Robert, Gadner von Garneck, Georg // Neue Deutsche Biographie 6 (1964), S. 13–14.

¹² Briefe und Akten zur Geschichte des 16. Jahrhunderts mit besonderer R?cksicht auf Bayerns F?rstenhaus. Bd.V, bearb. v. W. Goetz. M?nchen, 1898. S. 17–18.

¹³ Holtze, Friedrich, Lampert Distelmeier, kurbrandenburgischer Kanzler. Berlin, 1895, S. 12, 14.

¹⁴ Lanzinner, Maximilian, F?rst, R?te und Landst?nde… S. 71–73.

¹⁵ Droysen, Johann Gustav, Geschichte der preu?ischen Politik, 2.Teil, 2 Abt.: Die territoriale Zeit, Berlin, 1857. S. 451.

¹⁶ Schultze, Johannes, Die Mark Brandenburg, Vierter Band, Von der Reformation bis zum Westf?lischen Frieden (1535–1648). Berlin, 1964. S. 84.

¹⁷ Die Hofordnung Kurf?rst Joachims II von Brandenburg, hrsg. von Martin Ha? // Historische Studien, Heft LXXXVII, Berlin, 1910. S. 15.

¹⁸ Ha?, Martin, Ein finanzpolitisches Reform-Programm aus der Zeit Joachims II // Forschungen zur Brandenburgischen und Preu?ischen Geschichte Bd. 24, Leipzig, 1911. S. 100–107.

¹⁹ Winter, G. Die m?rkischen St?nde zur Zeit ihrer h?chsten Bl?the 15401550 // Zeitschrift f?r preu?ische Geschichte und Landeskunde, Jg. XIX, Berlin, 1882, S. 289.

²⁰ Ibid. S. 588.

²¹ Kr?ger, Kersten, Gerhard Oestreich und der Finanzstaat. Entstehung und Deutung eines Epochenbegriffs der fr?hneuzeitlichen Verfassunngs-und Sozialgeschichte // Hessisches Jahrbuch f?r Landesgeschichte, 33 (1983). S. 337.

²² Издана: Riezler, Sigmund, Zur W?rdigung Herzog Albrecht V von Bayern und seiner inneren Regierung // Abhandlungen der Historischen Klasse der k?niglichen Bayerischen Akademie der Wissenschaften 21, M?nchen, 1898. S. 114–132.

²³ Ibid., S. 119.

²⁴ Ibidem; Мотив опасности разглашения конфиденциальной информации был очень чувствительным для любого территориального государя. Поэтому во всех немецких актах о назначении (Bestallungen) присутствует обязательство сохранять в тайне все услышанное на службе. В ряде случаев эти акты обязывают назначаемых на важные должности поступать на службу к другому государю только по прошествии определенного времени с момента истечения настоящего договора.

²⁵ Ibid., S. 126–127, 118.

²⁶ Lanzinner, Maximilian, F?rst, R?te und Landst?nde… S. 74–75.

²⁷ Ландтаг 1572 г.; цит. по: Lanzinner, Maximilian, F?rst, R?te und Landst?nde… S. 133.

²⁸ Bernhardt, Walter, Die Zentralbeh?rden des Herzogtums W?rttemberg und ihre Beamten 1520–1629, Bd. 1, Stuttgart, 1972. S. 304–308.

²⁹ Jahns, Sigrid, Juristenkarrieren in der Fr?hen Neuzeit // Bl?tter f?r deutsche Landesgeschichte Jg. 131, 1995. S. 120–121.

³⁰ Gschliesser, Oswald von, Das Beamtentum der hohen Reichsbeh?rden (Reichskanzlei, Reichskammergericht, Reichshofrat, Hofkriegsrat) // Beamtentum und Pfarrerstand 1400–1800, hrsg. von G?nter Franz, Limburg/Lahn, 1972. S. 9.

³¹ Lanzinner, Maximilian, F?rst, R?te und Landst?nde… S. 131–132, 391.

³² Riedels’ Codex diplomaticus Brandenburgensis… Hauptteil III, Band 3, Berlin, 1861. S. 254.

³³ Holtze, Friedrich, Die ?ltesten m?rkischen Kanzler und ihre Familien // Forschungen zur Brandenburgischen und Preu?ischen Geschichte, Bd. 7, Berlin, 1894. S. 214.

³⁴ Hahn, Peter-Michael, Landesherrliches Amt und Stadtb?rgertum in Brandenburg im 16. Jahrhundert… 260–262.

³⁵ Maasen, Wilhelm, Hans Jakob Fugger (1516–1575). Ein Beitrag zur Geschichte des XVI. Jahrhunderts, M?nchen u. Freising, 1922. S. 56.

³⁶ Lanzinner, Maximilian, F?rst, R?te und Landst?nde… S. 208.

³⁷ Gschliesser Otto von, Der Reichshofrat (Ver?ffentlichungen der Kommission f?r Neuere Geschichte des ehemaligen ?sterreich 33), Wien, 1942. S. 177.

³⁸ Hahn, Peter-Michael, Struktur und Funktion des brandenburg. Adels im 16. Jahrhundert, Berlin, 1979, S. 200–201.

³⁹ Jahns, Sigrid, Juristenkarrieren in der Fr?hen Neuzeit… S. 120–121.

⁴⁰ Hammerstein, Notker, Universit?ten – Territorialstaaten – Gelehrte R?te. S. 731–732.

⁴¹ Stolleis, Michael, Grundz?ge der Beamtenethik (1500–1650) // Schnur, Roman C. (Hrsg.) Die Rolle der Juristen bei der Entstehung des modernen Staates. Berlin, 1986. S. 282.

Таценко Т.Н.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.