Глава 9 Тайна! Тайного!! Сценария!!!
Глава 9
Тайна! Тайного!! Сценария!!!
Вернемся, однако, к обещанному в предисловии «простому и веселому» рассказу о наиболее ярких образцах новейшего исторического «мозгоимения». Не все в этом гиблом деле так сложно, как могло показаться читателю, преодолевшему нагромождение цифр в предыдущих главах. Некоторые сочинители пишут о Великой Загадке июня 41-го легко и просто. Так, в 2005 г. вышла в свет книга под названием: «Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны» (М., Олма-Пресс). Правда, авторы книги, супруги-пенсионеры Я. Верховский и В. Тырмос, в одном из интервью сообщили, что сами они хотели дать книге другое название: «Дилетанты против историков». Кто бы спорил — такая откровенность и смелость в самооценке делает честь авторам. То, что принцип свободы печати в качестве естественных издержек предполагает, увы, такую ситуацию, когда дилетантам-графоманам позволяется морочить голову публике — это плохо, но неизбежно. А вот то, что откровенно слабая книжка оказалась (опять же, если верить заявлениям ее авторов) включена в некий «перечень рекомендуемой литературы», каковой перечень Администрация Президента Российской Федерации рассылает губернаторам и прочим высокопоставленным государственным чиновникам — это очень странно и очень интересно. Уже одно это удивительное обстоятельство делает «Тайный сценарий» обязательным пунктом нашей программы.
Прежде всего, послушаем, как сами авторы на странице 224 формулируют содержание и смысл расшифрованного ими «тайного сценария начала войны». С точным соблюдением стилистики и орфографии оригинала я процитирую довольно большой фрагмент:
«…И сегодня (речь идет о 20 марта 1941 г. — М. С.) Сталин уже принял решение. Война с Германией, когда начнётся, она начнётся не по сценарию, навязанному Гитлером, а по его собственному, сталинскому, «Сценарию»… Этот «Сценарий» учтет и то, что на прошлой неделе, 11 марта 1941 г., произошло величайшее историческое событие — в борьбу против Гитлера вступили Соединенные Штаты Америки! На прошлой неделе американский конгресс утвердил «Билль о ленд-лизе», по которому государства, подвергшиеся гитлеровской агрессии, смогут получить военную и экономическую помощь. И у России тоже будет шанс получить эту помощь, но только в том случае, если она не будет нападающей стороной, а сама подвергнется нападению. У России есть шанс получить ленд-лиз, если она станет ЖЕРТВОЙ ГИТЛЕРОВСКОЙ АГРЕССИИ! Только в том случае, если она будет вести справедливую освободительную войну против агрессора!
С этого дня гитлеровской ДЕЗИНФОРМАЦИИ будет противопоставлен гораздо более хитрый и коварный сталинский БЛЕФ, призванный ввести в заблуждение весь мир — врагов и друзей — и Бесноватого фюрера, и мудрейшего Уинстона Черчилля, и умнейшего Франклина Рузвельта… С этого дня и до самого «внезапного нападения» Сталин будет делать вид, что он «не верит» никаким донесениям разведки… С этого дня на донесениях разведки появятся резолюции «В перечень сомнительных и дезинформационных сообщений». Или еще похуже: «Можете послать ваш источник к еб…ной матери».
Подлинная страсть двигала рукой супругов-пенсионеров. Весь текст усыпан восклицательными знаками, иногда их по три штуки после одного слова. Книга разбита на множество глав с такими названиями: «До «внезапного нападения» осталось 3 часа 15 минут… До «внезапного нападения» осталось 2 часа 45 минут… До «внезапного нападения» осталось 15 минут… 5 минут…»
Я знаю, что вы хотите сказать: «Бред, конечно, но как одна из возможных гипотез — почему бы и нет…» Нет, друзья мои, это — не гипотеза. Не всякий набор слов имеет право называться гипотезой. Поскольку признаки качественного различия между смелой научной гипотезой и графоманским вздором являются ключевым элементом теории и практики борьбы с «мозгоимением», позвольте остановиться на этом вопросе чуть более подробно.
В семь часов утра 30 июня 1908 г. над безлюдной дикой тайгой в бассейне реки Подкаменная Тунгуска произошел ужасающей силы взрыв. Порядка 80 млн деревьев было повалено в радиусе 40–50 км. Это есть факт. В космическом пространстве летают кометы и метеоры. По крайней мере, именно такого мнения придерживается большинство ученых (меньшинство считает, что ничего, кроме иллюзий, порожденных наших сознанием, в мире не существует). Предположение о том, что лес был повален метеором или кометой, взорвавшимися в атмосфере Земли, является научной гипотезой. В районе катастрофы тайга сильно заболочена. Болота выделяют горючий «болотный газ». Предположение о том, что «тунгусская катастрофа» была вызвана взрывом огромного облака газовоздушной смеси, подожженной осколками влетевшего в атмосферу метеорита, является научной гипотезой. И так далее…
Предположение о том, что мамонты пасутся в Измайловском парке Москвы, привлеченные туда изобилием огромных вкусных кактусов, не является научной гипотезой. Почему? Потому что в Москве нет живых мамонтов, в Измайловском парке нет зарослей дикорастущих кактусов и никакое травоядное животное не сможет кусать, жевать и глотать колючий кактус. Человек, выдвигающий такую «гипотезу», должен или представить супервеские доказательства своей правоты (например, подтвержденную свидетелями и экспертами видеозапись мамонтов, жрущих кактусы на фоне московских улиц), или быть готовым к встрече с заботливым врачом-психиатром. Никакого третьего варианта в благоустроенном обществе быть не должно.
Теперь возвращаемся к «тайному сценарию» Верховского и Тырмос.
Закон (билль) о ленд-лизе имел официальное наименование «Закон Содействия Обороне США». В нем ничего не было сказано об «агрессии», «жертве агрессии», гитлеровской агрессии» и т. п. Закон предоставил президенту Соединенных Штатов право самостоятельно — без санкции Конгресса — принимать решение о передаче вооружения, боеприпасов, иной военной техники странам, поддержка которых важна для обороны США. Для обороны США. Никаких благотворительных целей, никакой рыцарской «заботы о вдовах и сиротах» закон не предусматривал. Само словосочетание «ленд-лиз» относится к весьма специфической финансовой стороне вопроса — вооружение передавалось на условиях «займа-аренды», что, по-простому говоря, означало: «Пользуйся, а если к концу войны что-нибудь останется, то вернешь…»
Многие годы до и многие годы после принятия «Закона о ленд-лизе» США проводили активную внешнюю политику, в частности, поставляли вооружение американского производства воюющим странам. Например, еще до принятия «Закона о ленд-лизе» США поставляли боевые самолеты для ведущих активные боевые действия ВВС Китая, Франции, Англии, Финляндии (последняя, кстати, была на тот момент признана Лигой Нации жертвой агрессии, но не гитлеровской, а сталинской). Если говорить про Францию и Англию, то пресловутый «первый выстрел» сделали именно они: 4 сентября 1939 г. английская авиация нанесла бомбовый удар по германской военно-морской базе в Вильгельмсхафене; 9 сентября 1939 г. французская армия силами 9 дивизий пересекла франко-германскую границу и начала наступление на Саарбрюкен. Разумеется, принимая решение о политической и военной поддержке Англии и Франции в их войне против гитлеровской Германии, президент и Конгресс США руководствовались не юридическим крючкотворством на тему «кто выстрелил первым», а оценкой реальных целей войны и реальных политических интересов Америки.
К слову говоря, ничего особо «судьбоносного» в принятии «Закона о ленд-лизе» не было. Закон лишь развязал руки президенту Рузвельту, который теперь мог принимать решения без оглядки на «изоляционистов», позиции которых в Конгрессе были достаточно сильны. Принятие этого закона знаменовало серьезное укрепление личной власти Рузвельта в противовес законодательной власти. Никаких принципиальных изменений во внешней политике США он не вызвал, и уж тем более — не стал сам по себе «величайшим историческим событием в борьбе против Гитлера». Что же касается Англии и ее премьер-министра У. Черчилля, то на них действие американских законов вообще никак не распространялось.
Готовность (или неготовность) президента Америки помогать Советскому Союзу в войне против Гитлера определялась (и формально-юридически, и практически) отнюдь не трибунными возгласами о «справедливой освободительной войне против агрессора». Для того чтобы стать получателем ленд-лизовских поставок, Сталин должен был стать не «ЖЕРТВОЙ ГИТЛЕРОВСКОЙ АГРЕССИИ» (большие буквы, к сожалению, не превращают мелкую глупость в сенсационную «гипотезу»), а союзником Америки, боеспособность которого важна для обороны США.
Нравится это кому-то или нет, но США и Великобритания были в середине XX века великими демократическими державами. Внешняя политика законно избранных властей этих стран определялась идеалами и интересами. 4 июля 1941 г. в своем радиообращении к нации президент Рузвельт говорил:
«…Мы знаем, что мы не сможем сохранить свободу у себя, на нашей земле, если наши соседи вокруг потеряют свободу… Я торжественно заявляю американскому народу, что Соединенные Штаты никогда не будут стремиться выжить в качестве счастливого и плодородного оазиса свободы, окруженного жестокой пустыней диктатуры. И когда мы повторяем великую присягу нашей стране и нашему флагу, то это должно быть наше глубокое убеждение, подкрепленное нашим трудом, нашей волей и, если необходимо, даже нашими жизнями».
Я вполне допускаю, более того — я в этом полностью убежден, что рядовые американцы в разговорах на улице или в заводском цеху не изъяснялись таким «высоким штилем». Но если бы эти слова Рузвельта не были созвучны мыслям и чувствам большинства американцев, то Рузвельт не был бы трижды избран на пост президента США и 295 тыс. американцев не отдали свои жизни на фронтах Второй мировой войны.
С точки зрения идеалов свободы и демократии, что Гитлер, что Сталин были одинаково ненавистны народам и правительствам Англии и США. Никаких иллюзий по поводу «нового мира», который якобы строится за колючей проволокой ГУЛАГа, никто уже давно не питал. Пусть и не в полной мере, но информация о жесточайших репрессиях, ужасах раскулачивания и голодомора, массовых расстрелах и пытках выходила за пределы «железного занавеса» и вызывала на Западе гнев и отвращение.
Что же касается конкретных актов сталинской агрессии (вторжение в Польшу в сентябре 1939 г., нападение на Финляндию в декабре 1939 г., аннексия Эстонии, Латвии и Литвы летом 1940 г.), то они вызвали не только волну возмущения в обществе, но и вполне реальные действия правительств Англии и США. В частности, после бомбардировок жилых кварталов финских городов президент Рузвельт распространил требования «морального эмбарго» (добровольно-принудительный запрет на поставки авиационной техники и технологии странам-агрессорам) на СССР; не без участия Англии и США Советский Союз был с позором изгнан из Лиги Наций; в Лондоне и Вашингтоне нашли убежище не только политические беженцы из оккупированных Сталиным стран, но и их «правительства в изгнании» и т. д.
После всего того, что произошло в 1939–1940 годах, после раздела разгромленной Польши, демонстративно и нагло оформленного «Договором о дружбе» двух диктаторов, никаких шансов предстать перед «мудрейшим У Черчиллем и умнейшим Ф. Рузвельтом» в качестве невинной жертвы у Сталина уже не было. Никакие «игры» с первым выстрелом на границе (которая официально называлась «граница обоюдных государственных интересов Германии и СССР на территории бывшего польского государства») не могли обмануть не только «мудрейшего и умнейшего», но и любого нормального человека. «Чума на оба ваши дома» — вот и все, что мог сказать любой гражданин США или подданный Его Величества Короля по поводу драки за передел разбойничьей добычи между Сталиным и Гитлером, в каких бы формах эта драка ни началась. Черчилль не был рядовым человеком, и вечером 22 июня 1941 г. он счел необходимым сказать в своем радиообращении следующее:
«…Нацистскому режиму присущи худшие черты коммунизма. У него нет никаких устоев и принципов, кроме алчности и стремления к расовому господству. По своей жестокости и яростной агрессивности он превосходит все формы человеческой испорченности. За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем…»
На этом пункте идеалы закончились и начались интересы. С интересами все было еще проще, яснее и однозначнее. Не пытаясь даже соревноваться в точности и яркости выражений с лауреатом Нобелевской премии по литературе У. Черчиллем, процитирую еще несколько фраз из его речи: «…Сейчас я должен заявить о решении правительства Его Величества, ибо мы должны высказаться сразу же, без единого дня задержки. Я должен сделать заявление, но можете ли вы сомневаться в том, какова будет наша политика?
У нас есть лишь одна-единственная неизменная цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима — без остатка. Ничто не сможет отвратить нас от этого. Ничто. Мы никогда не станем договариваться, мы никогда не вступим в переговоры с Гитлером или с кем-либо из его шайки. Мы будем сражаться с ним на суше, мы будем сражаться с ним на море, мы будем сражаться с ним в воздухе, пока, с Божьей помощью, не избавим землю от самой тени его и не освободим народы от его ига.
Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, которые идут с Гитлером, — наши враги… Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем…
Гитлер хочет уничтожить русскую державу потому, что в случае успеха надеется отозвать с Востока главные силы своей армии и авиации и бросить их на наш остров, который, как ему известно, он должен завоевать, или же ему придется понести кару за свои преступления. Его вторжение в Россию — это лишь прелюдия к попытке вторжения на Британские острова… Поэтому опасность, угрожающая России, это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам, точно так же как дело каждого русского, сражающегося за свой очаг и дом, — это дело свободных людей и свободных народов во всех уголках земного шара…»
Да, здесь много эмоций, но и холодный расчет приводил к тем же самым выводам. Весной 41-го Англия балансировала на краю пропасти. С августа 1940 г. по май 1941 г. в одном только Лондоне немецкими бомбардировками было уничтожено 84.000 зданий. Последний (хотя тогда этого еще никто не мог знать) массированный налет на английскую столицу состоялся 10 мая 1941 г. Черчилль в своих мемуарах описывает его так:
«…B городе вспыхнуло свыше двух тысяч пожаров, причем мы не могли тушить их, так как бомбардировками было разрушено около 150 водопроводных магистралей. Были повреждены 5 доков и более 70 важнейших объектов, половину из которых составляли заводы. Все крупнейшие железнодорожные станции, за исключением одной, были выведены из строя на несколько недель, а сквозные пути полностью открылись для движения только в начале июня. Было убито и ранено свыше 3 тысяч человек…»
В Манчестере самые страшные налеты случились 23 и 24 декабря 1940 года. За два дня (точнее говоря — за две ночи) погибло 2500 человек и 100 тысяч остались без крова. В ночь на 14 ноября 1940 г. 449 бомбардировщиков люфтваффе разрушили дотла город Ковентри. Огромный ущерб был причинен Бирмингему, Ливерпулю, Шеффилду, Бристолю, Саутгемптону… В общей сложности по всей стране было разрушено порядка одного миллиона зданий. Общее число потерь населения составило 43 тыс. убитых и 51 тыс. тяжелораненых.
Главная же угроза самому существованию Англии таилась не в воздухе, а под водой. Англия — это остров. Девять столетий это обстоятельство было драгоценным подарком судьбы, ибо защищало жителей острова от вторжения орд иностранных захватчиков. В XX веке эта индустриальная страна, «мастерская мира», не могла обеспечить свои заводы сырьем, людей — продовольствием, транспорт-горючим без непрерывного подвоза огромного количества грузов морским путем. Немецкие подводные лодки беспощадно топили британские транспортные суда, и никто тогда не мог сказать с уверенностью — как долго смогут судостроительные верфи Англии соревноваться с истребительной активностью немецких подводников.
«Англия проиграла эту войну. С отчаяньем утопающего она хватается за каждую соломинку, которая в ее глазах может служить якорем спасения… После уничтожения Франции — вообще после ликвидации всех их западноевропейских позиций — британские поджигатели войны направляют все время взоры туда, откуда они пытались начать войну: на Советский Союз». Это строки из письма, которое 21 июня 1941 г. Гитлер направил своему главному подельнику Муссолини. Это письмо (в отличие от процитированных выше речей Рузвельта и Черчилля) отнюдь не предназначалось для целей пропаганды, Гитлер действительно надеялся на то, что ему удастся в самом ближайшем будущем «дожать Англию».
Можно ли было в таких условиях сомневаться в том, каким будет «решение правительства Его Величества»? Могло ли это решение зависеть от того, кто произведет первый выстрел в первый день советско-германской войны? Был ли у Черчилля другой вариант действий? Мог ли он не сделать все, что было в его силах, для того чтобы эта спасительная для Англии война, раз начавшись, длилась как можно дольше и ослабила обе диктатуры как можно больше? Могла ли жесткая и жестокая политическая логика, основанная на самых коренных, жизненных интересах Британской империи, измениться от такой ерунды, как болтовня газет о «нападающей стороне», «освободительной войне» и прочее? И неужели великий циник Сталин мог не понимать этой простейшей арифметики?
Положение Америки, отдаленной от европейских тиранов огромными океанскими просторами, на первый взгляд не вызывало большой тревоги. Рузвельт мог анализировать ситуацию спокойно и взвешенно, «не хватаясь за каждую соломинку». Но и у него практически не было других вариантов действий, кроме тех, что были реализованы в действительности.
Правильный ответ начинается с правильного вопроса. Правильный вопрос в данной ситуации звучит так: «Что представляло большую угрозу для Америки — Советский Союз, оккупированный Германией, или Германия, оккупированная Советским Союзом?» На мой взгляд, ответ совершенно очевиден. «Германию, оккупированную Советским Союзом», мы видели. Она называлась ГДР, угрозу она представляла только самой себе и, в конце концов, не выдержав этой угрозы, сдалась на милость победившего Запада. В скобках отметим, что и достигнутый к 1941 году весьма высокий уровень развития сталинской военной экономики был основан на массовых закупках (кражах) западной техники, технологии, лицензий в 30-е годы. Без этой самоубийственной близорукости политических лидеров Запада Красная Армия подошла бы к порогу мировой войны, как «красные кхмеры» — с винтовками и мотыгами.
К счастью для всего человечества, увидеть Советский Союз, оккупированный Гитлером, никому не пришлось. Страшно подумать о том, что произошло бы в случае соединения колоссальных сырьевых, промышленных и людских ресурсов СССР (а это, если кто забыл, не только Россия, но и Украина, Закавказье, Средняя Азия, Казахстан) с организационными, управленческими и научно-техническими ресурсами гитлеровской Германии. Даже безо всех этих дополнительных ресурсов, даже находясь в состоянии войны с Советским Союзом, Великобританией и США, даже задыхаясь от нехватки сырья и под градом бомб авиации союзников, Германия к концу 1944 года располагала:
— баллистическими ракетами средней дальности, поставленными на поточное производство;
— реактивными истребителями и турбореактивными двигателями в серийном производстве;
— противокорабельными управляемыми ракетами в серийном производстве;
— бортовыми авиационными радиолокаторами в серийном производстве;
— на разных ступенях экспериментальной отработки находились зенитные ракеты, тепловые головки самонаведения, двухступенчатая баллистическая ракета, способная долететь до Нью-Йорка, несколько образцов средних и дальних реактивных бомбардировщиков, наконец, серьезный научный и производственный задел («тяжелая вода», высокоскоростные центрифуги), позволявший начать работы по созданию ядерного оружия.
Стоит отметить и тот факт, что, разрабатывая и запуская в серийное производство чудеса техники, опередившие свое время на многие годы, немцы не забывали и о непрерывной модернизации самых массовых систем вооружения.
Первый серийный «Мессершмитт» Me-109 вышел с завода в 1937 году с мотором Jumo-210D взлетной мощностью 680 л. с. На «мессере» серии К осенью 1944 г. стоял двигатель «Даймлер-Бенц» DB-605AS с устройством впрыска водно-метаноловой смеси, развивающий мощность 2030 л. с. За 7 лет (с 1937 по 1944) мощность мотора самого массового истребителя люфтваффе возросла ровно в три раза!
А что происходило у нас? Все истребители Яковлева — от первого экспериментального И-26 до самого совершенного Як-3 — отвоевали всю войну с мотором М-105. Лишь в 1944 году мощность М-105 ПФ-2 «дотянули» до 1240 л. с. (против исходной в 1050 л. с.) — и это оказалось пределом достижений отечественного моторостроения. С тем же мотором М-105 провоевал всю войну и самый массовый советский бомбардировщик Пе-2. Все попытки «довести до ума» М-106 и М-107 закончились провалом…
Очевидным и бесспорным фактом является то, что «коэффициент полезного действия» преступного и изуверского гитлеровского режима был гораздо выше к. п.д. преступного и изуверского сталинского режима. И если бы надеждам Гитлера на быстрый разгром Красной Армии суждено было сбыться, то на огромных пространствах от Атлантики до Камчатки возник бы такой чудовищный монстр, который мог сожрать Америку, даже не поперхнувшись. Умнейший Рузвельт не мог не видеть этой угрозы. И он ее видел и поэтому помогал Сталину до последнего дня своей жизни.
Вернемся, однако, к нашим мамонтам и кактусам. Версия Верховского — Тырмос противоречит всякой логике, но, может быть, они смогли найти какие-то прямые неопровержимые доказательства своей правоты? В конце концов, некоторые фундаментальные положения квантовой механики (такие, как «корпускулярно-волновой дуализм», «принцип неопределенности») абсолютно несовместимы с простой, обыденной логикой, что, однако же, не мешает лазерам работать.
Зададим очередной правильный вопрос: «А что могло бы служить прямым и неопровержимым доказательством того, что Сталин втайне от всех, втайне от высшего командного состава Красной Армии, не оставляя ни одного письменного документа, вынашивал некие секретные планы?» Вы уже чувствуете, уважаемый читатель, какая силища заключена в правильном вопросе? Он сразу же приводит нас к правильному ответу: спиритический сеанс. Единственно и только вызвав дух усопшего Иосифа Джугашвили, мы сможем узнать — что и о чем он думал в июне 41-го. Провели авторы «тайного сценария» спиритический сеанс? Надеюсь, что нет. Чем же тогда они заполнили 600 страниц своей книги?
«Не нравится мне жить у вдовы Дуглас», — говорил малолетний бродяга Гек Финн своему другу Тому Сойеру. «У нее в доме все варят по отдельности, да еще и заставляют есть ножом и вилкой. Ни вкуса, ни удовольствия. То ли дело объедки в мусорном баке, когда их перемешаешь как следует, и они пропитаются соком…» (цитирую по памяти и заранее извиняюсь за возможные неточности перед духом Марка Твена). Хотя один из двух авторов «тайного сценария» женщина, книга эта приготовлена не по «правилам вдовы Дуглас», а по рецепту Гека Финна. Само изложение и обоснование авторской версии занимает не более одного процента объема текста; никаких, подчеркиваю — никаких прямых свидетельств, документов и проч. в поддержку этой версии не приводится вовсе. Книга заполнена (смею предположить — при помощи правой и левой кнопки компьютерной «мышки») донесениями разведки, фрагментами воспоминаний, цитатами из документов, пространными размышлениями — и все это не имеет ни малейшей причинно-следственной связи с тем тезисом, который авторы вроде бы собрались доказать. Еще раз подчеркну, что связи и быть не могло, так как конспирологические (т. е. объясняющие грандиозные исторические события тайным заговором, о котором никто, кроме автора-первооткрывателя, ничего не знает) версии недоказуемы по определению.
Но, может быть, книжка полезна хотя бы тем, что в ней собрано под одной обложкой множество документальных материалов, которые массовому читателю не очень-то и известны? Первые полчаса я так и думал. А потом в ужасе уронил пухлое сочинение на пол. Никаких ссылок на источники в тексте, разумеется, нет. Авторы, похоже, и сами не очень понимают разницу между материалами «журналистских расследований» в стиле В. Карпова и документом, имеющим точную архивную ссылку. Мне-то хорошо, я практически все реальные документы, попавшие зачем-то в «тайный сценарий», читал по многу раз, я их узнаю — и именно поэтому могу заметить, когда среди документов вдруг появляется откровенная туфта.
А что же делать тому самому «массовому читателю»? Для него чтение графоманского опуса Верховского — Тырмос равнозначно прогулке по тонкому льду: снег искрится на солнышке, и не поймешь — где под снегом прочная опора, а где — чуть затянутая тонкой пленкой льда полынья.
Самое же прискорбное заключается в том, что при всех потугах на сенсационность книга с удручающей полнотой воссоздает до боли знакомые мифы советской историографии: разведка доложила точно, секреты Гитлера немедленно летят на стол Сталина, сам Сталин ни о какой агрессии и не помышляет, Советский Союз вступает в войну не в сентябре 39-го, а в июне 41-го, война на Западе в тот момент то ли уже завершилась, то ли даже и не начиналась, Сталин «боится дать повод» — и только тут появляется наконец некоторое новшество. Классическая советская версия гласила, что «Сталин боялся дать Гитлеру повод для вторжения». По версии авторов «тайного сценария», Сталин боялся дать Рузвельту повод не дать ленд-лиз Сталину. И стоило ли из-за этого…
В этот момент зазвонил телефон. Как хотите — можете верить, можете не верить, можете считать это дешевым литературным приемом, но в этот момент, поздним вечером понедельника 28 января 2008 г. у меня на столе зазвонил телефон. Не сказать, что я очень люблю звонки в двенадцатом часу ночи, но трубку я снял. «Включай немедленно «Эхо Москвы, — прокричала трубка, — там один крендель т-а-а-кое отжигает…» Я вспомнил, что по понедельникам на «Эхе» идет программа «Цена победы» (где некогда бывал и я), и нажал кнопочку на магнитоле… Да так и застыл — с протянутой рукой и дыбом вставшими волосами… «Крендель отжигал», да еще как отжигал… «Как» было не менее выразительным, чем «что»: сбивчивая, путаная речь, непонимание вопросов и отсутствие всякой логики в ответах…
Минут через десять мне это надоело. Суть очередного «сенсационного открытия» я уже понял, и пора было возвращаться к девятой главе, как вдруг из динамиков прозвучала фраза о «документальном фильме», уже снятом (!!!) по сценарию «открывателя». Вот этого я не понял. Издать книжку — дело нехитрое. За деньги типография напечатает все, что угодно, и, потратив жалкие две-три тысячи «баксов», вы можете начинать дарить всем своим друзьям и бывшим одноклассникам книгу, на твердой обложке которой будет красоваться ваша фамилия. Но фильм — это совсем другое дело. Нет, я не про «документальность», с этим проблем никаких — наш зритель не избалован, ему можно и Т-80 за Pz-I впарить. Проблема в деньгах, которых на производство фильма надо на три порядка больше. «Кто же ему их дал?» — подумал я, выключил радио и залез в Интернет. И вот когда я узнал, кто финансирует распространение этого бреда, я понял, что в нашей книге должна появиться следующая глава.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.