И УСИЛИЛАСЬ ВОДА НА ЗЕМЛЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНО…

И УСИЛИЛАСЬ ВОДА НА ЗЕМЛЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНО…

«Сделай себе ковчег из дерева гофер, – услышал однажды Ной голос своего бога, – отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи. И сделай его так: длина ковчега триста локтей; ширина его пятьдесят локтей, а высота его тридцать локтей…

Все, что есть на земле, лишится жизни. Но с тобою я поставлю завет мой, и войдешь в ковчег ты, и сыновья твои, и жена твоя, и жены сынов твоих с тобою. Введи также в ковчег из всех животных и от всякой плоти по паре…

Ибо, чрез семь дней, я буду изливать дождь на землю сорок дней и сорок ночей; я истреблю все существующее, что я создал, с лица земли…

Чрез семь дней, воды потопа пришли на землю… В сей самый день вошел в ковчег Ной… И продолжалось на земле наводнение сорок дней, и умножилась вода, и подняла ковчег, и он возвысился над землею… И остановился ковчег в седьмом месяце, в семнадцатый день месяца, на горах Араратских. Вода постоянно убывала до десятого месяца; в первый день десятого месяца показались верхи гор…»* (Цитируется по Библии, изд. Моск. Патриархии, М., 1956 (Прим. перев.)).

Так рассказывает Библия о великой «каре божией». Сотни лет набожные люди понимали это библейское сказание буквально и слепо верили каждому его слову. Они нисколько не сомневались в том, что воды потопа поглотили когда-то весь человеческий род, кроме Ноя, который сумел спасти себя и свой самодельный ковчег. Они принимали на веру даже рассказы о пастухах, которые якобы собственными глазами видели нос деревянного судна, выступающий из ледяного покрова южного склона величественной горы Армянского нагорья.

В недалеком прошлом Соединенные Штаты не раз снаряжали экспедиции к горе Арарат, будто бы для того чтобы попытаться найти здесь остатки Ноева ковчега. Разумеется, эти поездки не были вызваны ни религиозным рвением, ни жаждой научных открытий, а предпринимались исключительно с целью военного шпионажа. Ибо наукой давно уже установлено, что Ной, если он когда-нибудь и существовал, никак не мог оказаться на горе Арарат.

Правда о всемирном потопе

Наводнение, которое охватило бы весь земной шар, никогда не было, да и не могло быть. Зато во все эпохи случались стихийные бедствия локального характера. Свидетельства о них сохранились в преданиях многих народов. Жители прибрежных поселений и отважные мореходы ни на минуту не забывали об опасностях, которыми чреваты штормовые нагоны.

«Имеется более ста легенд о всемирном потопе, которые распространены во всех частях света, причем шестьдесят восемь из них можно считать исконными, – говорит историк Р. Хенниг. – На первый взгляд это доказывает, что то гигантское наводнение, о котором повествует Библия, действительно когда-то произошло. Но поскольку на обширных пространствах Земли о нем нет никаких свидетельств – в Африке почти совсем отсутствуют легенды о всемирном потопе, – то, скорее всего, прав венский геолог Зюсс, который еще в 1883 году утверждал, что в каждой местности были распространены предания о больших наводнениях, а затем, в Месопотамии, эти предания воплотились в невероятно гиперболизованное иудейское сказание о событии, абсолютно невозможном с точки зрения законов физики». К аналогичному выводу пришел в 1891 году этнограф Рихард Андре: «Оказалось, что источником легенд о потопе… послужила не одна большая строфа, о которой говорится в Библии, а как раз наоборот – каждый народ создавал свои собственные предания, поводом к созданию которых послужили местные стихийные бедствия».

Теперь уже нет сомнений в том, что в основе легенды о всемирном потопе лежит не вымысел, а исторический факт, только потоп этот был не чем иным, как катастрофой местного характера, разразившейся в низменной долине Тигра и Евфрата на раннем этапе истории человечества. Современная наука располагает неопровержимыми доказательствами этого факта. В конце двадцатых годов английский археолог Леонард Вулли открыл при раскопках на юге Месопотамии мощный слой ила. Он занимает пространство в шестьсот километров длиной, сто пятьдесят шириной и достигает толщины в семь метров.

Второе доказательство дали клинописные таблички из Ниневии. В 1872 году там был найден первоначальный, вавилонский, вариант библейского сказания о всемирном потопе. Этот текст почти на две тысячи лет старше книги Моисея. В нем говорится об огромных потоках воды, которые ринулись с моря на земли Двуречья и залили обширные пространства. Возможно, этот потоп явился следствием подводного землетрясения.

В этом тексте изложен и миф о Ноевом ковчеге, поражающий своей идентичностью с библейской легендой». Только здесь он еще не назван ковчегом, и гора, на которой он остановился, это еще не Арарат, а всего лишь скромная возвышенность на равнине Месопотамии. По тексту из Ниневии можно установить и примерную дату этой катастрофы: «всемирный потоп» произошел, по-видимому, 3800 лет тому назад.

В других местах, например, в Бенгальском заливе» Индийский океан бушует еще более яростно. 112 штормовых наводнений произошло там на протяжении двух столетий -18 и 19-го. Эти стихийные унесли полмиллиона человеческих жизней. В персидском заливе наводнения случались реже, но были не менее опустошительны.

Приливные волны в Каттегате

В чем же причина возникновения этих стихийных катастроф и почему в течение одного исторического периода они происходили часто, а в течение другого – редко? Этот вопрос издавна привлекает к себе внимание многих исследователей – не только естествоиспытателей, но, как увидим, также историков и археологов. Совершенно естественно, что вопрос сводится к установлению размеров и продолжительности изменений положения среднего уровня моря, которое может происходить как вследствие сгонно-нагонных и приливо-отливных колебаний уровня, так и в результате тектонических явлений.

Норвежский ученый А. Петтерсен сделал попытку в некоторой степени объединить все эти причины. По наблюдениям в проливе Каттегат он обнаружил, что существуют такие приливо-отливные колебания, при которых промежуток между наивысшим и наинизшим уровнем измеряется не часами, а годами и даже столетиями. Колебания эти вызываются так называемыми внутренними волнами, которые берут начало в Атлантическом океане и, распространяясь в глубинных слоях, доходят в Каттегате до западных берегов Швеции. Интенсивность этих колебаний все время изменяется, и период низкого положения уровня сменяется периодом высокого уровня с сопровождающими его нагонами и частыми наводнениями.

Так, первая половина 15-го столетия была периодом штормовых нагонов у северного берега Европы. На берегах Атлантики, Северного моря и восточной части Балтики под водой исчезали целые деревни и города, огромные волны поглощали корабли и увлекали их за собой в пучину. Старинные летописи подробно рассказывают об этом.

«Самое начало 15-го века и было как раз тем самым временем, когда предки Петтерсена в Швеции разбогатели на лове сельди, которую морские течения, вызванные внутренними волнами, буквально внесли из Северного моря в Балтийское и уже не выпустили оттуда». Так пишет датский исследователь Гренландии Петер Фрейхен в своей «Книге семи морей».

Вместе с этими водами к берегам Европы пришли целые стада китов. Айсберги, образовавшиеся у берегов Гренландии, оказались рассеянными по всей Северной Атлантике. Викинги, во избежание столкновения с айсбергами, вынуждены были уходить на своих парусниках все дальше к югу и в конце концов совсем отказались от плаваний по Атлантическому океану.

За девятьсот лет до этого – около 600 года н. э. – был период низкого уровня и спокойного моря, а еще на девятьсот лет раньше, в 350 году до н. э., – период высокого уровня.

На какой высоте лежит уровень моря?

Ответить на этот вопрос не так-то легко, ибо уровень моря постоянно изменяется. Например, у берегов Ла-Манша разница между высотой уровня при сгоне в момент полного отлива и нагоне на полной воде прилива может достичь пятнадцати метров. Обычно нагон происходит, когда ветер со стороны моря нагоняет воду к берегу, а сгон – когда береговой ветер сгоняет ее к морю.

И все же существует понятие «средний уровень моря». Это установленный геодезистами и картографами средний многолетний уровень, который отмечается на береговых знаках и условно принимается постоянным. Относительно этого среднего уровня и измеряется величина непрерывно происходящих колебаний. Наблюдения научно-исследовательских институтов всего мира показали, что начиная с 1890 года, уровень моря в общем повышался. Например, в некоторых областях Атлантического океана в течение каждых десяти лет уровень повышался на 2 сантиметра, а в Средиземном море – на 1,8 сантиметра.

Вдоль всего побережья Средиземного моря на многометровой глубине до сих пор сохранились античные постройки и остатки портовых сооружений. В то же время геологи, изучая находящиеся на суше известняковые отложения, устанавливают местонахождение старых береговых линий, возраст которых можно определить по раковинам с помощью датирования радиоуглеродным методом. Таким путем ученые получают возможность судить о том, какова была в прошлом высота уровня моря в тех или иных районах Земли. Колебания среднего уровня объясняются, по-видимому, изменениями климата и тектоническими движениями земной коры.

В последний ледниковый период обширные территории северного полушария находились под мощным ледяным покровом толщиной до двух тысяч метров. Лед сковывал береговые воды, и поэтому средний уровень в морях был значительно ниже, чем в настоящее время. На протяжении последующих десяти тысяч лет ледяной покров постепенно таял и уровень моря повышался. Средний уровень Средиземного моря достиг своей максимальной высоты и оказался примерно на три метра выше современного. Иероглифические надписи Древнего Египта свидетельствуют, что в те времена дельта Нила была залита водой.

Около 500 года до н. э. уровень моря примерно на 1,5 метра превышал современный, а во времена Римской империи он был на 2 метра ниже современного. Ибо климат к тому времени похолодал, и пространство, занятое альпийскими глетчерами, было намного больше, чем теперь. В период раннего средневековья вновь произошло потепление, и уровень моря опять поднялся. Но, как уже упоминалось, известную роль в этих колебаниях среднего уровня моря играли и тектонические движения земной коры.

Затонувшие храмы

Археологам давно известно о существовании на средиземноморском побережье остатков античных построек, которые в настоящее время полностью или частично скрыты под водой. Это гробницы, храмы, жилые здания, портовые сооружения и даже целые городские кварталы с сохранившимися мостовыми и канализационными трубами.

«Как могло все это очутиться под водой?» Археологи давно размышляли над этим вопросом. Естествознание не давало им ответа на этот вопрос. Его приходилось искать самостоятельно. И вот археологи приступили к измерениям и систематизации полученных данных.

На побережье Северной Африки находились некогда древнеримские города Аполлония, Птолемаида и Тауфира. Остатки этих гаваней сохранились до наших дней. В 1958 году английские водолазы нашли их в воде на глубине двух метров. Под водой были обнаружены и молы древней Александрии.

У берегов Палестины водолазы обследовали фундаментные стены портовых достроек Цезареи. Ее гавань, так же как и гавань Тира, лежит теперь в воде на глубине двух метров.

Те же цифры дали измерения, производившиеся в Далмации и Италии. На глубине двух с половиной метров находятся теперь причальные стенки древнеримского порта Остии. И даже на восточном побережье Индии, близ Путтуччери уровень моря, начиная с 1-го столетия, также повысился примерно на два метра. Это показали тщательные раскопки находившейся здесь древнеримской торговой фактории.

Сооружения древних греков старше римских, и поэтому они оказываются сейчас погруженными на еще большую глубину. Измерения молов древнего порта Коринфа показали, что уровень моря повысился здесь на 2,8 метра. На южной оконечности Крита близ Метеллы, к Югу от Феста, были найдены на глубине 1,8 метра выбитые в скале склепы, что также говорит об изменении уровня воды на 2,8 метра.

«Напрашивается мысль, – делает вывод Д. Хафеман из Географического института в Майнце, – что уже в промежутке между периодами греческой классики и Римской империи произошло эвстатическое повышение уровня моря приблизительно на 0,5 – 0,8 метра. Исследования остатков сооружений вдоль всего побережья Средиземного моря позволяют нам считать доказанным, что со времен Римской империи, то есть за последние 1600 – 1800 лет, произошло эвстатическое повышение уровня моря на 2 метра, и, кроме того, есть некоторые основания полагать, что примерно с середины первого тысячелетия до Р. Хр. до настоящего времени уровень моря поднялся на 2,5 – 2,8 м. Это происходило не в виде непрерывного процесса, а скачкообразно…»

До конца прошлого столетия океанографы считали, что на протяжении всего исторического периода средний уровень Мирового океана оставался неизменным. Но от этого взгляда уже давно отказались. Большая заслуга в этом принадлежит археологам, представившим многочисленные неопровержимые доказательства того, что изменения среднего уровня Мирового океана имели место.

Клад гуннского вождя

В первой половине 5-го столетия в римские владения на востоке вторглись из азиатских степей конные полчища Аттилы – предводителя племени гуннов. Они захватили провинции на Дунае и Рейне, и дошли до Галлии. После ожесточенной битвы на Каталаунских полях в 451 году, которая, впрочем, не принесла римлянам решительной победы, Аттила оставил Галлию, но лишь для того, чтобы двинуть свои войска против самой Италии – сердца Римской империи. В 452 году он напал на Верхнюю Италию, но вскоре вынужден был уйти и оттуда. Год спустя он умер, и гуннский племенной союз распался.

Уходя из Италии, вождь гуннов оставил там клад. Он приказал зарыть его в своей последней резиденции на территории Италии, перед тем как вместе со своими воинами отойти в Придунайские земли.

Этой резиденцией был легендарный Бибион, город, который, подобно Винете, был поглощен волнами и с той поры покоится где-то глубоко на дне моря. То, что гунны действительно закупали там свой клад, подтверждено историческими документами. Но где находился этот город? Не одно поколение итальянских историков пыталось выяснить этот вопрос.

Итальянский археолог профессор Фонтани проследил путь гуннских завоевателей по древнеримской дороге из Равенны в Триест через Падую. Он установил, что у северного изгиба Венецианского залива дорога обрывается и недалеко от устья Тальяменто теряется в воде лагуны. Фонтани заметил, что дома окрестных рыбаков построены из камней, которые были взяты не из земли, а из воды. Поднимая на поверхность каменные блоки, рыбаки находили иногда древние монеты, которые они передавали в городские музеи. Фонтани внимательно изучил эти монеты и установил, что они относятся к эпохе Аттилы. Неужели здесь, на песчаном дне, в километре от устья Тальяменто лежит древняя крепость правителя гуннов?

Под руководством ученого группа аквалангистов тщательно обследовала дно лагуны. Они не нашли никаких следов клада Аттилы, но зато обнаружили остатки старинных лестниц, фундаментные стены сторожевых башен и построек древней крепости гуннов, а также античную домашнюю утварь, монеты и урны с прахом. Все это пролежало в воде 1500 лет и большей частью хорошо сохранилось. Сомнений не оставалось: Бибион был найден. Весть о находке быстро распространилась. Уже через несколько дней к устью Тальяменто началось паломничество аквалангистов со всей Италии. Клад гуннского вождя и перспектива пережить головокружительные приключения обладали непреодолимой притягательной силой, особенно для молодежи. Толпы «детективов» устремились на розыски затонувших городов.

От Меркурия до Мадонны

Рыбаки с давних пор знали о таинственных предметах, скрытых на дне Порто-Лидо, но никому о них не рассказывали. Торговля поднятыми из воды предметами искусства превратилась для прибрежных жителей Италии в доходный промысел. Спекулянты и туристы платят бешеные деньги, чтобы заполучить старинные украшения и бронзу.

Один из самых богатых источников драгоценностей находился неподалеку от Венеции, в трех километрах от Лидо, посредине лагуны, где, по словам рыбаков, еще сто лет назад можно было при ясной погоде увидеть в глубине руины затонувшего города.

Как это уже не раз случалось в истории археологии, ученых и на этот раз опередили гробокопатели и контрабандисты. Метамауко был разграблен еще до того, как его открыли. В церковных библиотеках и государственных архивах Венеции сохранились отрывочные упоминания об этом древнем цветущем городе, который высился здесь еще в те времена, когда Венеции и в помине не было. Лишь после того как Метамауко погиб в хаосе времен и вместе со своими стенами и башнями погрузился в морскую пучину, на берегах Венецианской лагуны родился новый город, который и по архитектуре, и по своей политической структуре продолжал традиции своего предшественника. В «Cronica Altinatе», записках священника, который, по-видимому, жил в Метамауко, говорится, что в этом городе были широкие площади, богатые дворцы и великолепная базилика, ибо это был цветущий торговый центр на побережье Адриатического моря.

Рыбаки не ломали себе голову над тем, почему из руин Метамауко можно выловить не только бронзового Меркурия, но и статую Мадонны. А ведь эти находки свидетельствуют об историческом месте города, который существовал в период между античностью и ранним средневековьем. Как известно, именно эта эпоха в истории Европы представляет собой наиболее темное место, в наших сведениях о ней особенно много пробелов.

И вот мы можем прикоснуться к частице этой истории, которая лежит здесь, на дне лагуны. В старинных документах сказано, что, когда в 452 году гуннский вождь Аттила вторгся со своими конниками в Верхнюю Италию, жители Падуи с епископом во главе бежали в Метамауко, чтобы найти защиту внутри его хорошо укрепленных стен. Во второй раз этот город стал убежищем для жителей Италии, когда страну захватили лангобарды. Здесь, под волнами, на глубине нескольких метров, должны быть скрыты могилы священников из Падуи, могилы богатых купцов и дожей, а также культурные памятники государства, выросшего на обломках Римской империи.

Позднее в городе разбушевались гражданские войны. С 742 по 810 год были убиты или отправлены в изгнание несколько дожей. Наконец одна из партий обратилась за помощью к франкам. Грабя и убивая, сметая все на своем пути, обрушились орды Пипина Короткого на город, ворота которого были перед ними гостеприимно распахнуты. С этого времени начался распад городской республики.

Теперь пришел черед жителей Метамауко искать убежища. Они нашли его на острове Риальто. Вокруг Риальто вырос новый, прекрасный город – Венеция, а Метамауко умер, умер не только политически, но и географически. На косу современного Лидо, которая простиралась когда-то далеко в глубь моря, начали наступать морские волны, и триста лет спустя город исчез в пучине. Очевидно, во время подводного землетрясения 1110 года скрылся под водой последний клочок земли, на которой стоял этот город.

Колонны Мардзамеми

Еще никогда юные студенты не изучали труды античных историков с таким вниманием, как это делают вот уже несколько лет студенты университетов Рима, Болоньи и Падуи.

Целыми днями просиживают они в библиотеках, что-то выписывают, составляют карты. Дело в том, что в сочинениях античных авторов имеется множество упоминаний о тех местах, где происходили морские сражения между греками, римлянами и карфагенянами, о древних морских путях и о поселениях, которые ныне уже не существуют, потому что их поглотило море. Возникло новое массовое движение: ныряльщики принялись за систематическое обследование всех прибрежных вод Италии в поисках затонувших реликвий древнего мира.

Начало этому движению положил Пьеро Гаргальо, водолаз-любитель, в 1958 году осматривавший морское дно в районе города Сиракуза, надеясь найти там остатки афинского флота, который в 413 году до н. э. был уничтожен в водах этой древней гавани. Одну из первых своих находок он сделал у Мардзамеми на южной оконечности Сицилии. На глубине семи метров он увидел несколько больших мраморных колонн и амфоры италийской формы. А на несколько сот метров дальше лежали обломки затонувшего корабля.

В исследованиях Гаргальо принимали участие водолазы из Германской Демократической Республики. После возвращения на родину один из них писал: «Утреннее нежно-голубое небо сияло над неподвижным морским простором, когда мы, пройдя портовый мол Мардзамеми, взяли курс на северо-восток. Вскоре мы добрались до цели и выключили мотор. Наши руководители спустили на воду смотровой ящик и начали обследовать дно. Я же натянул ласты и маску и прыгнул за борт… Подо мной простирался морской грунт, покрытый бесконечными зарослями посидонии, из-за длинных стеблей которой выглядывали крупные раковины.

Грунт постепенно поднимался. Заросли редели. Морское дно стало гладким и пустынным, словно тундра, поросшая лишайником. И вдруг среди этой равнины появились расселины. Под раскачивающимися веерами водорослей я заметил три ребристых каменных глыбы, на которых сверху поблескивал слой горной породы. Когда я проплывал над ними… то обнаружил, что по форме эти блоки очень напоминают колонны. Два из них лежали рядом, а сразу за ними показался и третий. Это были, по-видимому, те самые колонны, которые видел Гаргальо.

Я попросил карандаш и доску, чтобы набросать план расположения колонн. Для чертежа я взял кусок белого винидура, на котором под водой можно писать карандашом так же, как в обычных условиях на бумаге. Оба археолога, сидевшие в лодке, внимательно рассмотрели мой эскиз. По расположению блоков можно было сделать вывод, что они не являлись частью архитектурного сооружения. К тому же я не нашел на дне остатков фундаментных стен. Следовательно, эти колонны могли быть лишь грузом затонувшего корабля…

Колонны были из голубовато-белого мрамора, вероятно, греческого происхождения. Я подобрал несколько обломившихся кусков и в этот момент увидел на грунте черепки древних сосудов. Они так крепко вросли в затвердевший ил, что мне стоило большого труда отломить несколько из них… Эти черепки были для нас первой отправной точкой для датировки судна…

Мы произвели грубые замеры блоков и таким образом установили вес груза. Он составлял около 250 тонн. Для античности это довольно значительный тоннаж, и очень показательно, что суда, затонувшие у Махдии и у Сен-Тропеза, имели примерно такую же грузоподъемность. Гаргальо посчастливилось сделать еще одну интересную находку: из какой-то расселины он вытащил обломок бронзового листа с остатками искусно выбитых молотком рельефных фигур…»

Так писал водолаз из ГДР.

Сицилия – страна древнейшей культуры, история ее заселения восходит к истокам европейской цивилизации. Уже в 8-м столетии до н. э. греки начали колонизировать ее территорию и строить на ней города. Позднее она стала ареной ожесточенной борьбы между греками, карфагенянами и римлянами за господство в западном Средиземноморье. Борьба завершилась тем, что в 241 году до н. э. Сицилия была окончательно присоединена к Римской империи и стала одной из богатейших ее провинций.

На острове скрещивались интересы различных государств – и не только в древности, но и в средние века. Это обстоятельство превращает его в неповторимый кладезь археологических находок. Многочисленные гавани и прибрежные города Сицилии, ее морские оборонительные укрепления открывают небывалые перспективы для подводных изысканий.

Главный интерес представляет Сиракузский порт. В его водах произошло четыре больших морских сражения. Как сообщает древнегреческий историк Фукидид, на этой узкой полоске воды вели бой двести военных кораблей. Это было в 415 – 413 годах до н. э., когда афиняне осаждали город. Здесь был потоплен весь афинский флот – более ста двадцати триер, – после того как защитники Сиракуз захватили инициативу в свои руки, заперли выход из гавани и вынудили афинян высадиться на берег, где все они до последнего человека были уничтожены или взяты в плен. Благодаря этой победе Сиракузы более ста лет были самым могущественным из всех греческих полисов на территории Сицилии и Нижней Италии.

До сего дня не удалось еще, однако, обнаружить ни единого, даже самого маленького обломка потопленных афинских кораблей. Но так как у берегов Сицилии были найдены грузы судов, относящихся к более раннему периоду, то можно с полным основанием надеяться, что построенные на несколько сот лет позднее афинские военные суда сохранились еще лучше.

К ним обращены теперь все чаяния итальянских подводных археологов.

Стены Эфузы

Не первый год проводит Раймондо Бухер свой отпуск на Линосе – маленьком островке на полпути от Мальты до Африканского материка. Воды в этих местах идеальны для подводной охоты с гарпуном – как раз то, что нужно для летчика, желающего отдохнуть от полетов. Но летом 1957 года с рыбной ловлей было покончено раз и навсегда – с того самого дня, когда Бухер пережил нечто такое, чего он не сможет забыть всю свою жизнь. В тот день, нырнув на глубину тридцати метров, он внезапно оказался перед колоссальной каменной стеной, сложенной из массивных квадров необычайно больших размеров, но правильной формы. Сначала стена тянулась горизонтально, однако на некотором расстоянии от аквалангиста она опускалась и исчезала в морской пучине – глубина в этих местах достигает 60 метров.

Это была настоящая городская стена, созданная руками человека. Бухер был ошеломлен. Откуда она здесь? На другой день он предложил своему брату осмотреть вместе с ним таинственную стену. И тут глазам обоих представилось новое поразительное зрелище, казавшееся еще более неправдоподобным: на зубце стены возвышалась человеческая фигура с угловатыми конечностями, грубо вырубленная из камня, – нечто вроде изображения фараона.

В последующие дни Бухер неоднократно возвращался к месту находки, чтобы сфотографировать ее и получить, таким образом, документальные свидетельства ее существования. На острове Линоса и на соседнем с ним острове Лампедуза имеется несколько древних развалин. Но к какой культуре отнести эти подводные строения? Каким народом они были созданы? И каким образом оказались на такой глубине?

Бухер обратился за помощью к геологам и археологам, и ученые заинтересовались его находкой. В не очень отдаленные геологические эпохи остров Мальта был через Сицилию соединен с континентом. Более того, там, где сейчас находится Тирренское море, когда-то был материк – Тирренис. Но возможно ли, чтобы в те времена, когда человек уже ходил по земле и даже создал высокую культуру, все еще существовала земля Тирренис?

Геологи ответили на этот вопрос утвердительно: вполне возможно, что Тирренис исчезла не сразу и не целиком, что остатки суши сохранились вплоть до появления первобытного человека.

Может быть, эту подводную стену возвели пеласги, о которых Гомер повествует с таким глубоким восхищением, потому что они значительно раньше греков и критян достигли высот цивилизации? Согласно мифу, они были потомками морского бога Посейдона и его супруги Амфитриты. Может быть, море вернуло себе детей Посейдона?

Итальянский археолог Б. Бреа, который ведет исследования на Линосе, считает, что здесь на дне моря погребен пропавший без вести город Эфуза, о котором имеется много упоминаний в античной литературе; а это значит, что здесь покоятся остатки еще не известной нам средиземноморской культуры, существовавшей на рубеже 4 и 3-го тысячелетий до н. э. Народ, населявший берега и острова западного Средиземноморья еще до появления в Южной Европе индогерманцев, создал, по-видимому, очень высокую цивилизацию.

В прошлом столетии один британский корвет открыл здесь, у острова Сицилия, крохотный, никому не известный островок. На нем подняли флаг, дали ему имя Фернандес, а также Изола Джулия, и между Англией и Неаполитанским королевством начались споры относительно того, кому по праву должен принадлежать этот остров.

Однако уже через полгода одно непредвиденное обстоятельство положило конец этим спорам. Остров исчез в море с такой же внезапностью, с какой еще недавно вынырнул из него.

Быть может, та же участь постигла Эфузу и ее Крепостные стены? Деятельность вулканов в этом районе очень интенсивна. Каждый раз после извержения море поглощало здесь крупные и мелкие участки суши на материке и островах. Но протекали эти процессы не бурно, а очень медленно и постепенно, иначе сооружения на морском дне не сохранились бы до наших дней.

Живорыбные садки Херсонеса

В середине 1-го тысячелетия до н. э. в районе острова Крит произошло сильное подводное землетрясение. С тех пор в западной части острова берега постепенно становились выше, а в восточной – ниже. Фаласарна была когда-то гаванью на западном побережье, но теперь ее руины лежат далеко от моря, в глубине острова. А древний Херсонес, находившийся на северном берегу, погрузился в воду и ныне доступен лишь для водолазов.

Английские подводные археологи обследовали молы и причальные сооружения этого древнейшего порта, история которого уходит далеко в глубь седой старины – вплоть до бронзового века – и который во времена Римской империи мог принимать крупные грузовые суда. Ученые обнаружили выбитые в скале большие бассейны с устройствами для притока и оттока воды. Бассейны были закрыты каменными фильтрами, которые ничего, кроме воды, не пропускали. Возвратившись домой с полными сетями после ночного лова, рыбаки Херсонеса выпускали в эти бассейны свою трепещущую добычу и держали ее там до тех пор, пока не был гарантирован сбыт на рынке. Какое гениальное решение проблемы для страны с жарким климатом, где рыба портится уже через несколько часов, и это в эпоху, не знавшую ни льдогенераторов, ни холодильников!

Попутно археологи нашли вблизи острова Псара пять глиняных ваз. Это были самые древние вазы из всех, какие когда-либо приходилось поднимать из воды. Ремесленники, создавшие их, жили, по всей вероятности, между 2400 и 2200 годами до н. э.

В порту царя Ирода

Несколько обвалившихся зданий, бесформенное нагромождение камней на берегу – вот все, что сохранилось от гавани иудейского царя Ирода. В солоноватой воде барахтаются арабские мальчишки. Палящий зной царит над этим заброшенным уголком земли. Лишь изредка появляется здесь большой туристский автобус, и тогда городок ненадолго оживает. Любознательные туристы, вооружившись кинокамерами и фотоаппаратами, отправляются в сопровождении гида к месту раскопок. Досыта насмотревшись на мозаичные полы и другие раритеты, туристы садятся в автобус и исчезают. А старая гавань вновь погружается в грезы о своем утраченном великолепии.

Когда-то здесь все было по-иному. Историк Древней Иудеи Иосиф Флавий оставил описание этого средиземноморского города с его величественными береговыми сооружениями. Бывали периоды, когда его порт по значению не уступал даже Пирею. Здесь, в гавани Цезареи, могли стоять на якоре одновременно сто судов. А по тем временам это было немало.

Для всего Востока Цезарея была символом могущества Римской империи. Она прославила свое имя как торговый порт, столица царства Иудеи и резиденция римского наместника.

Между тем времена менялись, а вместе с ними менялось и соотношение сил в восточном Средиземноморье. Разгорелись яростные бои за овладение Цезареей. Ее завоевали мусульмане, потом крестоносцы, и гавань пришла в конце концов в полный упадок.

Летом 1957 года в Цезарее начала работу подводная экспедиция, финансированная американской прессой. Экспедицию возглавлял Эдвин Линк, владелец яхты «Си Дайвер», уже известный всему миру археолог-любитель. С помощью электронных устройств Эдвин Линк составил карту древнеримской гавани с ее каменными стенами и колоннами. После этого началось обследование дна портового бассейна в поисках сосудов, монет и статуй. «Си Дайвер» – одно из самых современных научно-исследовательских судов, оборудованное по последнему слову техники и приспособленное специально для подводных археологических изысканий. На судне имеется все необходимое: компрессор, затемненное помещение, водонепроницаемые стартовые камеры, опреснитель, металлический детектор, приспособление для прочесывания морского грунта, а также полиспаст. В днище судна проделаны окошки для наблюдения за водолазами. В корме устроен выход для ныряльщиков.

И тем не менее поиски не дали ничего существенного. Из воды удалось поднять только гигантскую статую, украшавшую некогда вход в гавань, и несколько колонн. Летом 1961 года израильские и итальянские археологи продолжили изыскания в Цезарее. Они извлекли на поверхность постамент памятника. На нем сохранилась надпись «tius Pilatus», указывающая, кому был поставлен этот памятник. Были обнаружены также остатки здания, по-видимому, библиотеки, которая славилась в древнем мире не меньше, чем знаменитые библиотеки Иерусалима и Александрии.

Загадка этрусского города

Рыбаки из Комаккьо, отправляясь на лов, далеко не всегда помышляли о рыбе. Чаще всего их привлекало совсем другое. Выйдя на своих плоскодонках в тихие воды безбрежного лагунного озера Валли-ди-Комаккьо, они вылавливали своей «fiocina» – длинной, словно гарпун, острогой – не только угрей, но и круглые глиняные вазы с чудесными рисунками, изображающими сценки из жизни какого-то неведомого народа. За эти вазы на рынке давали куда больше денег, чем за рыбу.

Рыбаки хранили молчание о столь богатом источнике дохода. Но вот в этой провинции Италии, к югу от нижнего течений По, было решено провести мелиоративные работы. Началось осушение болот и рытье сточных каналов. Во время этих работ в долине реки Треббия – старинного рыболовного района Комаккьо – была раскрыта тайна рыбаков. Обнажилось огромное поле древних захоронений, которое раньше было залито водой. Конечно, «браконьеры» уже успели основательно «обработать» это поле, но все же наконец-то к нему получили доступ и ученые.

В иле и под самым зеркалом воды находилось больше тысячи этрусских могил. В захоронениях лежали точно такие же краснофигурные вазы, какие вот уже много лет подряд совершают свой путь из Комаккьо на черный рынок. Среди них были шедевры неповторимой красоты.

Но там, где имеется такое огромное и богатое кладбище, обязательно должен был находиться и город, который в течение многих столетий погребал здесь своих умерших граждан. Старые хроники сообщают, что когда-то, в далекие времена, стоял в дельте реки По этрусский город по имени Спина. В середине 1-го тысячелетия до н. э. Спина – «Королева Адриатики», как называли ее в те времена, – переживала пору своего расцвета. Это был богатый город-республика – предшественник Венеции.

«Спина, видимо, во многом напоминала свою соседку Венецию, выросшую неподалеку от нее на тысячу лет позднее. Вместо венецианского Дворца дожей здесь возвышалась городская крепость…, а вместо собора св. Марка и других роскошных церквей Венеции – храмы этрусских богов, на возведение и украшение которых Спина, как позднее Венеция, не жалела никаких средств… Пышно украшена была агора – рыночная и одновременно главная городская площадь, на которой проходила вся общественная жизнь города. На агоре возвышались колонны из мрамора и бронзы, воздвигнутые в честь особо заслуженных граждан, стояли статуи богов и доски с надписями; по утрам здесь собиралась пестрая толпа: торговцы и менялы, бездельники и любопытные, чиновники и философы, а также отцы семейства, закупающие продукты для семьи (этрусская женщина почти не показывалась на люди); эта площадь видела народные собрания и праздничные шествия, публичные пиршества и торжественные процессии. Здесь продавались и покупались всевозможные товары: янтарь с севера, оливковое масло и вино, вазы и мед из Греции, металлическая утварь из Этрурии; здесь торговали рабами и нанимали ремесленников. К именитым купцам то и дело являлись бродячие торговцы, которые объезжали на своих мулах бесчисленные поселки между горами и морем, добираясь до самых отдаленных местечек в Апеннинских горах, а иногда и до Альп. Они путешествовали без всякой охраны, полагаясь исключительно на законы гостеприимства, их риск был велик, но не менее велики были и разрывы между рядами цен. Поэтому-то и стекались отовсюду в торговую столицу люди; среди проворных греков и дородных этрусков, кичащихся своим достатком, можно было встретить коренастых крестьян из Умбрии и гордых рыжеусых кельтов. Так богател этот город, и в священных Дельфах, куда отправляли в дар богам десятую долю прибыли, в одном ряду с сокровищницами знаменитых царей, таких, как Гигес и Крез, и прославленных городов, таких, как Сибарис и Афины, стояла сокровищница граждан города Спины». Так описывает древнюю Спину Г. Шрейбер в своей книге «Затонувшие города».

На рубеже нашей эры, когда греческий ученый Страбон писал свой большой географический труд, сокровищница Спины еще существовала и была одной из достопримечательностей города Дельфы. Но то, что Страбон писал о самой Спине, еще раз напоминает о бренности всякого богатства: «Спина теперь деревня, но когда-то это был знаменитый греческий город. В Дельфах, например, показывают сокровищницу спинян и сообщают между прочим, будто они покорили море. Судя по этим словам, город Спина лежал на море».

Побережье постепенно мелело, и город все больше и больше отдалялся от моря. Отторгнутый от своей родной стихии, он был обречен на гибель. Деревня, еще существовавшая при Страбоне, пала жертвой малярии и с течением времени погрузилась в ил и трясину. От Спины не осталось никаких следов, уже нельзя было найти и место, где она стояла, ибо все дальше и дальше в море уходила береговая линия, все больше менялись многочисленные рукава реки По в ее устье, а на месте болота образовалось озеро Валли-ди-Комаккьо.

Захоронения, в которых было найдено так много произведений искусства, несомненно, принадлежали городу Спине. Но где искать его стены, его улицы и площади? На дне озера? Или в вязкой трясине болота? Или, быть может, в земле, там, где теперь пустырь, поросший пучками сорной травы?

Профессор Альфиери из Феррары – археолог не только по специальности, но и по страсти – долгие годы с самозабвением подлинного ученого тщательно осматривал каждую полоску земли между водой, трясиной и пустошью, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь след города Спины. Но ему не удалось найти, ни единого камня городской стены или здания, ни одного свидетельства существования этого города. И вдруг совершенно неожиданно на помощь пришли «небеса».

В 1952 году по распоряжению итальянских властей к северу от Равенны производились аэрофотосъемки с целью найти русло давно исчезнувшей реки; сведения о нем имели немаловажное значение для составления аграрных и индустриальных планов. Были сделаны тысячи фотографий, при расшифровке которых исследователи обнаружили нечто весьма примечательное: на северо-восточном побережье Валли-ди-Комаккьо виднелась непонятная сетка из каких-то темных линий и квадратов. Взяв в руки аэроснимки, Альфиери узнал Спину с первого взгляда. Так нежданно-негаданно была разрешена многовековая загадка этого города и обнаружено место, где он стоял.

Когда начались раскопки, догадка сменилась полной уверенностью: ученые обнаружили фундаменты древних зданий, камни городской стены, улицы, остатки мостов и каналов.

Находки следовали одна за другой, они быстро заполнили специально созданный музей в Ферраре. Альфиери собрал здесь самую крупную коллекцию красно-фигурных ваз, рисунки которых воскрешают перед нами жизнь давно исчезнувших с лица земли этрусков. Наука стала полновластной хозяйкой в районе находки, где наполовину в земле, наполовину в воде покоится целый город. До настоящего времени ученые успели обследовать четыре тысячи захоронений и лишь незначительную часть древнего города.

Счастье не изменило археологам. Правда, оно не совсем безоблачно: хотя пограничная служба постоянно охраняет район раскопок, высокие цены на античную керамику то и дело соблазняют любителей наживы выходить на «лов» с помощью fiocina. «Я непрерывно состязаюсь с грабителями в бегe, – говорит феррарский ученый. – Когда они меня обгоняют, я нахожу пустое место, прихожу первым я – им ничего не остается. Но в большинстве случаев первым прихожу я».

Родина Медеи

На Черноморском побережье Кавказа, близ Сухуми, есть тихая бухта, которая глубоко вдается в сушу. К этой бухте несколько лет назад отправился в сопровождении местных рыбаков Джеймс Олдридж – известный английский писатель и не менее известный спортсмен-подводник, чтобы на месте проверить слух, в справедливости которого он сначала сильно сомневался.

Сияло солнце, вода была чистая и прозрачная. Отойдя от берега на сто метров, Олдридж собственными глазами убедился, что рыбаки нe ошиблись. Сквозь зеленоватую дымку глубины можно было явственно различить изваяние человека. Олдридж быстро натянул водолазное снаряжение и скользнул за борт.

На дне, окруженная целым роем мелких рыбешек, возвышалась статуя. Удивительная это была встреча. Как мог этот каменный вестник ушедших времен попасть на такую глубину? Олдридж обследовал дно и вскоре обнаружил, что скульптура стоит на коньке здания. Само же здание было почти целиком погребено в иле.

Как разрешить эту загадку?

Если сохранилась статуя, то, значит, сохранилось и здание, на котором она была установлена и стоит по сей день. В таком случае здесь должны находиться и другие здания, быть может, даже целый город скрыт под водной гладью этой бухты; быть может, это вторые Помпеи, которые ждут своего открытия.

Вернувшись в отель, Олдридж взволнованно сказал: «Я считаю эту находку одной из самых ценных в нашем столетии!»

В настоящее время советские археологи уже основательно изучили затонувший город. В древности он был крупным торговым центром. Но на дне бухты покоится не только этот город. Неподалеку от его развалин, занимающих площадь в пятнадцать гектаров, были обнаружены остатки еще одного античного города.

В VIII веке до н. э. на берегах Черного моря появились первые греки, которые начали строить здесь свои поселения. Их первой колонией был Трапезунд. В VII веке были основаны Истрия и Одесс – современная Констанца. Еще столетие спустя греческие поселенцы пришли в Крым, где основали город Пантикапей; позднее в устье Дона был построен Танаис. В устье Днепра вырос город Ольвия, который в скором времени занял не менее важное место, чем расположенная в устье Роны Массилия. В это же самое время возникли и такие города, как Тира в устье Днестра, Херсонес, Феодосия, Нимфей, Фанагория и Горгиппия.

С тех пор на берегах Черного моря расцвела греческая городская культура, которая в течение долгих столетий озаряла своим светом все Причерноморье до самых отдаленных районов на севере и востоке и неослабно влияла на развитие культуры в его землях. Однако античный мир пал, а вместе с ним погибла и его культура. Новые народы появились на сцене истории, но и они уходили, сменяя друг друга. От гордых греческих полисов остались одни руины.

Еще в 1930 году были открыты развалины древнегреческой колонии Херсонес в районе современного Севастополя* (Археологические исследования Херсонеса начались еще в XIX веке. В 1930 году были проведены первые подводные исследования вблизи древнего города). Под руководством профессора К. Э. Гриневича водолазы, работавшие в то время в скафандрах, обследовали и измерили остатки каменной кладки башен и жилых построек, удалившись при этом от берега на расстояние до семидесяти метров – насколько позволяла длина водолазного шланга. Во время этих работ впервые в истории археологии производились подводные киносъемки. Впервые также погрузился под воду и сам археолог, чтобы ознакомиться с местом находки лично, а не только со слов водолазов. Двадцать три минуты пробыл профессор Гриневич среди стен затонувшего города.

Приступая к раскопкам близ развалин Фанагории на Таманском полуострове, профессор В. Д. Блаватский ясно представлял себе все трудности, с какими будут связаны эти работы. Дома и каменная кладка были покрыты толстым слоем ила. Когда водолазы в каком-нибудь месте счищали ил, грунт тотчас ослабевал, каждое отверстие вновь забивалось грязью, а вода так сильно взмучивалась, что видимость исчезала на несколько часов, а иногда и на два-три дня. Для успешной борьбы против ила, наносного песка и течения требовалась длительная терпеливая работа с применением сложных технических средств.

Советским гидроархеологам удалось также открыть руины древнегреческого порта Диоскурии, который в IV. веке до н. э. был важным торговым центром. Но потом этот город бесследно исчез, никто больше не мог сказать, где он был расположен, и упоминания о нем сохранились лишь в преданиях и греческом мифе об аргонавтах, в котором говорится, что детоубийца Медея была родом из Диоскурии.

Летом 1962 года группа ныряльщиков во главе с археологом В. П. Пачулиа начала раскопки Диоскурии. В этих работах активное участие приняли студенты Томского политехнического института, предложившие ученому свою помощь.

В 1953 году в Сухумской бухте, вблизи устья реки Беслетки, был извлечен со дна замечательный надгробный рельеф, подлинный шедевр античного искусства. Вес этой мраморной стелы составлял десять центнеров. Искусствоведы датировали ее V веком до н. э.