Глава 37. Английский обед

Глава 37. Английский обед

Устав и наглядевшись всего как в самом городе, так и окрест его, мы часов шесть возвратились в гостиницу. Да, в ту самую гостиницу, где, судя по оплате, нас обслуживали по высшему разряду. Первое посещение зала приёма пищи с заветным окном из фойе и чудным образом в нём сильфиды-феи Каролины врезалось в нашу память если не навсегда, то до отплытия наверняка.

Зайдя в отведённую писателю комнату, он отметил отсутствие звёзд уровня сервиса как таковых с любой точки зрения. Длинная, мрачная, но с высоким потолком и отсутствующим стеклом. Колченогий, но ореховый стол окружали разномастные стулья. Гвоздём сервиса была широченная кровать под весьма несвежим балдахином. Композицию завершали обрывки обоев и рыжее пятно под потолком. Сиротливо стояло посреди стола, доселе экспонат чулана старьёвщика, маленькое зеркало. Рамка к нему имела то же происхождение, но была на дюйм длиннее. Имелось ввиду, что клиент будет намереваться бриться. Иван Александрович пнул в сердцах вещевую сумку, но сообразил, что вряд ли на всём побережье ему предложат нечто лучшее. Не поднимать же на этой почве скандальозу на уровне посла! Позвал едва не в истерике местного стюарда: «Филипп, подите сюда!» На зов вышло нечто угреватое и подслеповатое лет двадцати, но с белой кожей (фирма!). В нос ударило мочой псарни. Видно хозяева использовали его и там по совместительству. У нас до такого ещё долго не могли додуматься.

– Воды мне! Бриться!» Едва сдерживая себя, вопрошал секретарь. Слуга, отчеканив: «ЕС, сэр», исчез в никуда.

– Фаддеев! Родненький, спроворь побриться!» – возопил, теряя надежду на процедуру вообще и приход Филиппа в частности. Едва побрившись, с немым негодованием открыл дверь явившемуся стюарду с полотенцем, но без воды. Иван Александрович счёл благоразумным лишь лаконично выдавить из себя: «Щётку для платья!» В ответ получил заученное «ЕС, сэр», после чего Филипп исчез окончательно. Верный Фаддеев всё исполнил быстро и вовремя: зазвонил колокол. Спустившись в сени, Гончаров увидел звонаря: это был чёрный малаец мотающий колоколом. Подросток от усердия зажмурил глаза и даже присел. Но, почувствовав, что явно перебрал, он водрузил инструмент на стол, разжав почему-то розовые внутри ладони. Опрометью побежал в столовую. Очевидно, в его работе это был кульминационный момент (обед на халяву!). В зале были только наши и от местных властей, как выяснилось, полиглот, кулинар, английский доктор Ост-Индийской военной компании (!!!) Whetherhead (в разных изданиях переводится по-разному: доктор Ведерхед). Джентльмент был бесспорно умён. Нет, он не поучал и не отмалчивался, дескать «себе на уме». Доктор живо, ненавязчиво поддерживал беседу на любом из предложенных языков. Он не унижал визави своим превосходством в тематической осведомлённости. Гончарова изумило лишь некая национальная заковыка, муссируемая его учёными товарищами из России: а не жид ли он?! Казалось, что в их глазах сей аргумент напрочь отрицал все его, Ведерхеда достоинства. Натура писателя не брала каноны подобного рода для оценки личности и умственных способностей тем более.

Стол изумил сервировкой: было более десятка накрытых крышкой блюд. И чего тут только не было! Нетрудно было сообразить, чьих стараний удостоился этот пир, тем более, что приглашёнными за столом оказались лишь члены миссии с Паллады. Ведерхед не случайно сел возле секретаря миссии Гончарова. Рядом же поставили супницу, рассчитанную на нашу полуторадюжинную компанию. Так что Ивану Александровичу невольно стать «супочерпием» или бачковым по-флотски. После дележа первого с лихвой хватило бы ещё на всю прислугу! Отметив «способности» писателя, ему пододвинули блюдо с ростбифом. Но, было открывшиеся способности, покинули незадачливого кулинара: ножик, бритвенной остроты ушёл в нежное мясо так глубоко, что скрылась рукоять. Гурман был озадачен. Выручил барон Криднер: с ловкостью фокусника извлёк нож и легко распластал мясо на тонкие пластинки. Мяса вне сомнений хватило всем, специй – тем более. Профи-англичанин отдал должное своим предкам-кулинарам в создании поистине изысканного яства. Ароматное чудо из трёхкилограммовой вырезки мяса молодого быка, запечённой особым способом и сдобренное специями из Индии. Далее были поданы шримсы из креветок, жаркое, рыба, карри… Пиршество набирало обороты и официант Ричард носился, предугадывая очередное желание русского гурмана. От обилия поистине жгучих и коварных приправ, дающих знать себя несколько позже их приятия внутрь, все кривили ртами в трубочку, продувая полость рта. Литрами пили родниковую воду. Но Ричард уже глазами распознавал значения гримас и жестов едоков, ибо говорить они даже на английском были не в состоянии. А когда с блюдами было покончено, Ричард с недоумением взирал на непочатые бутылки вина. Пауза не затянулась: мгновенно стол предстал в новой сервировке с маленькими тарелками, вилками, ножами: принесли в вазах виноград, арбузы, груши, гранаты, фиги… Ричард и тут не оплошал, подавая каждому то кисть целиком, то дольку граната, а то и фигу (в ихнем понятии, конечно). О пирожных восхищались позже. Далее удивили яичницей с вареньем, сладким пирогом и мини-пирожочками с кремом в придачу. Но, даже когда и с этим управились, Ричард снёс на кухню всё оставшееся как дуновением ветра. Отпотевшие бутылки с рюмками остались на прежних местах. По желанию разносили кофе, взымая плату, а скорее дань за пребывание в стране капских предков. Гончарову, любителю чая ещё по Симбирску и знавшему толк в этом напитке, его и подали. Хлебнув глоток в предвкушении блаженства, он поставил стакан на стол. Жидкость оказалась мутной и далека от вкуса чая, будь он чёрным, байховым, зелёным и даже настоянным на травах. Ричард принял растерянность клиента за недостаток сахара в напитке и тут же всыпал песка (!!) пару ложек. Чай стал ещё мутнее и совсем отвратительным. В России сахаром-песком в приличных семьях не пользовались. Но индивидуальный счёт в четыре шиллинга (вот она какая халява по-английски!) уже был им оплачен. Впрочем, как и всеми другими гурманами из России. «Бог с ними, пусть будет и на этой земле для желудка праздник и сатисфакция за сухую солонину в полустанке!» – подумал секретарь, и было решил потешить себя созерцанием мисс Каролины из буфета мистрис Вельч, но места на диване у окна были ангажированы. Плотной шеренгой там разместились путешественники-исследователи. На сей раз была пара молоденьких аборигенок с благородным цветом кожи.

«Добрый вечер, господа!» – ожидавший нас джентльмен благообразного вида с приличными бакенбардами представился: «Вандик!»

«Не иначе, как переселенец из Голландии… Потомок тех самых знаменитых живописцев! Русские для него редкие и почётные гости, вот и послал сына для знакомства с нами…» – догадался секретарь. «Как и тот майор, которого привёл утром адъютант губернатора доктор Ведерхед».

«Проводник ваш по колонии, меня нанял ваш банкир. В вашем распоряжении два экипажа с осьмью лошадьми. Когда угодно ехать?»

«Завтра и пораньше!» – был ему ответ.

Тут подошли дамы, где была и супруга доктора Ведерхеда: далеко не красавица. Но дама может обладать массой достоинств, перекрвающих любые другие, в том числе неотразимую внешность, подобную Каролине с её банальным «Йесс, сэр».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.