Глава 5. Кладбище «Слонов»

Глава 5. Кладбище «Слонов»

Остатки батальона, 2-я, 3-я и штабная роты, ныне были усилены до шести истребителей танков (три было ранее, три вернулись из Италии). Батальоном командовал гауптман Рудольф Грилленбергер, 2-й ротой командовал лейтенант Вернер Саломон, 3-й ротой — лейтенант Бернгард Коннак.

6 апреля батальон начал прибывать в Бережаны, где затем был придан XXXIV танковому корпусу и вошёл в оперативное подчинение штаба 9-й танковой дивизии СС «Гогенштауфен». Ей предстояло отбивать у Красной армии Тарнополь.

8 апреля один из модернизированных «Фердинандов» 2-й роты 653-го сразу же после выгрузки с эшелона увяз в грязи рядом с платформой, следом за ним — самоходка из 3-й роты. Чудовищный вес машин продолжал выходить им, их экипажам и командованию боком.

«Элефанты», застрявшие в мягком грунте сразу по прибытии на Восточный фронт. Самоходка на переднем плане снабжена бочками с горючим. Бережаны, 8 апреля 1944 г.

На исходе второй недели апреля «Фердинанды» выдвинулись к передовой, где в районе Золотников приняли участие в ожесточённых боях с частями советского 10-го гвардейского танкового корпуса.

К 9 апреля в батальоне оставалось только четыре боеспособных «Фердинанда». Эти машины включили в боевую группу «Саломон», которая обороняла Злотники, в то время как 3-я рота закрывала путь Красной армии в местечко Маловоды. Маловоды отстоять не удалось, после чего рота с огромным трудом переправилась через реку Стырь. Германская операция в районе Тарнополя провалилась. Советские контратаки, проведённые в несколько последующих дней, заставили немцев полностью эвакуировать плацдарм в районе местечка Осовцы.

После короткого периода дождей погода наладилась и бои возобновились. Теперь «Элефанты» поддерживали действия 100-й егерской дивизии, в истории которой данный эпизод описан достаточно полно:

«После спокойной ночи в первой половине дня вновь усилился беспокоящий огонь противника. Это могло означать только предстоящее новое наступление русских. Тем более неприятным стал тот факт, что прекрасно зарекомендовавший себя 506-й ттб был выведен с плацдарма и из полосы дивизии в принципе. Взамен на плацдарм прибыл один „Элефант“ 653-го батальона тяжёлых истребителей танков. В полдень русские атаковали тонкий фронт плацдарма небольшими силами танков, к счастью, без пехотного сопровождения. После уничтожения одного Т-34 самоходкой 1-й роты 100-го противотанкового дивизиона русские танки снова отошли, возможно потому, что с юга был слышен усиливающийся шум боя. Там солдаты „Фрунсберга“ наступали на север восточнее Стрыпы.

В штабе решили усилить плацдарм. 1-й и 3-й батальоны 227-го полка должны были занять левый и правый фланги позиции соответственно, в то время как 1-й и 3-й батальоны 54-го полка должны были удерживать центральную часть плацдарма. Переброска произошла без помех, ночь также прошла спокойно, не считая привычных визитов „швейной машинки“.

На юге сражение стихло. Солдаты СС выполнили поставленную задачу. Находившийся у Соколова и Соснова 20-й панцергренадерский полк 9-й панцергренадерской дивизии СС „Гогенштауфен“ был снова отведен с фронта. На севере контакт с соседом опять отсутствовал. К счастью, русские не горели желанием наступать и ограничились действиями против плацдарма Злотники.

В течение следующих дней противник неоднократно безуспешно атаковал плацдарм небольшими силами. 13-го в ходе атаки один русский танк был уничтожен прямым попаданием снаряда орудия 2-й батареи 83-го артиллерийского полка, еще один так сильно поврежден огнем 5-й батареи, что его эвакуировали два „товарища“.

Очистка плацдарма была уже давно решенным вопросом. Свою оперативную задачу — связать как можно больше сил противника — он выполнил, и приказ об отводе фронта на западный берег Стрыпы не стал сюрпризом. В ночь на 14 апреля отход начался. Отходили организованно, избегая любого шума. Русские не заметили отхода. Саперы в течение последних суток имели достаточно времени для того, чтобы заминировать дороги и дать волю своей фантазии при обустройстве ловушек в восточной части Злотников. Еще в течение многих дней после отхода были слышны взрывы, если, например, несчастливый Иван хватался за стул, к ножке которого была прикреплена мина-растяжка.

Члены экипажа застрявшего в грязи „Фердинанда“ позируют фотографу, видимо, ненадолго прервав его выкапывание. Район Тарнополя, апрель 1944 г.

К рассвету 14-го восточный берег был очищен без происшествий. На западном берегу в Злотниках и по обе стороны от них находился 227-й полк — 1-й батальон в самом населенном пункте, 2-й слева и 3-й справа. 54-й полк вывели с фронта и направили в район Гниловоды. Это прошло не совсем гладко, поскольку русские штурмовики снова появились и замедляли движение.

Первые две недели принесли дивизии богатую добычу: 57 ПТО, 23 грузовика, 6 артиллерийских орудий, одна зенитка. В полосе дивизии было уничтожено 76 вражеских танков, но взято всего 127 пленных.

227-й полк начал закапываться в землю. Вражеский берег был почти на всем протяжении выше нашего и позволял русским далеко заглядывать на немецкую территорию, где местность плавно поднималась наверх. На участках большинства рот, где кустарник, лес или дома не давали укрытия, приходилось работать только по ночам.

<…>

16 апреля 54-й полк, указания которому давал лично генерал Утц, изготовился для атаки на русский плацдарм, располагавшийся на западном берегу Стрыпы ниже Злотников по течению. 2-й батальон с 15:00 атаковал Куйданов с северо-запада, а 1-й батальон, за которым следовал 3-й, при поддержке двух „Элефантов“ атаковал находившиеся в 3 км южнее Бобулинцы.

Пересекая лишенную всяких укрытий высоту 374, оба батальона попали под мощный огонь артиллерии и „Сталинских органов“. Тем не менее, потери оказались небольшими. Мокрая рыхлая пашня поглощала осколки, кроме того, удивительно большое число снарядов не взорвалось. 2-му батальону повезло меньше, он имел большие потери, особенно от минометного огня, и вынужден был окопаться перед Куйдановым. Один „Элефант“ 1-го батальона прогнал два русских танка, но подвергся очень сильному обстрелу.

„Элефант“ 3-й роты 653-го батальона в Галиции, май 1944 г. Чистить ствол пушки после каждого выстрела было задачей не из лёгких.

Оба батальона подошли к Бобулинцам на полтора километра и окопались под покровом наступившей темноты.

В полдень следующего дня на юге послышался шум сражения. Вскоре можно было видеть, как русские все быстрее отходили с высот южнее населенного пункта. Ваффен СС непрерывно атаковали. К несчастью, один из расчетов тяжёлых пулемётов 1-го батальона был расстрелян бронетранспортерами Ваффен СС. Из-за однотонных коричневых маскировочных униформ перепутать на большом расстоянии с русскими было легко. Световыми сигналами удалось указать на ошибку, в противном случае ущерб был бы еще больше. Вскоре после этого был установлен контакт с командиром 10-го разведбатальона СС, согласована общая атака, и солдаты заняли исходные позиции. Ваффен СС с неудержимым порывом ворвались на вражеские позиции, егеря последовали за ними, и к наступлению ночи горящие Бобулинцы были в руках немцев. Большая часть русской 137-й сд, оборонявшей деревню, смогла своевременно отойти за Стрыпу.

2-й батальон 54-го полка также подошел к Куйданову, но с серьезными потерями. В то время как 3-й батальон остался в Бобулинцах, 1-й батальон ночью двинулся вверх по реке, установив контакт со 2-м батальоном в районе Куйданова. Все зарылись в землю и, по крайней мере, на этом участке образовалась цельная, пусть и тонкая линия обороны. У Злотников в последние три дня было относительно спокойно. Русские, похоже, занимались поиском мин в восточной части Злотников и окапыванием.

18 апреля в Бобулинцах, куда прибыл 3-й батальон 21-го пгрп, и на участке 54-го полка, включая Куйданов, было относительно спокойно. Однако на северном фланге полка имелась брешь шириной 3–4 км между полком и его левым соседом, 100-м разведбатальоном, занимавшим позиции у Лапаевки и восточнее Котузова. В центре бреши находилась деревня Полисюки, которая была занята противником. Последний, однако, вел себя спокойно. Для закрытия бреши вечером была направлена усиленная 2-я рота 54-го полка, которая должна была быстрой атакой занять деревню. Это удалось. Лейтенант Буххайт и его взвод стремительно ворвались в Полисюки и после короткого боя заняли деревню.

Поскольку этот участок был занят только опорными пунктами, а дальше вверх по реке нужно было ликвидировать еще несколько русских плацдармов, на следующий день границы участков были изменены. Дивизия „Фрунсберг“ продвинулась на север до Куйданова, разведбатальон и 2-й батальон 54-го полка были выведены с фронта, 3-й батальон занял брешь на границе с 227-м полком, образовавшуюся в результате вывода разведбатальона. 1-й батальон 54-го полка стал самым южным батальоном дивизии. При этом на левом фланге батальона создалась ситуация, когда находившаяся в большой, направленной на северо-запад излучине Стрыпы деревня Царвеница была занята на две трети егерями. На другой стороне дороги окопался противник. Русские вели себя здесь спокойно, только огонь артиллерии и минометов свидетельствовал об их присутствии.

2-й батальон 54-го полка и разведбатальон двинулись на север. Восточнее Слободы Злотой, в районе Семиковцы — Ищков, находился большой плацдарм русских, который нужно было уничтожить.

22-го после огневого налета 1-го и 3-го дивизионов 83-го ап оба батальона начали атаку на Росоходатец. Поскольку шел дождь, каждый шаг по заболоченным полям или раскисшим дорогам становился мукой. Росоходатец был занят, но потом силы кончились. На следующий день атака была продолжена, но оборона противника окрепла, и продвинуться не удалось. 3-й дивизион 9-го артиллерийского полка СС был переброшен 83-му ап. Артиллерия соседней слева дивизии также поддерживала наступление. Ищков пал 25-го после штурма егерей, на следующий день после сильной артподготовки (оба дивизиона 83-го ап выпустили за день 3800 снарядов) конники и егеря при поддержке двух „Элефантов“ захватили упорно обороняемые Симиковцы. Наши потери были умеренные, потери врага велики»[113].

Между тем за «умеренными потерями» укрылась потеря немцами сразу двух «Фердинандов» 2-й роты. Встречающаяся в литературе информация о подрыве их личным составом ввиду невозможности переправить самоходки через реку Стрыпу при отступлении[114] не соответствует действительности.

Большие сомнения вызывают и сведения о том, что примерно тогда же, на исходе боёв за освобождение Правобережной Украины, «Фердинандам» довелось потягаться калибром орудия и толщиной брони с тяжёлыми танками ИС-2, получившими боевое крещение. В частности, оснащенный ими 72-й отдельный гвардейский тяжёлый танковый полк в период с 20 апреля по 10 мая 1944 г. в составе 1-й гвардейской танковой армии вёл бои в районе города Обертин. Детализация хода боёв за несколько дней даёт следующую картину:

«На северной окраине Обертин… К вечеру боеприпасы к танкам были на исходе. Противник под прикрытием авиации вновь начал пускать в наступление мелкие группы танков „Тигр“ вперемешку с „Пантерами“ и „Фердинандами“.

<…>

За день боя танками уничтожено:

I. Сожжено и подбито 16 танков противника типа „Тигр“, „Пантера“, „фердинанд“.

<…>

2 мая: Район Тлумачык.

Огнем танков уничтожено: 2 танка „Тигр“, одно самоходное орудие „Фердинанд“.

3 мая: Район Свенты-Станислав.

Огнем танков 4 танковая рота уничтожила 2 танка „Тигр“, одно самоходное орудие „Фердинанд“»[115].

Из документов следует, что за 20 суток непрерывных боёв всего полк уничтожил 41 танк «Тигр» и САУ «Фердинанд», 3 БТР с боеприпасами и 10 противотанковых орудий. Между тем, провоевав большую часть апреля при 2-м танковом корпусе СС, 653-й батальон затем был передан 24-му танковому корпусу Неринга — того самого, что возмущался выводом «Фердинандов» в резерв в ходе операции «Цитадель». Судя же по донесениям в штаб 1-й танковой армии, на 29 апреля 1944 г. «Фердинанды» находились в районе Юстиновки — на расстоянии около 100 километров от района действий 72-го огттп[116]. Вероятность их боестолкновения была очень невысокой. Скорее всего, танки ИС-2 успешно сражались с самоходками «Насхорн», принятыми за детища Фердинанда Порше.

Вытаскивание застрявшего «Элефанта» № 232. Галиция, июнь либо июль 1944 г.

Как бы то ни было, тяжёлые времена настали для немецких танковых частей независимо от локализации фронта, и 653-й батальон не стал исключением. Танки и самоходки вязли в грязи, ломались, подрывались на минах. Один «Элефант» зачерпнул стволом пушки грязь, а при попытке выстрела снаряд разорвался в стволе. Заряжающий погиб, командир получил серьёзные ранения.

Батальон отвели с фронта на короткий отдых под Бржежаны. Передышка закончилась 22 июня 1944 г. с началом крупнейшего наступления Красной армии. В ходе него 653-й батальон принимал участие в оборонительных боях под Поморянами и Рогатином, а затем вместе с 1-й танковой армией отступал к Лембергу. В который раз на маршруте движения не оказалось мостов должной грузоподъёмности и приемлемых для движения тяжёлой техники мостов, не хватало горючего.

События тех дней фиксировал в своём дневнике унтер-офицер 2-й роты Петер Конс, командир «Фердинанда» № 234. 16 июля его машина вместе с взводом лейтенанта Грюнтера участвовала в боестолкновении у села Кабаровцы в составе боевой группы полковника Кобольда (остатков вышедшей из котла под Бродами 370-й пехотной дивизии — 666-й, 667-й и 668-й гренадерские полки, усиленные и снабженные 96-й пехотной дивизией). В тот день снаряды 88-го калибра уничтожили танк КВ-1, два грузовика с боеприпасами и три гужевых повозки с военным имуществом. 18 же июля самому Консу, наряду с прочими членами экипажа занятому восстановлением орудия самоходки Грюнтера, воздалось осколком в спине и оглушением на правое ухо. Снаряд влетел прямо в открытый люк и разорвался внутри машины[117]. Среди раненых был и лейтенант Терьете (Teriete), отмеченный Рыцарским крестом за уничтожение двадцати двух советских танков в ходе Курской битвы. Его жизни ничто не угрожало, и он ещё встретится читателю далее. Повреждённый «Элефант» был эвакуирован в расположение ремонтной роты в Пресовцах.

«Элефант» 3-й роты 653-го батальона в ходе испытательного пробега после ремонта. Район Тарнополя, июнь 1944 г.

Несколько дней спустя немцами была организована засада на дороге, ведущей к городу Магерув. Не размениваясь на мелкие калибры, они поставили в ней один из «Элефантов». Однако эта тактическая уловка не удалась — благодаря сметке командира танка ИС-2 гвардии лейтенанта Слюняева и мастерству его экипажа:

«22/07/44.

Взводу танков (гвардии лейтенанта Слюняева) поставили задачу уничтожить засаду противника. Товарищ Слюняев, произведя предварительно пешую разведку, „засёк“ местонахождение засады.

<…>

Танк лейтенанта Слюняева под прикрытием второго танка скрытно выдвинулся к перекрестку дорог севернее Шостки и в течении 10–15 минут вел наблюдение за вражеской засадой, которая была тщательно замаскирована на опушке леса южнее Борки. После того, как огневые точки противника были засечены, танк Слюняева с дистанции 1000 м открыл огонь по засаде, которую несколькими выстрелами уничтожил, в результате чего было сожжено самоходное орудие „Фердинанд“, бронетранспортер, уничтожены 2 пушки с их расчетами — путь на Магерув был свободен»[118].

Бой танка ИC-2 гвардии лейтенанта Слюняева с «Элефантом» 22 июля 1944 г. Реконструкция Д. Базуева.

«23/07/44

Боевое донесение № 125 штаба 71 огттп.

Юго-западная окраина Залужье.

В 22:00 полк вышел в район Залужье, где и занял оборону южного ската высоты 257.9, вост. окр. Залужье с задачей: не допустить прорыва танков противника в западном направлении. I-й взвод 3 роты, наступая совместно с 53 Танковой бригадой при встрече с противником в р-не Магерув, сжег самоходное орудие „Фердинанд“, находившееся в засаде, и подавил огнем два орудия противника»[119].

До конца августа полк уничтожил ещё одного «Элефанта», причем оказавшегося неопознанным. В отчёте полка о боевых действиях, наряду с трофеем Слюняева, было указано «Самоходное орудие 128 мм[120]» — экспериментальная немецкая самоходка 12,8 cm Selbstfahrlafette auf VK3001(H) Sturer Emil, собранная в количество всего двух машин. Обе они действовали в составе группы армий «Юг», участвовали в Сталинградской битве, где один из «Упрямых Эмилей» и был захвачен советскими войсками. Об этом орудии стало известно в действующей армии задолго до появления «Фердинандов» на фронте — это, наряду с визуальным сходством обеих САУ, вероятно, и стало причиной ошибки.

Экспериментальная немецкая САУ 12,8 cm Selbstfahrlafette auf VK3001(H) Sturer Emil.

Только за две недели в конце июля батальон потерял не менее 22 единиц бронетехники (19 «Фердинандов», один «Тигр» Порше и два «Берге-Элефанта»), две трети своего парка. После форсирования реки Сан 653-й батальон отступал дальше на Запад через Перемышль и Тарнув к Рабке, где его временно придали группе армий «Северная Украина». К 1 августа в батальоне уцелело только 12 «Элефантов», собранных во 2-й роте лейтенанта Вернера Саломона.

Личный состав 3-й роты эвакуировали в Вену и Доллерсхейм, где роту планировалось вооружить тяжёлыми истребителями танков «Ягдтигр». Пока 2-я рота стояла в Кракове, сюда прибыли две отремонтированные в Вене после итальянской одиссеи самоходки. 19 сентября 2-ю роту 653-го батальона передали в 17-ю армию группы армий «А» (бывшая группа армий «Северная Украина») и назначили в резерв, переместив роту в район Тарнува. 24 ноября командование ротой принял лейтенант (вскоре получил чин гауптмана) Бернгард Коннак. В это же время 653-й батальон был переведен на «Ягдтигры», и была сформирована новая 2-я рота на «Ягдтиграх». Вскоре оригинальную 2-ю роту переименовали в 614-ю отдельную роту истребителей танков. 22 декабря 1944 г. 614-я рота была придана 4-й танковой армии и передислоцирована в окрестности Кельце.

14 и 15 января роте довелось очутиться на острие очередного советского наступления, стартовавшего 12 января с Сандомирского плацдарма. В тяжёлых боях восточнее и южнее Кельце рота потеряла большинство своих «Элефантов».

«13/01/45 г.:

3-я танковая рота действовала в главных силах корпуса За 61-й гвардейской Танковой бригады. В районе Подлесе (1 км севернее Заогродце) противник силой до 30 танков с пехотой пытался контратаковать наши наступающие части. Танки 3 танковой роты вступили в бой с танками противника. Огнем танков было уничтожено 3 тяжелых танка противника, одно самоходное орудие „Фердинанд“»[121].

15 января был подбит «Элефант» унтер-офицера Карла Баасха. Его с ещё несколькими членами экипажа (унтер-офицерами Лео Кохом и Хорстом Петерсом), раненых, подобрали на борт самоходки, двигавшейся следом. Но уже в полдень её постигла та же участь. Вдобавок «Элефант» был дозаправлен и нёс полный боекомплект, отчего пробитие моментально привело к возгоранию. Выбраться из машины, кроме стрелка Эмануэля Шленски, смогли лишь ещё два члена экипажа[122].

В ходе тяжёлых боёв и отступления рота лишилась большинства своих «Элефантов». Гауптман Риттер, новый командир роты, 30 января рапортовал генеральному инспектору танковых войск о четырёх боеспособных «Элефантах» и одной БРЭМ «Бергепантера», оставшихся в роте. Далее рота отступила через Оппельн, Бреслау, Сорау, Шпротау к Франкфурту-на-Одере.

Здесь остатки роты были выведены в резерв, в район Вюнсдорфа. Ещё существовали планы довести численность «Элефантов» до десяти машин, усилить роту «Ягдтиграми», сформировать новые экипажи из рядов Резервной армии… Но всё это уже было невозможно — новых САУ данного типа не строилось. Все четыре оставшиеся машины нуждались в серьезном ремонте. Не хватало даже запасных частей, которые приходилось доставлять из Линца[123]. Таким образом, 28 «Элефантов» в строю в конце марта 1945 г., о чём упоминается в отечественной литературе[124], — это сильное преувеличение.

20 апреля 1945 г. начала формироваться боевая группа Риттера (который 22 апреля возглавил это соединение), состоящая из штаба 2-го танкового батальона 36-го танкового полка, 4-й роты 11-го танкового полка, роты бронеавтомобилей и 614-й батареи истребителей танков. В последнем подразделении находилось четыре самоходки «Элефант», две из которых были брошены из-за неисправностей в районе Франкфурта-на-Одере. Оставшиеся машины вели боевые действия в пригородах Берлина в районе испытательного полигона города Цоссен. Дополнительно в состав роты был включён трофейный советский танк Т-35, который вскоре был подбит. Там и принял свой последний бой кавалер Рыцарского креста лейтенант Терьете. Много лет спустя он вспоминал:

«Мы воспользовались последним „Фердинандом“, остававшимся в окрестностях Берлина. Мы действовали отдельно, не располагая „Королевским тигром“ или „Ягдтигром“ и получив лишь танк с пятью башнями. В ходе последних боев на Цоссенском испытательном полигоне экипажи бросали свои машины. Моя — была подбита, я оказался в плену вместе с гауптманом Риттером и возвратился домой только 2 ноября 1949 года…»[125].

В окружённом городе последние два самоходных орудия «Элефант» вели боевые действия в составе Берлинского гарнизона — на площади Карла-Августа и у Церкви Святой Троицы. По другим данным, один «Элефант» был брошен в районе Миттенвальде из-за неисправностей двигателя. Второй же находился на позициях около Кляйн Кернехат у дороги на Лептен, где и был захвачен красноармейцами[126].

Едва ли не единственное фото одного из двух «Элефантов», бесславно закончивших свой боевой путь в Берлине победной весной 1945 г.

И здесь я, может быть, в первый и последний раз сочту себя вправе отнестись к упоминаниям «Фердинандов» в мемуарах некритично и процитировать одно из них. Просто потому, что тогда любые ошибки и тонкости годонимики нивелировала Победа. И потому, что сложно подобрать для завершения повествования слова лучше этих.

«Светало. На нас стеной надвигался горящий содрогающийся город. Черные готические буквы на белой эмалевой табличке, прикрепленной к стене крайнего дома, гласили: „Хеерштрассе“. Громкое, взволнованное „ура!“ разнеслось по улице. Приказ выполнен! Мы вышли точно в заданный район, на западную окраину Берлина. Отсюда будем наступать на Шарлотенбург, на Тиргартен и дальше — туда, куда прикажут.

— Немедленно донести командиру корпуса наши координаты! — распорядился я.

Шалунов помчался к радиостанции.

Подошел сияющий Дмитриев, потащил меня к двум захваченным „фердинандам“. К нам подключились Старухин, Осадчий, Гулеватый, Быстров, Савельев. Кто-то повелительно скомандовал: „Не шевелиться“, и трофейная „лейка“ сфотографировала нас — усталых и счастливых сынов России у трофейных немецких самоходок на западной окраине фашистской столицы.

„Когда-нибудь эти снимки мы будем показывать нашим детям, внукам, — думали мы. — Пусть знают, какой была юность их отцов и пусть гордятся нами…“»[127].