Антон Антонович Дельвиг. Трагическая измена

Антон Антонович Дельвиг. Трагическая измена

Было раннее утро, едва начинало светать, но в доме никто не спал. Слуги, стараясь двигаться как можно тише, занавешивали черным полотном зеркала и снимали украшения с елки.

В спальне у кровати сидела молодая женщина. Было видно, что ей пришлось просидеть в кресле всю ночь: она была одета, причесана, и прическа даже не помялась. В открытую дверь комнаты то и дело заглядывали слуги и бросали на женщину неодобрительные взгляды. Но она, не обращая на них никакого внимания, не сводя взгляда с того, кто лежал в постели, облизывая пересохшие губы, тихонько пела песню на стихи, написанные ее мужем:

Ты лети, мой соловей,

Хоть за тридевять земель,

Хоть за синие моря,

На чужие берега;

Побывай во всех странах,

В деревнях и в городах:

Не найти тебе нигде

Горемычнее меня.

Но муж уже не отвечал ей, и, как бы крепко она ни сжимала его руку, та была холодной: перед рассветом муж умер, оставив ее вдовой.

Вообще с этой песней было связано множество печальных воспоминаний. Дело в том, что поэт написал стихотворение «Соловей» после того, как услышал о ссылке одного из самых близких своих друзей в Бессарабию. Этим другом был А. С. Пушкин.

Вскоре появилась и музыка к этим печальным строкам, от которых веяло такой безнадежностью. Их написал довольно известный в то время композитор А. Алябьев. Музыкант сочинил мелодию, находясь в тюрьме. В жизни он был вспыльчивым человеком, часто выходил из себя и мог наговорить лишнего. Но в этот раз он перешел все границы: во время карточной игры с друзьями ему показалось, что сосед старается подсмотреть его карты. Он не сдержался, начал кричать, завязалась ссора… В гневе Алябьев ударил обидчика по голове тяжелым подсвечником. Мог ли он подумать, что этот удар будет роковым? Молодой человек упал, его лицо было залито кровью. Через пять минут он умер. Алябьева посадили в тюрьму. Он написал свое лучшее произведение, однако раскаянием дела не поправишь и мертвого не воскресишь.

Такова печальная предыстория этого известного романса, который стал своеобразным реквиемом для автора стихов – Антона Дельвига.

В наши дни имя Дельвига почти забыто: Пушкин затмил для нас всех поэтов-современников. Да и в начале XIX века, когда он жил, его творчество было понятно далеко не всем. Однако Дельвиг был талантливым поэтом и забыт незаслуженно.

Об истинной причине смерти Дельвига стало известно не сразу. Официальная причина смерти – воспаление легких. Многие винили в смерти поэта климат: Санкт-Петербург стоит на болотистой местности, зимы здесь холодные, а здоровье у поэта было недостаточно крепкое. Простудился и умер. Знакомые Дельвига говорили: да, всему виной климат, но политический. Дельвигу грозила ссылка. Незадолго до смерти у него состоялся серьезный разговор с одним высокопоставленным чиновником, и поэт, человек очень впечатлительный и с богатым воображением, вполне мог в буквальном смысле этого слова расстроиться до смерти.

Однако истинная причина смерти поэта была другой. О ней поначалу не подозревал никто, не знали даже близкие друзья. Вдова поэта хранила молчание и отказывалась с кем-либо обсуждать обстоятельства смерти мужа. И только спустя некоторое время стала известна правда. Причиной смерти Дельвига стала супружеская измена.

Антон Антонович Дельвиг родился в 1798 году в Москве. Его отец, барон, по происхождению был лифляндцем.

Детство Антона было обычным, он не блистал никакими особыми талантами и не интересовался литературой. Начальное образование он получил в одном из частных пансионов в Москве. После того как мальчику исполнилось 13 лет, он поступил в Царскосельский лицей, где, как известно, учился и Пушкин. Там Дельвиг и Пушкин познакомились, подружились и оставались в прекрасных отношениях на протяжении всей жизни.

В лицее, как и в пансионе, Дельвиг не блистал талантами. Он не проявлял никакого интереса к точным наукам, не владел ни одним иностранным языком. Физическое здоровье Антона Дельвига было не очень крепким, поэтому он не любил шумных игр, уклонялся от физических упражнений.

Свободное время Дельвиг предпочитал проводить в тихом спокойном месте, с книгой в руках. Родители не запрещали ему читать, даже высылали книги, однако мало интересовались их выбором. Таким образом, мальчик читал все, что попадало ему в руки, и через некоторое время стал более сведущ в некоторых вопросах, чем это допускалось для его возраста.

Однако одна необычная особенность у него все же проявилась: он оказался наделен чрезвычайно богатым воображением. Однажды Дельвиг сочинил историю о том, как, будучи маленьким, вместе со своим отцом принимал участие в войне. Точнее, воевал его отец, а сам Антон, как получалось из его слов, всюду сопровождал своего родителя. Мальчик так подробно описывал армию, местность, по которой они двигались, военные события, что у его друзей не возникло никаких сомнений, что он говорил правду. На протяжении нескольких вечеров он «вспоминал» все новые и новые подробности из своего прошлого и ни разу не сбился. Ученикам лицея ничего не оставалось, как поверить ему.

Зачем он придумал эту историю? Наверное, для того, чтобы как-то выделиться среди сверстников, стать знаменитым. И это ему прекрасно удалось – несколько дней весь лицей говорил только о необычайном путешествии Дельвига. Очень скоро об этом стало известно учителям. Наконец, усомнившись в рассказах мальчика, его вызвал к себе директор.

Нимало не смущаясь, Дельвиг повторил свой рассказ и сделал это настолько убедительно, что у директора не возникло ни малейших сомнений в его правдивости, и он отпустил мальчика. И лишь через несколько лет Дельвиг признался своим самым близким друзьям, что вся эта история была выдумкой от первого до последнего слова.

Заметив, что все вокруг пишут стихи, Тося, как его звал Пушкин, тоже попробовал заняться стихосложением. Узнав о том, что ленивец Тося пишет стихи, его поначалу подняли на смех. Пушкин даже посвятил ему двустишие:

Ха-ха-ха, хи-хи-хи!

Дельвиг пишет стихи.

Однако очень скоро стало ясно, что у Дельвига выдающийся талант, и к концу года он завоевал звание второго поэта лицея. Первым, разумеется, был Пушкин.

Но вот время учения окончено.

Шесть лет промчалось как мечтанье,

В объятьях сладкой тишины.

И уж Отечества призванье

Гремит нам: шествуйте, сыны!

Это строки из «Прощальной песни воспитанников императорского Царскосельского лицея», написанной Дельвигом, которая стала своеобразным гимном лицеистов. С большинством друзей пришлось расстаться. Однако с некоторыми – В. К. Кюхельбекером, Е. А. Баратынским и, конечно, с А. С. Пушкиным – Дельвиг продолжал поддерживать теплые дружеские отношения.

Свою карьеру Дельвиг начал со службы в Департаменте горных и соляных дел, затем перешел в канцелярию Министерства финансов. Но служба совершенно не увлекала его, он относился к ней довольно равнодушно. Он совершенно не интересовался подсчетом финансов, вместо этого пытался на службе урывать минуты для того, чтобы написать очередное стихотворение.

В лицее ходили легенды о его лени. Известно было и о его равнодушии к учебе. Иногда он совершал удивительные поступки: на одном из скучных уроков он спрятался под партой и проспал там до конца занятий. Также равнодушно он относился и к службе.

Дельвиг прекрасно понимал, что с его репутацией он никогда не сделает удачной карьеры, однако не делал ничего для того, чтобы исправить ситуацию. Более того, он, в полной мере осознавая свои недостатки, откладывал работу в сторону, брал чистый лист бумаги, макал перо в чернильницу и писал:

Я благородности труда

Еще, мой друг, не постигаю.

Лениться, говорят, беда:

А я в беде сей утопаю.

Не дожидаясь отставки, Дельвиг подал прошение о переводе в Публичную библиотеку. В 1821 году оно было удовлетворено.

Новая служба больше отвечала склонностям Дельвига, однако и на сей раз он не проявил достаточного рвения. Он являлся в библиотеку поздно, уходил рано, предпочитая все свое время проводить с друзьями.

В 1819 году Дельвиг вместе с Пушкиным, Кюхельбекером и Баратынским основали Союз поэтов. Друзья видели смысл жизни в том, чтобы полнее наслаждаться всеми радостями жизни. Вскоре у них нашлось немало противников, которые награждали юных поэтов нелестными прозвищами, самым известным из которых было «вакхические поэты». Однако друзья не обращали на это внимание. Они устраивали вечера, на которых читали свои стихи, пили шампанское. Вскоре они заинтересовались политикой, и их забавы стали более дерзкими. Дельвиг, так же как и многие другие в то время, посещал масонские собрания. Однако к политике он относился с таким же равнодушием, как и к службе, предпочитая проводить свободные вечера на литературных собраниях, которых в то время было немало.

Особенно часто Дельвиг посещал литературный салон Софьи Пономарёвой. Впервые попав туда из-за любви к литературе, он очень быстро влюбился в хозяйку салона, которая к тому времени уже разбила немало мужских сердец.

Софья Дмитриевна Пономарёва действительно была неординарной женщиной, и не было ничего удивительного в том, что она с легкостью кружила головы мужчинам. Она была замужем за статс-секретарем канцелярии по принятию прошений Акимом Ивановичем Пономарёвым. Молодая женщина была неплохо образована, знала четыре языка, а также прекрасно говорила и писала по-русски, что в то время было редкостью. Кроме того, она интересовалась литературой и открыла в Санкт-Петербурге салон под названием «Литературное Собрание». Там она принимала самых знаменитых в то время поэтов и писателей, которых развлекала игрой на фортепиано, пением и декламацией стихов. На ее вечерах царила веселая и оживленная атмосфера. Их посещали поэты Е. А. Измайлов, О. М. Сомов, И. А. Крылов, Н. И. Греч, П. А. Катенин, братья Княжевичи, А. В. Поджио и др.

Измайлов, редактор журнала «Благонамеренный», поместил в одном из номеров описание этих литературных вечеров: «В Петербурге с нынешней зимы завелись в некоторых домах литературные собрания. В положенный день на неделе сходятся там пять–десять человек известных литераторов и молодых людей, желающих только сделаться известными, пьют чай, разговаривают о материях, словесности, наук и художеств касающихся, сообщают друг другу свои замечания, наблюдения, открытия, обсуживают вместе и общими силами важные предметы, сходятся и расходятся, чтобы завтра продолжить начатое. Польза таких собраний очевидна и желательно, чтоб они более входили в обыкновение…»

Посетив салон Пономарёвой, Дельвиг стал бывать в нем регулярно. Влюбившись в хозяйку, он, как и многие другие, посвятил ей несколько стихотворений. Однако она не отвечала на его чувства, как, впрочем, и на ухаживания многих других поклонников. Ей доставляло удовольствие разбивать их сердца.

К тому времени Дельвиг уже добился всеобщего признания как поэт. Кстати, он первым из всех своих друзей начал публиковать свои произведения и прославился. Впервые его стихи были опубликованы в 1814 году в популярном журнале «Вестник Европы». Кстати, решение о публикации было принято Владимиром Измайловым, который впоследствии стал соперником Дельвига в салоне Пономарёвой.

Отсылая стихи в журнал, Дельвиг не подписал их, и они были опубликованы анонимно. Впоследствии Пушкин, составляя воспоминания о своем друге, по поводу этого случая писал, что стихи «привлекли внимание одного знатока, который, видя произведения нового, неизвестного пера, уже носившие на себе печать опыта и зрелости, ломал себе голову, стараясь угадать тайну анонима…». Самому автору на момент публикации стихов было всего лишь 16 лет, и он еще продолжал учиться в лицее.

После окончания лицея Дельвиг продолжал писать стихи и публиковал их уже под собственным именем. Кстати, именно Дельвиг впервые отнес в издательство стихи Пушкина и косвенно способствовал той славе, которая впоследствии окружала поэта.

Таким образом, в салон Пономарёвой Пушкин и его друзья попали уже признанными в Санкт-Петербурге поэтами, к их мнению прислушивались, их ценили, ими восхищались.

Но, несмотря на это, никому из них, в том числе и Дельвигу, не удалось добиться взаимности от Пономарёвой, для которой не существовало никого, кроме молодого и довольно посредственного, по всеобщему признанию, поэта Владимира Панаева.

Дельвиг же влюбился не на шутку. Он все чаще посещал салон своей музы и наконец стал бывать на каждом литературном собрании. Заметив, что молодая женщина не обращает на него никакого внимания, он только вздыхал, сидя в углу, или, выбрав момент, когда она не была окружена поклонниками, протягивал ей свой альбом, чтобы она написала ему что-нибудь на память. Пономарёва не отказывалась, брала перо и, подняв глаза к потолку и на секунду задумавшись, легко и быстро, ровным мелким и изящным почерком писала короткий стишок. Молодая женщина, кроме прочих талантов, обладала и этим – писала неплохие стихи.

Наконец Дельвигу надоела роль обожателя. Ведь он мужчина, и к тому же известный поэт, черт возьми! А она водит его за нос и смеется над ним, как над мальчишкой! Вдохновение Дельвига иссякло, он стал пристальнее оглядываться по сторонам в поисках более достойного предмета воздыханий. Именно в это время произошла встреча с его будущей супругой, Софьей Михайловной Салтыковой. Девушка была красива, весела, как и Пономарёва, интересовалась литературой, а также знаменитым поэтом Дельвигом.

Он начал общаться с ней, приезжал в гости, писал письма, когда не был занят. И вот в июне 1825 года Дельвиг послал своим родителям такое письмо: «Благословите вашего сына на величайшую перемену его жизни. Я люблю и любим девушкою, достойною назваться вашей дочерью: Софьей Михайловной Салтыковой. Вам известно, я обязан знакомством с нею милой сестрице Анне Александровне, которая знает ее с ее раннего детства. Плетнёв, друг мой, был участником ее воспитания. С первого взгляда я уже ее выбрал и тем более боялся не быть любимым. Но, живши с нею в Царском Селе у брата Николая, уверился, к счастию моему, в ее расположении. Анна Александровна третьего дни приезжала с братом в Петербург и, услышав от Софьи Михайловны, что отец ее Михайла Александрович говорит обо мне с похвалою, решилась открыть ему мои намерения. Он принял предложения мои и вчера позволил поцеловать у ней ручку и просить вашего благословения. Но просил меня еще никому не говорить об этом и отложить свадьбу нашу до осени, чтобы успеть привести в порядок свои дела. Он дает за нею 80-ть тысяч чистыми деньгами и завещает сто тридцать душ. Вы, конечно, заключите, что богатство ее небольшое, зато она богата душою и образованием, и я же ободрен прекрасным примером счастливого супружества вашего и тетушки Крестины Антоновны…»

Это письмо невольно наводит на размышления. Влюбленный, по его словам, Дельвиг не посвящал своей невесте стихов. Лишь намного позже, незадолго перед смертью, он посвятил ей одно стихотворение, начинавшееся словами: «За что, за что ты отравила…». Действительно ли он так сильно любил свою избранницу или же им двигало стремление обзавестись семьей, надежда, что молодая жена будет заботиться о нем?

К тому же не совсем ясно, почему Дельвиг так пренебрежительно отзывается о приданом девушки. Ведь сам он не имел ни одной души и жил только на жалование, которое получал в библиотеке, а также на гонорары от стихов.

Однако поняв, что на жалование библиотекаря, которого еле-еле хватало ему одному, не удастся жить с молодой женой, Дельвиг добавляет в письме к родителям: «Между тем я ищу себе места, которое бы могло приносить мне столько, чтобы мы ни в чем не нуждались». Но это лишь слова: как известно, поэт не был способен всего себя посвящать службе, да и не стремился к этому. Он не интересовался ничем, кроме литературы.

1825 год стал для Дельвига очень бурным, полным самых разных впечатлений. Из-за нерадивого отношения к службе в Публичной библиотеке, где он все еще числился, Дельвиг был вынужден подать в отставку. Впоследствии он служил в разных ведомствах, но нигде не сделал карьеры.

В этом же году произошло восстание декабристов. Несмотря на свое равнодушие к политике и тайным обществам, Дельвиг неожиданно проявил большой интерес к судьбе декабристов. Он лично был знаком с некоторыми из них, присутствовал на публичной казни пятерых заговорщиков.

Еще одно важное событие произошло в жизни Дельвига в 1825 году – его женитьба на С. М. Салтыковой. Свадьба состоялась осенью.

Писать стихи Дельвиг не переставал. Он завоевал известность как автор романсов, элегий и посланий, кроме того, писал прекрасные сонеты. Исследователи творчества Дельвига называют его новатором в идиллии. В этих произведениях он описывал идеальный мир, полный гармонии, и чистые отношения. К идиллиям относят его произведения «Купальницы», «Изобретение ваяния». Однако в «Конце золотого века» – одной из более поздних идиллий, написанной в 1829 году, – поэт показал крушение этого идеального мира. Вообще, в его стихах преобладала тема разлуки, несчастной любви, измены. Причина этого была, вероятно, в самом складе характера поэта. Но и семейная жизнь, которая поначалу казалась безоблачной, очень скоро разочаровала поэта.

Поначалу девятнадцатилетняя жена Софья восхищалась своим мужем, называла его очень умным, добрым, скромным. Очень скоро она завела литературные вечера. Главный салон Санкт-Петербурга, в котором некогда царила Пономарёва, уже не существовал – его хозяйка скоропостижно скончалась. На смену ей пришли другие, которые стремились копировать ее образ жизни. Не была исключением и молодая баронесса Дельвиг. А сам Дельвиг неожиданно оказался в том же положении, что и муж Пономарёвой в свое время. Софья Михайловна была окружена поклонниками, которые восхищались ею, посвящали ей стихи. Она стала уделять мужу все меньше времени, перестала находить его добрым и интересным.

Поначалу Дельвиг относился к этому спокойно. На вечерах присутствовали его друзья, жена исполняла романсы на его стихи, в том числе знаменитого «Соловья». Но со временем отношения между супругами становились все более прохладными.

Дельвиг с головой окунулся в литературную деятельность, которую забросил из-за приготовления к свадьбе. С 1825 года он начал издавать альманах «Северные цветы». Забыв о своей природной лени, он с неожиданным упорством взялся за работу над журналом, проявлял незаурядные организаторские способности, писал критические очерки о современной литературе, привлекал для работы в журнале молодых и малоизвестных, но талантливых авторов. И, разумеется, он стремился публиковать произведения своих друзей, в том числе Пушкина и Кюхельбекера, невзирая на то, что его друзья находились в то время в опале.

Несмотря на занятость, Дельвиг следил за тем, что происходит в мире литературы не только в России, но и за границей, успевал читать стихи и прозу, интересовался переводными изданиями и даже сам занимался переводами.

Выше упоминалось о том, что Дельвиг не отличался усердием в учебе и не освоил ни одного иностранного языка. Однако, будучи немцем по происхождению, немецкий он знал в совершенстве, на память цитировал в оригинале Шиллера и других авторов. Он беспокоился об отсутствии переводов многих всемирно известных литературных произведений и стремился привлечь молодых авторов для того, чтобы они исправили это.

Так, в 1826 году он писал М. П. Погодину: «…Вы мне давно знакомы и не по одним ученым, истинно критическим историческим трудам; но и как поэта я знаю и люблю вас, хотя, к сожалению, читал только один отрывок – перевод первой сцены трагедии: “Двадцать четвертое августа”. Ежели вы не продолжаете переводить ее, искренно жалею. Мы теряем надежду читать эту трагедию в русском верном и прекрасном съемке. Позвольте мне начать приятнейшее с вами знакомство просьбою. Не подарите ли вы в собрание “Цветов” моих один или два ваших цветков. Вы ими украсите мое издание и доставите мне приятный случай прибавить благодарность к почтению и любви к вам и вашему таланту, с которыми имею честь быть, милостивый государь, вашим покорным слугой».

В 1829 году Дельвиг издал альманах «Подснежник», а также сборник своих стихов. В этом же году он стал редактором еще одного печатного органа – «Литературной газеты». Именно из-за этого, как считали многие, здоровье литератора было серьезно подорвано. «Литературная газета» стала причиной ряда столкновений с цензурой.

Этот альманах представлял собой полемический орган литераторов, относящихся к пушкинскому кругу. Окружающие называли их литературными аристократами.

В 1830 году альманах пытались закрыть, но Дельвиг, использовав свои связи, смог получить разрешение на продолжение работы. Однако это не помогло. Его несколько раз вызывали в третье отделение, где он имел весьма неприятные беседы с его начальником А. Х. Бенкендорфом. Газету закрыли. Дельвиг был чрезвычайно расстроен. Он забросил все дела, практически не уделял внимания жене. «Литературная газета» была самым важным его делом, и он был готов сделать все, чтобы продолжить его. Наконец он получил разрешение снова издавать альманах, при условии что главным редактором будет О. М. Сомов. Через него третье отделение рассчитывало влиять на публикации издания.

Однако Дельвиг делал все возможное для того, чтобы политическая направленность издания не изменилась. Он похудел, побледнел, сам перестал писать. Будучи очень впечатлительным человеком, он воспринимал все происходящее как трагедию всей жизни.

В конце ноября 1830 года его снова вызвали к начальнику третьего отделения. Утверждают, что последний разговор с Бенкендорфом стал самым неприятным для Дельвига. Бенкендорф кричал на литератора, топал ногами, грозил ссылкой в Сибирь, если «Литературная газета» не будет закрыта.

Дельвиг спокойно стоял и слушал. Неизвестно, какая буря бушевала в душе гордого немецкого барона, но он ничем не выдал своего раздражения. Наконец Бенкендорф успокоился. Извинился за свою горячность. Еще раз напомнил о том, что этот разговор последний, что альманах должен быть закрыт, иначе – Сибирь. И разрешил идти.

Дельвиг вышел на улицу. Жизнь казалась конченой. У него были долги, и не было никакой надежды в ближайшее время раздобыть денег. К тому же его «Литературную газету», в которую он вложил столько сил, теперь неминуемо закроют. Мысли о Сибири также пугали Дельвига. До этого времени его друзья нередко находились в опале, но никого еще не ссылали в Сибирь. О нем все забудут, и, возможно, ему придется провести там остаток жизни. Это означает разлуку с друзьями, со всем, что ему дорого.

Дельвиг медленно шел по улице, не замечая обжигающе холодного ветра. Снег падал ему на голову, за воротник. Его руки и лицо покраснели от мороза, но он даже не замечал этого. Сел на покрытую снегом и льдом лавочку. Задумался.

Как уже неоднократно упоминалось выше, Дельвиг был чрезвычайно впечатлителен и обладал богатым воображением. И вот теперь воображение рисовало ему различные картины, одну страшнее другой. Тучи в душе поэта постепенно сгущались, казалось, помощи ждать неоткуда.

Наконец поэт вспомнил о своей жене. Вот кто поддержит его, кто поедет за ним даже в Сибирь. Ведь жена должна всегда быть рядом с мужем… Ведь многие жены декабристов последовали за своими мужьями в ссылку… Такие мысли одолевали поэта, а сам он быстрым шагом шел к дому.

Необходимо заметить, что, несмотря на прохладные отношения с женой, несмотря на множество поклонников, окружавших Софью, Дельвиг не допускал мысли о том, что она может предпочесть ему другого. Тем неожиданнее было для него то, что произошло дальше. Придя домой, он застал жену в объятиях очередного поклонника – С. А. Баратынского, брата Е. А. Баратынского, прекрасного поэта и одного из его лучших друзей.

Дельвиг не поверил своим глазам. Потом потребовал объяснений. Он еще не верил в то, что только что увидел своими глазами, пытался убедить себя, что это случайность, которую Софья объяснит. Однако жена и не думала скрывать измену. Наоборот, начала кричать, что Антон сам виноват во всем: почти не уделяет ей внимания, у них нет денег, они почти нигде не бывают, в конце концов, ей с ним скучно, она его больше не любит.

Этого Дельвиг никак не ожидал. Его же еще называют виноватым! Желая прекратить упреки жены, он закричал: «Замолчи!», – и выбежал из комнаты.

…Дельвиг вернулся домой через 2 дня, рано утром, и сразу же повалился на постель прямо в одежде. Софья боялась подойти к нему. Вскоре стало ясно, что Антон Антонович серьезно болен. Пригласили врача, который осмотрел поэта и поставил диагноз – «нервная лихорадка».

Между тем Дельвигу становилось все хуже. У него поднялась температура, начался сильный кашель. Стало ясно, что лихорадка перешла в воспаление легких. Поэт все чаще терял сознание. Рассказывали, что в бреду он все время твердил: «Соня, зачем же ты это сделала?» Болезнь продолжалась больше месяца. Поэт ослабел настолько, что не мог самостоятельно повернуть голову. Он лежал на подушках и тяжело дышал. Вскоре стало понятно, что ему не выжить.

Антон Дельвиг скончался 14 января 1831 года. Многие не знали о его болезни, и известие о смерти стало для них неожиданностью. Друзья горько оплакивали его. Пушкин, узнав о смерти поэта, написал: «Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Он был лучшим из нас».

Через несколько месяцев после смерти Дельвига его вдова Софья Михайловна вышла замуж за Баратынского.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.