Глава 4 ОПЕРАЦИЯ «МЯГКАЯ ПОСАДКА». ИСКУССТВЕННЫЕ СПУТНИКИ ЛУНЫ

Глава 4

ОПЕРАЦИЯ «МЯГКАЯ ПОСАДКА».

ИСКУССТВЕННЫЕ СПУТНИКИ ЛУНЫ

Мягкая посадка на Луну (проект Е6) была одной из труднейших проблем космической баллистики и создания новых технологий. Ведь первые полёты наших лунных ракет проходили без коррекции траектории. Точность их выведения на трассу как для попадания в небесное тело, так и для облёта и фотографирования обеспечивалась системой управления ракеты-носителя. Но для посадки в заданный район необходима была более высокая точность расчёта трассы к моменту отделения аппарата от PH. Кроме того, расчёты показали, что технически проще вывести ЛКА на необходимую траекторию, если во время полёта провести коррекцию таковой.

В свою очередь выбор траектории определялся не только условиями оптимизации энергетических затрат, но и условиями благоприятной радиовидимости Луны с Земли, особенно во время торможения посадки ЛКА. Таким условиям удовлетворяла траектория с продолжительностью полёта около трёх с половиной суток.

По предложению С.П. Королёва эксперимент следовало осуществить небольшим и сравнительно простым аппаратом. А чтобы он не разбился о поверхность Луны, его торможение перед посадкой предлагалось производить изменением тяги ракетного двигателя. До начала сеанса торможения система управления (СУ) с помощью оптических средств обеспечивала построение лунной вертикали и ориентацию ЛКА по ней. Затем включался радиовысотомер, данные которого о расстоянии до Луны позволяли определить момент включения двигателя на торможение и регулирования его тяги, выключение двигателя для того, чтобы скорость снизилась практически до нуля перед соприкосновением посадочной ступени с поверхностью.

Следует напомнить, что трёхступенчатая PH 8К72 («Восток-Л») способна была доставить к Луне груз массой не более 325кг. Между тем в проекте Е6 масса «лунника», по самым жёстким расчётам, была вчетверо больше - около полутора тонн. Поэтому потребовалось использовать четырёхступенчатую PH 8К78 («Молния-М»).

Поэтому же для таких «тяжеловесов» в ОКБ-2 (ныне ФГУП «Конструкторское бюро химического машиностроения имени А.М. Исаева» - «КБхиммаш») под руководством самого Алексея Михайловича была разработана корректирующе-тормозная двигательная установка КТДУ-5А. Она имела массу всего 140 кг. С её помощью осуществлялась коррекция траектории полёта, выдавался тормозной импульс в окололунном пространстве для обеспечения либо мягкой посадки на Луну либо выведения ЛКА на орбиту ИСЛ. К тому же КТДУ-5А массой 140 кг являлась основным несущим элементом объекта, на котором размещались блок астронавигации, блок управления, аппаратура радиотехнических систем траекторных измерений, посадочная ступень и другие служебные системы [19].

При этом изменялась и сама схема полёта:

? на первом её этапе PH тремя ступенями вместе с разгонным блоком «Л» (четвёртая ступень) выводила ЛКА на орбиту ИСЗ;

? на втором этапе включался блок «Л», и ЛКА сообщалась вторая космическая скорость (это происходило над Гвинейским заливом вне зоны радиовидимости наземных командно-измерительных пунктов);

? на третьем этапе проводились телеконтроль траектории и её коррекция с помощью КТДУ-5А для обеспечения посадки в запланированном районе Луны;

? на четвёртом этапе КТДУ-5А переходила в режим торможения, обеспечивая мягкую посадку на поверхность Луны.

Алексей Михайлович Исаев

Итак, продолжительность полёта до Луны составляла приблизительно 3,5 суток. На этот период планировались сеансы траекторных измерений и телеметрического контроля работы всех бортовых систем, а также приём информации от научных приборов.

Согласно Постановлению ЦК КПСС и СМ СССР от 22 марта 1962 г. срок запусков ЛКА по проекту Е6 был запланирован на 1963 г. [20].

Задача осложнялась также отсутствием сведений о физикомеханических свойствах лунной поверхности. Ещё не было ни одной мягкой посадки, которая позволила бы поставить точку в весьма противоречивых представлениях о поверхности Селены. Ни в Академии наук, ни в ОКБ-1 не решались выдать такую модель. В последние годы приходилось несколько раз встречать в журналистских статьях утверждения, что С.П. Королёв на каком-то совещании, прекратив дискуссию, написал на листке: «Грунт твёрдый» и расписался. Пусть это остаётся на совести того человека, который это первый придумал.

А реалии таковы. В мемориальном рабочем кабинете Главного конструктора музея РКК «Энергия» имени С.П.Королёва в одной из экспозиций представлена его рукописная справка на обычном стандартном листе бумаги. Обратим внимание на дату в тексте (28.10.1964), к ней ещё придётся вернуться.

Рис. 18. Та самая справка-автограф

А к этому времени уже состоялось пять стартов с ЛКА проекта Е6, и содержание этого текста относится к условиям посадки модуля лунного корабля (ЛК) в предполагаемой пилотируемой экспедиции на Луну.

Началась большая подготовительная работа, в том числе в частях и подразделениях КИКа.

На НИПах, участвующих в проекте Е6, вводятся в эксплуатацию средства наземного радиотехнического комплекса «Сатурн-МС», предназначенного для управления ЛКА, в том числе и пилотируемыми.

На Симферопольском ЦДКС вводятся в действие параболические антенны приёмная антенна ТНА-400 с диаметром зеркала 32 м и передающая П-200Б с диаметром зеркала 25 м. ТНА-400, предназначенная для измерения параметров орбиты, регистрации телеметрической информации и приёма телевизионного изображения, была разработана в ОКБ МЭИ (главный конструктор А.Ф. Богомолов) и создана на ЦКБ-34 под руководством главного конструктора антенных установок А.И. Ухова. Систему программного управления СПУ-2 этой антенной разработали на ГИФТИ (главный конструктор М.Я. Эйнгорин) [21, 22].

Алексей Фёдорович Богомолов

В их монтаже принимал участие и личный состав космической радиостанции (КРС), начальником которой был капитан Г.Ф. Кулюкин, отделения приемно-передающих антенн ТНА-400 и П-200Б (начальник капитан Е.Н. Курилов).

Рис. 19. ТНА-400

Балхашский (Сары-Шаганский), Енисейский, Щелковский и Уссурийский КИПы для проведения траекторных измерений на первом участке полета оснащаются станциями приземного контроля (СПК), разработанными под руководством ведущих специалистов НИИ-885 Е. Иванова Б.Г. Сергеева. Траекторные измерения в дециметровом диапазоне с помощью угломерной системы «Маяк» проводились с привлечением антенн АДУ-1000 комплекса «Плутон» Евпаторийского ЦДКС.

Технический уровень средств обработки и передачи информации в то время не позволял оперативно передавать телеметрическую информацию с удалённых НИПов в Центр управления полётом (ЦУП) и команды управления - из ЦУПа на НИПы. Поэтому общее руководство силами и средствами НИПов, участвующих в работе, возлагалось на Главную оперативную группу управления (ГОГУ). В её состав входили представители Министерства обороны, специалисты ОКБ-1 (головная организация) и смежных организаций. Руководителем ГОГУ назначался представитель Центра КИКа.

Обычно ГОГУ размещалась на НИПе, который являлся основным при управлении конкретными космическими аппаратами. Традиционно ГОГУ лунными аппаратами размещалась на Симферопольском ЦДКС, а ГОГУ межпланетными КА и пилотируемыми КК - на Евпаторийском ЦДКС.

Перед каждым стартом издавался приказ начальника Центра КИКа, в котором определялись состав привлекаемых НИПов, их силы и средства, назначались представители в ГОГУ и оперативно-техническое руководство (ОТР) и объявлялся состав оперативных групп и специалистов, ответственных за выполнение программы полёта.

Как правило, в состав ОТР входили A.A. Большой, Н.Г. Фадеев,A.П. Романов, А.П. Бачурин, Н.М. Барабанов, A.Л. Родин, И.Л. Геращенко,B.Н. Петров, Ю.В. Дородкин и др.

Каждый пуск требовал тщательной предстартовой подготовки и выезда ГОГУ на НИП-10.

Управление объектом поручалось оперативной группе, в состав которой входили наряду с сотрудниками Центра КИКа и представители промышленных организаций, участвовавших в разработке, создании ЛKA и подготовке его к запуску. Оперативная группа включала несколько подгрупп: управления и программ; анализа; дешифровки; баллистики и др.

Анализ состояния и хода подготовки к работе по проекту Е6 осуществлялся отделом Центра КИКа, который до октября 1964 г. возглавлял Н.Г. Фадеев, а затем - А.П. Бачурин.

Обязанности по координации предстоящих работ, как правило, возлагались на капитана В.Н. Петрова.

При работе с объектами проекта Е6 изменилось и представление об управлении полётами ЛKA.

К традиционным операциям при запуске первых ЛKA добавились и такие, как оперативный расчёт траектории полёта с целью выработки данных для проведения её коррекции, преобразования этих данных к виду (структуре) радиосигнала, который затем передавался на борт ЛKA по командной радиолинии (KPЛ).

Настройка этих систем осуществлялась радиокомандами, выдаваемыми дежурным расчётом Симферопольского ЦДКС по KPЛ так называемыми функциональными и числовыми уставками.

Сложность управления заключалась ещё и в том, что предусмотренного в матрице количества таких команд не хватало. Для управления бортовыми системами ЛKA матрица содержала 28 радиокоманд: 20 функциональных, 5 адресных и 3 цифровых.

Кроме того, потребовалась выдача большего количества радиокоманд для переключения (в зависимости от обстановки) антенных систем бортовых приёмников и передатчиков, оснащённых всенаправленными, малонаправленными и остронаправленными антеннами с их многочисленными фидерными трактами и антенными переключателями.

Поэтому разрабатывались специальные комбинации, в которых одни и те же команды, но в сочетании с другими могли выполнять необходимые функции. Такое обстоятельство усложняло работу операторов КРЛ, приводя подчас к возникновению нештатных ситуаций.

Ещё одна особенность состояла в том, что бортовой комплекс имел два контура управления: один - по командам автоматики программно-временного устройства (ПВУ), а другой - по радиокомандам. Управленцы, разрабатывая программы сеансов связи, обязательно учитывали согласование этих двух контуров, дабы команды не накладывались одна на другую.

В установленный срок перед каждым запуском ЛКА составлялась программа полёта, представлявшая собой набор сеансов, в которых указывался состав привлекаемых наземных и плавучих средств КИКа, режимы работы бортовой аппаратуры и детально расписывались перечень выдаваемых на борт радиокоманд, тип получаемой с борта телеметрической и телевизионной информаций, данные для траекторных измерений. Программа разрабатывалась головной организацией разработчика ЛКА и согласовывалась со всеми организациями, участвующими в экспериментах.

Специалисты Центра КИКа составляли график работы участвующих сил и средств НИПов. Он включал сроки получения всех видов информации, её обработки, в том числе и баллистическими центрами, и выдачи этих результатов в ГОГУ. График представлялся на утверждение М.В. Келдышу и С.П. Королёву.

Для каждого сеанса с ЛКА составлялась индивидуальная программа, которая учитывала состояние бортовых систем и наземных комплексов и реальную трассу полёта. Она разрабатывалась группой управления в виде временного графика, на который накладывалась вся информация по полёту. Это - привязанная ко времени выдача радиокоманд и уставок; точное время и тип получаемой информации; сроки передачи информации в баллистические центры и получение от них предложений на проведение динамических операций (коррекции, торможения, посадки и др.). Такая программа утверждалась руководителем ГОГУ, после чего размножалась в необходимых экземплярах.

При этом ощущалось отсутствие так называемых «комплексников» - специалистов, которые могли бы квалифицированно проводить анализ всей поступающей информации и оперативно принимать оптимальные решения.

Первый старт PH «Молния» с ЛКА (объект Е6 №2) состоялся 4 января 1963 г. Его осуществили боевые расчёты РВСН космодрома «Байконур»[12].

Три ступени PH 8К78 отработали нормально, но двигатель разгонного блока «Л» не запустился, и ЛКА остался на промежуточной орбите ИСЗ. Это произошло так же, как и ранее при запусках этой PH других КА, вне зон радиовидимости телеметрических приёмных станций, расположенных на территории СССР.

На этот раз для работы с этим объектом в район Гвинейского залива направили плавучий (морской) измерительный пункт «Долинск» (начальник экспедиции майор М.И. Власов). Дежурная смена его экспедиции приняла с борта ЛКА телеметрическую информацию, позволившая установить причину отказа двигателя блока «Л».

Вообще создать морские измерительные пункты потребовалось при проведении лётно-конструкторских испытаний (ЛКИ) МБР в 1957-1958 гг. для контроля точности падения головных частей в акваторию Тихого океана, а затем и при запусках первых ИСЗ. По предложению С.П. Королёва в начале 1959 г. создание плавучего измерительного комплекса (ПИК) было возложено на НИИ-4 МО, коллектив которого в сжатые сроки решил эту задачу[13].

И уже в конце этого же года первый ПИК был создан из кораблей ВМФ «Сибирь», «Сахалин», «Сучан» и «Чукотка» под легендой прикрытия «Четвёртая Тихоокеанская гидрографическая экспедиция» (ТОГЭ-4). В руководящий командный состав ТОГЭ-4 входили капитан первого ранга Ю.И. Максюта, подполковник В.А. Авраменко и капитан С.И. Крошко.

В этом же году НИИ-4 МО было поручено разработать план создания плавучего радиотелеметрического комплекса для обеспечения телеконтроля на тех суточных витках КА, которые проходят над акваториями Атлантического и Индийского океанов и находятся вне зон радиовидимости наземных НИПов.

Под руководством Е.В. Яковлева и В.И. Гришакова коллективом института к августу 1963 г. была выполнена специальная НИР «Подготовка плавучего радиотелеметрического комплекса к работе и участие в проведении измерений при запусках объектов «Восток», МВ, Е6, «Зенит».

Черноморское морское пароходство[14]передало в распоряжение НИИ-4 МО для переоборудования теплоходы «Краснодар» и «Ворошилов» (в 1961 г. переименованный в «Ильичёвск») довоенной постройки, а Балтийское - новый сухогруз «Долинск», построенный в Финляндии.

На судах смонтировали для приёма информации с борта КА антенны, радиотелеметрическую аппаратуру регистрации и анализа телеметрической и научной информации, СЕВ, фотолабораторию и бензоэлектрические агрегаты. Радиосвязь с наземными пунктами управления КА осуществлялась через корабельные радиостанции.

Для обслуживания аппаратуры и проведения запланированных работ на каждом из трёх судов были сформированы экспедиции в составе 8-10 человек из числа персонала НИИ-4 МО (до 1963 г.) и КИКа, имеющих опыт работы на телеметрических станциях. Первыми руководителями экспедиций назначили офицеров В.В. Быструшкина, В.Г. Фомина и И.А. Соснина.

В июне 1962 г. в распоряжение института поступил танкер «Аксай». Его приспособили для снабжения топливом и пресной водой плавучих измерительных пунктов. На нём также была установлена аппаратура для приёма и обработки телеметрической информации и СЕВ. Таким образом, экспедиция могла принимать участие в сеансах связи с КА.

Директивой ГШ ВС СССР от 26 ноября 1962 г. была сформирована войсковая часть 26179, штатно вошедшая в структуру КИКа. Командиром этой части назначили капитана первого ранга Вячеслава Георгиевича Безбородова, который возглавлял её по 1983 г.

В 1965-1966 гг. «Краснодар» и «Ильичёвск» были заменены новыми, более совершенными радиотелеметрическими кораблями «Бежица» и «Ристна».

В период марта-июня 1967 г. согласно Постановлению ЦК КПСС и СМ СССР № 900-290 от 25 ноября 1966 г. «Об увеличении количества судов плавучего радиотелеметрического комплекса МО СССР», были приняты в эксплуатацию плавучий командно-измерительный пункт (ПКИП) «Космонавт Владимир Комаров», переоборудованный из теплохода «Геничевск», и радиотелеметрические корабли «Боровичи», «Невель», «Кегостров» и «Моржовец».

Рис. 20. Плавучий командно-измерительный пункт «Космонавт Владимир Комаров»

Распоряжением СМ СССР от 10 июля 1967 г. №1356 все суда плавучего радиотелеметрического комплекса были включены в состав экспедиционного флота АН СССР, сохраняя при этом функции оперативного руководства за Министерством обороны. Как сообщалось в сообщении ТАСС 18 июня 1967 г., эти суда предназначались для работ по освоению космического пространства и верхних слоёв атмосферы. На них были подняты вымпелы АН СССР, и они стали именоваться научно-исследовательскими судами (НИС) АН СССР. Принадлежность к АН СССР была одной из особенностей службы личного состава в/ч 26179.

Экипажи этих судов состояли из гражданских моряков Министерства морского флота СССР, а начальники и личный состав экспедиций назначались из числа научных сотрудников и инжснеров-испытателей КИКа [23]. НИСы, имея новейшие радиотехнические средства, параболические антенны, электронные вычислительные машины, систему спутниковой привязки, осуществляли телеконтроль полёта PH и КА, траекторные измерения, приём научной информации, баллистические расчёты, обработку информации, двухстороннюю телефонную и телеграфную связь с ЦУПом, а в необходимых случаях и передачу радиокоманд на борт КА.

В соответствии с Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 3 сентября 1968г. № 706-204 . вступили в строй ПКИП «Академик Сергей Королёв» (26 декабря 1970 г.) и «Космонавт Юрий Гагарин» (14 июля 1971 г.).

Президиум АН СССР своим распоряжением от 4 ноября 1970 г. № 34-1466 создал «Службу космических исследований» (СКИ ОМЭР АН СССР) при Отделе морских экспедиционных работ (ОМЭР), которым с 1951 г. руководил известный полярник, дважды Герой Советского Союза, контр-адмирал Иван Дмитриевич Папанин (1894-1986).

В январе 1973 г. Директивой ГШ ВС СССР № 314/1/00364 в/ч 26179 получила наименование «Девятый отдельный морской командно-измерительный комплекс» (9 ОМКИК), а каждая экспедиция получила штат самостоятельной войсковой части. Начальником политотдела 9 ОМКИК назначили И.А. Балабая, который почти девять лет возглавлял его. В настоящее время полковник в отставке И.А. Балабай активно работает в Центральном совете «Союза ветеранов Космических войск». Свои воспоминания о морской космической службе он представил в очерке «Из истории морского командно-измерительного комплекса».

За время своего существования корабельные измерительные пункты принимали участие почти во всех важнейших научно-технических экспериментах по освоению космического пространства, осуществляя контроль выполнения наиболее ответственных операций при работах КК «Союз», орбитальных станций «Салют» и «Мир», контроль включения разгонных ступеней PH при запусках стационарных спутников и спутников с высокими эллиптическими орбитами, при переводе КА с промежуточной орбиты на межпланетную траекторию.

Научно-исследовательские суда 9 ОМКИК несли свою службу в океанах до начала девяностых годов. После распада Советского Союза один за другим, что называется в полном снаряжении, были отправлены в переплавку или проданы. «Космонавт Виктор Пацаев» стал принадлежать Российскому авиационно-космическому агентству. В июне 2000 г. его поставили у причала Калининградского порта, включив как уникальный экспонат Музея Мирового Океана.

Вторая попытка отправить к Луне объект Е6 №3 была сделана 2 февраля 1963 г. На этот раз он даже не долетел до участка запуска блока «Л». Телеметрические записи системы контроля траектории показали, что это произошло из-за ненормальной работы системы управления PH. Отклонившись от расчётного курса, объект вошёл в плотные слои атмосферы и упал в районе Гавайских островов.

Через два месяца, 2 апреля 1963 г., с 1-й площадки космодрома «Байконур» стартовала PH «Молния» с объектом Е6 №4. Телеконтроль полёта «Луны-4» (так с этого времени стали называться в сообщениях ТАСС космические аппараты для исследования Луны) осуществлялось НИПами - №№ 3, 4, 6, 10, 12, 13 и 15, экспедицией теплохода «Долинск», а телеуправление - Симферопольским ЦДКС.

После успешного старта ракеты и выведения «лунника» на расчётную траекторию члены Госкомиссии М.В. Келдыш, С.П. Королёв, Г.А. Тюлин, П.А. Агаджанов, Б.Е. Черток отбыли из Москвы на Симферопольский НИП. Там они провели совещание с руководителями ГОГУ, групп управления и анализа. Каждому из них для контроля выдали экземпляр программы полёта ЛКА. О ходе выполнения программы докладывали капитаны Ю.В. Дородкин и В.Н. Петров. Но Сергей Павлович не ограничился общим докладом и потребовал дополнительных разъяснений от разработчиков по всем возможным нештатным ситуациям.

В дальнейшем такие совещания стали традиционными.

6 апреля «Луна-4» пролетела мимо диска Луны на расстоянии около 8500км из-за отказа системы астронавигации, не выполнив поставленную перед ней задачу.

К сожалению, и четвёртый (21.03.64 г., Е6 №6) и пятый (20.04.64 г., Е6 №5) старты PH были неудачными.

12 марта 1965 г. состоялся шестой запуск ЛКА (Е6 №9). По донесению начальника экспедиции «Долинска» запуск двигателя блока «Л» вновь не состоялся. Объект остался на околоземной орбите из-за отказа одной из систем в блоке «И». ТАСС вынужден был сообщить о выводе на орбиту очередного ИСЗ «Космос-60».

Государственная комиссия приняла решение установить причину аварии. Создали специальную группу, которую возглавили от НИИ-885 Е.Я. Богуславский, от ОКБ-1 - В.Ф. Сибирцев и от Центра КИКа - Ю.В. Дородкин.

Сеансы связи с ЛКА обычно проводились под руководством Е.Я. Богуславского. Он из зала управления отдавал распоряжения дежурному расчёту КРС о режимах работы станции и времени выдачи очередной радиокоманды. Репортаж о получаемых параметрах телеметрической информации проводился В.Д. Сорокалетовым по громкоговорящей связи (ГГС).

Подходящие витки для связи с ИСЗ «Космос-60» по расчётам баллистических центров могли быть только на вторые сутки - 16 марта. К этому времени и была разработана программа с учётом ограниченного времени зоны радиовидимости НИП-10.

В расчётное время дежурная смена вышла на связь с «Космосом-60». Е.Я. Богуславский приступил к своей работе. Однако в какой-то момент он, выдавая распоряжения на переключение бортовой аппаратуры в различных комбинациях, не успел передать необходимые команды, что привело к срыву задуманного и подготовленного эксперимента. Подобные ситуации создавали нездоровые взаимоотношения между военными и гражданскими специалистами. Дело в том, что начальниками дежурных смен и расчётов наземных средств НИПов были военнослужащие, а согласно воинским уставам ими выполняются приказы (распоряжения) только своих прямых начальников. Гражданские специалисты (хотя они занимали ответственные должности) для них таковыми не были. Выход из положения был только один - военный специалист также должен быть «комплексником».

В кратчайшие сроки под руководством заместителей начальника НИП-10 подполковников В.П. Косолапова и В.Г. Мазурина была составлена учебная программа для начальников дежурных смен и расчётов. К её реализации были привлечены руководители оперативных групп, в том числе и разработчики наземных и бортовых систем. Подведение итогов выполнения программы завершилось проведением совместных тренировок и принятием зачётов.

Руководство ГОГУ приняло решение о внесении ряда изменений в сложившуюся до этого схему организации сеансов связи с ЛКА. Согласно этому решению на представителей КИКа было возложено доведение до исполнителей (в части их касаемых) всех распоряжений и донесений по работе с очередным запуском ЛКА, проверка их исполнения, уточнение и сверка программы сеансов связи, непосредственное принятие решения на выдачу радиокоманд наземными средствами, ведение репортажа по ГГС и др.

Седьмой старт PH с ЛКА (10.04.65 г., Е6 №8) оказался также аварийным.

Проанализировав причины неудач, установили допущенную ошибку в проектно-конструкторских расчётах системы управления обеспечения запуска блока «Л».

9 мая 1965 г. с космодрома «Байконур» удачно стартовала PH с ЛКА (Е6 №10). Центральный узел связи (начальник полковник П.В. Ивкин) развернули в здании ГШ МО СССР, куда прибыл и начальник Центра КИКа генерал-лейтенант А.Г. Карась. По докладам с уссурийского НИПа (начальник полковник И.И. Тимофеев), а затем и с плавучих пунктов «Долинск» (начальник экспедиции капитан 1 ранга В.Г. Безбородов) из Гвинейского залива и «Краснодар» (начальник экспедиции майор В.В. Быструшкин) из Средиземного моря было подтверждено, что блок «Л» свою задачу выполнил.

ТАСС сообщило об успешном запуске и полёте «Луны-5». Однако 12 мая в 2 ч 10 мин ЛКА, осуществляя посадку на поверхность Луны, разбился.

8 июня 1965 г. в 10 ч 40 мин была осуществлена девятая попытка запуска ЛКА (Е6 №7). PH выполнила свою задачу полностью, и ЛКА, получивший по сообщению ТАСС наименование «Луна-6», вышел на расчётную траекторию. Но при проведении завершающей коррекции для точного выхода к району посадки двигатель, не получив команду с ПВУ на его выключение, продолжал работать пока не израсходовал весь запас топлива.

«Луна-6» прошла приблизительно в 160 тыс. км от диска Луны. Тем не менее, этот сбой позволил проверить функционирование командных радиолиний на дальности в 600 тыс. км. Кроме того, по команде дежурного расчёта КРС Симферопольского ЦДКС удалось осуществить отделение спускаемого аппарата ЛКА от КТДУ и убедиться в нормальном наддуве амортизирующих резиновых баллонов.

В конце 1964 г. неофициально, а с 02.03.65 г. официально Г.Н. Бабакин был назначен Главным конструктором ОКБ-301 Машиностроительного завода (М3) им. С.А. Лавочкина [24].

В июне 1965 г. С.П. Королёв на совещании руководителей ракетно-космических промышленных предприятий и научных учреждений представил Г.Н. Бабакина как Главного конструктора автоматических межпланетных станций (АМС) для исследования Луны, Венеры и Марса.

Переход подмосковного предприятия из Химок на космическую тематику привёл к коренным изменения в уже наработанных навыках и технологиях не только в части конструирования новой техники, но и в её испытаниях и степени участия в последующей эксплуатации.

Новый период деятельности М3 им. С.А. Лавочкина начался с лунной программы по проекту Е6.

От королёвского ОКБ-1 была получена вся необходимая документация, в том числе и на разгонный блок «Л». Однако в ней отсутствовало описание научно обоснованного технологического процесса реального управления полётом тех аппаратов, что ранее были изготовлены на Заводе экспериментального машиностроения в Подлипках.

Поэтому практически сразу же начались работы по модернизации ЛKA для мягкой посадки (Е-6М), а также по созданию на базе Е6 искусственного спутника Луны (Е-6С), спутника-картографа (Е-6ЛФ) и ЛКА для отработки перспективного радиокомплекса (Е-6ЛС).

Для ознакомления с организацией процесса управления «лунниками», а также взаимодействия наземных радиотехнических средств, Георгий Николаевич откомандировал на НИП-10 группу своих специалистов (В.Н. Сморкалов, А.Н. Дятлов, A.B. Кантор и др.)

В начале 1965 г. в структуре КИКа произошли изменения. Так, в группу управления объектами «Е» (отдел 14, полковник А.П. Бачурин, затем - полковник А.П. Работягов) были включены: подполковник А.П. Романов (зам. начальника отдела), подполковник Я.Я. Остапенко (начальник лаборатории), майор Э.Н. Цветаев, капитаны Ю.В. Дородкин, В.Н. Петров,

В.И. Ткачук, А.П. Попов, Ю.В. Балашкин, Ю.Д. Журавлёв и Р.В. Чурсин. На них были возложены обязанности по сбору информации о готовности ракет-носителей, космических аппаратов, технических средств космодрома и КИКа, а также участие в разработке программ полёта ЛКА и выдаче исходных данных на участвующие в работе НИПы.

На 4 сентября 1965 г. был назначен очередной, уже десятый старт с ЛКА (Е6 №11). Но ракету возвратили на техническую позицию, так как датчик, входящий в систему регулирования кажущейся скорости, потерял ориентацию раньше запланированного времени. Его замена и восстановление системы регулирования не допускались на ракете, уже заправленной топливом. Поэтому десятый старт «Молнии» с тем же аппаратом состоялся лишь через месяц, 4 октября - ВНОВЬ, как с первым спутником!

Председателем Госкомиссии был генерал-лейтенант А.Г. Мрыкин, техническим руководителем - С.П.Королёв, руководителем ГОГУ -полковник A.A. Большой, одним из его заместителей - полковник А.П. Бачурин. В состав ГОГУ входил и начальник НИП-10 полковник Н.И. Бугаев. Руководителем группы управления и разработки программ был Е.Я. Богуславский, а его заместителем - капитан Ю.В. Дородкин. Группу анализа возглавлял А.П. Осташёв, его заместителями были И.Е. Юрасов и майор А.П. Попов. Руководил группой дешифровки В.Д. Сорокалетов, а полковник Г.Д. Смирнов был его заместителем. В эту же группу входил капитан Е.И. Мясоедов. Баллистическую группу возглавлял М.Л. Лидов, его заместителем был В.К. Безверный, а представителем от КИКа - майор В.М. Жук. В состав группы управления наземными радиотехническими средствами, ПП СЕВ и связи входили полковник А.П. Бачурин (руководитель), подполковник М.П.Красильников, капитаны В.Н. Петров и В.М. Колпащиков.

В состав оперативной симферопольской (НИП-10) группы для участия в работах групп управления, анализа и дешифровки дополнительно были введены представители М3 им. С.А. Лавочкина Г.Н. Бабакин, Д.Д. Полуянов, В.П. Пантелеев, A.B. Кантор, В.Н. Сморкалов, Ю.М. Зарецкий,А.Н. Дятлов и др. Евпаторийскую группу возглавлял Г.Я. Гуськов, а его заместителем был начальник НИП-16 подполковник Г.А. Сыцко.

Руководителям оперативных групп разрешалось в случае надобности привлекать к работе представителей участвующих в работе организаций.

О полёте «Луны-7» ТАСС сообщил 5 октября. Однако в ночь с 7 на 8 октября радиотехнические средства зафиксировали блокирование системы на включение КТДУ, вследствие чего произошло жёсткое прилунение в районе Океана Бурь, близ кратера Кеплер. В тот же день на итоговом заседании ОТР с участием М.В. Келдыша и С.П.Королёва член-корреспондент АН СССР А.Ф. Богомолов высказал предположение, что при подлёте к Луне выдаваемые на борт ЛКА радиокоманды отражаются от её поверхности. Это обстоятельство может приводить к формированию ложных команд, влияющих на функционирование бортовой аппаратуры. При дальнейших работах это предположение было учтено.

Техническое руководство по управлению последующими КА, предназначенными для исследования Луны и окололунного пространства, осуществлялось уже Т.Н. Бабакиным. Основной проблемой являлось обеспечение надёжности систем управления для разгонных блоков и самих ЛКА. В этой связи начинается тесное сотрудничество с рядом научно-промышленных предприятий, в том числе с институтом под руководством H.A. Пилюгина, КБ «Салют» под руководством Н.П. Никитина, предприятием В.И. Кузнецова и другими организациями.

Согласно директивам Генштаба от 07.10.65 г. и Главного штаба РВСН 03.11.65 г. был создан «153-й Центр командно-измерительных комплексов искусственных спутников Земли и космических объектов».

В составе НКВЧ (начальник полковник A.A. Большой) был создан отдел 25 (управление космическими аппаратами научного и народнохозяйственного назначения). Начальником этого отдела назначили подполковника А.П. Романова, его заместителем - подполковника Я.Я. Остапенко (вскоре его сменил майор С.И. Торбин). Отдел включал лаборатории 1 (управление полётом КА, начальник - майор Р.В. Чурсин), и 2 (анализ принимаемой информации с КА, начальник - майор А.П. Попов).

Вскоре работы по дальнему космосу (КА типа «Марс» и «Венера») были поручены лаборатории 1, а по лунной программе - лаборатории 2. Тем не менее, как правило, в режиме телеуправления космическими аппаратами одна из лабораторий усиливалась специалистами другой.

Решением Госкомиссии коллективу бабакинского ОКБ было доверено управление полётом «Луны-8», а специалисты ОКБ-1 уже выполняли функции консультантов. В составе комплексного отдела, возглавляемого

В.П. Пантелеевым, была сформирована специальная группа логики, в которую вошли Г.И. Богатырёв, Ю.М. Дуга и Л.Н. Шатинская. Руководителем группы управления полётом «Луны-8» назначили Виктора Николаевича Сморкалова (1936-2006). И он стал бессменным её руководителем при всех дальнейших работах по программе «Е», вплоть до её завершения «Луной-24».

Виктор Николаевич Сморкалов

В процессе подготовки к полёту «Луны-8» участвовали имевшие определенный опыт по работам с предыдущими «лунниками» военные научные сотрудники и инженеры-испытатели возглавляемой А.П. Поповым лаборатории Ю.В. Балашкин, Ю.Д. Журавлев и, конечно, специалисты НИП- 10. Работая совместно, они быстро нашли общий язык с «лунным» коллективом бабакинского ОКБ. Каждый отвечал за определённый участок работы. Разрабатывая программы сеансов связи, предлагали варианты привлечения технических средств КИКа, радиоуправления, динамики полёта, устранения нештатных ситуаций и т.д. При этом учитывались предложения специалистов ОКБ-301 и смежных организаций и, конечно, учёных.

Совместно с другими специалистами В.Н. Сморкалов руководил разработкой циклограмм сеансов, содержащих выдаваемые на бортовые системы радиокоманды и метки ПВУ. Доведение программ сеансов до исполнителей и контроль их реализации, взаимодействие НИПов осуществлялись его заместителем А.П. Поповым.

Одиннадцатый старт ракеты с «лунником» Е6 №12 состоялся 3 декабря 1965 г. в 13 ч 46 мин 14 секунд. Блок «Л» отработал заданный импульс, и «Луна-8» приступила к выполнению программы полёта.

Каждый сложный сеанс работы с ЛКА докладывался на заседании ОТР и после обсуждения утверждался. Академики М.В. Келдыш и С.П. Королёв, Г.А. Тюлин (председатель Госкомиссии), Г.Н. Бабакин (технический руководитель ГК), все главные конструкторы наземных и бортовых систем всегда присутствовали на этих заседаниях. Запланированные коррекции траектории полёта «Луны-8» прошли нормально. Но в ночь на 6 декабря из-за нарушения ориентации относительно лунной вертикали двигатель отработал 9 секунд вместо 42, что привело к жёсткому прилунению.

Как вспоминал В.Н. Сморкалов, «...началось завершающее заседание технического руководства. Пасмурные доклады, отсутствие интереса ко всему происходящему. Запомнилось только выступление Королёва: «Выше головы, друзья мои! Космос - непроторённая дорога. Мы приблизились к Луне настолько, насколько ещё не приближались. Впереди нас ждёт много неожиданностей: мы будем садиться, будем падать. Захотим двигаться по Луне, но не сумеем сдвинуться. Тронемся, но не сумеем остановиться. Но каждый шаг вперёд - это новая победа, и она должна вселять в нас уверенность, а не угнетать. Выше головы, друзья!»

А в текст сообщения ТАСС о завершении эксперимента «Луны-8» Сергей Павлович включил заключительную фразу: «В результате полёта...сделан дальнейший шаг к осуществлению мягкой посадки...».

7 декабря 1965 г. Сергей Павлович Королёв убыл из Симферопольского Центра.

Ветеран КИКа, подполковник в отставке Химочко Леонид Константинович, ныне проживающий в Школьном, так писал в своих воспоминаниях:

«В 1965 году при запусках станций к Луне командованием части я был направлен как адъютант-посыльный к Сергею Павловичу Королёву. Находился в конференц-зале при Королёве и его команде. Я носил телеграммы на узел связи, ездил в редакцию «Крымской правды» с материалами о полётах на Луну. Все разговоры о полёте, в том числе и секретные, велись при мне. Я давал подписку о неразглашении. Я не знаю, была ли у них личная охрана. Я их не видел. Лишних людей в зале не было. Я горжусь, что был с такими великими учёными. Не каждому так повезёт. Они ко мне относились, как к сыну. Что особенно характерно. В перерывах между работами эти люди вели себя естественно, непринуждённо. Шутили, смеялись, радовались. Как-то Королёв сел на спину Кузнецову, и тот его по залу бегом носил. Келдыш говорит: «Витя, сбрось его». Королёв ответил, что Витя его друг никогда этого не позволит, у него с гироскопами всё в порядке. Это говорит о том, что эти великие учёные были в быту такими же, как и все остальные люди».

Как показал проведённый анализ, две последние неудачи («Луна-7» и «Луна-8») произошли из-за наддува амортизирующих баллонов в момент запуска КТДУ. Справиться с этим недостатком смогли уже в коллективе бабакинского ОКБ. Наддув амортизирующих баллонов стал производиться после включения КТДУ на торможение. Такая модификация ЛКА получила обозначение «Е-6М».

Полёты «Луны-7» и «Луны-8» завершили экспериментальную отработку систем астроориентации, управления бортовой аппаратурой, телеконтроля траектории полёта и приборов автоматизированного управления.

Докладывая ВПК о выполнении программы мягкой посадки на Луну,С.П.Королёв заметил: «Мы же делаем совершенно новое дело! Мы - первопроходцы, идём совершенно неизведанными путями. Да, пятая посадка не удалась. Но за эти пять пусков мы накопили данные, кое-что переосмыслили... «Луну-9» обязательно посадим, мягко посадим. Теперь мы знаем, в чём дело. Есть идеи. И времени мы зря не теряли...».

Зря не теряли время и специалисты КИКа.

На НИП-10 для дальнейшего выполнения лунной программы был доработан и усовершенствован комплекс КРЛ, в состав которого вошли станция ТНА-400 и передающее устройство «Бирюза» с многовибраторными антеннами К-514, К-515 и К-518. Комплексом КРЛ командовал майор Н.Н.Францев, а начальником «Бирюзы» был майор Л.Б. Чирковский.

Под руководством заместителей начальника КИП-10 подполковников A.Я. Каркача, В.П. Косолапова и В.Г. Мазурина проводилась кропотливая работа по дальнейшему совершенствованию профессионализма всех подразделений, участвующих в выполнении задач по лунной программе. Своё мастерство подтвердили майоры Е.Н. Курилов, Е.В. Тертычко, A.B. Лойко, B.Г. Процко, капитаны А.П. Ежов, П.В. Ефимов, А.Е. Кожевников, Н.И. Стрельцов, И.Л. Фёдоров, О.Н. Шипуля, В.И. Козулов и др.

Следует подчеркнуть, что на базе ОКБ М3 им. С.А.Лавочкина было организовано обучение практически всех ведущих специалистов, в том числе и Центра КИКа, которые должны были участвовать в телеуправлении ЛКА. Оно проходило по опыту ОКБ-1, ИПМ АН СССР, КВЦ НИИ-88, НИИ-4 МО и др. организаций в процессе непосредственной подготовки к работе, что ускоряло получение знаний.

Участие в многочисленных предстартовых тренировках созданных групп управления и анализа, их взаимодействие и понимание друг друга с полуслова, мастерство дежурных смен и расчётов показали надёжную работоспособность уже при первой совместной работе по «Луне-8».

Премьера: первый модернизированный на М3 им. С.А. Лавочкина ЛКА для мягкой посадки Е-6М (будущая «Луна-9») был готов к запуску.

Спускаемый аппарат состоял из посадочного устройства (герметичного контейнера сферической формы) с низкорасположенным центром тяжести и надувного амортизирующего устройства, предназначенного для предохранения от чрезмерных перегрузок при посадке. После успокоения спускаемого аппарата оно отстреливалось.

Рис. 21. «Луна-9»

Рис. 22. Посадочное устройство «Луны-9»

На внешней поверхности верхней полусферы контейнера находились фототелевизионная система (в её центре), четыре лепестковые антенны, четыре штыревые антенны с подвешенными на них эталонами яркости, три двугранных зеркала для передачи стереоскопического изображение шести узких участков лунной поверхности, а также счётчики космической радиации.

Внутри контейнера крепилась рама с приёмо-передающей аппаратурой, приборами командной радиолинии, электронными ПВУ, химическими источниками питания, приборами автоматики научной и телеметрической аппаратуры.

Температурный режим ЛКА после посадки обеспечивался экранно-вакуумной теплоизоляцией (ЭВТИ), покрывающей его корпус снаружи. Внутри контейнера температура поддерживалась работой испарительного блока (запас воды составлял 3 л), который открывал поплавковый клапан при превышении температуры 30 градусов, и выравниванием её с помощью вентилятора.

Для энергопитания бортовой аппаратуры применялись химические источники питания. Ёмкость батареи была рассчитана на работу ЛКА до 120 ч на поверхности Луны.

Масса контейнера составляла около 100 кг. Высота с антеннами - 112 см, диаметр после раскрытия лепестков - 160 см.

К этому времени был переосмыслен процесс управления полётом ЛKA и его мягкой посадки на поверхность Луны. Ведь это сложный контур, включающий в себя как сам ЛКА, так и наземные радиотехнические средства КИКа, баллистические центры и, конечно, людей, организующих взаимодействие всех составных частей этого контура, от работы которых во многом зависело выполнение поставленных задач каждого эксперимента. Была разработана и новая техническая документация. Как уже отмечалось, командная матрица радиокомплекса была рассчитана на выдачу всего 28 команд, а логика управления предусматривала выдачу с Земли 73 управляющих воздействий. В результате создали выверенную по схемам уникальную логику формирования определённых комбинаций из серии команд для выдачи их по командной радиолинии (КРЛ) на борт ЛКА.

Понятие «логика» и «управление космическими аппаратами» появилось в лексиконе ОКБ одновременно с началом работ по космической тематике.

Группа анализа, которая тогда называлась репортажной группой, также состояла из специалистов - «комплексников», что позволяло значительно сократить время оперативных докладов в ходе выполнения программы. В группу анализа для ручной дешифровки телеметрии (тогда далеко ещё было до автоматизированной обработки информации) привлекались специалисты по каждой системе, которые передавали свой опыт штатным дешифровщикам.

Начиная с «Луны-9» и практически до окончания лунной программы репортажной группой, а фактически группой оперативного анализа, руководил A.B. Кантор. В состав группы в разные годы входили специалисты- разработчики и кураторы бортовых систем: В.М. Блинов, А.Н. Дятлов, И.Д. Звагельская, Т.В. Курышева, Л.Г. Макарова, В.К. Мочалов, Н.Ф. Мясников, Б.А. Пригода, Е.Г. Рузский, В.М. Сударев, В.Г. Сумцов, И.И. Темнов, Ю.П. Торгашов и другие.

Группа размещалась в помещении, в котором были установлены самописцы и планшетные регистраторы - единственные на то время средства отображения телеметрической информации. Каждый специалист своей системы, используя трафаретки и масштабные линейки, отслеживал изменение параметров и докладывал руководителю репортажной группы. Тот, в свою очередь, по громкой связи сообщал в группу управления о прохождении команд, меток ПВУ, об изменении основных параметров.

Качественно новый этап в исследовании Луны был открыт 31.01.66 г. стартом в 14 ч 41 мин 37 с четырёхступенчатой PH «Молния-М» с ЛКА «Луна-9». В ОКБ-1 она значилась под №13, но в ОКБ-301 после модернизации объекту Е-6М присвоили №202. Первые три ступени PH изготовлялись на заводе «Прогресс» в г. Куйбышев, а четвёртая (разгонный блок), головной обтекатель и ЛКА - в Химках на М3 имени С.А. Лавочкина [22, 24].

Председателем ГК был Г.А. Тюлин, техническим руководителем ГК - Г.Н. Бабакин, руководителем ГОГУ - A.A. Большой, его заместителями - А.П. Романов и Н.И. Бугаев.

В ГОГУ входили руководители и специалисты ОКБ М3 им. С.А. Лавочкина и смежных организаций - разработчиков по радиокомплексу - НИИП (главный конструктор М.С. Рязанский), по системе управления - НИИ АП (главный конструктор H.A. Пилюгин), по системе астроориентации - филиал МИЭиА (главный конструктор В.Л. Морачевский).

Баллистическое обеспечение управления полётом ЛКА находилось в ведении баллистических центров (БЦ) НИИ-4 МО, ЦНИИМаш и ИПМ АН СССР. Их представители также входили в состав ГОГУ. От М3 имени С.А. Лавочкина баллистическим обеспечением, а также взаимодействием с БЦ, в разные годы занимались В.Е. Грубрин, Ю.И. Ипатов, К.А. Меренблюм, Б.Г. Гиршович, А.И. Шейхет и другие.

Техническим руководителем полёта и начальником оперативной группы назначили начальника КБ-4 Давида Константиновича Бронтмана. В состав оперативной группы, прибывшей на НИП-10, от КИКа входили Б.А. Воронов, Г.Д. Смирнов, В.Н. Петров, А.П. Попов, М.Л. Лев, Е.И. Мясоедов, К.А. Яшагашвили и др.

Участие в работе приняли силы и средства Симферопольского (головной, начальник полковник H.A. Бугаев), Сары-Шаганского (подполковник В.И. Босов), Енисейского (подполковник Н.Г. Лан), Сартычальского (подполковник A.A. Григорчук), Колпашевского (полковник А.И. Шакир), Улан-Удэнского (подполковник Ю.А. Бадер-Бадер), Щёлковского (полковник А.Д. Горбунов), Уссурийского (полковник И.И. Тимофеев) и Евпаторийского (подполковник Г.А. Сыцко) научно-измерительных пунктов, а также экспедиции плавучих пунктов «Аксай» (начальник экспедиции майор П.П. Савкин) и «Ильичёвск» (начальник экспедиции майор А.П. Москалец). Полёт проходил далеко не безупречно, но вполне удовлетворительно. Группа управления, возглавляемая В.Н. Сморкаловым и А.П. Поповым, уверенно вела космический аппарат к цели, проведя 1 февраля коррекцию траектории.

Шли третьи сутки полёта “Луны-9” и напряжённой работы на Земле. В зале управления находились Г.А. Тюлин, Г.Н. Бабакин, Е.Я. Богуславский, Б.Е. Черток и практически все члены ГОГУ.

Наступал момент операции, на которой споткнулась «Луна-8»: наддув амортизирующих баллонов.

Все распоряжения о выдаче радиокоманд на борт «Луны-9» согласно программе сеанса поступали начальнику КРС по прямой связи от подполковника А.П. Попова.