Обнялись навек
Обнялись навек
Этот бой 15 августа 1984 года у горы Маркох в провинции Нангархар хорошо известен, описан во многих воспоминаниях.
Вот «сюжет» этого боя.
Группе из одиннадцати человек во главе с лейтенантом Нафиковым, куда входили сержант Сергей Глушко, младший сержант Усман Магомедов и восемь рядовых, было приказано выдвинуться восточнее кишлака Гирбад, занять удобную позицию на горе и задержать ночующую в кишлаке банду до прихода наших основных сил. Лейтенант Нафиков удобно расположил группу, а сам выдвинулся вперед, ниже по склону горы.
Утром душманы вышли из кишлака и двинулись вдоль реки Кабул как раз на засаду группы Нафикова. Их было много, больше сотни, по десять на каждого.
Нафиков первым принял бой. Как потом оказалось, его позиция была наиболее уязвимой, так как простреливалась из ближайшей пещеры, которую он не учел.
Увидев, что лейтенант упал, Усман Магомедов бросился к нему, во время перебежек получив ранение в руку. Превозмогая боль, он пытался одной рукой перенести тело погибшего командира ближе к своим. Но пулеметная очередь прервала его усилия.
Сержант Глушко принял командование на себя, и группа в конце концов выполнила задание. После боя бойцы увидели Нафикова и Магомедова как бы обнявшимися навек.
В суровом молчании оставшихся товарищей расстанутся смертные побратимы: одного увезут в Свердловскую область, другого — в Дагестан. И там, и там, оплаканные родственниками, в сопровождении скорбных процессий лягут они на вечный покой.
Но есть, очевидно, какие?то мистические силы, которые как бы воскрешают к дальнейшей, может быть, вечной жизни добрые порывы безвременно ушедших. Бросок Усмана на помощь Хамиту был «напрасным» практически: Хамит был уже мертв, но он, этот бросок, не был уже напрасным хотя бы потому, что явил еще раз миру, как прекрасна душа человека, спешащего на помощь другому, рискуя собственной жизнью, забывая в этот миг про риск.
Воскрешением этой доброты стало письмо, пришедшее в Ленинаул из Свердловской области от Фазили, старшей сестры Хамита: «Простите нас, что мы беспокоим вашу незаживающую рану. Но не писать мы не могли. Как нам сообщили из части, наши ребята служили бок о бок с первого дня пребывания на афганской земле… Ваш сын — отличный солдат и хороший парень. Он до последнего вздоха защищал своего командира. Их разлучила только смерть. Вот что мы узнали об Усмане».
Это письмо стало «первой ласточкой» большой доброй дружбы двух далеких друг от друга семей — аварской и татарской. Приезд матери и родственников Хамита Нафикова в гости к родителям и родственникам Усмана Магомедова стал событием для всего Казбековского района.
Теперь и в семье Нафиковых в далеком зауральском Михайловске знают об Усмане все в деталях, как и в семье Магомедовых.
И о том, что после его рождения мать Усмана, Исаймат, долго болела, и присматривала за малышом сестра его отца, Таибат, у которой не было своих детей. Мальчик очень привязался к ней и ее мужу, звал ее «ага», а мужа — «аци», как дети у аварцев называют родных мать и отца. Так и вышло у Усмана две родных матери, два родных отца.
И о том узнали Нафиковы, что Усман, как и их Хамит, любил спорт, бегал по утрам, обливался холодной водой, крутился на турнике. Оба ухаживали за скотиной, помогали по хозяйству.
И еще узнали, что Усман в шестнадцать лет ходил в военкомат, просился отправить его в Афганистан, чтобы отомстить за односельчанина Низамутдина.
Узнали и о том, что дело шло к свадьбе. Часто приводил Усман в дом свою одноклассницу, хорошую девушку. Родители уже собирались дом им ставить, купили лес, шифер…
Таибат по секрету поведала своей татарской подруге Мунире, как она однажды увидела на могиле Усмана ту девушку, обнимающую с рыданием памятник… Вышла замуж, приезжала проститься с Усманом.
И еще поведала Мунире Таибат, что все?таки настоящая мать сердцем чувствует беду. Припомнила, как 15 августа к ней прибежала бледная Исаймат, вся не своя: «Не случилось ли что с Усманом?». «Когда пришла похоронка, я так и ахнула, — говорит Таибат. — Усман погиб именно тогда — 15 августа».
Такие вот они, матери. И они обнялись втроем: три матери двух сыновей.
А приемный отец Усмана (он же — его родной дядя) Иса Мутачев прислал в редакцию письмо, в котором высказал неожиданную мысль, оправдывающую Афганскую войну. «Сегодня, — пишет он, — когда в Чеченской республике льется кровь и погибают наши сыновья, наше горе вроде бы в прошлом. Закончена война в Афганистане. Но осталась память и могила, где похоронен наш сын. Но сердце ноет, и слезы накатываются на глаза, когда вижу его ручку, которой он писал уроки, его книги и тетради и многое другое, что я храню и берегу.
Я теперь понимаю, что мой сын погиб не зря, а за будущее Афганистана, чтоб такой участи, как у Чечни, не было…»
Сложная, и, возможно, спорная мысль, но именно из таких мыслей складывается бесспорная народная мудрость.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.