Угреша в архивных документах

Угреша в архивных документах

В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) и Центральном историческом архиве Москвы (ЦИАМ) хранятся многие документы по истории Угрешской обители. На первый взгляд эти пожелтевшие от времени бумаги скучны и малоинтересны, но если вчитаться внимательнее, перед глазами встают интереснейшие факты и судьбы людей, некогда живших на Угреше.

Претендент на патриаршую кафедру

Таким претендентом в 1690 году был архимандрит Викентий, который управлял Николо – Угрешским монастырем в 1666–1672 годах. Имя его часто упоминает Д.Д. Благово в «Историческом очерке Николаевского Угрешского мужского общежительного монастыря». Однако некоторые интересные подробности об этом игумене остались в черновиках1.

Игумен Викентий был человеком образованным и пользовался особым доверием царя Алексея Михайловича. Не случайно в 1666–1667 годах мятежного протопопа Аввакума, священника Никиту Добрынина и диакона Федора Иванова, стойких приверженцев церковного раскола, несколько месяцев содержали в Николо – Угрешском монастыре и Угрешском подворье в Москве. Игумен должен был склонить раскольников к покаянию. Царь не спешил проявлять жестокость, предпочитая увещевать инакомыслящих. В отношении Аввакума миссия Викентия не удалась. Может быть, поэтому царь не стал встречаться с протопопом, когда приезжал на Угрешу в 1666 году. Аввакум писал: «…царь приходил в монастырь, около темницы моея походил и, постонав, опять пошел из монастыря. Кажется, потому и жаль ему меня, да уж на то воля Божия так лежит»2.

Никиту Добрынина и Федора Иванова угрешский игумен увещевал успешно. 26 августа 1666 года царь их простил, освободил из темницы и разрешил вернуться в Москву. К сожалению, позднее они вновь обратились к раскольничеству.

Именно игумену Викентию выпала честь встречать 11 июня 1668 года у Святых ворот Угрешской обители царя и прибывших с ним трех патриархов: Московского – Иоасафа, Атиохийского – Макария и Александрийского – Паисия. Довелось ему сослужить в соборной литургии патриархам Иоасафу и Макарию, а потом провожать важных гостей в село Остров.

По крайней мере, еще дважды, в 1669 и 1671 годах, игумен Викентий встречал на Угреше царя Алексея Михайловича, приезжавшего в обитель на Николу Вешнего. В феврале 1672 года Викентий участвовал в похоронах преставившегося патриарха Иоакима. Имя игумена Викентия значилось на местной иконе Спаса Всемилостивого, написанной Симоном Ушаковым в том же году.

В сентябре 1672 года Викентий стал архимандритом Рождественского Владимирского монастыря, а ровно через два года его перевели архимандритом в Троице – Сергиеву лавру, что говорит о его большом авторитете. Начальствовал в лавре он 20 лет.

В 1690 году Викентий был в числе кандидатов, предложенных к избранию на патриаршую кафедру, но выбор тогда пал на митрополита Казанского и Свияжского Адриана. 24 августа 1690 года игумен Викентий участвовал в церемонии интронизации Святейшего Патриарха: он передал патриарший посох царям Петру и Ивану, а они вручили его Адриану. Интересно, что на этих торжествах присутствовали также угрешский игумен Иосиф3 и архимандрит Владимирского Рождественского монастыря Иосиф (Шохнев), бывший угрешским игуменом в 1679–1683 годах.

22 апреля 1694 года престарелый архимандрит Викентий по собственному прошению был уволен на покой и остаток жизни провел во Владимирском Рождественском монастыре, где и похоронен.

Вклады в монастырь: царские, боярские и… крестьянские

Бытует мнение, что значительные пожертвования на монастыри делали в основном знатные и богатые люди. Однако это не совсем так. В списках вкладчиков в Николо – Угрешский монастырь наряду с царями, князьями и боярами значатся простые священники и крестьяне, также жертвовавшие немалые средства.

Царских вкладов было четыре: воздух и два покровца4 от царя Михаила Федоровича (1620), серебряный напрестольный крест с 16 частицами мощей от него же (1623), рукописная книга «Апостол толковый» (1618) от государыни Марфы Ивановны, матери царя, и рукописная иллюстрированная книга «Житие и чудеса святителя Николая в лицах» от царя Алексея Михайловича (1671).

Много вкладов было сделано боярами в XVII веке. Дорогие богослужебные предметы дарили монастырю князья Н.К. Вяземский и А.Л. Шляков, стольник Ф.И. Хрулев – Наумов, дьяки С.В. Румянцев и Г.Я. Жихарев. Особенную художественную и духовную ценность имел вклад дьяка Богдана Силина – икона Алексея, человека Божьего, написанная в 1664 году Симоном Ушаковым.

В XVIII веке чаще вкладывали в монастырь деньги, а не вещи. Например, 14 февраля 1726 года стольник Михаил Иванович Еропкин пожертвовал значительную сумму – 104 рубля. Крестьянин Яков Рыбаков из села Богородское в 1708 году дал 5 рублей, но для него это значило, может быть, больше, чем 104 рубля для стольника. В списке много вкладов от священников, в основном икон и богослужебных предметов. Иногда делали вклады служители Николо – Угрешского монастыря, жившие в Угрешской слободе: Иван Романов в 1718 году (что именно он пожертвовал, прочесть на ветхом листе невозможно) и Никита Скопин в 1715 году (серебряное кружево на царские врата). Вклады эти были очень важны для монастыря в трудное время оскудения, которое он переживал в XVIII – первой трети XIX века.

Судьбы насельников в XVIII – начале XIX века

Период упадка благосостояния обители сопровождался серьезными проблемами в духовной жизни. Неблаговидные поступки насельников не были редкостью. В архиве Московской духовной консистории5 сохранились многочисленные дела о кражах и побегах монашествующих. Например, в 1745 году монахи Мисаил и Антоний попались на краже казенных денег. В 1779 году в монастыре в очередной раз пропали деньги. Как оказалось, их украл поп Иоанн Иванов, направленный за проступки в монастырь на черные работы.

Побеги и самовольные отлучки монашествующих случались по несколько раз в год. Так, в начале 1750 года сбежали монахи Иоанн и Григорий, о чем докладывал в консисторию игумен Иоанн. В августе того же года бежали иеромонах Герасим и монах Кассиан, причем их отыскали только в 1755 году. В описи документов попадаются жалобы прихожан на иеромонахов, которые не отслужили оплаченные требы.

Случались также серьезные конфликты между насельниками. В 1750 году казначей обители иеромонах Сергий подрался с иеромонахом Арсением, их дело разбиралось в духовной консистории. В 1752 году был отрешен от должности игумен Иоанн.

Его преемник Илларион (Завалевич) тоже был неидеального поведения. В мае 1756 года монахи Иннокентий и Евагрий подали жалобу на него «о причинении им и другим монашествующим изнурений, обид и оскорблений». В 1757 году на притеснения Иллариона жаловались монастырские крестьяне. Однако эти челобитные не имели для настоятеля последствий. В 1757 году его перевели в Ростовский Зачатьевский монастырь, в 1761 году посвятили в архимандрита Ростовского Борисоглебского монастыря. Умер он в 1764 году в Николо – Перервинском монастыре.

Нормальную жизнь обители нарушали и внешние обстоятельства. На Угреше по распоряжениям консистории содержали заключенных, умалишенных и инвалидов. Например, в 1752 году в монастыре «лечился» купец Гаврила Дьяков, «повредившийся в уме». В 1759 году игумен Ефрем просил о выводе из монастыря колодников. В 1760–1762 годах с такими же просьбами обращался в консисторию его преемник Ириней (Братанович). Надо отметить, что подобная ситуация сложилась тогда не только в Николо – Угрешском монастыре, но и во многих других обителях. Упадок монашества был общероссийской проблемой.

По приказу митрополита Московского Амвросия 4 декабря 1768 года был отрешен от должности игумен Гедеон, управлявший монастырем с 1763 года. Так он был наказан за крайнее нерадение и растрату 4447 рублей, вырученных от продажи кирпича, заготовленного его предшественниками. Кроме того, игумен Гедеон не записал в книгу прихода значительную сумму денег, поступившую от московского подворья монастыря. Расследование, во время которого виновник находился в Московском Богоявленском монастыре, длилось почти 6 лет. Было решено взыскать указанную сумму с игумена Гедеона путем продажи его имущества и запретить ему священнослужение6.

Другие настоятели стремились поправить сложившееся положение. 3 июля 1777 года игумен Симон, управлявший монастырем с февраля 1776 года, подал прошение на имя митрополита Платона о выделении средств на поправку зданий, в котором писал: «Теплая трапезная Успенская церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы пришла в крайнюю ветхость, так что богослужения в ней совершать не можно»7. Зимой монахи в этой единственной «теплой» церкви попросту мерзли из – за неисправности печей. «Пришли в немалое ветшание» и другие строения.

По резолюции митрополита прошение передали в Коллегию экономии, которая выделила на ремонт 600 рублей. К сожалению, это произошло уже после смерти игумена Симона, последовавшей 14 августа 1777 года8.

Успенский храм. Фото 1894 г.

В конце XVIII – начале XIX века настоятели в монастыре, как правило, только числились, а управляли обителью их наместники. Исключением из этого правила был игумен Варнава, наместник кафедрального Чудова монастыря. Хотя на Угреше он постоянно не проживал и имел здесь наместника иеромонаха Иакова, но вникал во все дела обители, интересовался ее историей, о чем свидетельствуют многие архивные документы. Игумен Варнава9 родился в 1725 году, пострижен в 1760 году в Чудовом монастыре, где проходил послушания эконома и казначея. 30 января 1769 года он был назначен строителем Екатерининской пустыни и награжден набедренником 24 марта того же года. В июне 1770 года его перевели строителем в Вознесенскую Давидову пустынь, которой он управлял до 1777 года. Одновременно в 1772–1773 годах Варнава был экономом ризницы Архангельского собора Кремля и с 1772 года экономом Архиерейского дома. В 1776 году его назначили наместником Чудова монастыря, 16 августа 1777 года посвятили в игумена Николо – Угрешского монастыря. 2 июня 1791 года он подал прошение об увольнении на покой за старостью и немощью. Скончался Варнава в Чудовом монастыре 15 марта 1807 года. Его имущество разделили между тремя наследниками: племянником священником Иваном Васильевым, сыном последнего священником Василием Ивановым и диаконом Александром Ильиным. Опись наследства состояла из 123 пунктов и включала иконы, одежду, посуду и предметы обихода. Самым ценным был билет Опекунского совета на 3000 рублей, завещанный Варнавой на вечное поминовение Спа-со – Вифанскому монастырю (близ Троице – Сергиевой лавры), где его и похоронили. На надгробной плите был изображен игуменский посох, обвитый четками, и выбита стихотворная эпитафия, дающая представление о личности покойного и его заслугах:

Скрывает камень сей игумена Варнаву.

Хозяин добрый был, хоть и простого нраву,

умел и собирать,

умел и раздавать.

Различных должностей был верный исполнитель,

в пустынях

в Екатерининской, в Давидовой строитель,

Угрешеским потом игуменом он был,

А после в Чудове наместником служил,

Где старость он провел и Богу отдал Дух,

быв лет осьмидесяти двух.

А здесь, в Вифании, он телом опочил

и, отказавши ей

три тысячи рублей,

Долг вечный поминать себя определил.

Ты, общий всех Отец! Варнаву упокой,

Принять о нем молитвы наши удостой10.

После увольнения Варнавы несколько месяцев угрешским настоятелем состоял бывший префект Московской духовной академии игумен Иероним (Ершов), уволенный от должности по болезни. 24 октября 1791 года его перевели настоятелем в Успенский собор Кремля, но вскоре, в 1792 году, он скончался.

Следующим угрешским настоятелем стал игумен Ионафан, который до этого был наместником Саввино – Сторожевского монастыря. Он управлял на Угреше 12 лет и сумел вернуть обители около 40 десятин (примерно 44 га) земли, отчужденной в 1764 году в ходе секуляризации монастырских земель. Это запутанное дело требовало от настоятеля настойчивости, терпения, знания юридических норм. Сохранилась пухлая папка11 с многолетней обстоятельной перепиской об этих угодьях.

В 1803–1815 годах в монастыре сменилось 6 настоятелей, но фактически обителью правил иеромонах Амвросий. Он родился в 1771 году в Малороссии, в 1795–1797 годах был послушником в Коренной пустыни Белгородской епархии, потом около года подвизался на Валааме. 20 августа 1798 года его перевели в Московский Новоспасский монастырь, где он принял постриг 24 июля 1799 года. В сан иеродиакона его посвятили уже в Златоустовском монастыре 8 ноября 1803 года, в сан иеромонаха – 3 апреля 1804 года12. Московский митрополит Платон к Амвросию весьма благоволил. Видимо, это и обусловило его назначение на Угрешу. Однако до 1807 года он формально еще числился в братии Златоустовского монастыря. В 1810 году угрешская братия насчитывала 15 человек: 7 монашествующих и 8 послушников и трудников.

В это время в обители подвизался 36–летний иеромонах Феофил, выходец из московских мещан, постриженный 10 апреля и возведенный в сан иеродиакона 29 июня 1810 года. Рукоположили в иеромонаха его 30 июня 1811 года, а спустя год он перешел на должность ризничего и казначея в Иосифо – Волоколамский монастырь, с 24 октября 1824 года был ризничим в Троице – Сергиевой лавре13, а с 14 июля 1829 года утвержден в должности казначея. 24 мая 1831 года Феофил стал архимандритом Московского Знаменского монастыря, а в декабре того же года назначен настоятелем Успенского Тверского Отроча монастыря14, расположенного в устье Тверцы. Стараниями архимандрита Феофила все здания обители были обновлены и отремонтированы, возведена церковь во имя св. вмч. Варвары, разбит большой фруктовый сад. 9 мая 1840 года архимандрит Феофил уволился от должности по старости и скончался на покое в Троице-Сергиевой лавре.

Правитель – иеромонах Амвросий оставался на Угреше во время французского нашествия. При нем в обители были перестроены братские кельи (1804), построен постоялый двор в пойме Москвы – реки вместо снесенного половодьем (1806), сделана трапеза при Успенской церкви (1810) на пожертвования купца Федора Ивановича Крутицкого и братская баня (1815). 23 марта 1815 года иеромонаха Амвросия перевели в Троице – Сергиеву лавру и утвердили в должности ризничего 2 июня того же года. Настоятелем Николо – Угрешского монастыря стал наместник Чудова монастыря игумен Феофилакт15.

В лавре спустя три года Амвросий получил церковную награду – набедренник. 1 августа 1819 года его посвятили в сан игумена и назначили настоятелем Николо – Угрешского монастыря16, которым он управлял до сентября 1821 года. За это время был возведен новый деревянный гостиный двор (1820), отлит большой колокол (1821) весом 318 пудов (более 5 тонн), который впоследствии разбился и был перелит. Таким образом, Амвросий управлял Угрешским монастырем около 14 лет. Его перевели в Серпуховской Богородицкий Высоцкий монастырь с возведением в сан архимандрита. Этой известной третьеклассной обителью, основанной в 1374 году серпуховским князем Владимиром Андреевичем Храбрым, Амвросий управлял до 1827 года.

В XVIII – первой половине XIX века на Угрешу часто перемещали монахов, совершивших серьезные проступки. Например, в 1836 году в обитель поступил иеромонах Сергий из Вознесенской Давидовой пустыни, который за побои, учиненные в нетрезвом виде солдату Данилову, был на месяц отрешен от священства. За пьянство такое же наказание понес в 1838 году 68–летний иеромонах Иларий17, тезка игумена Илария. В 1833 году иеромонах Тихон написал клеветнический донос на казначея обители иеромонаха Иоанникия, а иеромонах Сергий был лишен сана за учиненную им драку. Не отличались примерным поведением и штатные работники монастыря. В 1836–1837 годах за буйство в пьяном виде были уволены крестьяне Тимофей Николаев и Евдоким Иванов.

От всего этого может сложиться ложное впечатление о полном упадке монастыря. Однако это не так. Несмотря на все трудности объективного и субъективного порядка, Николо – Угрешская обитель не прекратила своего существования. Здесь даже велось новое строительство, пусть и не очень значительное, во многом благодаря деятельности нескольких настоятелей. Более 10 лет управляли монастырем игумен Дионисий (Воробьев) – в 1695–1708 годах, игумен Варнава – в 1777–1791 годах, игумен Ионафан – в 1791–1803 годах. Три года настоятельствовал на Угреше архимандрит Ириней (Братанович), впоследствии епископ Вологодский.

С постепенным налаживанием духовной жизни в 1835–1845 годах при игумене Иларии случаев неблаговидного поведения насельников становилось все меньше. В ведомостях о монашествующих, представляемых ежегодно настоятелями монастыря в Московскую духовную консисторию, появлялось больше отметок о хорошем, вполне благонравном поведении иноков, даже некогда понесших наказание за проступки. Например, в 1843 году игумен Иларий оценил как хорошее поведение монаха Герасима, лишенного иеромонашеского сана за побег к раскольникам18. К этому времени кризис духовной жизни в обители был преодолен. Конечно, все совершенно гладко не бывает: получали монашествующие взыскания (в основном за появление в нетрезвом виде) и позднее, когда монастырь уже стал общежительным. Однако такие случаи были уже редки.

Дело о взломе ризницы

2 июля 1825 года в Николо – Угрешском монастыре было совершено дерзкое ограбление: похищены деньги и крупные ценности из ризницы: 5000 рублей ассигнациями, ценных бумаг на 8700 рублей, серебряной утвари 12 фунтов (около 5 кг) и дорогие облачения, на которых было более 3 фунтов жемчуга. Следствие было проведено быстро и эффективно: воры пойманы, а похищенное возвращено обители. Следственное дело имеется в архиве19.

Как выяснилось, ограбление совершили купеческий сын Ефим Тимофеевич Масленников, крестьяне Никифор Васильевич Поросев, Иван Прохорович Касин и вольноотпущенный Порфирий Алексеев. Содействовали им поручик Алексей Страхов и его дворовый Афанасий Федоров, которые отбывали в монастыре церковное наказание – епитимью. Познакомились будущие подельщики в губернской временной тюрьме, где вместе содержались. Они задумали совершить кражу еще 25 июня 1825 года и вечером приехали к монастырю с инструментами для взлома. Сначала они остановились близ ворот монастыря под деревьями, где встретились со Страховым и Федоровым, а потом в трактире на берегу Москвы – реки за выпивкой обсуждали, есть ли чего украсть и как это дело провернуть. Федоров уверял, что сокровищ в ризнице много и что будто там хранятся деньги игумена Израиля до 5 миллионов рублей. Страхов это подтверждал, но советовал отложить дело на неделю, чтобы избежать подозрений: компанию заметил в трактире кучер игумена.

Преступники вернулись в Москву. 2 июля вечером они вновь объявились на Угреше, подошли к задним воротам, осмотрели ограду и решили, что можно влезть на нее по куче наваленного репейника. Действительно, высота ограды тогда была от 4 до 7 аршин (от 2,8 до 5 метров). Вероятно, воры нашли место, где она была самой низкой.

Одного вора подсадили, он влез на ограду, спустился вниз по веревке, подошел к воротам, сломал у калитки замок, висевший с внутренней стороны, и впустил сообщников. Стражи не было, поэтому подельщики спокойно прошли к собору, взломали висячие замки и украли из ризницы все по их разумению ценное. Однако денег грабители не нашли, потому что не обратили внимания на сундучок для камилавок, где они хранились. Надо сказать, что денег было не 5 миллионов, а 5000 рублей и принадлежали они вовсе не игумену Израилю, а монастырю.

Воры покинули обитель незаметно. Ограбление вскоре обнаружил караульный, делавший обход территории. Тотчас сообщили игумену Израилю, который был в это время в Москве. Вернувшись, настоятель осмотрел ризницу и наутро доложил начальству, что она расхищена и нет 5000 рублей. Однако один из монахов, о. Нифонт, видел, что при осмотре камилавочника игумен Израиль что – то быстро сунул в карман.

Задержал воров спустя четыре дня бдительный квартальный надзиратель в одном из московских трактиров, где они пропивали краденое. Большую часть серебряных изделий и жемчуга вернули монастырю, а ценные бумаги восстановили. Многие вещи пострадали от варварского отношения похитителей. Сумма, необходимая на исправление повреждений, составила 11 195 рублей 37 копеек20.

На следствии все воры в один голос утверждали, что денег в ризнице не нашли, хотя именно из – за них пошли на дело. Подозрение пало на игумена Израиля, но он так и не сознался, несмотря на явные улики. В тюрьму игумена не посадили, но от должности отрешили, запретили служить и перевели в Николо – Перервинский монастырь. Имеющиеся у него деньги были отобраны и хранились в духовной консистории. Одних только билетов Сохранной казны у него изъяли на 58 000 рублей. За счет этих денег и была погашена указанная выше сумма ущерба от кражи.

Надо отметить, что игумен Израиль21 своим неблаговидным поведением был известен задолго до кражи: дурная слава распространилась о нем, когда он был настоятелем в Сретенском монастыре. Однако многочисленные жалобы на него епархиальное начальство считало сомнительными. После его назначения на Угрешу несколько самых опытных в духовной жизни монахов предпочли перейти в другие обители. Настоятельствовал Израиль всего три года, но память о себе оставил недобрую и во многом способствовал упадку монастыря. Его прислужники притесняли местное население, а порой и вовсе обирали крестьян, задерживали у себя их скот, требуя выкупа, и издевались над ними. Сам игумен доходил до того, что устраивал потешные вылазки: одевался в шутовской наряд, ложился перед воротами, увидев приближавшийся воз или телегу. Его «помощники» требовали с проезжих мзду за то, что они будто бы едва не задавили и «запылили» игумена. Люди старались объезжать монастырь стороной.

Дальнейшая судьба бывшего игумена Израиля сложилась так: дело о присвоении им денег тянулось до конца декабря 1836 года22, в начале 1837 года он был лишен монашества, переведен в Вологодскую епархию, а позднее сослан в Томск, где умер в 1860–х годах.

Не лучше оказался и его преемник игумен Аарон. Родился он в 1777 году в семье священника, 2 июля 1794 года поступил в Иосифо – Волоколамский монастырь, в 1800 году перевелся в Московский Богоявленский монастырь, где был пострижен в 1804 году. В апреле – мае 1805 года его рукоположили в иеродиакона и спустя неделю в иеромонаха. С 1805 по 1818 год Аарон был казначеем и ризничим Московского Богоявленского монастыря. Некрасивая история с приобретением им банковского билета на весьма внушительную сумму в 80 000 рублей связана с его пребыванием в Москве в 1812 году, когда настоятель Богоявленского монастыря о. Гедеон увозил ризницу в Вологду. Ревизия показала, что деньги приобретены нечестным путем, и их реквизировали в казну. Пришлось о. Аарону отпираться от своей собственности, чтобы не лишиться места. Впрочем, это были не последние его деньги.

В 1818 году о. Аарон был назначен настоятелем Николо – Перервинского монастыря, потом с 1822 года был наместником Чудова монастыря. 7 июля 1825 года он приехал на Угрешу, чтобы принять участие в расследовании дела игумена Израиля. 5 октября 1825 года Аарон стал угрешским игуменом, но о делах обители не радел. Служить он не любил, зато питал пристрастие к спиртному. В монастыре старался бывать поменьше, предпочитая или отправиться на рыбалку с бочонком вина, или ездить по знакомым семействам, которым одалживал деньги в рост. Он не упускал случая присвоить себе монастырские средства, например, от продажи кирпича разобранного братского корпуса. Однако большой выгоды Аарону извлечь из всего этого не удавалось, поскольку одолженные деньги часто пропадали. Монастырь при нем пришел в такой упадок, что ходили слухи о его упразднении и превращении в приходскую церковь. Вместо положенных по штату 12 насельников в монастыре было только 10, из них монашествующих всего 6 человек.

За время игуменства Аарона 7 угрешских монахов были лишены сана за серьезные проступки. Дошла очередь и до него самого. 29 марта 1833 года его отстранили от должности и перевели в Московский Данилов монастырь до решения дела о нетрезвости и прочих злоупотреблениях. Ему запретили служить и с 11 декабря 1834 года определили в Николо – Берлюковский монастырь. С 14 мая 1835 года он проживал в Свято – Екатерининской пустыни23, в архивном фонде которой и были обнаружены подробные сведения о нем24. Здесь он вел себя довольно тихо: строитель – иеромонах пустыни Мелхиседек докладывал в консисторию, что ни в чем предосудительном бывший угрешский игумен не был замечен25. Однако своим привычкам о. Аарон не изменил и по – прежнему любил надолго отлучаться из обители. Во время одной из таких отлучек он и скончался в 1840 году в возрасте 63 лет.

Игумен Иларий и архимандрит Пимен

Ведомости о монашествующих26 дают возможность проследить судьбы настоятелей и насельников монастыря. Это очень ценные сведения, поскольку подробная послужная информация ранее была опубликована только о прославленном архимандрите Пимене (Мясникове), который многим обязан своему предшественнику и учителю игумену Иларию.

Игумен Иларий (в миру Илия) родился в 1792 году27 в г. Мологе Ярославской губернии в семье мещан. В 1817 году он поступил послушником в Белобережную пустынь Орловской епархии, потом некоторое время жил в Коневском Рождества Богородицы монастыре Вологодской епархии. 22 февраля 1820 года он поступил в Спасо – Преображенский Соловецкий монастырь, где был пострижен 7 апреля 1823 года.

Николо – Угрешский монастырь в 1840 году. Литография

Суровый климат Соловков оказывал неблагоприятное влияние на здоровье о. Илария, и в 1825 году он перешел в Свято – Троицкий Александро – Свирский монастырь, основанный преподобным Александром Свирским в начале XVI века28. Там 5 марта 1827 года о. Иларий был рукоположен в иеродиакона, а 20 ноября 1829 года – в иеромонаха и тогда же стал ризничим. В Александро – Свирском монастыре он тесно сдружился с о. Игнатием Брянчаниновым, будущим архипастырем, ныне причисленным к лику святых. Оба они были учениками о. Леонида (Наголкина), в схиме Льва, впоследствии известного оптинского старца, прославленного ныне в лике святых. О. Леонид перешел в Оптину пустынь под Козельском. Туда же в 1832 году перевелся вслед за своим духовным наставником и о. Иларий. В начале 1834 года о. Иларий перешел в Спасо – Каменецкий монастырь Вологодской епархии, но вскоре 8 марта 1834 года при содействии о. Игнатия Брянчанинова был назначен настоятелем в Николо – Угрешский монастырь. В сан игумена его посвятили 4 сентября 1834 года. В его послужном списке значится только одна награда – палица, которой он удостоился 3 сентября 1844 года при освящении обновленного Никольского собора.

Игумен Иларий был очень строг и выдержан в духовной жизни, добился отправления церковных служб в полном соответствии с монастырским уставом, от чего иноки успели отвыкнуть при прежних игуменах. Однако своими обязанностями настоятеля в хозяйственном плане он тяготился, предпочитая келейную жизнь. С годами он все в большей степени отдавал бразды правления бывшему келейнику о. Пимену, который в свою очередь набирался у него духовного опыта. По собственному прошению 16 ноября 1852 года игумен Иларий был уволен на покой в Николо – Пешношский монастырь, где ему не понравилось, так как он не мог вести там уединенную келейную жизнь. Через месяц он переехал в Московский Покровский монастырь, а спустя еще два месяца окончательно обосновался в Гефсиманском скиту Троице – Сергиевой лавры. Там 20 марта 1854 года Иларий принял схиму с именем Илия. Бывший игумен не раз бывал в Николо – Угрешском монастыре, а с лета 1859 года прожил в специально устроенной для него келье в Петропавловском скиту, где тогда еще не было церкви, около года. Скончался он в Гефсиманском скиту 9 июля 1863 года и похоронен на кладбище в соседней деревне Тарбеево.

Помимо о. Пимена у игумена Илария был еще один постриженник, известный своими трудами в Саввино – Сторожевской обители – отец Галактион, в миру Егор Егоров29. Он родился в 1812 году в семье цеховых мастеров в г. Старице Тверской губернии, 3 апреля 1840 года поступил на Угрешу. Подобно прп. Пимену, он имел несколько послушаний: трапезного, просфорника, свечника, пел на клиросе, выполнял отдельные важные поручения, например, приглашал артель мастеров на работы по реконструкции Никольского храма. Пострижен он был 10 июня 1844 года, возведен в сан иеродиакона 18 марта 1845 года, в сан иеромонаха – 24 апреля 1846 года.

В октябре 1848 года о. Галактион перешел в Саввино – Сторожевский монастырь, в 1856 году он стал наместником этой обители в сане игумена. Эта обитель, основанная в 1398 году на горе Стороже близ Звенигорода прп. Саввой Сторожевским, учеником прп. Сергия Радонежского, при поддержке князя Юрия Дмитриевича, сына Дмитрия Донского, как и Николо – Угрешский монастырь, была в XV–XVII веках любимым местом богомолья русских государей, а при Алексее Михайловиче стала загородной царской резиденцией. Это был один из самых богатых монастырей России. С начала XIX века им управляли епископы Дмитровские, затем Можайские, викарии Московской епархии, которые постоянно проживали в Москве на Саввиновском подворье, а в обители имели своего наместника.

За время правления о. Галактиона сменилось 10 настоятелей. Самое продолжительное время монастырем управлял епископ Леонид (Краснопевков), который к наместнику относился с большой теплотой, называя его «проникнутым предприимчивым и неустанно делательным духом». При о. Галактионе в обители был обновлен древний Рождественский собор, построенный при Савве Сторожевском, устроена церковь св. Алексия, человека Божия, возведен южный братский корпус, гостиницы. Вместе с епископом Леонидом он был одним из основателей Саввиновского скита, построенного в 1861–1862 годах на месте пещерки, где подвизался прп. Савва. В скиту, построенном на пожертвования фабриканта Павла Григорьевича Цурикова, устав в отличие от монастыря был общежительный, действовали две церкви: во имя Саввы Сторожевского и свт. Николая. В 1870–х годах о. Галактион управлял монастырем уже в сане архимандрита. Насельники монастыря его очень любили. Вот как о нем отзывался один из них: «Маленький ростом, тихий в речи, он устали не знал в своих работах; всюду поспевал: и на работы монастырские, и к службам церковным. И любил же он порядок в братии. А что был за хозяин, то и сказать нельзя. Буквально его стараниями наш монастырь и украсился, и обогатился…»30. Тепло относился к о. Галактиону архимандрит Пимен. Они вместе не раз служили, в том числе и на Угреше, а в сентябре 1876 года совместно посетили несколько монастырей в Ростове Великом и окрестностях. Скончался о. Галактион 5 февраля 1887 года на 73-м году жизни и был похоронен на соборной площади перед Рождественским храмом Саввино – Сторожевского монастыря. О. Галактион почти на 7 лет пережил преподобного Пимена Угрешского.

Архимандрит Пимен (Мясников)

Архимандрит Пимен (Петр Дмитриевич Мясников) родился 10 августа 1810 года в Вологде в купеческой семье. На решение юноши вступить на путь иночества большое влияние оказала его беседа с о. Игнатием Брянчаниновым в 1830 году. В июне 1832 года 22–летний Петр поступил в Новоезерский Кириллов монастырь послушником, в сентябре 1833 года уже в Оптиной пустыни он стал келейником о. Илария. 13 марта 1834 года Петр прибыл в Николо – Угрешский монастырь, чтобы на следующий день встретить там своего наставника. В число братии Петра зачислили 9 апреля того же года. За недостатком насельников помимо келейного он исполнял еще послушания трапезного, свечника и погребничего. Пострижен с именем Пимен он был 26 марта 1838 года, посвящен в иеродиакона 23 февраля 1839 года, в иеромонаха – 25 апреля 1840 года.

С марта 1839 года о. Пимен исполнял обязанности казначея, а утвержден в этой должности был 26 февраля 1844 года. Управляющим Николо – Угрешским монастырем он был назначен 17 ноября 1852 года, а 16 октября 1853 года, в день открытия в обители общежития, был посвящен в игумена. Сана архимандрита он удостоился 24 августа 1858 года. 18 июня 1869 года архимандрита Пимена назначили благочинным всех общежительных монастырей Московской епархии, что стало признанием его деятельности в деле возрождения Угрешской обители и ее процветания. Действительно, при архимандрите Пимене были построены или обновлены все монастырские здания и храмы, но самое главное – преобразилась духовная жизнь: обитель перешла на строгий общежительный устав, более соответствующий духу монашества, чем штатный.

Судьба и духовный опыт о. Пимена вдохновили писателя – теолога Д.Д. Благово, сочинившего в 1873 году автобиографическую поэму «Инок». Прототипом одного из главных героев, настоятеля монастыря, стал любимый наставник автора – архимандрит Пимен:

Безбрадым юношей в обитель

Он двадцати двух лет вступил,

И был он истины ревнитель,

Творцу и ближнему служил.

Он перешeл все послушанья,

Везде был дельный человек

И, чуждый зла любостяжанья,

Так прожил целый полувек.

<…>

Келейник прежнего игумна

(Когда он юношею был),

Он всe терпел благоразумно

И старца искренно любил.

Хоть тот и крут был в обхожденье

И часто бранивал его,

Он в полном жил повиновенье

И черпал мудрость у него.

Искусный, опытный в правленье

(Когда игумном стал потом),

Он был хозяином во всeм,

Но как монах в уединенье

Он помышлял не о земном.

<…>

Обогащeн умом природным,

Он сам себя образовал

И словом, ясным и свободным,

Живую мысль передавал.

Его боялись и любили,

Он был и строг, и справедлив,

По Богу ревностно – строптив.

К нему нередко приходили

Порой весьма издалека,

Чтоб только видеть старика,

Его беседой насладиться,

Благословение принять

И непритворно подивиться

Его уменью управлять31.

Архимандрит Пимен любил священнодействовать, четко исполняя все каноны, и требовал того же от других, со всей строгостью спрашивая за упущения. Его служба оказывала неизгладимое впечатление на паству:

Игумен сам читал каноны

И по уставу положeнный

Акафист Деве Пресвятой;

И старца голос так был внятен,

Так умилительно приятен;

С такою детской простотой

Читал игумен, что невольно

Тот голос в душу проникал,

Так сердцем всем овладевал,

Что вместе сладостно и больно,

Отрадно, грустно и легко

Душе и сердцу становилось,

И всe, что там на дне таилось

Неизъяснимо – глубоко,

При чтенье старца начинало

Из бездн как будто бы всплывать,

От тeплых слeз истаивать,

И грудь от гнeта облегчало,

Давало ей простор дышать!32

При архимандрите Пимене монастырь, достигший экономического процветания, славился широкой благотворительностью: содержал народное училище, больницу, странноприимный дом, две богадельни. Архимандрит Пимен имел несколько правительственных наград: орден св. Анны II степени (20.04.1866), орден св. Владимира IV степени (20.12.1873), орден св. Владимира III степени (6.05.1876), знак Красного Креста (31.12.1879) за попечение о раненых и больных воинах во время русско – турецкой войны.

Награды эти были заслуженными, ведь только одна должность благочинного общежительных монастырей требовала много терпения, деликатности, твердости, внимания к людям. Благочинный не только отвечал за строгое исполнение богослужебных канонов, но и за духовную жизнь, за состояние вверенных ему обителей, отчасти за судьбы людей, там подвизающихся. В компетенцию благочинного входило проведение собраний по выборам кандидатов на настоятельские должности, а если среди насельников оставшегося без игумена монастыря таковых не оказывалось, то подбор велся в других монастырях. Благочинному докладывали обо всех сколько – нибудь значительных происшествиях. Вот, например, какой случай пришлось ему разбирать в связи с трагедией в Екатерининской пустыни в 1870 году, которой тогда управлял строитель – иеромонах Варсонофий, ровесник преподобного Пимена. Судьба Варсонофия очень интересна и поучительна. Родился он в 1810 году в Калужской губернии в семье крепостных крестьян. Получив вольную, поступил в Московский Покровский монастырь 26 июля 1845 года, пострижен 27 февраля 1849 года, посвящен в иеродиакона 29 июля 1849 года, в иеромонаха – 9 августа 1852 года, переведен настоятелем в Екатерининскую пустынь 3 ноября 1865 года. В память Крымской войны 1853–1856 годов был награжден бронзовым крестом.

Иеромонах Васонофий занимался благотворительной деятельностью для тюрьмы – Рогожского этапа, служил много лет в тюремной церкви, за что имел 6 благодарностей от митрополита Московского Филарета в 1855–1861 годах. Вскоре при вступлении в должность настоятеля Васонофий обеспечил поступление в монастырскую казну дополнительных доходов в сумме 2603 рубля и покрыл долги монастыря, появившиеся при его предшественнике иеромонахе Ионе, за что 10 января 1866 года получил особое одобрение33 митрополита Филарета (Дроздова).

Настоятельствовал в Екатерининской пустыни он до лета 1870 года. Внешне дела при нем шли вполне благополучно: в документах отражены хозяйственные и строительные заботы, в числе которых возведение келейного корпуса, текущие богослужения и молебны по особенным случаям. Немалые хлопоты были связаны с оступившимися священнослужителями и мирянами, традиционно посылаемыми в пустынь на исправление. В 1870 году среди них был угрешский иеродиакон Ефрем34, отбывавший епитимью за нетрезвость с запрещением в служении на один месяц. 8–9 августа 1869 года Екатерининскую пустынь посетил святитель Иннокентий, митрополит Московский. Братия устроила ему торжественную встречу. Во время осмотра обители владыка сделал несколько замечаний по благоустройству, в частности по застройке промежутка между двумя братскими корпусами. Строитель – иеромонах Варсонофий взялся за дело с присущей ему тщательностью и, кроме того, хотел открыть при монастыре училище для мальчиков…

Казалось, ничто не предвещало беды. Однако, будучи занят хозяйственно – административными делами, о. Варсонофий, видимо, стал все меньше внимания уделять вверенной ему пастве, очерствел душой. Его увольнение было связано с трагическим событием: 11 мая 1870 года пропал келейник настоятеля, 16–летний крестьянский юноша Григорий Иванов. О. Варсонофий проявил беспечность, никому не сообщив об этом. Спустя две недели, 25 мая, рясофорный монах Павлин и послушник Николай Ростовцев во время прогулки по берегу пруда увидели в воде утопленника, о чем тут же сообщили настоятелю. Однако о. Варсонофий торопился в Москву по делам и поручил дело казначею о. Арсению. Иеромонах Арсений немедленно сообщил о происшествии и об исчезновении юноши полиции и благочинному общежительных монастырей архимандриту Пимену. Оказалось, что пропавший келейник был убит и брошен в пруд неизвестными лицами. 27 мая судебный пристав прислал это сообщение на имя о. Арсения, поскольку строителя не было в обители несколько дней. Такое поведение настоятеля, противоречащее заповеди о любви к ближнему, возмутило архимандрита Пимена. При его участии 18 июля 1870 года было сделано соответствующее представление: митрополит Иннокентий распорядился об отстранении Варсонофия от должности строителя. Указом МДК от 15 сентября 1870 года он был уволен «ввиду полного равнодушия к печальному и возмутительному событию, произошедшему в пустыни». Указом митрополита от 29 сентября 1870 года о. Варсонофий переведен в Покровский монастырь на больничную вакансию при богадельне35. Это было очень мудрым решением дела, ведь служение больным и страждущим наверняка было душеспасительно для о. Варсонофия. На этой скромной должности он находился до своей кончины в 1874 году.

Совершенно иначе поступал его преемник – строитель – иеромонах, а позднее игумен Арсений36. Архимандрит Пимен любил вести с ним духовные беседы и очень тепло о нем отзывался. 26 ноября 1870 года в пустыни не ночевал упомянутый выше иеродиакон Ефрем, присланный на исправление из Николо – Угрешского монастыря. О. Арсений на следующее утро послал работника Ивана Терентьева, который объехал на лошади окрестные села и нашел беглеца. Однако Ефрем в пустынь возвращаться отказался, еще два дня пьянствовал и пришел к поздней литургии 29 ноября37. Об этом происшествии о. Арсений в тот же день сообщил архимандриту Пимену как благочинному общежительных монастырей. Это была не первая и не последняя отлучка пьяницы – иеродиакона из монастыря. В архивном деле имеется больше десятка докладных записок о нетрезвом поведении пресловутого Ефрема38. Намучился с ним игумен Арсений, но всякий раз приказывал разыскивать «невозвращенца» по деревенским трактирам, чтобы не сгинул во грехе.

Братское кладбище. Часовня во имя Знамения Креста на Небеси, где был похоронен архимандрит Пимен

За годы правления архимандрита Пимена Угреша превратилась из духовно и материально оскудевшей полузабытой обители в процветающий монастырь, духовный и культурный центр не только Московской губернии, но и всей России. Земной путь преподобного Пимена закончился 17 августа 1880 года, через 8 дней после празднования 500–летия обители и торжественной закладки Спасо– Преображенского собора, в которой он не мог уже принять участие по состоянию здоровья. Похоронен он был на братском кладбище в деревянной часовне, построенной в 1868 году. Почитание его началось вскоре после смерти. На фотографии 1894 года запечатлелось необычное свечение от часовни с прахом преподобного. Причислен к лику святых Московской епархии он был 28 мая 2000 года, в день освящения возрожденного Спасо – Преображенского собора. 6 октября 2004 года установлено его общецерковное почитание.

Угрешская лечебница в 1877–1878 годах

Во время Балканской войны, объявленной Россией Турции 12 апреля 1877 года, по инициативе архимандрита Пимена в Угрешской обители был устроен лазарет на 50 коек, для которого на время освободили оба этажа богадельни, находившейся в южном братском корпусе. С заднего двора была пристроена временная деревянная кухня. Все обустройство больницы было продумано с удивительной заботливостью. Были проведены специальные звонки для раненых, закуплено необходимое оборудование и самые современные инструменты для операций. На лечение раненых из монастырской казны было выделено 8000 рублей и еще 7000 рублей получено из других обителей. Десять угрешских монахов стали братьями милосердия, пройдя курс обучения в фельдшерском отделении Военного госпиталя и Новой Екатерининской больнице.

Постоянный надзор за больными осуществляли опытный хирург С.А. Тяжелов и молодой врач А.Н. Виноградов. Раненых не только лечили телесно, но и окормляли духовно. Они присутствовали на богослужениях в Казанской церкви, где совершались литургии и молебны. Дверь в храм вела прямо из верхнего этажа лечебницы. Преподобный Пимен часто посещал лазарет, беседовал с ранеными, раздавал им книги духовного содержания. Паломники также навещали больных, жертвовали для них деньги, приносили гостинцы. Пользуясь хорошей погодой, выздоравливающие пациенты много гуляли по живописному монастырю и окрестностям. Лечению способствовали свежий воздух, хорошее питание, заботливый уход и вся духовная атмосфера обители.

А. Алексеев. Встреча раненых солдат в Николо – Угрешском монастыре 29 июля 1877 года

В архиве сохранились многочисленные истории болезни39 раненых, поступивших в Угрешскую лечебницу. В основном это рядовые солдаты, несколько человек имели унтер – офицерский чин, один был фельдфебелем. Лечились не только раненые, но и больные бронхитом, которые простудились во время военных действий поздней осенью. Раненые были в основном православного вероисповедания, редко католического или иудейского.

Вот несколько типичных примеров излечения раненых под Плевной 8 июля 1877 года и поступивших в лазарет с первым поездом 29 июля 1877 года.

Рядовой Павел Михайлович Быков, 29 лет, из крестьян, был ранен в левое бедро навылет. 18 октября он был выписан в свою часть здоровым.

Рядовой Иван Сергеевич Сарченко, 22 лет, из крестьян, был ранен в верхнюю треть левой голени. Выписан в часть здоровым 7 октября 1877 года.

Рядовой Ефим Трофимович Русаков, 23 лет, из казаков, был ранен в середину правого плеча. Выписан в часть здоровым 25 сентября 1877 года.

Рядовой Леонтий Иванович Трунов, 39 лет, из крестьян, получил осколочное ранение правого запястья. В связи с ограничением движения раненой руки он был выписан домой на отдых и реабилитацию.

Всего было принято три поезда с ранеными примерно по 50 больных в каждом. Практически все они были излечены: умерло всего два или три человека. Последние раненые выбыли в феврале – марте 1878 года. Врачи, лечившие раненых, получили правительственные награды: С.А. Тяжелов – орден св. Анны II степени, А.Н. Виноградов – орден св. Станислава IV степени.

Последователи архимандрита Пимена

Итогом деятельности преподобного Пимена Угрешского стал не только возрожденный Николо – Угрешский монастырь, но и целая плеяда последователей, продолживших его дело на Угреше и в других монастырях епархии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.