I. Крещение датского короля Харальда Клака

I. Крещение датского короля Харальда Клака

Дания – самая южная из скандинавских стран. Полуостров Ютландия, на котором расположена значительная часть Дании, сам по себе является органической частью континентальной Европы. Если южную оконечность Нор вегии, область Сконе (до XVII столетия принадлежавшую Дании, а с тех пор и поныне принадлежащую Швеции), датские острова Зеландия, Фюн, Борнхольм от основных европейских стран отделяют географические преграды, а именно неодинаковые по своей ширине морские проливы, соединяющие Северное и Балтийское моря, то Ютландия, несмотря на свою узкую, вытянутую с юга на север форму, всегда оставалась частью континента и находилась в интенсивном культурном общении с остальной Европой. Поэтому ясно, что христианские импульсы стали проникать в Данию раньше, чем в прочие скандинавские государства, а первым королем, официально принявшим крещение, был именно датский король, который к тому же правил в областях южной Ютландии, соседствовавших с государством франков. Этого государя, власть которого, видимо, ограничивалась небольшой территорией вокруг города Хедебю и который пребывал в постоянной борьбе со своими политическими противниками, звали Харальд. Судя по некоторым поздним источникам, он имел прозвище Клак. Само знаменательное для всей скандинавской истории событие произошло в 826 г.

Как известно, ведущей политической силой на карте Европы IX в. была сначала Франкская империя, а после ее распада те государства, которые стали ее потомками. В IX столетии франки создали богатую историографическую и агиографическую традицию, нашедшую продолжение в последующие периоды средневековья. Именно благодаря существованию этой литературной традиции, развивавшейся на латинском языке, а также благодаря ее продолжателям и перетолкователям мы имеем возможность получить некоторые сведения об обстоятельствах крещения Харальда Клака.

Важнейшей официальной летописью Франкского королевства (с 800 г. – Франкской империи) были «Большие королевские анналы», определенно ведшиеся при дворе и покрывающие период с 741 по 829 гг. В статье за 826 г. этих анналов среди прочего содержатся такие сведения: «В то же время Хериольд (Харальд. – В. Р.), явившись вместе с женой, а также великим множеством данов (датчан. – В. Р.), был крещен в Майнце у святого Альбана (то есть в соборе святого Альбана. – В. Р.) вместе с теми, кого привел с собой. Получив от императора (Людовика Благочестивого. – В. Р.) много даров, он возвратился через Фризию, той же дорогой, которой прибыл. Ему было даровано одно графство в этой области (то есть во Фризии. – В. Р. ), которое называется Хриустри (Рюстринген. – В. Р. ), чтобы в случае необходимости он вместе со своим имуществом мог там укрыться»[68].

Как можно видеть, анналы, в свойственном им кратком стиле, сообщают несколько существенных фактов. Во-первых, указано место крещения – собор святого Альбана в Майнце[69]. Во-вторых, упоминается о том, что вместе с датским королем (имя которого, как и название полученного им бенефиция, искажено) таинство крещения приняли его жена и «великое множество данов», то есть, очевидно, свита государя[70]. В-третьих, говорится о многочисленных дарах и графстве во Фризии, которые были получены Харальдом. В-четвертых, особо подчеркивается, что путь из Дании к императорскому двору и обратно король совершал «через Фризию», то есть историческую область, входившую в состав Франкской империи и примыкавшую к юго-западной части Ютландии. Именно там расположено и пожалованное Харальду в бенефиций графство Рюстринген. В-пятых, анналы свидетельствуют, что новые владения датского короля требовались ему для того, чтобы «в случае необходимости он вместе со своим имуществом мог там укрыться». В свете последнего обстоятельства за всеми описанными в статье 826 г. событиями просматривается контекст династической борьбы в Дании, ведь особое укрытие может понадобиться королю только в том случае, если он будет изгнан с родины. Наверное, для этого ему и фризское графство, и сам обряд крещения, как условие получения такого графства.

Помимо «Больших королевских анналов», «Бертинских анналов» (см. примеч. 2 к наст. очерку, с. 49) и «Ксантен ских анналов» (см. примеч. 3 к наст. очерку, с. 49) известие о крещении Харальда Клака попало также в «Фульдские анналы», автором первой части которых (статьи за 714–838 гг.) считается знаменитый биограф Карла Великого Эйнхард. В этой первой части «Фульдские анналы» являются несамостоятельными и, как правило, с незначительными изменениями воспроизводят текст других источников, в частности «Больших королевских анналов». Именно такова ситуация с интересующим меня известием в статье за 826 г. Все, что сохранилось там от сведений непосредственного источника, то есть «Больших королевских анналов», сводится к краткой формулировке: «В то время Хериольд (Харальд. – В. Р.) был крещен в Майнце вместе с женой, а также множеством данов (датчан. – В. Р.)»[71], которая не вносит ничего нового по отношению к рассмотренным выше данным. Однако непосредственно перед процитированной фразой в тексте «Фульдских анналов» стоит такое предложение: «А в мае месяце он (Людовик Благочестивый. – В. Р.) провел съезд знати в Ингиленхейме (Ингельхайме. – В. Р.) и, выслушав, отпустил посольства различных народов»[72]. Это предложение представляет собой сокращенный пересказ целого пассажа из «Больших королевских анналов» – пассажа, предшествующего там сообщению о крещении Харальда Клака. Но если в этом пассаже подробно излагается, чьи именно послы и по каким делам приезжали к Людовику на имперский съезд в Ингель хайм, то в «Фульдских анналах» детали опущены. В результате возникает ощущение известной связи между прибытием «посольств различных народов» и приездом датского короля Харальда, создается впечатление, что Ха ральд приехал именно на съезд франкской знати и его крещение было словно бы частью этого мероприятия, а не отдельным, самостоятельным, независимым от съезда событием. Определенную связь между съездом и крещением датчан можно предположить и исходя из текста «Больших королевских анналов», где само словосочетание «в то же время» (eodem tempore) может быть понято как «одновременно», а не «около того же времени». Однако, повествуя об имперском съезде, анналы упоминают, что на нем присутствовали «послы сыновей Годофрида (Готтрика. – В. Р.), короля данов (датчан. – В. Р.), присланные для заключения мирного договора»[73]. Сыновья Готтрика как раз и были теми политическими противниками и военными врагами Харальда Клака, которые могли изгнать его из королевства, чего, видимо, неоднократно добивались. Поэтому было бы удивительно обнаружить их послов на том же имперском съезде, что и самого Клака, ведь, поддерживая одного претендента, Людовик Благочестивый должен был бы если не выказывать враждебность к другим, то, по крайней мере, не сводить конкурирующие партии вместе и одновременно у себя при дворе.

Судьбе было угодно распорядиться так, чтобы в том же 826 г., когда Харальд Клак принял крещение, видный франкский клирик по имени Эрмольд и по прозвищу Nigellus (лат. Чернявый), который попал в опалу у императора, решил восстановить свое пошатнувшееся положение тем, что сочинил историю правления Людовика Благочестивого в четырех книгах, написанную элегическим дистихом. Почти вся довольно обширная (в ней 768 стихов) четвертая книга «Похвалы христианнейшему императору Людовику» посвящена рассказу о проповеднических усилиях императора, которые были направлены на просвещение светом веры северного соседа – Дании. Та м весьма пространно повествуется о приезде Харальда Клака ко двору, о его крещении, о его пребывании в гостях у императора и отъезде обратно в Данию.

Стоит подробнее остановиться на содержании четвертой книги сочинения Эрмольда[74]. Панегирист начинает с того, что восхваляет усердие благочестивого императора, благодаря которому вера франков распространилась вплоть до краев земли. Толпы людей ото всех народов стекались, чтобы узреть, как много совершал государь для дела веры. А между тем был один народ, а именно даны (Deni, то есть датчане), или, как их называют франки, норт манны (Nortmanni)[75] – люди быстрые, активные и весьма умелые воины, которые оставались язычниками и поклонялись Нептуну и Юпитеру. Последнее замечание показывает, что античное наследие, как это часто бывает у каролингских писателей, побеждает в сочинении современную автору реальность, и Эрмольд не называет настоящих имен скандинавских языческих божеств, а использует римские аналоги. Франки сталкивались со скандинавами в основном во время разрушительных набегов викингов, совершавшихся по морям и рекам, видимо, поэтому богами датчан названы бог моря и бог-громовик. Стихи 15 и 16 подтверждают такое предположение: «Этот ведь, право, народ широко, да и много известен, / Лодкою пищу берет, а населяет моря»[76].

И вот, побежденный любовью к Богу и сочувствуя этому древнему и многочисленному племени, которое погибало без наставника, император решил попытаться привести их к Господу, для чего стал искать подходящего человека и наконец отправил к ним Реймсского архиепископа Эбона. Эрмольд даже вспоминает о том, что Людовик Благочестивый и Эбон в детстве были совоспитанниками, хотя интерпретирует это по-своему, к чести и славе императора: «Ведь в свое время его (Эбона. – В. Р.) Людовик воспитывал в детстве / И благородных искусств знаньем его наделил»[77].

О поездке Эбона Реймсского в Данию и его проповеднической деятельности среди датчан рассказывают многие источники, в том числе «Житие святого Ансгария». Эта поездка датируется 822/823 гг. О ней сообщают под 823 г. «Ксантенские анналы»: «Епископ Эбон едет в края данов (датчан. – В. Р. ) вместе с епископом Вильдерихом (Виллериком, епископом Бременским в 789–838 гг. – В. Р. )»[78]. «Большие королевские анналы» не упоминают о Виллерике, но в остальном значительно многословнее: «Приезжал и Хариольд (Харальд Клак. – В. Р. ) из Нордманнии (Дании. – В. Р. ), прося помощи против сыновей Годофрида (Готтрика. – В. Р.), которые угрожали изгнать его с родины. Для более тщательного выяснения этой тяжбы к названным сыновьям Годофрида были посланы графы Теотарий и Хруодмунд, которые, тщательно выяснив и претензии сыновей Годофрида, и состояние всего королевства нордманнов (датчан. – В. Р. ), прибыли раньше Хариольда и открыли императору все то, что они смогли узнать в тех краях. Вместе с ними возвратился и архиепископ Реймса Эбон, который по решению императора и по воле римского папы ради проповеди путешествовал в пределы датчан и предшествующим летом (непонятно, в 822 или 823 г. – В. Р. ) крестил многих из них, тех, кто пришел к вере»[79]. Как видно из последнего упоминания, Эбон Реймсский был первым папским легатом к северным народам и, видимо, также папским викарием в Северной и Северо-Восточной Европе, о чем говорится в предсмертном послании Ансгария (см. приложение к наст. тому, с. 243–247). Впоследствии эта миссия была возложена и на святого Ансгария, который в 831/832 г. стал гамбургским архиепископом, а также на племянника Эбона – епископа Гаутберта-Симона. И только после смерти Эбона в 851 г. и Гаутберта в 859 г. Ансгарий, а впоследствии его преемники в должности стали единственными правомочными легатами и викариями «к северным народам, все еще придерживающимся языческого обычая»[80].

Обратимся снова к поэме Эрмольда. Логика жанра подсказывает, что вместе с поручением франкский император должен дать своему слуге Эбону наставление о том, как действовать в стране язычников-датчан, и действительно, в тексте четвертой книги следует такое наставление, весьма пространное (оно занимает 80 стихов) и изобилующее общими местами. Автор вкладывает в уста Людовику краткий пересказ библейской истории, начиная сотворением мира, грехопадением Адама и Ноевым ковчегом и заканчивая воплощением Христа, причем особый упор в этом повествовании делается на то, как люди в разные времена отпадали от Господа и предавались поклонению языческим богам. С пришествием Христа, говорит Людовик, связано и возникновение таинства крещения, через которое человек только и может прийти к Богу, такова вера, которой учит церковь, и именно ее должен преподать Эбон племени датчан. Снова возникают Юпитер и Нептун, которые, продолжает боголюбивый император, не в силах помочь своим почитателям, изготовлены человеческими руками, глухи и немы. Но пришел час, чтобы языческие культы уступили место почитанию истинного Бога.

Людовик изливает еще много разнообразных увещеваний, из которых историка может заинтересовать лишь одно, данное в стихах 89–90: «в коротком времени отправься из наших краев к королю Херхольдту (Харальду. – В. Р.)»[81]. Ему Эбон должен передать благочестивые речи императора, дабы, оставив дедовские заблуждения, поклонение Нептуну и Юпитеру, датский король дал обеты Христу. Чтобы оценить политическое значение такого шага, как крещение правителя языческого государства, причем государства, которое граничило с Империей, будет полезно прислушаться к следующему замечанию Людовика (на этот раз ради точности перевожу прозой): «Пусть он не думает, что я советую это для того, чтобы его королевство подчинилось (буквально: уступило) мне, но для того, чтобы я смог привести к Богу Божье творенье»[82]. Такое эксплицитное выражение политических намерений государя, пусть и в форме отрицания (мол, я радею не для этого), большая редкость для средневековых источников, обычно подобные намерения усматривают в церковных акциях историки, здесь же перед нами явное указание на геополитические планы франкского императора – указание, сделанное современником. Это цен ное и необычное свидетельство. Людовик снабжает Эбона великими дарами и просит его передать Харальду Клаку, что, если тот желает, он может приехать в гости к императору, чтобы принять крещение, а затем, получив материальную и военную помощь[83], снова возвратиться в свое государство и жить в любви к Богу. На этом длинная речь оканчивается, и – прежде чем снова вернуться к Эбону и его миссии – Эрмольд делает краткое отступление, посвященное распрям внутри Империи и своей собственной судьбе во время этих распрь.

Итак, Эбон отправился в Данию и прибыл к Харальду (на этот раз, в стихе 149, имя искажено в Herordus, видимо, из обычного средневекового латинского Heroldus, которое встречаем в 171-м и 290-м стихах, а также несколько раз ниже), начал проповедовать королю и народу. В ответ на проповедь архиепископа датский король, как выше император Людовик, произносит речь, в которой говорит, что верит словам только тогда, когда за ними следуют дела, поэтому он желает своими глазами увидеть государство и веру франков, войска и пиршества императора, храмы и обряды, и если Бог христиан превосходит достоинством богов датчан и может дать молящимся больше, чем они, то нужно будет подчиниться ему, а идолы – сжечь. Эбон, радостный, с дарами Харальда, возвращается назад и сообщает приятную весть Людовику. Император приезжает в Ингельхайм (в тексте, стих 179, Engilin-heim с тмесисом), местечко к западу от города Майнца, где находился императорский дворец, построенный Карлом Великим и служивший местом съездов знати и епископских синодов. Далее в тексте «Похвалы христианнейшему императору Людовику» следует подробнейшее описание дворца: его местоположения, внешнего вида, росписей на библейские сюжеты, которые украшали тронный зал, скульптурного убранства жилой части, которое было вдохновлено уже античными темами и образцами, а среди прочего представляло деяния императоров Константина, Феодосия и Карла Великого.

«Вот уж по Рейну-реке пролетают суда, числом сотня, / Все-то на них паруса ладно, блестяще сидят. / Их нагружают дары от народа датского, также / Харальда, их короля, первая барка везет…»[84]. Людовик высылает навстречу датчанам свиту, самого Харальда привозят на франкском коне, а император, радостный, встречает его сидя на троне. Харальд с поклоном первым обращает к Людовику речь длиною едва ли не в пятьдесят стихов, суть котрой сводится к тому, что раньше он поклонялся отцовским богам, а теперь Эбон проповедовал ему другого Бога, и он знает, что тот, кто не исповедует Его как Громовержца (Tonans, стих 329) и не крестится, поспешно отправится в бездны глубокого Тартара (снова перед нами античные реалии вместо современных автору), поэтому датский король «верует в истинного Бога» и «отвергает рукотворные изваяния»[85]. Император кратко отвечает и повелевает приготовить все необходимое для крещения, а именно белые одеяния, купель и елей, затем оба государя отправляются в храм. В поэме Эрмольда не уточнено, в каком именно месте происходило крещение, однако из цитированных выше источников мы знаем, что это был собор святого Альбана. Святой жил в конце IV – начале V в., умер в Майнце и впоследствии был покровителем города. Собор его имени, ставший местом крещения Харальда Клака, являлся частью комплекса бенедиктинского монастыря, основанного в конце VIII столетия и располагавшегося к югу от Майнца, за чертой города, – на месте, где почитание святого Альбана началось вскоре после его смерти и, видимо, на прерывалось. Не премину отметить, что и Ингельхайм, и собор святого Альбана находятся вне пределов города Майнца, с разных сторон от него и в достаточно значительном удалении друг от друга, поэтому было бы, пожалуй, неправильно сказать, что Харальд крестился в Майнце, так как, по рассказу Эрмольда, он сначала прибыл во дворец в Ингельхайме, а по сообщению анналов, был крещен в соборе сятого Альбана, к югу от города.

Но вернемся к четвертой книге «Похвалы христианнейшему императору Людовику». Там повествуется, что Людовик самолично воспринял датского короля из крестильной купели и облачил его в белые крестильные одежды, жена Людовика Юдифь Баварская совершила то же самое по отношению к жене короля Харальда, а сын Людовика Лотарь стал восприемником для сына Харальда Клака. Знатных датчан из свиты Харальда воспринимают из купели знатные вассалы императора, а остальных датчан – простые франки[86]. Людовик награждает короля огромными дарами: плащом, украшенным драгоценностями, мечом с роскошной отделкой, который император раньше носил сам, налокотниками и поясом, венцом и золотыми шпорами, а также златоткаными одеяниями. Далее перечисляются подарки жене Харальда, сделанные от лица Юдифи, и подарки сыну Харальда, поднесенные Лотарем. Остальные датчане получают просто франкские одежды. После этого торжественная процессия отправляется на пышную, многолюдную мессу. Харальд и все датчане дивятся на клир, сам храм и церковную службу, а больше всего поражаются великолепию правителя, в государстве которого происходят подобные вещи. Далее в тексте следует ироничное обращение к Харальду (видимо, от лица автора), в котором датскому королю советуется пустить металлические изображения языческих богов на изготовление плугов и ножей, глиняные фигуры Юпитера – на горшки и чаши, которые так же любят огонь, как Юпитер, а статуи Нептуна – на кувшины для транспортировки жидкостей, чтобы тем самым воздать честь и славу воде.

Потом Эрмольд описывает совместный пир императора и короля, а также большую охоту, устроенную Людовиком на острове посреди Рейна (какой именно остров имеется в виду, не сказано): на нее любуются радостные датчане. Вслед за охотой следует что-то вроде пикника на котором франки и датчане съедают часть пойманной дичи и совершают винные возлияния, наконец все возвращаются во дворец, император делит добычу, так что немалая ее часть достается и клирикам. «Видя подобное, гость, между тем призадумался Харальд, / Разные мысли в груди ходят туда и сюда»[87]. Датский король поражен правлением, государством и верой императора, и в его душе рождается внутреннее движение, которое заставляет его повергнуться к ногам Людовика и произнести еще одну речь. Эта речь состоит из прославления императора, в частности за то, что он убедил Харальда стать христианином и отречься от язычества, помог ему дарами и оружием (вероятно, подразумевается, войском: donis variisque iuvatus et armis), так пусть же, подобно тому как идолы Харальда уступают перед именем Христа, его власть уступит перед именем Цезаря (императора), который является главой всех добрых людей на земле. С такими словами король сам, добровольно, передает себя и свое королевство в руки Людовика, то есть становится его вассалом, что символизирует франкский обычай, по которому сеньор берет в свои руки руки своего нового вассала[88]. Теперь Харальда уже можно назвать «верным» (fdelis, стих 611), то есть, собственно, вассалом императора, и, как таковой, он получает коня, оружие, «поместья» (praedia, стих 613) и «земли, на которых растет виноград» (loca vinifera, стих 614), а также все необходимое для организации церковной службы: одеяния, книги, священнослужителей (sacerdotes, стих 618) и «желающих монахов» (mo na chos volentes, стих 619).

Завершается визит Харальда Клака в Империю тем, что, предупреждая зимнее время, которое неблагоприятно для мореплавания (то есть в конце лета – начале осени), датский король на нагруженных многочисленными подарками судах и с посланными в помощь военными отрядами франков[89] отправляется к себе на родину, оставив своего сына и племянника служить императору во дворце[90] (разумеется, в качестве заложников, как это было повсеместно принято в ту эпоху). Итак, резюмирует Эрмольд, Людовику Благочестивому удалось присоединить к своему государству государство датчан, чего не смогли сделать его предки ни в одной из битв, ведь даже могущественные римляне не распространяли свою власть на Данию, и франки не могли добиться этого силой оружия, а под власть Людовика датчане попросились сами: «Ты Христовым, отец, именем властвуешь всем»[91]. Такова информация, доносимая сочинением Эрмольда. Оставшаяся часть четвертой книги (около 130 стихов) уже не имеет отношения к интересующему нас сюжету, поэтому нет нужды ее здесь пересказывать. Как можно видеть, сведения изобильные, но по большей части мало конкретные, отсутствуют явные указания на имена, даты, географические названия, численность и другие подобные вещи. Это и неудивительно, учитывая жанр произведения, тяготеющий к панегирической риторике, отвлеченным описаниям и общим местам. Обрисованная в «Похвале» процедура крещения и заключения вассального договора подробно проанализирована в книге А. Ангенендта[92].

Однако не всем сведениям Эрмольда можно доверять. Как уже отмечали исследователи[93], панегирист объединил два визита Харальда Клака к императору: события заключения вассального договора, имевшие место в 814 г., и крещение Харальда, которое состоялось в 826 г. О договоре 814 г., по которому Харальд Клак стал вассалом императора, повествуется в двух источниках – в «Больших королевских анналах»[94] и у Астронома[95]. О крещении в 826 г., помимо вышеперечисленных источников, сообщают также Теган, Астроном, «Житие святого Ансгария», Адам Бременский (XI в.), «Сага о Скьёльдунгах» (XIII в.). Остановлюсь на этих известиях.

В сочинении Тегана сказано: «На следующий год [Людовик Благочестивый] был в королевском дворце Ингиленхейм (Ингельхайм. – В. Р.), и туда к нему прибыл Хериольт (Харальд Клак. – В. Р.) от данаев (датчан. – В. Р.), которого господин император воспринял из святой крещальной купели, а жену [его] восприняла из купели госпожа императрица Юдифь. Тогда господин император даровал ему большую область Фризии, снабдил его великолепными дарами и отпустил его с миром вместе со своими посланниками»[96]. Похожие известия под 826 г. передает и Астроном: «Прибыл также и Хериольд (Харальд Клак. – В. Р. ) из областей Нордманнии (Дании. – В. Р. ) вместе с женой и немалым отрядом данов (датчан. – В. Р.) и был омыт водами святого крещения вместе со всеми своими в Майнце у святого Альбана (то есть в соборе святого Альбана. – В. Р. ) и получил от императора множество даров. Благочестивый император, опасаясь, как бы из-за этого поступка (из-за крещения. – В. Р.) ему не отказали [в праве] жить на родной земле, даровал ему одно графство во Фризии, под названием Хриустри (Рюстринген. – В. Р.), где бы он в случае необходимости мог безопасно укрыться вместе со своими людьми»[97] (здесь словоупотребление близко к «Большим королевским анналам», ср. примеч. 1 к наст. очерку, с. 48–49). Как видим, эти два сообщения ничего специально не прибавляют к рассмотренным выше и в целом подтверждают их правильность.

Чуть иначе крещение Харальда Клака описано в «Житии святого Ансгария», созданном несколько позднее предшествующих текстов – между 865 и 876 гг.: «Позднее же случилось так, что некий король Хериольд (Харальд Клак. – В. Р.), который правил частью Дании, вследствие ненависти и вражды к нему других королей этой страны был изгнан из своего королевства. Он приехал к светлейшему императору Людовику, прося, чтобы тот удостоил его своей помощью, дабы он мог снова отвоевать свое королевство. Император держал его при себе и как сам, так и через других людей побуждал к принятию христианства, говоря, что между ними будет б?льшая дружба и христианский народ с большей охотой придет на помощь к нему и его сторонникам в том случае, если и император и король будут чтить одного Бога. Наконец изъявлением божественной благодати он обратил его в веру и, омытого водой святого крещения, самолично воспринял из святой купели, сделав его своим сыном. Когда император собрался отослать Харальда назад, чтобы тот, укрепленный его помощью, добыл свое королевство обратно, он начал со всем тщанием искать, не найдется ли какой-нибудь муж святого благочестия, который бы мог отправиться вместе с королем, постоянно находиться при нем и стать для него и его людей наставником в христианском учении, дабы они утверждались в вере в Господа и принимали ее… они (Харальд и его спутники. – В. Р. ) миновали Дорестад, области фризов и достигли рубежей Дании. Но поскольку король Харальд пока что не мог вести мирную жизнь в своем королевстве, упомянутый император даровал ему бенефиций по ту сторону Эльбы, чтобы он, когда это будет ему необходимо, мог жить там»[98].

Из жития (а именно из выпущенной в цитате части 7-й главы) следует, что Людовику Благочестивому с большим трудом удалось найти сопровождающих Харальду, и это были лишь монахи Ансгарий и Аутберт, а не те многочисленные «священнослужители» и «желающие монахи», о которых пишет Эрмольд, хотя его упоминание именно о «желающих» согласуется с житием, где рассказано, что аббат Вала позволил Аутберту ехать вместе с Ансгарием, «если он соглашается на эту поездку по своему желанию… однако [Вала] не сможет отрядить в сопровождающие – чтобы им прислуживать – никого из своего монастыря, если только они сами не уговорят кого-нибудь добровольно отправиться с ними. Сие же почтенный аббат сказал не потому, что недостаточно любил их, а потому, что в то время считалось гнусным и несправедливым против воли принуждать человека жить среди язычников». Автор жития Римберт также утверждает, что крещение Харальда и оказание ему военной помощи были синхронными событиями (дат в житии нет), тогда как по «Большим королевским анналам» военная помощь Империи датскому королю датируется 814 и 815 гг.[99], а крещение – 826 г., Харальд изгнан из Дании в 827 г., а в 828 г. совершает нападение на владения сыновей Готтрика. В данном случае, как и ранее у Эрмольда, можно констатировать объединение двух визитов Харальда к императору, имевших место в 814 и 826 гг.

Кроме того, «Житие святого Ансгария» помещает полученный Харальдом бенефиций не во Фризии, как другие источники, а «по ту сторону Эльбы».

Еще больше несогласованностей в источнике XI в., освещающем те же события. Вот что сообщает о Харальде Клаке Адам Бременский: «Около того же самого времени, после смерти короля данов Хемминга, племянники Готфрида (Готтрика. – В. Р.) Сигфрид и Анулон, поскольку они не могли договориться между собой о первенстве в королевстве, поделили власть в битве. В этом сражении погибло 11 тысяч человек [и] пали оба короля. Партия Анулона, кровью купив победу, посадила на престол Регинфрида и Харальда. А вскоре Регинфрид, изгнанный Харальдом, занялся морским разбоем; Харальд заключил договор с императором. Это подробнее излагается в “Истории франков”… В это же время король данов Харальд, будучи лишен власти сыновьями Готфрида, просителем явился к Людовику. Вскоре он, напитавшись учением христианской веры, был крещен в Майнце вместе с женой и братом, а также множеством данов. Император, восприняв его из святого источника, поскольку он решил восстановить его власть в королевстве, даровал ему бенефиций за Эльбой. Его брату Хоруку [император] уступил часть Фризии, чтобы [тот] противостоял пиратам…»[100].

Наконец в окончательном, еще более искаженном традицией виде рассматриваемый исторический сюжет был представлен в исландской «Саге о Скьёльдунгах», записанной не позднее 1220 г. и дошедшей до нас в латинском пересказе Арнгрима Йонссона: «Харальд, король Ютландии. После них Ютландией правил Харальд, о происхождении которого не сообщается. В 5 год его правления, около 815 (по нашему [исчислению]) Рейнефрид, сын Гудефрида, пошел на него войной, но неудачно. Ибо Харальд, так как он дал обет принять христианскую веру, одержал победу. Итак, закончив войну, он отправился вместе с женой и сыном своего брата Хареком к императору Людовику Благочестивому, властью и благословением которого крестился в городе Майнце со всеми своими, кто был с ним, во времена римского папы Пасхалия I. Говорят, что тогда он также выпросил у императора область Фризии. Впоследствии Харальд трудами Ансгария (франкского монаха, призванного Людовиком Благочестивым в некий новый саксонский монастырь), которого он привез с собой, когда возвращался в Данию, смыл многолетнее {нечестие} водами святого источника. Этот же король потом умер от болезни. Его заботами около 849 года [от воплощения] Христа была построена церковь в Шлезвиге»[101].

Как становится ясно, информация в «Саге о Скьёльдунгах» по большей части заимствована из «Деяний» Адама Бременского, окуда и происходит львиная доля искажений. Каким же образом сформировалась та версия сюжета, которую можно обнаружить у Адама? Приведенный выше отрывок из «Деяний» происходит из первой книги, которая охватывает временной промежуток с середины VIII в. до 936 г. Информация о Скандинавии сконцентрирована здесь в главах 14–15, 17, 21, 25–26, 28–29, 33, 37, 39, 47–48, 52, 55, 57, 59–62. Основные источники приводимых Адамом сведений – это «Фульдские анналы», которые он называет «Историей франков»[102], «Жизнеописание Карла Великого» Эйнхарда, жития святых Ансгария и Римберта, а также устные сообщения датского короля Свена Эстридсена (1047–1074)[103]. Один раз в качестве информатора упомянут также некий датский епископ[104], в некоторых случаях об источниках приходится только гадать.

Согласно Адаму, Харальд Клак изгнал из Дании своего брата Регинфрида, и тот сделался пиратом. Хронист также упоминает, что самого Харальда из Дании изгнали сыновья Готтрика (Готфрида), причиной крещения Харальда Клака было то, что он «напитался учением христианской веры», а вместе с датским королем крестился его брат Хорук. Кроме того, оказывается, что Харальд Клак получил от императора бенефиций «за Эльбой», а «его брату Хоруку [император] уступил часть Фризии, чтобы [тот] противостоял пиратам». Почти все эти сообщения являются результатом определенного переосмысления Адамом Бременским сведений тех источников, которые были в его распоряжении. Каков же механизм этого переосмысления? По моему мнению, все изменения и дополнения, внесенные Адамом в известия использованных им источников, были обусловлены его желанием прояснить ситуацию, восстановить логику событий там, где, как ему казалось, она нарушалась.

Сравним сведения анналов за 812 г. и сведения, попавшие в сочинение Адама. Вот «Большие королевские анналы», которые были Адаму недоступны: «В скором времени, как сообщают, умер король данов Хемминг. Его преемниками хотели стать Сигфрид, племянник короля Готфрида, и Анулон, племянник Харальда и самого этого короля, но не могли договориться между собой о том, который из двух должен править. Они собрали войска, завязали сражение и оба погибли. Однако партия Анулона одержала победу и поставила королями его братьев Харальда и Регинфрида. Побежденная партия поневоле согласилась с этим и не помешала им править над собой. Говорят, в этом сражении погибло 10 940 человек»[105]. А вот статья за тот же год в «Фульдских анналах», именно ее и использовал Адам: «После смерти короля данов Хемминга его преемниками хотели стать Сигфрид, племянник короля Готфрида, и Анулон, племянник Харальда. Поскольку они не могли договориться между собой о первенстве в королевстве, они завязали сражение и оба погибли. Однако партия Анулона одержала победу и поставила королями его братьев Харальда и Регинфрида. Побежденная партия поневоле согласилась с этим. Говорят, в этом сражении погибло 10 940 человек»[106].

Как видим, в «Фульдских анналах» по сравнению с «Большими королевскими анналами» данное известие лишь несколько сокращено. Кроме того, слегка изменен синтаксис, можно отметить чуть иное словоупотребление. Но нет ни одного расхождения в том, что касается конкретных фактов. В отличие от автора первой части «Фульдских анналов» Адам Бременский не повторяет, а пересказывает известие своего предшественника, причем добавляет к нему новые сведения. Он вставляет отсутствующие в его источнике упоминания о том, что «вскоре Регинфрид, изгнанный Харальдом, занялся морским разбоем», а «Харальд заключил договор с императором». Несмотря на то, что в анналах об этом ничего не сказано, бременский хронист почему-то пишет: «Это подробнее излагается в “Истории франков” (то есть в “Фульдских анналах”. – В. Р.)».

Изгнание Харальдом Клаком своего брата Регинфрида – факт, домысленный Адамом, исходившим из логики «Фульдских анналов». Если в «Больших королевских анналах» Регинфрид упоминается еще несколько раз ниже того места, где говорится о его совместном с Харальдом восшествии на престол[107], а затем рассказано и о гибели этого персонажа[108], то в сокращенном варианте, представленном первой частью «Фульдских анналов», он появляется лишь однажды – в приведенном контексте. Харальд Клак фигурирует ниже, а вот его брат куда-то исчезает. Зная, что ему предстоит поведать еще многое о короле Харальде, но не придется больше писать о его соправителе Регинфриде (просто потому, что в анналах нет о нем информации), Адам, видимо, считает нужным как-то устранить Регинфрида, для чего отправляет его в ссылку и делает пиратом, то есть наделяет судьбой, обычной для датских правителей IX в.

С похожей логикой переосмысления источников мы столкнемся в «Деяниях» и далее. Так, свидетельство Адама о договоре между Харальдом Клаком и Людовиком Благочестивым, видимо, нельзя рассматривать в качестве очередного подтверждения того, что в 814 г. Харальд стал вассалом Людовика. Как мы попытаемся показать в дальнейшем, гораздо вероятнее другое – что это указание на самом деле относится к другому Харальду и другому Людовику, которые упомянуты в «Фульдских анналах» под 852 г. Именно поэтому сразу после слов «Харальд заключил договор с императором» в главе 15 книги I следует отсылка: «Это подробнее излагается в “Истории франков”». А о договоре 814 г. в «Фульдских анналах» ничего не говорится.

Сопоставив известия Адама о самом крещении Харальда с известиями его источников, а именно «Фульд ских анналов» (см. примеч. 4 к наст. очерку, с. 51) и «Жития святого Ансгария» (см. примеч. 31 к наст. очерку, с. 66–67) мы можем заключить, что бременский хронист добавляет к ним кое-что от себя. Во-первых, «другие короли этой страны (Дании. – В. Р.)» из «Жития святого Ансгария» превращаются в «сыновей Готфрида». Во-вторых, к словам «Фульдских анналов»: He rioldus cum uxore et magna Danorum multitudine apud Mo gon tiacum baptizatus est – прибавляется обоснование: mox christianae fdei cathecismo imbutus. В-третьих, у Харальда появляется некий брат Хорук, который якобы крестился вместе с ним, а также получил в бенефиций часть Фризии.

Итак, в единственном доступном Адаму источнике, где описано изгнание Харальда Клака из Дании, – «Житии святого Ансгария» – соперники Харальда именуются «другими королями этой страны (Дании. – В. Р. )». Однако автор «Деяний» называет их «сыновьями Готфрида». Здесь снова можно заметить желание Адама уточнить сведения своих источников, но на этот раз другим способом – сопоставляя данные, происходящие из различных текстов. Дело в том, что «Фульдские анналы», где нет ничего об изгнании Харальда, упоминают о его вражде с сыновьями Готфрида[109]. Соединив свидетельства жития и анналов, Адам создает свою собственную версию событий, которая, насколько можно судить по другим, рассмотренным выше источникам, оказывается совершенно правильной.

Что касается происхождения двух других добавлений Адама, то их нам помогают понять наблюдения, сделанные издателями его хроники. По свидетельству Б. Шмайдлера, еще И. Лаппенберг – автор первого критического издания «Деяний архиепископов гамбургской церкви» – обратил внимание на то, что упоминание о некоем Хоруке перенесено Адамом в рассматриваемый нами контекст из статьи «Фульдских анналов» за 850 г.[110] Там сказано: «Рорик, по происхождению нордманн (датчанин. – В. Р.), который во времена императора Людовика вместе с братом Харальдом держал в качестве бенефиция город До рестад»[111]. Решив, что в приведенном месте подразумевается Харальд Клак, Адам Бременский и счел Рорика (в его транслитерации Хорука) братом именно этого датского короля Харальда, а не другого, действовашего несколько позже[112].

Мнение Лаппенберга, которое разделял и Шмайдлер, кажется нам очень верным, однако оба комментатора использовали его лишь для того, чтобы ответить на вопрос, откуда взялся в хронике Адама Хорук. Думается, что, отталкиваясь от этого наблюдения и уточняя выводы немецких исследователей, можно пойти несколько дальше и попытаться объяснить еще некоторые нюансы в сообщении Адама.

Отправным пунктом нашего толкования является предложенная Лаппенбергом гипотеза о том, что Адам Бременский ошибочно принял за одно и то же лицо двух датских конунгов IX в. по имени Харальд. Первым из них был Харальд Клак, который в 814 г. стал вассалом Людовика Благочестивого, а в 826 г. крестился в Майнце, а вторым – другой Харальд, брат Рорика Фрисландского, деятельность этого Харальда приходится на 850-е гг.

Итак, в «Фульдских анналах» повествуется о двух датских королях по имени Харальд, которых Адам Бременский объединил в одного. Первый Харальд (Клак) упоминается несколько раз, а второй фигурирует лишь дважды (под 850 и 852 гг.). Вот эти известия:

Anno 850: «Рорик, по происхождению нордманн (датчанин. – В. Р. ), который во времена императора Людовика вместе с братом Харальдом держал в качестве бенефиция город Дорестад, после кончины императора и смерти брата (то есть Харальда. – В. Р.), обвиненный, как говорят ложно, в предательстве, был схвачен и брошен в темницу во владениях Лотаря, который сменил на престоле своего отца. Бежав оттуда, он сделался вассалом короля восточных франков Людовика, несколько лет жил в его владениях среди саксов, которые соседствуют с нордманнами (датчанами. – В. Р.), собрал значительный отряд данов и стал заниматься морским разбоем, опустошая те области государства Лотаря, которые прилегают к побережью северного океана. Он проплыл через устье реки Рейна к Дорестаду и захватил его. А поскольку король Лотарь не мог изгнать его без ущерба для своих людей, то с согласия совета и при посредничестве послов [Рорик] был принят в вассалы на том условии, что он должен будет отвечать [там] за налоги и прочие предметы, относящиеся к ведению королевской казны, и противостоять пиратским рейдам данов»[113].

Anno 852: «Харальд Нордманн (Датчанин. – В. Р.), который за несколько лет до этого, бежав от гнева своего господина – короля данов Хорика (I Старшего. – В. Р.), прибыл к королю Людовику и, будучи радушно принят им, крестился и напитался таинствами христианской веры, – после того как он многие годы жил в чести среди франков, в конце концов был заподозрен государями северных стран и охранниками границы с Данией в недостаточной верности и стремлении к предательству, вследствие чего и был ими убит»[114].

Легко заметить, что статья анналов за 852 г. повлияла на словоупотребление Адама в его рассказе о крещении Харальда Клака. Ср. baptizatus ac fdei sacramentis imbutus est анналов и mox christianae fdei cathecismo imbutus… baptizatus est у Адама. А как мы помним, во всем описании крещения Харальда в «Деяниях» это обоснование крещения (mox christianae fdei cathecismo imbutus) – одно из сообщений, которые не могли быть заимствованы из статьи «Фульдских анналов» 826 г., так как там их нет. Вероятно, истинным источником этого обоснования является статья 852 г.

Исходя из сказанного, можно предположить, что в своем сочинении Адам Бременский не только соединил в один образ двух различных Харальдов, но и наложил на ситуацию крещения Харальда Клака ситуацию крещения второго Харальда (скажем, ввел мотив бегства в поиске укрытия от политических соперников). Дополнительным фактором, способствовавшим смешению двух похожих ситуаций, разделенных значительным временным промежутком, могло явиться совпадение имен правителей, при дворе которых происходит крещение (Людовик Благочестивый и Людовик Немецкий), а также указание в статье анналов за 850 г. на факт смерти Харальда, что Адам мог интерпретировать как ошибку источника, ведь под 852 г. этот Харальд опять «оживает», чтобы еще раз умереть. Пожелав исправить эту ошибку, он и соединил двух датских Харальдов, крестившихся в германских землях, приняв сообщение о втором за попавшее не на свое место сообщение о первом.

Ясно, что коль скоро Адам Бременский «слил» двух разных Харальдов в одного, то этот единый персонаж должен был получить себе в братья Рорика, который, согласно «Фульдским анналам», был братом второго Харальда. В результате этого смешения и появляется у Адама известие о том, что Людовик даровал бенефиций одновременно и Харальду Клаку, и его мнимому брату Рорику, который должен был противостоять пиратам[115]. Для большей правдоподобности Адаму даже приходится его крестить, что, вообще говоря, позволяет обтекаемая формулировка статьи «Фульдских анналов» за 826 г. Если там сказано, что «Харальд был крещен в Майнце вместе с женой, а также множеством данов», то почему бы не включить в это «множество» и брата Харальда?

Таким образом, остаются непонятными два обстоятельства: как случилось, что имя Рорик было искажено в «Хорук», и почему совершенно определенный фризский город Дорестад из анналов становится в «Деяниях» некоей «частью Фризии».

Как представляется, форму Хорук (Horuch), употребленную Адамом, можно объяснить не только огромной непоследовательностью передачи скандинавских имен в латиноязычных источниках. Дело в том, что в нескольких рукописях «Фульдских анналов» встречается форма Horuc, но не применительно к Рорику, а применительно к датскому королю Хорику I Старшему[116]. Не исключено, что Адам соединил в одно лицо не только двух разных Харальдов, но и Рорика с Хориком, использовав для обозначения этого единого персонажа форму Horuch = Horuc, имевшуюся в той рукописи анналов, которая у него была, и применявшуюся там к Хорику. Это предположение покажется более убедительным, если учесть, что в первый раз, когда в «Фульдских анналах» идет речь о втором Харальде (статья 850 г.), он упомянут в связи с Рориком, а второй раз (статья 852 г.) – в связи с Хориком (цитаты см. выше, с. 76–78). Такое отождествление, проводимое в главе 15 книги I, однако, не мешает Адаму ниже выделять Хорика I в самостоятельного персонажа[117], поскольку там хронист основывается уже не столько на «Фульдских анналах», сколько на «Житии святого Ансгария», где этот Хорик также упомянут.

Что же касается расположения бенефиция, полученного Харальдом, и бенефиция, якобы полученного Рориком, то в данном случае дело обстоит несколько сложнее и требуется сделать некоторые пояснения. Как видно из предшествующего изложения, об обстоятельствах крещения Харальда Клака и о получении им бенефиция идет речь в «Больших королевских анналах», в принадлежащей Эрмольду стихотворной истории правления Людовика Благочестивого, в сочинениях Тегана и Астронома. Из источников, которые читал Адам, об этом, как мы уже говорили, упоминают «Фульдские анналы» и «Житие святого Ансгария». Версия крещения Харальда, предложенная в «Деяниях», не имеет параллелей ни в использованных Адамом, ни в неизвестных ему источниках. «Большие королевские анналы» ничего не сообщают о брате Харальда и помещают полученный Клаком бенефиций в Фрисландии (область Рюстринген, см. примеч. 1 к наст. очерку, с. 48–49). То же самое делает и Астроном (см. примеч. 30 к наст. очерку, с. 65). Во всех остальных источниках также нет информации о брате Харальда Хоруке. Теган помещает бенефиций Харальда где-то во Фризии (см. примеч. 29 к наст. очерку, с. 64), и лишь Римберт – автор «Жития святого Ансгария» – утверждает, что этот бенефиций лежал «по ту сторону Эльбы» (ultra Albiam, см. примеч. 31 к наст. очерку, с. 66–67).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.