Характерные черты феодальной системы к концу XI в

Характерные черты феодальной системы к концу XI в

К концу периода раннего Средневековья на территории Западной Европы в основных чертах сложилась система феодальных экономических и социальных отношений. Следует отметить, однако, что в некоторых регионах этот процесс был близок к завершению уже в IX–X вв., в то время как в Англии, Германии, Скандинавии он растянулся до XI–XII вв.

Поскольку экономика этого времени оставалась по преимуществу аграрной, определяющую роль в новой системе играли земля и связи, в которые люди были поставлены по отношению к ней, а также между собой. В IX–XI вв. в Европе снова формируется крупное землевладение. Основной хозяйственной единицей становится поместье – вотчина феодала. Несмотря на внешние аналогии, она коренным образом отличалась от римской рабовладельческой латифундии. Сельскохозяйственное производство в вотчине основывалось на труде мелких производителей, наделенных землей, орудиями труда, скотом, владевших домом и прочим имуществом. И хотя они находились в экономической и личной зависимости от феодала, ее формы были мягче в сравнении с античным рабством, оставляя средневековому крестьянину значительно большую хозяйственную самостоятельность и давая стимулы к развитию собственного хозяйства.

Как правило, земельный фонд вотчины делился на домен, остававшийся в руках господина, и мелкие наделы, передаваемые им крестьянам на правах держания, в то время как право собственности на них оставалось за феодалом. Таким образом, характерная черта феодальных поземельных отношений – сочетание крупной земельной собственности с мелким крестьянским владением.

Еще одна их особенность – условный и иерархический характер земельной собственности. Получая земли от королей или других сеньоров, их вассалы могли в свою очередь передать часть этих земель собственным субвассалам на правах бенефиция или феода. Таким образом, земельный фонд, сосредоточенный в руках феодалов, «дробился». Самым малым из феодов было так называемое рыцарское держание (оно должно было не только прокормить рыцаря, но и позволить ему приобрести коня и необходимое вооружение). В результате передачи земель в среде феодалов (субин-феодации) в Западной Европе сложилась своеобразная вассально-ленная система, представлявшая собой подобие иерархической лестницы: на ее вершине стоял король или император, ниже – герцоги и маркизы, затем – графы, виконты, бароны, баронеты и, наконец, рыцари. Передача земель сеньором во владение вассалу называлась инвеститурой. Ей предшествовала процедура принесения оммажа – признания себя «человеком» сеньора, сопровождавшаяся клятвой верности. При этом почти повсеместно в Западной Европе действовал принцип «вассал моего вассала – не мой вассал», то есть служба и верность вассала предназначались только тому, от кого он непосредственно получал феод. Он брал на себя обязательства охранять честь, жизнь и имущество сеньора, воевать на его стороне, выкупать из плена, участвовать в его совете и суде. В число вассальных обязательств входили дары сеньору, его старшему сыну в момент посвящения того в рыцари и дочери – в день ее свадьбы. Со своей стороны сеньор обязывался защищать вассала, оказывать ему покровительство, заботиться о его владениях и детях в случае плена или смерти и т. д. Он нередко определял судьбу наследников своего вассала – их браки, был опекуном до совершеннолетия (поскольку судьба их земель напрямую затрагивала его интересы). Наследники вступали во владение феодом отца, уплатив сеньору определенный взнос – рельеф – и принеся клятву верности.

При таких обстоятельствах юридический вопрос о том, кто же являлся непосредственным собственником феода, выглядел крайне сложным. Очевидно, что и сеньор, и вассал имели определенные права на одну и ту же землю. С одной стороны, сеньор оставался верховным собственником, но он не мог произвольно отнять ее у своего держателя, если тот не нарушал условий вассальной присяги, а также не ухудшал качество полученной земли (то есть ее регулярно обрабатывали, не оставляя в запустении). Право отчуждать эту землю имели оба: как уже упоминалось, вассал мог в свою очередь поделить ее между своими «людьми». Наконец, плодами, произведенными на ней, также пользовался не только тот, кто непосредственно держал феод: разумеется, он потреблял большую часть продукта, поставляемого из этого имения, однако на этот же доход закупались вооружения, необходимые для вассального войска сеньора, вышеупомянутые дары и т. д. Все это позволяет говорить о необычном для предшествующих эпох феномене «разделенной собственности» как характерной черте средневековых поземельных отношений.

Он по-своему воплощался и в отношениях между феодалом и крестьянином. Несмотря на исторически сложившееся социальное неравенство сторон, их взаимоотношения также носили договорный характер. За пользование наделом, который предоставлял сеньор, крестьянин обязывался платить ему ренту – в виде отработок, натурального оброка или денег. Ее размеры и характер оговаривались и фиксировались – сеньор не мог изменить их совершенно произвольно, в таких случаях крестьяне апеллировали к традиции, праву, обращались в суд верховного сеньора или брались за оружие. Если крестьянин исправно платил ренту, сеньор не имел законного права забрать у него надел до истечения срока договора между ними.

Вопреки распространенным представлениям о взаимной ненависти крестьян и феодалов, покровительство и патронат существовали и в отношениях господ с их крестьянами: в случае военной опасности, например, всем селянам предоставлялась защита за стенами замка.

Формы уплаты ренты эволюционировали на протяжении Средневековья. На раннем этапе, когда экономика носила преимущественно натуральный характер, преобладала рента в виде отработок на господском домене (барщина). По мере роста городов и товарности экономики (в XI–XII вв.) она стала уступать натуральному оброку и денежной ренте, которая почти повсеместно возобладала в конце XII–XIII вв. Однако на практике различные виды ренты сочетались, а под воздействием рыночной конъюнктуры был возможен и возврат от денежных платежей к натуральным и даже барщине.

Если рента являлась непременным условием получения земельного надела, то ее регулярная уплата не была для крестьянина, обладавшего собственным хозяйством, экономической необходимостью. Для того, чтобы заставить его постоянно расставаться с частью полученного урожая или необходимого времени, сеньоры прибегали к «внеэкономическому» принуждению, лишая крестьян личной свободы, прикрепляя их к земле, ограничивая возможности передвижения, в принудительном порядке сгоняя на барщину. Личную несвободу крестьян символизировали некоторые платежи, не имевшие отношения к ренте, а отражавшие их неполноправный статус: поголовный побор, брачный побор, «право мертвой руки», а также «дурные обычаи» вроде права первой ночи. Зависимые крестьяне не имели права носить оружие, свидетельствовать в суде против сеньора, а отдельные их категории – и против любого другого лица.

На протяжении Средних веков по мере развития экономики и эволюции ренты сеньоры предоставляли крестьянам все большую экономическую самостоятельность, отказываясь от самых тяжелых форм личной зависимости и позволяя выкупить свободу за деньги.

В рамках феодальной вотчины продолжала существовать и крестьянская община; более того, именно с XI в. она обретает более четкие формы и становится одним из важных административно-правовых институтов местной сельской жизни. Вотчинная администрация – управляющие и старосты – активно опиралась на нее, когда требовалось организовать ремонт дорог и мостов, провести разверстку платежей или преследовать преступника на территории деревни.

В то же время община соседей начинала играть все более важную роль в хозяйственной жизни самих крестьян. Она занималась разграничением угодий, вырабатывала правила пользования дорогами и водами, регулировала севооборот. На сельских сходах разбирались мелкие тяжбы. Общинники выбирали собственные органы самоуправления.

Феодальное поместье было не только хозяйственной единицей, но и средоточием общественной, политической, правовой жизни. Благодаря полученным иммунитетам сеньоры, будучи частными лицами, в то же время являлись носителями публичной власти. В частности, они возглавляли судебные курии, в которых разбирались дела как их держателей – крестьян, так и вассалов. Таким образом, поместье представляло собой микрокосм, с которым была неразрывно связана жизнь большой части сельского населения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.