История русского непослушания
История русского непослушания
Дмитрий Урушев адресовал свою книгу об истории русского старообрядчества преимущественно подрастающему поколению. Поскольку автор предметно занимается темой староверия, то в этом смысле для него не было другого выбора. Но писать подобную книгу для юношества — достаточно смелое решение. Ведь ее можно было бы назвать «Историей русского непослушания».
Помнится, народовольцы объявили бунт против патриархальной триады: Бога, царя и отца. Задолго до нигилистов XIX века староверы восстали против воли царя, задумавшего церковную реформу. Однако бунт защитников старых обычаев был объявлен во имя Бога и верности отцам. Верности светскому властителю они противопоставили верховную власть Господа, в непослушании царству земному они опирались на авторитет слова Божьего. Так что в этом смысле влияние книги на неокрепшие умы будет верным в духе политико-педагогических веяний последнего времени.
Но история русского староверия — все же и история русского бунтовщичества. Не случайно многие народные движения возглавлялись приверженцами старой веры. В предлагаемой книге можно найти главы про восстания стрельцов и казачьих вождей Булавина и Некрасова, оборону от царских войск соловецких монахов. Сопротивление социальной несправедливости на Руси часто обосновывалось крайним консерватизмом, который многие считают косностью.
Как говорил Пушкин, правительство — единственный европеец в России. Это верно и в отношении истории старообрядческого сопротивления. Казалось бы, русские самодержцы открыли страну для новых веяний. Алексей Михайлович начал с духовной культуры, а Петр Алексеевич продолжил в области технологий и создания имперской политической системы. Прогресс! Но царей объявили антихристами, упрямцы шли на смерть, лишь бы не брить бороды и не пить кофей.
Казалось бы, какой урок могут извлечь читатели из этих рассказов о непослушании миллионов верующих на Руси? В Библии, с которой строго соотносят свое поведение набожные староверы, такое поведение целого народа называется словом «жестоковыйность». Оно используется и в хорошем, и в плохом смысле, как и все в этой непростой Книге.
Народ Израиля назван жестоковыйным за то, что отказался признавать нововведения Моисея, обратившись к старому, более понятному для них способу богопочитания. Но именно за это качество, за отказ сгибать по приказу начальства «выю», то есть шею, Бог возложил на этот народ особую миссию.
Что-то похожее произошло со старообрядцами. Благодаря трехвековому сопротивлению имперской государственной машине в этой среде сохранился дух вольности, который совсем исчез в остальной, крепостнической России, придавленной единомыслием. Парадокс, но именно староверы, купцы и промышленники, стали в России проводниками капиталистического прогресса. Купеческий прогресс, конечно, тоже нес в себе противоречия, что достаточно отражено в русской литературе.
В ответ на неповиновение империя и ее официальная Церковь подвергли староверов жестоким, упорным гонениям. Приходит на ум сравнение с Новгородской республикой, которую двумя веками ранее раздавили московские князья. И в случае с Господином Великим Новгородом, и в случае со старообрядческими анклавами в русской глубинке самодержавие столкнулось с несистемной вольницей. Наряду с официальной Россией возникла альтернативная страна старообрядцев, тоже русских, тоже христиан, но живущих независимо от царя-батюшки. В этом, наверное, следует искать объяснение упорству гонений на упрямцев.
Как бы то ни было, но история русского старообрядчества представляет собой летопись наиболее массового и последовательного проявления инакомыслия. Что по нынешним временам уже немало.
Андрей Львович Мельников,
кандидат филологических наук, ответственный редактор «НГ-религий», приложения к «Независимой газете»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.