Григорий Петрович Никулин

Григорий Петрович Никулин

Шестым в списке убийц стоит Помощник Коменданта Дома Особого Назначения Г. П. Никулин.

Григорий Петрович Никулин родился 27 декабря 1894 года (ст. ст.) в уездном городе Звенигородка Киевской губернии. По национальности – русский. По своей сословной принадлежности – мещанин.

Изначальным воспитанием Григория занималась его старшая сестра Пелагея, заменявшая ему во многом мать и нянчившаяся в то же время с двумя малолетними детьми: Михаилом и Федорой.

С 1903 года Григорий Никулин начинает посещать Звенигородскую церковно-приходскую школу, занятия в которой приносили ему нескрываемую радость. Однако радость учения зачастую омрачалась болезнями, заставлявшими его пропускать занятия и не справляться с домашними заданиями. Учёбу пришлось бросить, но уже осенью 1905 года он начинает учиться в Звенигородском Мужском 2-классном училище, в котором за 3,5 года последовательно оканчивает три подготовительные группы, после чего зачисляется в 1-й класс, учиться в котором ему будет суждено всего лишь полгода.

Тяжёлое материальное положение семьи, ставшее наиболее бедственным к концу 1908 года, вынуждает Григория Никулина вновь прервать свою учёбу и по достижении четырнадцатилетнего возраста начать трудовую деятельность в местной кузнечной мастерской.

Весной 1909 года чета Никулиных решает покинуть Звенигородку, для чего, продав принадлежавший им домик с небольшим участком, переезжает на жительство в расположенный неподалёку небольшой городок Умань. Обосновавшись на новом месте, Григорий Никулин поступает рабочим-штамповщиком в мастерскую печных приборов.

Уже в 15 лет Г. П. Никулин с очевидной ясностью осознает многочисленные пробелы в собственных знаниях и в целях дальнейшего совершенствования таковых предпринимает первые попытки занятий методом самообразования.

По прошествии года он оставляет работу в мастерской и, следуя специальности своего отца, начинает самостоятельную жизнь.

Разъезжая по различным городам и сёлам Звенигородского уезда в качестве каменщика 2-й руки (так в то время назывался подручный каменщика) и получая за свой труд от 90 коп. до 1 руб. 20 коп. в день, Г. П. Никулин долгое время старался улучшить материальное состояние своих близких, однако, наблюдая постоянное пьянство отца (пропивавшего практически все имевшиеся в семье деньги), он решает отказаться от этой затеи и навсегда покидает родительский кров.

Много общаясь с разными людьми в процессе своей работы, Г. П. Никулин начинает глубже задумываться над окружающей его политической обстановкой, а также пытается понять причины всеобщей социальной несправедливости. Будучи малообразованным человеком, он почти сразу же попадает под влияние большевистских агитаторов, пользующихся особой популярностью в среде большинства люмпен-пролетариев, из которых, как правило, состояли бригады шабашников, работа в которых и явила собой начало его самостоятельного жизненного пути.

Стараниями подобных агитаторов пробольшевистского уклона Г. П. Никулин вскоре узнает о том, что в Умани имеется социал-демократический кружок, который регулярно проводит занятия с наиболее «передовыми» представителями рабочего класса. Желая обогатить свои знания в области политграмоты, Г. П. Никулин становится одним из слушателей этого кружка и, начиная с 1913 года, с относительной регулярностью посещает его занятия.

Начиная с весны 1913 года, Г. П. Никулин оказывается в поле зрения Уманьской уездной полиции как лицо политически неблагонадёжное и с началом Первой мировой войны 1914–1918 гг. высылается в Административном порядке за пределы Киевской губернии, избрав местом своего постоянного проживания город Казань.

В январе 1915 года его призывают в армию, однако ввиду врождённых болезней зачисляют Ратником 2-го разряда, то есть признают годным к прохождению воинской службы только в военное время, да и то лишь в ополченческих частях.

Летом 1915 года Г. П. Никулин вместе с другими казанскими рабочими незаконно уезжает в Москву, где подряжается на строительство жилого дома по Ново-Басманной улице. (Согласно Предписанию Киевского Г.Ж.У. ему, как лицу, высланному за пределы губернии в административном порядке, было запрещено пребывание и поселение в целом ряде столичных и губернских городов Российской Империи.)

Раскусив обман со стороны фирмы-подрядчика, выражавшийся в нарушении договорных обязательств, Г. П. Никулин подбивает своих товарищей на прекращение любых работ. И в этот же день почин каменщиков был поддержан всеми рабочими, занятыми на данном строительстве, а он (как главный инициатор забастовки) встал во главе этой акции протеста.

Не ожидавший такого поворота событий, осложняющих дело в условиях военного времени, глава фирмы-подрядчика был вынужден пойти на уступки, поставив, однако, непременным условием незамедлительный расчёт всех лиц, виновных в срыве графика строительных работ.

Возвратившись в Казань, Г. П. Никулин поступает каменщиком на Казанский пороховой завод, вследствие чего не попадает под призыв Ратников Ополчения, производившийся в конце 1915 года, и встаёт на воинский учет в виде лица, работающего для нужд фронта. Однако, опасаясь за последствия своей «московской эпопеи», он уже в начале лета 1916 года переводится на строительство Таватуйского динамитного завода, завершение которого планировалось к концу 1918 года.

Тянущийся к знаниям каменщик почти сразу же привлекает внимание местного большевистского подполья, заводские представители которого (М. Г. Кабанов и Витте) сразу же начинают присматриваться к новичку. Исподволь беседуя с ним на разные темы, они как бы невзначай интересовались его прошлой жизнью, задавая подчас вопросы недвусмысленного содержания, ответы на которые более чем ясно говорили о политических мировоззрениях молодого каменщика.

Постепенно Г. П. Никулин сближается с работавшими на строительстве большевиками, количество которых к концу 1916 года исчислялось буквально единицами (7–8 человек). Но, несмотря на это, существовавшая на заводе ячейка РСДРП не сидела, что называется, сложа руки. Именно благодаря активной подрывной деятельности её членов (постоянно подбивающих рабочих на всяческие проявления беспорядка) к концу 1916 года на Таватуйском динамитном заводе распространяются пораженческие настроения, а затем и вспыхивает забастовка, во главе которой уже не случайно оказывается Г. П. Никулин.

С первых дней событий февраля 1917 года ячейка РСДРП завода выходит из подполья и, легализовавшись, преобразуется в Комитет РСДРП. В составе этого комитета (как и следовало ожидать) находились люди хорошо известные Г. П. Никулину, а место его председателя занял Михаил Георгиевич Кабанов.

Ещё задолго до Октябрьского переворота члены и активисты этого Комитета практически сразу же захватили реальную власть в свои руки. С образованием же на Урале местных Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов таватуйские большевики стали буквально диктовать свои условия дирекции завода, возглавляемой представителем французских концессионеров-пайщиков господином Грегором.

В марте 1917 года Г. П. Никулин (по рекомендации всё тех же М. Г. Кабанова и Витте) становится членом РСДРП и на первом же собрании рабочих этого завода избирается членом местного Совета.

Летом того же года решением заводской партийной организации Г. П. Никулин направляется на учёбу в Екатеринбург, где к тому времени открываются курсы пропагандистов при Екатеринбургском Городском Комитете РСДРП(б).

Вернувшись через 4 месяца, он почти сразу же избирается Секретарем Комитета РСДРП(б) завода, а затем и Секретарем Таватуйского Совдепа, в каковых должностях которых состоит до марта 1918 года.

В феврале 1918 года французское Акционерное общество, финансирующее постройку Таватуйского динамитного завода, отказалось выплачивать заработную плату рабочим, задействованным на его строительстве. Посему, чтобы выйти из создавшегося положения, Комитет РСДРП(б) завода принимает решение направить в Екатеринбург своего Секретаря Г. П. Никулина, а также ещё одного партийного активиста, поставив перед ними задачу – добиться встречи с Ф. Ф. Сыромолотовым, возглавлявшим в то время Уральский Областной Комиссариат Финансов.

Прибыв в столицу «Красного Урала», таватуйские посланцы почти сразу же добились аудиенции у главы уральского финансового ведомства, однако не без труда сумели договориться с последним по поводу компенсации денежных сумм, причитающихся рабочим завода за выполненную работу.

После того как деньги были доставлены на завод и выплачены рабочим, на состоявшемся заседании Заводского Комитета РСДРП(б) было принято дополнительное решение, согласно которому все без исключения члены РСДРП(б) Таватуйского динамитного завода должны были прибыть в Екатеринбург, где предоставить себя в распоряжение Уральского Областного Комитета РСДРП(б).

Добравшись до Екатеринбурга, Г. П. Никулин и М. Г. Кабанов прибыли к Ф. И. Голощёкину, являвшемуся на тот момент членом Уральского Областного Комитета РСДРП(б), а также занимавшему ряд важнейших должностей в структуре местной власти. Выслушав рассказ о сложившейся на заводе ситуации и о решении, принятом заводскими коммунистами, Ф. И. Голощёкин предложил им («как умеющим расправляться с буржуазией») перейти на работу в Екатеринбургскую Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Получив их согласие, он направил таватуйских товарищей к М. И. Ефремову, занимавшему тогда пост Председателя этой комиссии.

Повстречавшись с М. И. Ефремовым, Г. П. Никулин получает назначение в так называемый «Летучий отряд Екатеринбургской ЧК», а М. Г. Кабанов немногим позднее назначается на должность Начальника бывшего Арестного Дома (Тюрьмы № 2).

Начав свою службу в этом отряде, Г. П. Никулин вскоре знакомится с Я. М. Юровским, занимавшим к тому времени должности Товарища Комиссара Юстиции Уральской Области и Председателя Следственной Комиссии Уральского Областного Ревтрибунала. Сталкиваясь в процессе своей работы с Г. П. Никулиным, Я. М. Юровский сразу же подмечает его деликатность и скромность, а главное – кристальную честность и абсолютную трезвость, отнюдь не свойственную большинству потомственных пролетариев, определившихся в «Летучий отряд Екатеринбургской ЧК».

Продвигаясь по служебной лестнице, Г. П. Никулин уже к началу мая 1918 года назначается начальником пешего подразделения «Летучего отряда» Екатеринбургской ЧК.

Одним из самых первых серьёзных заданий Г. П. Никулина было его внедрение в качестве домашнего работника к Начальнику Военной Академии РККА бывшему Генералу-Майору А. И. Андогскому, стоявшему во главе этого учебного заведения, переведённого весной 1918 года из Петрограда в Екатеринбург.

А немногим позднее им – Г. П. Никулиным – в соответствии с инструкциями, полученными накануне от Я. М. Юровского, производится отбор сотрудников ЧК, предполагаемых к назначению в конвой и оцепление поезда Л-42, 17/30 апреля 1918 года доставившего из Тюмени в Екатеринбург бывшего Государя Императора Николая II вместе с частью Его Семьи.

С преобразованием Екатеринбургской ЧК в Уральскую Областную Чрезвычайную Комиссию, проводимые в связи с этим мероприятием внутрикадровые перестановки коснулись и Г. П. Никулина – приблизительно с середины июня 1918 года он назначается начальником всего «Летучего отряда» УОЧК.

В мае 1918 года Екатеринбургская ЧК переезжает в более просторное помещение «Американской гостиницы». Согласно гостиничной нумерации, Г. П. Никулин в ней занимал комнату под № 1, рядом с которой были расположены апартаменты Я. М. Юровского, совмещающего перечисленные ранее должности с чекистской деятельностью и являвшегося одним из руководителей уральских чекистов. Такое соседство ещё больше сблизило этих двух людей, в силу чего Я. М. Юровский буквально с самых первых дней их знакомства стал дружески опекать понравившегося ему молодого чекиста Г. П. Никулина, которого в знак подчеркнуто-особого отношения называл не иначе как «сынок».

Комментируя же разговоры о личном неучастии Г. П. Никулина в массовых расстрелах (производимых в Екатеринбурге весной 1918 года), нельзя не остановиться на следующем факте из его биографии.

Перед тем как «окончательно утвердиться» в должности начальника пешего подразделения «Летучего отряда» УОЧК, Г. П. Никулин (по существовавшей в то время чекистской традиции) должен был лишний раз подтвердить свою личную преданность делу революции. Для этого ему была поручена ликвидация Князя В. А. Долгорукова, участь которого (без какого-либо суда и следствия) была решена в Уральском Областном Совете немногим более чем через месяц после его прибытия в Екатеринбург. В немалой мере Г. П. Никулин оказался также причастным и к гибели епископа Тобольского Гермогена, содержавшегося в то время в Тюрьме № 2.

Зарекомендовав себя перед новой властью в деле борьбы с контрреволюцией с самой «лучшей» стороны, Г. П. Никулин 4 июля (21 июня) 1918 года по рекомендации своего старшего товарища Я. М. Юровского приступает к исполнению обязанностей Помощника Коменданта ДОН.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.