2000-е: эпоха большой нелюбви

2000-е: эпоха большой нелюбви

Маша, 22 года, студентка МГУ (место действия – Москва):

– Когда я начала заниматься сексом в 11 классе, была совершенно дремучая. И вроде бы родители мне подсовывали умные книжки, но там все было настолько схематично: существует мужской половой орган (как он выглядит?), из него появляются сперматозоиды (каким образом?), которые встречаются с яйцеклеткой (а это где?). О контрацепции – ни слова.

Мой друг, даром, что старше меня на несколько лет, тоже был не в курсе. Предохранялись прерванным половым актом, я тут только недавно узнала, что он не дает 100% гарантии, а в стране – эпидемия какого-то СПИДа. Гинеколог мне тоже ни о каких мерах предохранения не рассказывала. А я ведь к ней ходила, можно сказать, в процессе. У меня оказалась очень толстая девственная плева, которую мы никак не могли порвать. Я орала от боли, друг пугался и предлагал: «Давай поженимся, и будем жить, как брат и сестра, без всякого секса!» Но я настаивала: «Раз начали, нельзя отступать!» Врач нам ничем ровным счетом не помогла, начала рассказывать, как происходит возбуждение у женщины… Может быть, это и было бы полезно при других обстоятельствах, но тогда мы просто были не в состоянии эту информацию воспринимать.

В конце концов, до меня дошло, что надо купить обезболивающее. Сначала мы пытались накапать туда зубные капли, но эффект от них был слабый. Потом брызнули «Лидокаин» и тут сработало, – замерзло все. Ничего не почувствовала не только я, но и мой друг. Самое интересное, как на все это реагировали родители. Его просто закрывали глаза на события, разворачивавшиеся в их квартире. Мои тоже, без всяких вопросов, отпускали меня к нему ночевать.

Постфактум я решила поделиться переживаниями с мамой. Мы с ней поехали на дачу. Там я набралась мужества и говорю: «Знаешь, мама, а я ведь уже не девушка!» А она поворачивается ко мне и так спокойно говорит: «Да я вообще-то не дура! Догадалась, что ты со своим бой-френдом не в шахматы по ночам играешь». А я-то так волновалась, что расстрою маму, – у меня руки тряслись. Она меня потом полдня «Валидолом» отпаивала.

Татьяна, 22 года, студентка МГИМО (место действия – Москва):

– Сколько живу в Москве, не устаю удивляться, странной раздвоенности царящей в мозгах местных молодых людей. С одной стороны они любят секс и хотят им заниматься, что вполне естественно. С другой стороны – начинают дико возмущаться, если девушка оказывается не девушкой, особенно если у них с ней намечается что-то серьезное. Сразу начинаются скандалы, упреки: «Да как ты могла?!» Я в этом случае говорю: «Ребята, у вас в школе было плохо с математикой. Дано 15 девушек. Ты за год переспал с 10, еще с 5 переспал твой друг. Сколько осталось девственниц?» Тут они замолкают. Наверное, пускаются в подсчеты.

Елена, 40 лет, топ-менеджер (место действия – Омск):

– Мне в жизни очень повезло. Моя тетя была сексологом, так что еще в советские времена я знала о сексе все, а самое главное – умела пользоваться таблетками. До сих пор горжусь, что не залетала и не делала аборты, как большинство моих сверстниц. Так что когда подросла дочка, я решила поговорить с ней без всяких обиняков. Села с ней рядом и говорю: «Танечка, ты уже большая девочка, хочу с тобой поговорить о сексе». А она смотрит на меня квадратными глазами: «У вас с папой все нормально?» «Да, не волнуйся, ты, так, – говорю. – У нас все хорошо, я тебе хочу рассказать о методах контрацепции».

Битый час распиналась, какие существуют таблетки, да как их лучше принимать. В конце концов, она говорит: «Да ты, мать, совсем сбрендила! У меня завтра – контрольная по физике, послезавтра – по математике. Какая контрацепция? У меня и мальчика-то пока нет!» А я все равно переживаю, – может быть, она просто постеснялась мне сказать? А если ни с кем не встречается, то это тоже плохо. Другие-то девочки в 16 лет уже имеют бой-френда и не одного. Одно для себя я решила точно, – у моего ребенка всегда должны быть деньги на карманные расходы, чтобы она могла себе купить любой контрацептив. Да и о том, что я буду рада, если она родит ребенка даже без мужа, я ей не устаю повторять. Пусть устраивает свою личную жизнь по своему усмотрению, но знает, что у нее есть крепкий тыл за спиной.

Ляля, 23 года, студентка (место действия – Томск):

– Мы с девчонками начали жить с парнями еще в школе. А что тянуть? Особо никак не предохранялись, ну, и конечно, залетали. Кто-то рожал, а я как раз рассталась с парнем, с которым встречалась, решила сделать аборт. Родные стояли на ушах, умоляли – рожай! Но я и слушать ничего не хотела. У меня была четкая установка, – рожать можно только от любимого человека. Да и было мне всего 18. Пошла и сделала аборт. Врачи ни слова не сказали, что у меня резус-фактор отрицательный, и аборты в этом случае категорически противопоказаны. Потом жизнь вроде бы наладилась. Я встретила прекрасного парня, мы с ним стали жить вместе, решили родить ребенка. Дочка умерла через неделю после рождения, конфликт «резус-факторов», многочисленные переливания крови не помогли. На могилку теперь ездим.

Борис, 46 лет, системный администратор (место действия – Москва):

– 90-е были безбашенными и веселыми. Все думали, что вот еще немного, еще чуть-чуть и у нас начнется настоящая жизнь, как на Западе, а может даже и лучше. В конце концов, у нас – полная свобода, раскрепощенность, секс. Очень хорошо помню сценку в офисе одной зарубежной фармацевтической компании в Москве. В курилке девушка обращается к сослуживцу: «Не хочешь слетать со мной в Египет? Одной скучно, а тебя я давно знаю. Риска никакого – сижу на таблетках».

При всем при том, все были парами, пусть и гражданскими. Союзы распадались, но тут же возникали новые. Потом в 2000-е все это куда-то ушло. Почему? Не знаю. С одной стороны, под влиянием РПЦ, КПСС и ЛДПР свернули рекламу контрацепцтивов, люди опять, как в старые добрые советские времена начали бояться беременности. С другой – молодежи стало элементарно не хватать времени на секс. Практически исчезли офисы, в которых можно было работать по свободному графику, в режиме free lance. Да и денег стало существенно меньше. До кризисного 98-го года студент и студентка спокойно могли найти подработку и на вырученные деньги снять квартиру, а сейчас им и на комнату едва ли хватит. Жизнь на глазах становится все скучнее и серее, народ озлобленнее.

Такое впечатление, что повсеместно воспроизводятся стереотипы сознания жителей коммуналок, – нас в свое время не дотрахали, ну, мы и вам радоваться жизни не дадим.

Валерий, 41 год, писатель (место действия – Москва):

– Я заметил интересную тенденцию. Секса в нашей жизни становится все меньше. Появилась целая когорта людей, которые ходят в клубы не познакомиться, а просто потанцевать, потусоваться. Как правило, это очень холеные девушки, подъезжающие на хороших авто, не пьющие по этому поводу алкоголь, если что-то и употребляющие, то энергетические напитки и экстази. Не то, чтобы они вообще не занимались сексом, принадлежали к движению, так называемых, асексуалов. Нет, они могут им заняться, для здоровья, абсолютно бездушно. Я этого не могу понять!

В наши времена, даже свидания на одну ночь, были полны страсти, что уж говорить о настоящих романах. А здесь… Или другая мода – знакомиться через Интернет, отбирая партнеров по определенным признакам. Может быть, это и расширяет пространство выбора, но есть в таком подходе к жизни что-то механистическое. А как же романтика, любовь, полет мыслей и чувств? А с другой стороны, если посмотреть на ситуацию здраво. Когда люди от зари и до зари сидят в офисе, то какая к черту любовь, какая страсть, только такой рациональный секс и остается.

Маргарита, 28 лет, специалист по связям с общественностью (место действия – Санкт-Петербург):

– Я принадлежу к когорте тех молодых успешных женщин, которые относятся к сексу абсолютно по-мужски. Пока не удается построить близкие отношения с одним конкретным человеком, надо встречаться с одним или несколькими партнерами, с которыми будет просто хороший секс. Конечно, романтизма в таких отношениях не на грош, но мы здесь не открываем Америку.

Весь цивилизованный мир давным-давно живет по этому принципу. В Дании, к примеру, 47% населения одиноки, правда, и уровень самоубийств там высок. С другой стороны, исследования ученых говорят, что самый высокий уровень счастья – в Латинской Америке, где традиционно преобладают семейные ценности. Но что же сделать, если построить семью при сегодняшней жизни не получается.

У меня уже было два брака – и в Питере, и в Лондоне, так что могу сказать со знанием дела: через три года страсть по любому уходит, а что остается? Очевидно, что к этому мероприятию надо относиться, как к любому другому бизнес-проекту: наметить план, расставить приоритеты. Понять, что будет лежать в основе этого союза, – дружба, общие интересы, совместная деятельность.

Но пока мне этим заниматься, честно говоря, влом. Я работаю, встречаюсь с друзьями, хожу в фитнесс-центр, знакомлюсь с культурными ценностями и получаю от всего этого кайф, К разработке проекта «семья» я приступлю, когда почувствую, что мне это, действительно, необходимо.