Внутриполитические распри в царстве Лу
Внутриполитические распри в царстве Лу
Как уже упоминалось, в результате раздела в 562 г. до н. э. сфер влияния в Лу между тремя могущественными кланами, Цзи, Шу и Мэн, каждый из которых создал свою армию, луский гун был лишен власти. Четверть века спустя, в 537 г. до н. э., одна из армий была расформирована, а оставшиеся войска (а вместе с ними и все имущество гуна) были заново поделены: половина всего досталась самому сильному из этих трех кланов, Цзи, а Шу и Мэн получили по четверти. В «Цзо-чжуань» специально подчеркнуто, что в результате этой реорганизации весь контроль за делами Лу попал в их руки, тогда как гун получал от них пенсию [114, 15-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 600 и 603].
Неудивительно, что второй демонстративный раздел царства Лу не мог ускользнуть от внимательного взора цзиньских сановников, один из которых и объяснил цзиньскому Пин-гуну, почему луский Чжао-гун не может претендовать на уважительное к нему отношение. Собственно, именно с этого начались злоключения к тому времени уже вполне повзрослевшего Чжао-гуна. Напомню, что последовавшие за вторым разделом Лу унизительный вояж в Чу к Лин-вану, включая историю с отобранным назад подарком, позорный (если принять во внимание данные Сыма Цяня — вторичный) отказ пустить его в Цзинь в 530 г. до н. э. и еще более позорное насильственное задержание в том же Цзинь в 527 г. до н. э., когда Чжао-гуна вынудили остаться на несколько месяцев для участия в похоронах цзиньского правителя [133, 15-й и 16-й годы Чжао-гуна; 212, т. V, с. 656 и 658, 660 и 663; 103, гл. 33; 71, т. V, с. 78], — все это звенья одной цепи. После того как очередная (в 521 г. до н. э.) попытка Чжао-гуна вновь нанести визит в Цзинь опять была пресечена [133, 21-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 685 и 687], ему и его окружению стало ясно, что необходимо как-то изменить положение дел. Они стали ждать подходящего повода, и он не замедлил представиться.
В сообщении «Цзо-чжуань» от 517 г. до н. э. [114, 25-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 704–712] подробно рассказывается о событиях в доме Цзи Пин-цзы, едва не приведших к его гибели. Вкратце суть дела сводится к тому, что после смерти одного из ближайших родственников Пин-цзы его вдова вступила в связь со своим поваром, но, боясь разоблачений, расцарапала себе лицо и обвинила брата покойного мужа в попытке насилия над ней. Пин-цзы приказал арестовать оклеветанного родственника, что вызвало в клане недовольство. Хотя вскоре ситуация прояснилась, а обвиненный был отпущен, недовольные не были удовлетворены. Более того, к ним примкнули кланы Хоу и Цзан. У каждого из них были на то свои причины. Клан Хоу повздорил с кланом Цзи из-за плутовства во время петушиных боев (см. также [103, гл. 33; 71, т. V, с. 79]), а клан Цзан обвинил Цзи в том, что для церемониала жертвоприношения и ритуального танца в честь покойного Сян-гуна не хватало танцоров, поскольку дом Цзи забрал их себе. Составился заговор, в который были вовлечены и сыновья Чжао-гуна. Сам Чжао-гун не сразу откликнулся на призывы заговорщиков — слишком уж опасным выглядело то, что они предлагали. Но в конечном счете он решился и, возглавив заговор, выступил против Цзи Пин-цзы.
Подвергнувшись осаде в собственном дворце, Пин-цзы предложил начать переговоры, попросив сперва разобраться в том, в чем его обвиняют, а затем разрешить ему уехать в ссылку или вообще покинуть Лу с пятью колесницами. Пока Чжао-гун колебался (одни советовали ему не соглашаться ни на что и убить Цзи, другие призывали к осторожности, ссылаясь на обилие сторонников у всесильного министра), сторонники Цзи из кланов Шу и Мэн прибыли на помощь Пин-цзы. Чжао-гун потерпел неудачу и вынужден "был бежать в Ци. Циский Цзин-гун принял его и предложил территорию близ западных границ княжества Цзюй с населением 25 тыс. человек (тысячу деревушек-общин шэ). Чжао-гун готов был согласиться, но его приближенный Цзы Цзя-цзы, всегда предостерегавший его от необдуманных решений, посоветовал ему отказаться, дабы не менять Лy на незавидное положение держателя у циского правителя. Лучше уж снова апеллировать за помощью к Цзинь.
Тем временем победители в Лу оказались в незавидном положении. Изгнание гуна грозило им немалыми осложнениями. Шу-сунь Чжао-цзы поехал в Ци с целью уговорить Чжао-гуна вернуться. Однако сторонники гуна воспрепятствовали этому, а сам Шу-сунь по возвращении в Лy вскоре умер. По словам Сыма Цяня, кланы Цзи-сунь и Мэн-сунь решили более не настаивать на возвращении правителя [103, гл. 32; 71, т. V, с. 80]. Между тем в 516 г. до н. э. циский Цзин-гун аннексировал восточные земли Лу, район Юнь, в котором и поселился возвратившийся теперь в Лу Чжао-гун. В начавшейся вслед за этим войне с Лу циские войска не добились заметного успеха [114, 26-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 713 и 716], зато предложенная лускими сановниками циским крупная взятка сыграла свою роль: циские советники Цзин-гуна убедили своего правителя, что Небо явно не на стороне Чжао-гуна (кто вступается за него, умирает, как то случилось с сунским Юань-гуном, поехавшим ради этого в Цзинь, или с луским Чжао Цзы) и что поэтому едва ли стоит торопить события. Циские войска ушли из Лу, а Чжао-гун остался в Юнь.
Итак, события приняли столь серьезный оборот, что царство Цзинь, по-прежнему претендовавшее на старшинство и, следовательно, на статус гаранта порядка в Поднебесной, вынуждено было вмешаться в дела Лу. Тем более что на этом настаивали царства Сун и Вэй, требовавшие возвратить Чжао-гуна на луский трон. В 515 г. до н. э. в Цзинь было созвано совещание министров Цзинь, Сун, Вэй, Цао, Чжу и Тэн, на котором обсуждались вопросы, связанные с защитой домена и реставрацией власти луского Чжао-гуна. Как сообщается в «Цзо-чжуань» [114, 27-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 720 и 723], на этом совещании цзиньский Фань Сянь-цзы, которому луский Цзи Пин-цзы дал взятку, убедил собравшихся в том, что Цзи не знает, в чем он виновен, почему Чжао-гун напал на него, что Цзи был готов к высылке, но его просьбам не вняли, что Чжао-гун затем сам бежал в Ци, ибо никто его не прогонял, и что в конечном счете лусцы любят Цзи, привыкли к его власти, а Цзи готов служить своему правителю. В заключение Фань заметил, что он, как и министры Сун и Вэй, хочет реставрации Чжао-гуна, что он готов участвовать в походе на Лу, но, если поход провалится, отвечать они будут своей жизнью. Министры отказались от намерения начинать войну, а Фань доложил цзиньскому правителю, что с Лу все обстоит очень трудно и сложно.
Таким образом, готовившееся вмешательство царств в дела Лу усилиями Цзи Пин-цзы на время было предотвращено. Стремясь ковать железо пока горячо, сторонники Пин-цзы во главе с Мэн И-цзы и главным администратором дома Цзи — Ян Ху — напали на Чжао-гуна в Юнь. Сторонники гуна потерпели поражение, и в конце 515 г. до н. э. Чжао-гун вынужден был уехать в Ци, откуда весной следующего года направился в Цзинь. Цзиньский правитель заметил, что Небо явно не благоволит Лу и что Чжао-гуну лучше вернуться в Ци [114, 29-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 728 и 730]. Чжао-гун приехал к себе в Юнь, которое все еще оставалось его резиденцией. Как сообщается в «Чуньцю» от 29-го года Чжао-гуна [212, т. V, с. 728 и 730] и комментируется соответствующей записью в «Цзо-чжуань», вскоре после приезда его посетил циский сановник Гао Чжан, весьма неучтиво с ним обращавшийся. После этого, разочаровавшись в Ци, Чжао-гун снова направился в Цзинь, где ему разрешили поселиться в восточном пограничном районе Ганьхоу. Что касается Цзи Пин-цзы, то он аккуратно посылал Чжао-гуну в Ганьхоу одежду, обувь и даже лошадей. А жители поселения Юнь разбрелись, остались лишь немногие из числа верных гуну.
В 512 г. до н. э. умер цзиньский Цин-гун, ему наследовал Дин-гун (511–475 гг. до н. э.), который задумал вернуть Чжао-гуна на его трон в Лy, если нужно — силой. Однако Фань Сянь-цзы предложил сначала вызвать Цзи для объяснений: если тот откажется, тогда покараем его. Правитель дал согласие, а Фань предупредил Пин-цзы, чтобы тот был готов к визиту. Пин-цзы приехал в Цзинь и на грозное требование посланца Дин-гуна принять Чжао обратно, заметил, что он не прогонял его, что готов служить Чжао-гуну, выслушать от него любой приговор, если гун считает, что он виновен перед ним. Что касается возвращения Чжао-гуна, то он, Пин-цзы, ни о чем другом и не мечтает. Посланец Дин-гуна передал все Чжао-гуну, причем Цзы Цзя-цзы посоветовал Чжао прислушаться к этим словам и вернуться, однако все остальные сподвижники Чжао выступили против, призывая не доверять ни единому слову Пин-цзы.
Этот эпизод трактуется различными источниками по-разному. «Цзо-чжуань» упоминает о том, что Цзинь сочло на этом свою миссию выполненной, тогда как согласно комментарию к «Чуньцю» «Гу-лян-чжуань» Пин-цзы отказался прислушаться к увещеваниям и дать возможность Чжао возвратиться в Лy [212, т. V, с. 737]. Версия Сыма Цяня сводится к тому, что все шесть влиятельных цзиньских сановников поддержали позиции Пин-цзы, заявив, что луский народ не подчинится Чжао [102, гл. 33; 71, т. V, с. 80]. Видимо, правда лежит где-то посредине: за внешней готовностью согласиться на все и вернуть Чжао-гуна в Лy явно сквозили недоброжелательное к нему отношение, нежелание иметь с ним дело. Как бы то ни было, но вмешательство Цзинь не дало результатов, а в 510 г. до н. э. Чжао-гун умер в Ганьхоу.
Драматическая история Чжао-гуна луского представлена в «Цзо-чжуань» как знак Неба, как наказание луского правящего дома за то, что после смерти луского Вэнь-гуна (626–609 гг. до н. э.) сановник Сян Чжун убил прямых легитимных наследников и поставил у власти сына наложницы Сюань-гуна. Эта идея, поддержанная Сыма Цянем, дала основание считать, что упадок власти правителя и усиление власти дома Цзи в Лy были своего рода наказанием Неба и соответственно предупреждением всем последующим луским правителям [114, 32-й год Чжао-гуна; 212, т. V, с. 739 и 741; 103, гл. 33; 71, т. V, с. 8081]. Словом, сложившуюся ситуацию уже мало что могло изменить. Это касалось и преемников Чжао-гуна.
После смерти Чжао-гуна дом Цзи назначил преемником его младшего брата, Дин-гуна (509–495 гг. до н. э.), который позаботился о том, чтобы тело Чжао было захоронено в Лy со всеми необходимыми ритуальными церемониями. Все соратники покойного, кроме возвратившегося в Лy Цзы Цзя-цзы, остались в Ганьхоу. Дин-гун, бывший в свое время в группе сторонников Чжао, оказался, насколько можно судить, одиноким если не во враждебном, то во всяком случае в недружественном окружении. Власти у него не было, как не было ее у Чжао, а тех, кто лишен реальной власти, не очень-то жалуют. Это выявилось уже на третьем году его правления, когда он направился было в Цзинь с визитом, но — как то было и с его предшественником— доехал только до Хуанхэ, после чего вынужден был возвратиться. Цзинь его не приняло, явно показывая, что не намерено оказывать должное уважение тем, кто в своем доме не может навести порядка и согласен существовать на положении прихлебателя могущественных кланов (краткая фраза о неудачном визите помещена в хронике «Чуньцю», «Цзо-чжуань» это не комментирует [212, т. V, с. 747]). Правда, в 506 г. до н. э. на совещании правителей царств, созванном представителем вана Лю, правитель Лу присутствовал.
Между тем внутриполитическая обстановка в Лу вновь обострилась. В 505 г. до н. э. умер всесильный министр Цзи Пин-цзы. Его место должен был занять его сын Цзи Хуань-цзы, но неожиданно в могущественном клане Цзи главную роль стал играть Ян Ху, который при Пин-цзы был администратором всех владений этого клана. Ловко играя на противоречиях между влиятельными членами дома Цзи, Ян Ху сумел захватить в свои руки основные рычаги власти. Он был главным руководителем траурной церемонии захоронения Пин-цзы, и когда стал вопрос о реальной власти в клане (а следовательно и в царстве Лу), именно он проявил решительность, сместив Цзи Хуань-цзы, а также убив или изгнав своих недоброжелателей из числа влиятельных членов клана. Обретя таким образом реальную власть в Лу, он согласился возвратить Цзи Хуань-цзы, оговорив его права и возможности в специальном соглашении [114, 5-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 758 и 760].
С этого момента именно Ян Ху стал едва ли не центральной политической фигурой в Лу. В начале 504 г. до н. э., когда луские войска во главе с Дин-гуном, действовавшим по поручению Цзинь, совершили карательную экспедицию в Чжэн, они возвращались через царство Вэй, не получив на это официального разрешения. Как сообщается в «Цзо-чжуань» [114, 6-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 761 и 763], именно Ян Ху демонстративно нарушил принятые нормы. Вэйский правитель негодовал; он хотел догнать и наказать лусцев, но его советник заметил, что негоже портить отношения с Лy, что во всем виноват «мелкий человек» и что рано или поздно Небо его покарает. А «мелкий человек» между тем становился все могущественнее, и в конце того же года он заставил гуна и глав трех влиятельных кланов из дома Хуань-гуна (Цзи, Шу и Мэн) подписать с ним соглашение. Другое соглашение он заключил с горожанами столицы (го-жэнь) на алтаре Бо (бо-шэ). Неизвестны ни характер этих соглашений, ни обстоятельства их заключения. Однако из завершающей ремарки в «Цзо-чжуань» («проклятья слышались на улицах») можно сделать вывод, что лусцы были возмущены неожиданным возвышением неродовитого чиновника [114, 6-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 761 и 763].
Тем не менее Ян Ху чувствовал себя хозяином положения в Лy. В 504 г. до н. э. именно он решил, чтобы представитель дома Мэн отправился в Цзинь с ответными подарками супруге правителя. В беседе с цзиньским Фань Сянь-цзы Мэн заметил, что, если Ян не удержится в Лy и вынужден будет бежать в Цзинь, цзиньцам стоило бы сделать его командующим (сы-ма) армии центра, на что Фань ответил, что, ежели будет в этой армии вакансия, правитель найдет кого назначить. Из этого разговора Фань сделал вывод, что лусцы не очень-то жалуют Ян Ху и что тот, возможно, будет вынужден бежать в Цзинь. Можно считать эту ремарку одним из многих пророчеств, коими наполнен комментарий «Цзо-чжуань». Но даже если это так, сам факт существен: Ян посылает сановника в Цзинь, тот говорит там с сановниками цзиньского вана о нем, высоко отзываясь о его возможностях.
И Ян не останавливался перед тем, чтобы продемонстрировать эти возможности. В сообщении «Цзо-чжуань» от 7-го года Дин-гуна [212, т. V, с. 764–765] сказано, что Ци возвратило лусцам район Юнь (тот самый, который цисцы некогда отвоевали у Лy для Чжао-гуна) и что это было достигнуто благодаря Ян Ху[73] Не совсем ясно, почему Ци пошло на это, но такой шаг с его стороны лишь раззадорил лусцев, и весной 502 г. до н. э. они во главе с Дин-гуном и при активном участии Ян Ху, явно руководившего всем походом и понукавшего влиятельных сановников к активным действиям, совершили два нападения на Ци, впрочем, безрезультатных [114, 8-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 766 и 768–769].
Тем временем Ян Ху, как сообщается в «Цзо-чжуань» [114, 8-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 767–768 и 770], решил расправиться с Цзи Ху-ань-цзы и окончательно закрепить власть в Лy за собой. Воспользовавшись внутренними распрями в каждом из трех кланов дома Хуань-гуна, он решил, опираясь на недовольных, уничтожить глав кланов и заменить их новыми людьми (при этом Ян намеревался оставить за собой руководство кланом Мэн). Заговорщики принесли жертвы в храмах предков дома Лy, в частности Си-гуна, и назначили день, когда будет осуществлен переворот. Однако его противники заподозрили неладное, и эффект внезапности был утрачен. Правда, когда Цзи Хуань-цзы в поисках поддержки обратился к одному из своих сторонников, тот ответил, что уже поздно, что фактическая власть в Лy уже в руках Яна и противостояние ей означает смерть. Но у Цзи Хуань-цзы оказалось немало сподвижников, готовых идти ради него на смерть. Развязалось сражение, в ходе которого ни одна из сторон не одержала решительной победы, причем на стороне Яна были и окружение Дин-гуна, и даже войска клана Шу, хотя, как сказано в источнике, Ян побудил тех и других к этому силой.
Не очень ясно, как можно силой заставить противников сражаться против своей воли в момент, когда идет яростная схватка и далеко еще не ясно, кто кого одолеет. Но в источнике сказано именно так. Видимо, и у гуна, и у клана Шу были свои причины помочь Яну овладеть имуществом клана Мэн и лишить высших прерогатив власти клан Цзи. Как бы то ни было, схватка не принесла решительных результатов, и это поставило под сомнение позиции Яна в Лу. В «Цзо-чжуань» рассказывается, что после сражения Ян отправился во дворец гуна и забрал священные регалии дома Лу — нефритовый жезл[74] и большой лук. Видимо, обладание регалиями прибавило веса Яну в глазах лусцев. Во всяком случае, описание событий завершается тем, что Ян хотел убить Цзи Хуань-цзы, но того спас глава клана Мэн. Сторонники Яна явно торжествовали, а тот из них, кто претендовал на руководство в клане Цзи, уже совершил обряд в храме клана. Однако успех Яна оказался кратковременным и непрочным.
В хронике «Чуньцю» от 501 г. до н. э. сказано, что регалии были возвращены их законному владельцу, а в комментарии «Цзо-чжуань» поясняется, что, хотя Ян Ху вскоре возвратил гуну его регалии, летом 501 г. до н. э. его укрепления[75] были подвергнуты штурму. У Сыма Цяня сказано: «Три потомка Хуань-гуна совместно напали на Ян Ху, который находился в Янгуань» [71, т. V, с. 81]. Если это было именно так, то следует заключить: за полгода, с конца 502 до лета 501 г. до н. э., ситуация в Лу изменилась не в пользу Яна, который не только вынужден был вернуть регалии, но и оказался под ударом вновь сплотившихся и взявших контроль над страной и армией в свои руки трех кланов из дома Хуань-гуна. Для него это означало конец его власти в Лу. В «Цзо-чжуань» упомянуто, что в момент штурма Ян сумел поджечь ворота, через которые шли войска противника, и, воспользовавшись суматохой, бежал в Ци, где просил военной помощи.
Как ни странно, но в Ци не воспринимали Яна как выскочку-узурпатора. Напротив, циский Цзин-гун готов был дать ему войско, и только уговоры престарелого сановника Бао Вэнь-цзы, считавшего, что Ян Ху опасен, ибо если он преуспеет в своих замыслах, то станет угрозой и для Ци, заставили Цзин-гуна отказаться от своего первоначального намерения. Яна попытались было выслать на восток, в населенные полуварварскими племенами земли, но он сумел, спрятавшись в телеге, бежать на запад, сначала в Сун, а затем в Цзинь, где нашел приют у клана Чжао (цзиньского Чжао Цзянь-цзы). Конфуций осудил за это клан Чжао [114, 9-й год Дин-гуна; 212, т. V, с.771 и 773].
Стоит заметить, что карьера Ян Ху на этом не закончилась. Находясь в Цзинь, он в составе армии Чжао принимал участие в успешных военных походах, например, против Чжэн, и в межклановых столкновениях. Но в Лу его больше не было. После его бегства Дин-гун, как и в свое время его предшественник Чжао-гун, решил было воспользоваться подходящим моментом, чтобы возвратить себе реальную власть в царстве. В 498 г. до н. э. была предпринята еще одна неудачная попытка подорвать мощь ослабленных Ян Ху трех луских кланов.
Судя по сообщениям «Цзо-чжуань» за 11-й и 12-й годы Дин-гуна [212, т. V, с. 775 и 778, 780 и 781], после поражения и бегства Ян Ху все три клана из дома Хуань оказались в достаточно сложном положении. Неясно, что именно привело к такой ситуации, но из материалов хроники «Чуньцю» [133, 12-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 780] явствует, что Шу-сунь Чжоу выступил против столицы своего клана Хоу и снес ее стены, тогда как Цзи-сунь Сы разрушил стены города Би — столицы своего клана.
Комментарий «Цзо-чжуань» только затрудняет понимание этих фраз хроники. Согласно же комментариям Д.Легга, во всех трех кланах произошли мятежи, так что укрепления оказались преградой для изгнанных из своих столиц глав уделов. В столице Би обосновался Гуншань Бу-ню, давний сторонник Ян Ху. Видимо, он хозяйничал в Би, а может быть, и во всем уделе Цзи достаточно долго, поскольку из «Луньюя» известно, что Гуншань приглашал Конфуция на высокую должность, но тот колебался и только под нажимом его ученика Цзы Лу отказался принять предложение [94, XVII, 5].
Столицы кланов Шу (Хоу) и Мэн (Чэн) в то время тоже попали в руки мятежников. Легг высказал предположение, что Конфуций, будто бы бывший министром у Дин-гуна, предложил выступить против трех мятежников и снести укрепленные стены городов, за которыми они укрывались. Его поддержал Цзы Лу[76].
Из комментариев «Цзо-чжуань» явствует, что изгнанные из своих столиц главы трех кланов и глава правящего дома Цзи, ученик Конфуция Цзы Лу, встретились в столице царства с не имевшим власти луским Дин-гуном и Конфуцием. После того как Цзы Лу (а не Конфуций) предложил идти против мятежников и разрушить стены захваченных ими столиц, двое членов кланов Цзи и Шу (упомянутые в хронике Шу-сунь Чжоу и Цзи-сунь Сы) направились сносить стены своих столиц. Однако мятежники из Би (надо полагать, во главе с Гун-шанем Бу-ню) опередили их и ворвались в столицу Лу, осадив дворец, в котором находились Дин-гун, главы кланов и Конфуций с Цзы Лу. Началось сражение, приказ о котором будто бы дал Конфуций (трудно представить, что кроме него некому было отдать приказ о наступлении). Мятежники были разбиты и изгнаны, после чего стены столиц кланов Цзи и Шу были демонтированы, тогда как стены столицы северного пограничного, расположенного рядом с царством Ци клана Мэн были сохранены [114, 12-й год Дин-гуна; 212, т. V, с. 780 и 781].
Это один из наиболее сомнительных пассажей в «Цзо-чжуань». Хотя в нем не говорится о том, что Конфуций был министром, создается впечатление, что он был главнокомандующим захваченных врасплох луских руководителей. Это впечатление едва ли соответствует действительности и явно несет на себе отпечаток преувеличенного пиетета по отношению к Конфуцию. К слову, у Сыма Цяня эпизод, о котором идет речь, выглядит так, будто именно Конфуций был инициатором сноса стен и уговаривал не имевшего реальной власти Дин-гуна сделать это. Даже если принять во внимание, что все три враждебные гуну клана были охвачены мятежом (что совсем не явствует из изложения Сыма Цяня [103, гл. 47; 71, т. VI, 132–133]), хозяином положения в царстве не были ни Дин-гун, ни Конфуций.
Вся история со сносом городских стен, как она изложена в «Цзо-чжуань» и повторена с вариантами Сыма Цянем [103, гл. 33 и 47; 71, т. V, с. 81, т. VI, с. 132–133], весьма запутанна, но тем не менее попытаемся разобраться в сути дела.
Города восстали — мятежников нужно усмирить. Возможно, что при этом наиболее сложным оказалось преодолеть городские укрепления. Не исключено, что Дин-гуну очень хотелось воспользоваться ситуацией, чтобы ослабить могущественные кланы. Возможно, что ему в этом подыгрывал Цзы Лy, который, как и Конфуций, весьма сокрушался в связи с ослаблением позиций законного правителя царства. Но зачем было стремиться разрушить стены своих столиц тем, кому они принадлежали и кто сумел уже вытеснить из них мятежников. Все остается очень неясным и нелогичным.
Как бы то ни было, но история с крепостными стенами (даже если принять ее за чистую монету, что не совсем корректно, ибо в ней маячит тень Конфуция, а с его именем связано немало небылиц, появившихся в древних источниках задним числом) не привела ни к каким результатам. Позиции Дин-гуна не улучшились. Конфуций покинул Лу, уехав в длительное путешествие по другим царствам, а вся власть в стране вновь оказалась в руках трех кланов, прежде всего клана Цзи. Дин-гун же бесславно умер в 495 г. до н. э.[77]. К слову, смерть Дин-гуна почти совпала с моментом, когда в Лу уже окончательно перестали видеть в ослабевавшем царстве Цзинь защитника и арбитра. Сообщение «Цзо-чжуань» от 14-го года Дин-гуна [212, т. V, с. 787 и 789] об обнесении стенами двух городов на западе царства свидетельствует, по мнению Д.Легга, о том, что Лу с этого времени более не склонно было признавать верховенство Цзинь. И действительно, сообщения «Цзо-чжуань» за годы правления преемника Дина Ай-гуна (494468 гг. до н. э.) не содержат сведений о зависимости Лу от царства Цзинь. Напротив, Лу вместе с другими царствами порой вмешивалось в дела Цзинь, раздиравшегося в это время междоусобицами. Что же касается власти в Лу, то она по-прежнему принадлежала клану Цзи, которым после смерти Хуань-цзы руководил его сын Цзи Кан-цзы.
Именно он, а не луский Ай-гун, вел в 488 г. до н. э. переговоры с победоносным уским ваном Фу Ча [103, гл. 33; 71, т. V, с. 81] или решал вопрос о войне с соседним княжеством Чжу [114, 1-й год Ай-гуна; 212, т. V, с. 812 и 814]. Правда, тот же уский Фу Ча в 482 г. до н. э. спорил о старшинстве в Поднебесной с цзиньским Дин-гуном. Это необходимо упомянуть для того, чтобы стало ясным, что очевидное ослабление центральной администрации и междоусобицы в Цзинь даже в начале V в. до н. э. еще далеко не окончательно привели к потере царством Цзинь его верховенства.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.