Глава 2. Извечный конфликт между хуту и тутси

Глава 2. Извечный конфликт между хуту и тутси

До прихода тутси, которые, по мнению большинства историков региона Великих озер, обосновались в Руанде и Бурунди начиная с XVI в., на этих землях существовали королевства хуту, объединенные в некую федерацию, где хуту из великой семьи банту и менее крупная этническая группа тва, или пигмеи, жили в согласии вот уже девять веков.

На первых порах нильские тутси-хамиты, пришедшие из Абиссинии, найдя теплый прием и щедрое гостеприимство, вели себя с предупредительностью и в знак признательности отдавали своих дочерей замуж за хуту, выбирая <женихов> среди самых влиятельных, которым они, скрепив договор кровью, дарили также много коров, что, согласно представлениям того времени, превращало тутси в кровного брата хуту, и наоборот. Хуту, простодушный от природы, наивно поверил в этот акт родства, который тутси ни во что не ставил. Хуту узна?ет истинное лицо своего «гостя» слишком поздно, когда он уже все потеряет. Действительно, тутси, используя хитрость и терпение, а также изощренное коварство, не замедлили подчинить хуту, хотя те оставались всегда в большинстве, уничтожая раз за разом их королей со всем потомством. Убийство Маширо, самого великого и последнего короля хуту Ндуги (Центральная Руанда)[544], и истребление всей его семьи прекрасно иллюстрируют вероломство и жестокость тутси. Вот что история говорит об этом:

«Один монарх тутси соседнего королевства нанес визит вежливости своему тестю Машире в Ньянзе[545]. Во время церемонии обмена подарками монарх тутси дал сигнал своей свите к нападению. Он сам убил Маширу, у которого отрезал детородные органы и привязал их к своему королевскому барабану калинга[546] в знак окончательного поражения своего соперника хуту, чей трон он только что захватил. Вся семья Маширы, его ближайшие родственники, его друзья и его воины были обезглавлены. Спасшихся от этой резни преследовали повсюду, где они находили убежище, <и убивали>, пока не осталось ни одного потомка Маширы»[547].

Большинство королей хуту погибли со своим потомством подобным образом. И убийство президента Хабьяриманы, и резня хуту, которая не прекращается, – это точное повторение той трагедии, когда тутси убили Маширу вместе со всей его семьей. Ведь Хабьяримана, как и его предки хуту, в очередной раз доверился тутси, хотя те показали свое истинное лицо, дважды и в одностороннем порядке нарушив договор о прекращении огня в Нселе (Заир) 29 марта 1991 г.[548], в который были внесены изменения в Гбадолите 16 сентября[549] и в Аруше 12 июля 1992 г.[550] Эти изменения и в первом, и во втором случае становились результатом нарушения тутси (РПФ) данного соглашения без каких-либо достаточных на то оснований[551].

Тутси таким образом навязали хуту свою аристократическую диктаторскую, жестокую и кровавую власть, просуществовавшую вплоть до колониального периода. В течение почти четырех веков король тутси распоряжался жизнью и смертью всех своих подданных. Пытки были нормой: стало обычным выкалывать глаза, вспарывать животы беременным женщинам, привязывать руки жертвы к спине, держа в таком положении до тех пор, пока тело не разорвется, систематически и периодически уничтожать вождей хуту, у которых монарх тутси отрезал детородные органы, чтобы повесить их на свой королевский барабан калинга, символ вечной победы тутси, и проч. и проч.

Затем пришел колонизатор, сначала немецкий, потом бельгийский. Ограничив право мвами распоряжаться жизнью и смертью <поданных>, он всегда покровительствовал элите тутси, продолжавшей третировать народ хуту, ибо, чтобы утвердить свой контроль, он избрал <модель> косвенного управления, основанную на уважении к традиционной власти, и вдобавок к этому провозгласил, что тутси рождены управлять и царствовать над хуту, а те должны служить им. Таким образом, колонизатор освятил комплекс доминирования и превосходства над большинством хуту, который уже укоренился у этнического меньшинства тутси. Однако с 1950-х годов бельгийская администрация стала осознавать проблему неравенства между хуту и тутси. Она приступила к робким реформам по демократизации системы колониального управления. Однако на Манифест 1957 г., в котором бахуту потребовали тех же прав… которые власти опекаемой территории предоставили тутси, последние ответили категорическим отказом и даже нашли это требование абсурдным. Свидетельство тому – заявление двенадцати тутси, членов Верховного совета страны, обнародованное в Ньянзе 17 мая 1958 г.:

«Бахуту заявили, что Каньярванда – наш общий отец, связующее звено всех родов батутси, бахуту и батва; но Каньярванда – сын Гиханги, сына Кази, сына Мерано, сына Ранды, сына Кобо, сына Гисы, сына Кижуру, сына Кимануки, сына Кигвы[552]. Именно этот Кигва нашел бахуту в Руанде. Подумайте, пожалуйста, каким образом мы, батутси, можем быть братьями бахуту через Каньярванду, нашего предка. История говорит, что Руганзу[553] убил много бахинза (королей хуту) и завоевал страну бахуту, которой правили эти бахинза. Все детали этого можно найти в “Инганьи Калинга”[554]. Поскольку наши вожди завоевали страну бахуту, убив ее правителей, и таким образом подчинили бахуту, как же теперь они могут претендовать на то, что они – наши братья?»[555]

Итак, тутси со своим традиционным высокомерием заявили властям опекаемой территории: они против начатых демократических реформ, и хуту должны извлечь отсюда вывод, что между ними и тутси не может существовать никаких отношений, что они не могут претендовать на разделение с тутси политической власти и, что еще хуже, у них нет ничего общего, чтобы называться братьями. Это заявление тутси должно было напомнить бахуту, что они не могут рассчитывать на участие в управлении страной, а должны довольствоваться ролью слуг тутси. Это следовало бы хорошо понимать тем, кто не знает, как объяснить недавнюю череду убийств трех президентов хуту Руанды и Бурунди и других лидеров хуту.

Такой упорный отказ тутси разделить власть с хуту стал детонатором Социальной революции 1959 г. и причиной войны, развязанной РПФ. Именно высокомерие этнического меньшинства тутси, не склонного принимать каких-либо изменений, чтобы допустить хуту к государственным делам, в первый раз толкнуло большинство хуту на восстание против диктатуры меньшинства тутси. Феодально-монархический режим был свергнут и заменен республикой. Таким образом был положен конец многовековому владычеству тутси. Тутси никогда не смогли смириться с утратой монополии на власть; экстремисты из их числа предпочли скорее эмигрировать, чем подчиниться хуту. С 1961 по 1967 г. беженцы-тутси пытались силой захватить власть, но безуспешно:

• 5 июля 1962 г., т. е. несколько дней спустя после обретения Руандой независимости, экстремисты тутси, пришедшие из Уганды через <область> вулканов[556], напали на Рухенгери[557];

• 11 июля 1962 г. другой отряд тутси, прибывший из Уганды, пройдя через Ньягатаре[558], атаковал Мутару[559];

• в декабре 1963 г. члены милиции тутси, которых называли иньензи, на этот раз придя из Бурунди, напали на Бугесеру[560];

• в 1964 г., соединившись с войсками Мулеле[561] и Сумьяло[562], они совершили совместное нападение на Бугараму[563] в префектуре Чьянгугу[564];

• в 1966 г. иньензи… снова придя из Бурунди, атаковали в июле Бутаму[565] в префектуре Кибунго[566], в октябре Бугесеру в префектуре <Сельское> Кигали[567], в ноябре Ншили[568] в префектуре Гиконгоро[569], а в декабре 1966 г. – январе 1967 г. Бвейейе[570] в префектуре Чьянгугу.

Здесь необходимо отметить, что внутри страны тутси каждый раз становились объектом репрессий со стороны хуту, родственники которых были зверски убиты милицией тутси, явившейся из-за границы.

Вследствие этих продолжавшихся нападений иньензи, которые создавали угрозу для безопасности их родичей <в Руанде>, президенту Грегуару Кайибанде[571] пришлось сделать им следующее предупреждение:

«Некоторые из вас <…> из-за террористических акций, организованных из-за границы, <…> подвергают опасности своих братьев, которые мирно живут в нашей демократической Руанде. <… > Если предположить, что вы попытаетесь взять Кигали приступом, страшно даже вообразить размеры того хаоса, первыми жертвами которого вы [тутси] станете. <…> Пусть каждый из вас скажет это себе! Это обернется полным и немедленным концом расы тутси». (Послание президента Грегуара Кайибанды руандийцам, эмигрировавшим или бежавшим за границу. 11 марта 1963 г.)[572].

Несмотря на справедливость данного предупреждения, милиция тутси-иньензи, как вы помните, в декабре того же самого года напала на Бугесеру из Бурунди, продолжив свое наступление до моста Канзензе в 20 км от столицы Кигали[573], и это вооруженное вторжение стоило жизни многим сотням тутси[574]. Уже в то время в ООН Руанда была ложно обвинена в геноциде этими закоренелыми преступниками, которых предупреждал <наш президент> и которые прекрасно осознавали, что эту резню они спровоцировали сами.

Констатировав, что они каждый раз проигрывали различные сражения из-за недостаточной подготовки, тутси отныне (с 1967 по 1990 г.) посвятили все свое время тому, чтобы подготовиться, как они сами говорили, к решающей битве для завоевания власти.

В 1972 г. в Бурунди был реализован план, названный «Симбананийе»; этот план имел целью систематическое истребление всех лидеров и интеллектуалов хуту и уничтожение остальных хуту до тех пор, пока не установится демографическое равновесие между хуту и тутси, которые составляли соответственно 85 % и 14 % всего бурундийского населения[575]; эта операция стоила жизни более 300 тыс. хуту[576] и привела к появлению такого же числа беженцев, большинство которых нашли приют в Руанде.

Так как Руанда и Бурунди были как бы двумя сообщающимися сосудами, эта резня хуту, устроенная бурундийскими тутси, вызвала мятежи и репрессии, которые вновь стоили жизни многим десяткам тутси в Руанде.

В 1988 г. столкновения хуту и тутси в Нтеге[577] и Марангаре[578] заставили моноэтническую армию тутси прийти на помощь своим братьям и спровоцировало, как и в 1972 г., систематическую резню хуту <в Бурунди>; спасшиеся от нее опять хлынули в Руанду.

В августе 1988 г. руандийская диаспора тутси собралась в городе Сакраменто[579] в США на съезд, который решил использовать все средства, чтобы вернуть беженцев силой и свергнуть режим Хабьяриманы.

В 1988–1990 гг. тутси завершили последние приготовления к войне; иньензи, вооруженная ветвь бывшей партии УНАР[580], были тогда переименованы в РПФ-инкотаньи.

1 октября 1990 г. РПФ начал наступление; в течение четырех лет он истреблял хуту в префектурах Бьюмба[581], Рухенгери и Кибунго; ликвидировал многих их лидеров, среди которых – Эммануэль Гапьиси[582], председатель политической партии РДД[583] в префектуре Гиконгоро, Фелисьен Гатабази[584], министр[585] и исполнительный секретарь СДП[586], и Мартен Бучьяна[587], председатель партии КЗР[588]; и «чтобы покончить со всем этим» (здесь я использую выражение Йовери Мусевени), убил 6 апреля 1994 г. президентов хуту Руанды и Бурунди Жювеналя Хабьяриману и Сиприена Нтариамиру[589], и это полгода спустя после убийства президента Мельшиора Ндадайе[590], еще одного бурундийского хуту, с которым расправились <офицеры> моноэтнической армии тутси 23 октября 1993 г.!

Поэтому нужно рассматривать теракт против президентов Руанды и Бурунди Хабьяриманы и Нтариамиры как последнюю провокацию, которая разоблачила всех тех, которых логика войны, продолжавшейся четыре года, привела в лагерь РПФ, т. е. тутси и его сообщников из числа хуту.

Так начиналась руандийская драма, которая еще не завершена, ибо яблоко раздора остается нетронутым[591]: «Меньшинство тутси хочет присвоить себе любой ценой монополию на власть, а большинство хуту не согласно с этим».

Теперь можно задать вопрос: почему тутси не желают делить власть с хуту честным и демократическим путем?

На этот вопрос частично можно найти ответ, исходя из того факта, что этот конфликт связан с природой двух его протагонистов, чьи характеры отличаются друг от друга и никогда не смогу дополнить друг друга. Действительно, с одной стороны, тутси, одновременно заносчивый, надменный, хитрый и коварный, до сих пор твердо уверен в том, что хороший тутси – это тутси, имеющий власть, и что хороший хуту – это так называемый умеренный хуту, безоговорочно служащий интересам тутси. С другой – есть хуту, одновременно скромный, простодушный, законопослушный, независимый и импульсивный, который начиная с Социаль-ной революции 1959 г. не может больше слышать о владычестве тутси.

© Перевод на русский язык Е. С. Кривушиной и И. В. Кривушина, 2013

Данный текст является ознакомительным фрагментом.