Гласность и многопартийная система против «сталинистов»

Гласность и многопартийная система против «сталинистов»

Мандель установил три критерия для обнаружения сторонников «сталинизма» в рядах сил, устремленных к «демократическому и самоуправляемому социализму»: это отношение к горбачевской гласности, к ведущей роли коммунистической партии и подавлению восстания на площади Тяньаньмэнь{1028}.

Да здравствует гласность!

«Мы определяем гласность как процесс политических изменений, который расширяет полигон демократических свобод», – пишет Мандель{1029}.

В книге «СССР и бархатная контрреволюция» мы посвятили целую главу описанию того, как пять лет гласности последовательно готовили сознание людей к полноценной реставрации капитализма, как гласность возродила идеи крупной русской буржуазии периода до 1917 года, как гласность предоставила слово всем антикоммунистам, например: таким представителям ЦРУ, как бывший директор Уильям Колби, или преподобному Муну, адептам царизма и православной церкви, бывшим пособникам нацистов, сторонникам Власова и Бандеры.

Мандель говорил о «демократических свободах» в целом, не конкретизируя, в тот момент, когда Горбачев дал свободу всем контрреволюционерам, которые хотели окончательно похоронить последние социалистические структуры и влияния. Идея, лежащая в основе ленинизма, заключается в том, что социализм – это диктатура класса, объединяющая трудящихся против сил буржуазии, сил эксплуатации. Ленин говорит: «…всякая свобода есть обман, если она противоречит интересам освобождения труда от гнета капитала»{1030}.

«Долой единственную партию!»

Гласность дала слово всем антикоммунистическим движениям, она также позволила всем капиталистическим и проимпериалистическим силам организоваться и открыто сражаться за реставрацию. В 1989 году Мандель бурно приветствовал организацию антикоммунистических и контрреволюционных партий в СССР: «Начало подлинных выборов, как сегодня заявлено в СССР, это огромный шаг вперед. Но необходимы действительно свободные выборы, со свободой установления курсов, фракций и различных партий, без идеологических ограничений»{1031}.

В 1989–1990 годах Мандель стал свидетелем реализации своей главной мечты, легализации «различных партий, без идеологических ограничений», и новой советской буржуазии, которая проявляла себя посредством социал-демократических, либеральных, христианско-демократических, националистически-царистских партий. Этот буржуазный плюрализм стал вещественным доказательством окончательной ликвидации социализма и полной реставрации капитализма. Сегодня практика классовой борьбы выявляет характер и суть этого главного требования троцкистов, сформулированного в 1979 году. Тогда, на своем Девятом всемирном конгрессе, группировка Манделя проголосовала за резолюцию, которая практически дословно «заново открыла» антикоммунистические тезисы ренегата Каутского, против которых Ленин вел свою знаменитую полемику. Таким образом, это новое доказательство той истины, которую часто повторяла партия большевиков и товарищ Сталин: троцкизм – это правая социал-демократия, украшенная пустозвонством «левизны». В статье «Единственная партия или многопартийность» Мандель говорит следующее: «Если говорится, что могут быть легализованы только партии и организации, в которых отсутствует буржуазная (и мелкобуржуазная?) программа, то где проходит демаркационная линия? Будут ли запрещены партии, в которых большинство членов – выходцы из рабочего класса, но в то же время с буржуазной идеологией? Где проходит демаркационная линия между «буржуазной программой» и «реформистской идеологией»? Должны ли, таким образом, аналогично быть запрещены реформистские партии? Будет ли ликвидирована социал-демократия? <…> Ни одна истинная демократия рабочих невозможна без создания многопартийной системы»{1032}.

Да, Ленин ликвидировал партии социал-демократов, так называемых меньшевиков и социал-революционеров. Потому что в ходе Гражданской войны они сражались на стороне царизма, буржуазии и сил интервенции и потому что они были разгромлены вместе с феодальными и буржуазными силами. И Ленин неоднократно подчеркивал, что грамотный представитель крупной буржуазии Милюков прекрасно понимал: в первую очередь только партия «левых», социал-демократов, будет иметь шанс увлечь за собой массы на борьбу с большевизмом.

Не подавляйте контрреволюцию!

Троцкизм никогда не выпускал из вида своего единственного врага: марксизм-ленинизм, международное коммунистическое движение. Таким образом, при всем громком отрицании опасности реставрации, Мандель направляет свои нападки на тех, кто выступает против текущего контрреволюционного процесса и кто на деле смело противостоит грядущей контрреволюции.

В течение 1989 года на пути растущей контрреволюции осмелились встать два политических направления. Во-первых, это силы Восточной Европы, которые на протяжении длительного времени имели оппортунистскую направленность хрущевского типа и бездумно следовали за противниками СССР; они начали осознавать подлинные намерения Горбачева. Во-вторых, это коммунистическая партия Китая, которая подавила антисоциалистический бунт в Пекине.

Для ускорения процесса реставрации в Советском Союзе Горбачев сознательно дал зеленый свет всем антикоммунистическим силам Восточной Европы. Если довести гласность до логического конца, Горбачев хотел противодействовать тому, чтобы истинные коммунисты восточноевропейских стран и СССР могли создать фронт против реставрации. В то же время полноценная реставрация в странах Восточной Европы должна была поощрить «реформаторов» из СССР и помочь им.

В тот момент, когда реставрация капитализма в Польше и Венгрии была практически завершена, Мандель говорит: «В настоящее время Восточную Европу потрясает кризис, равного которому не было с конца Второй мировой войны. Вопреки тому, что может показать поверхностное суждение, европейская буржуазия не взирает благосклонно на эту дестабилизацию. У нее нет надежды вернуть Восточную Европу к капитализму»{1033}. Через год этого утверждения, что у империализма «нет надежды» вернуть восточноевропейские страны, хватило, чтобы охарактеризовать Манделя как клоуна контрреволюции. Оно послужило доказательством его поддержки всех существующих антисоциалистических сил, воюющих с «бюрократией». Мандель полностью подорвал бдительность против новой буржуазии и империализма.

В то же время Мандель продемонстрировал непоколебимую бдительность в отношении слабых коммунистических сил, которые пытались противостоять буржуазному наступлению! «Наблюдается координация своего рода антигорбачевского „международного фронта“, включая тех, кого называют „консерваторами“, в Румынии, Чехословакии и Восточной Германии, неосталинистские меньшинства в Польше и Венгрии»{1034}.

В апреле 1989 года Мандель приветствует видимый прогресс буржуазной реставрации в Польше и Венгрии, называя его «опытом плюрализма». Его герой – Гавел, противники реставрации – его непримиримые враги. «В тот момент, когда в Польше и Венгрии имеют место быть опыты ограниченных форм плюрализма, пражское направление в очередной раз подчеркивает принцип „ведущей роли партии“… Пресса Восточной Германии продолжает поддерживать репрессии в Чехословакии и подталкивает к формированию оси Прага – Берлин – Бухарест против перестройки. „Neues Deutschland“ называет Гавела провокатором». «Отправляйте слова солидарности заключенному Вацлаву Гавелу»{1035}. Для троцкистов любое подавление антисоциалистических сил, любое тюремное заключение работающих на ЦРУ диверсионных агентов типа Гавела – это чудовищное преступление.

В мае 1989 года студенты-антикоммунисты Пекина приветствовали Горбачева криками «Да здравствует гласность и перестройка!» и «Да здравствует „Солидарность“!» Когда контрреволюционный бунт 4 июня 1989 года был подавлен, Мандель присоединился к крайне правому международному крылу, возглавляемому в то время Гоминьданом, фашистской партией, правящей в Тайване. В качестве первой реакции на события в Пекине группировка Манделя пишет: «Бюрократическая каста… не остановится перед самыми ужасными преступлениями. Этот урок истории уже записан кровью на стенах Берлина в 1953-м, Праги в 1968-м, Гданьска в 1970-м и Варшавы в 1981 годах. Масштаб ужасов в Пекине может сравниться только с тем, как была раздавлена венгерская революция 1956 года… Палачи Пекина еще не выиграли битву, они слишком долго колебались! Сегодня китайский народ восстает. Восстание распространяется по всей стране. В армии происходит раскол, есть настоящая угроза гражданской войны»{1036}. Так же, как и тайваньские фашисты, троцкисты надеялись увидеть разворачивающуюся в Китае «настоящую гражданскую войну» против «бюрократической касты». Затем Мандель сам сочинил «теоретический» анализ, в котором он утверждал: «Пекинская Коммуна (!) апреля – мая 1989 года положила начало подлинной политической революции, которая стремилась заменить у власти коррумпированную и неэффективную клику бюрократических деспотов на настоящую власть народных масс… Массы, которые восстали в Пекине, совершенно не были заинтересованы в реставрации капитализма. И тем более у них не было подобного намерения»{1037}.

К счастью, троцкисты были не единственными, кто стремился сохранить лицо, и они поспешили объявить: «Только левое крыло коммунистической партии Советского Союза спасло честь коммунизма». «Мы гордимся тем, что сегодня мы стоим плечом к плечу с другими коммунистами в протесте против кровавых репрессий в Китае. Первым отреагировал Борис Ельцин. «То, что происходит в Китае, это преступление», – заявил недавно избранный член Верховного Совета{1038}. И снова Мандель горд тем, что оказался в одной компании с Ельциным.

Фан Личжи, неоспоримый духовный отец студенческого «протеста» в Пекине, 17 января 1989 года заявил: «Социализм образца Ленина – Сталина – Мао был совершенно дискредитирован. Разве свободная экономика может сравниться со специфической формой государственной китайской диктатуры? Диктатура социализма тесно связана с системой коллективной собственности, и ее идеология прямо противоположна частной собственности, необходимой для свободной экономики». Трое главных лидеров восстания в Пекине – Янь Цзяци, Вуэр Киаси и Ван Жуньнань – укрылись во Франции и создали там «Федерацию за демократию». Они раскрывают свои задачи в следующей программе: «развивать экономику частного предпринимательства, положить конец диктатуре одной-единственной партии». Под лозунгом многопартийности эти трое присоединились… к фашистской партии Тайваня – Гоминьдану. Вуэр Киаси, как открыто подчеркивала троцкистская пресса, встретился с главой тайваньского шпионажа в Китайской народной республике Джоном Чаном, которому сказал: «Общение между антикоммунистами Китая – это первый шаг к объединению». Янь Цзяци и Ван Жуньнань также посетили Тайвань. Янь объявил: «Мы приветствуем тот факт, что в Тайване демократическое правительство. Это представляется мне фундаментальным основанием для объединения Тайваня и континентального Китая». Юэ Ву, глава так дорогого сердцу троцкистов самопровозглашенного «Союза независимых рабочих», прибыл 16 января 1990 года в Тайвань по приглашению… Всемирной антикоммунистической лиги{1039}.

В стремлении развести «сталинистов», которые защищают принципы марксизма-ленинизма, и сторонников «многопартийного социализма» Мандель выдвинул третий критерий: «Еще один показатель – это позиция по отношению к кровавому подавлению Пекинской Коммуны. В рядах тех, кто осудил резню на площади Тяньаньмэнь, находятся почти все партии, поддерживающие гласность»{1040}.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.