Тимгад. Образцовый римский город

Тимгад. Образцовый римский город

В Северной Африке существовало в древности несколько цивилизаций, сменявших друг друга, поглощавших и, разумеется, взаимно обогащавшихся – желали они того или нет.

Египет не распространял свою власть на запад дальше Ливии, но идеи и посланцы его достигали даже Атлантического побережья. Недаром следы египетского влияния найдены на фресках Тассили.

Вслед за египтянами в тех краях появились финикийцы – величайшие торговцы и мореплаватели древнего мира. Их города возникли пять тысяч лет назад на берегах сегодняшних Ливана и Сирии.

Библия в переводе на русский означает «книга». Происхождением своим это слово обязано финикийскому городу Библу (Гублу), в котором, хотя не все лингвисты с этим согласны, очевидно, была разработана фонетическая письменность.

Финикийцы в отличие от других создателей фонетического письма не только «внедрили» его в обиход, но и разнесли по всему Средиземноморью.

Именно финикийцы за две тысячи лет до Васко да Гамы обогнули Африку, причем шли они с востока на запад по приказу египетского фараона Нехо, который восстановил старый канал, соединявший восточный проток Нила с Красным морем. Пройдя канал, остроносые, сходные с полумесяцами финикийские корабли подняли квадратные паруса и поплыли на юг, вдоль берегов Африки. Когда, по их расчетам, наступила осень, моряки высадились на берег, посеяли пшеницу, дождались урожая, собрали его, наполнили трюмы зерном и поплыли дальше. Путешествуя таким образом, финикийцы могли не опасаться голода, и длительный путь им не был страшен. Еще год прошел в плавании, снова финикийцы высадились на берег, и гребцы превратились в землепашцев. Только на третий год они вернулись в Средиземное море через Геркулесовы столпы.

Об этом путешествии слышал Геродот, но не поверил рассказу. И было отчего не поверить. Вот что пишет мудрый грек: «Вернувшись, они сказали (некоторые им поверили, а я – нет), что, когда они плыли вокруг Ливии, солнце было у них по правую руку».

Разумеется, солнце поднималось справа, как и положено в Южном полушарии. Геродот же, полагавший, что земля плоская, принял это лучшее и бесспорное доказательство правдивости рассказа финикийцев за фантастическую выдумку.

Куда бы ни попадали предприимчивые и деловые жители финикийских городов, они основывали колонии или торговые поселения, легко приживались на новом месте, приносили с собой новые ремесла, знания и страсть к перемене мест. Их торговые поселения превращались в города, и цепь финикийских колоний протянулась по всему Средиземноморью. К тому времени, когда корабли путешественников вокруг Африки вернулись в Средиземное море, они могли чувствовать себя как дома в любой его точке: финикийские поселения были на Родосе, Кипре, Крите, Мальте, Сардинии, вплоть до Испании и Туниса. Возвращаясь домой, мореходы, наверное, заглянули и в Карфаген, основанный финикийцами за триста лет до смелого путешествия.

Финикийцы углублялись в Атлантический океан, и никто не скажет, как далеко они заходили в его воды. По крайней мере известно, что они бывали в Англии, где покупали олово и свинец, и на Азорских островах, в то время как греки и римляне не имели о них представления. Существует гипотеза посещений финикийцами и Америки.

Карфаген, один из крупнейших городов античного мира, постепенно распространил свою власть на всю Северную Африку и стал основным соперником Рима. Эта торговая республика, которой правили богатые торговые дома, кое в чем была сходна с Венецией средних веков. Ее корабли были хозяевами в Средиземном море, а караваны уходили из Карфагена в глубь Африки, достигая саванны, откуда в Карфаген поступали слоны, черные рабы, золото и железо.

Пунические войны, известные каждому школьнику, славные имена карфагенских полководцев Газдрубала и Ганнибала, битвы у ворот Рима, морские сражения – титаническая борьба сильнейших государств того времени привела к крушению Карфагена. На пороге новой эры он пал и был разрушен, но финикийские колонии в неверной Африке не исчезли. Население в них было смешанное, финикийцы составляли лишь меньшинство: там жили ливийцы, берберы, выходцы из Азии и Италии, арабы и негры; создавая свой мир на африканском берегу, финикийцы умело вписывались в существовавшие связи, постепенно занимая главенствующее положение и подчиняя себе местные династии.

По тому же пути пошли и сменившие карфагенян римляне – третья власть в Северной Африке. Римский порядок оказался даже более эффективным и прочным, чем власть Карфагена. Подобно тому как кушитское царство внешне восприняло египетский пантеон, египетское искусство, египетские концепции власти, так и города, созданные Римом на месте финикийских в неверной Африке, внешне не отличались от римских городов Европы или Азии: римляне были умелыми организаторами империи.

Несмотря на то что население городов Магриба оставалось смешанным и римляне никогда не составляли там большинства, атрибуты римского города здесь настолько очевидны, что в случае, если такой город пощадили бы время и враги, нелегко было бы сказать сразу, в каком районе Римской империи он построен.

Характерным примером такого города в Северной Африке был Тимгад. Основанный в 100 году нашей эры на месте карфагенского поселения императором Траяном. он получил вскоре права римского города, то есть признание его граждан почти равноправными гражданами империи. Расширившись до крайних пределов своего могущества, империя заботилась о верности окраин.

Тимгаду повезло: когда он пришел в упадок и потерял свое значении, его сравнительно быстро забросили и забыли. После падения Римской империи он перешел под власть Византии, но когда часть города разрушило землетрясение, он уже умирал.

Экономическая система Римской империи была подорвана, экспорт пшеницы, которым держалась Северная Африка, упал, климат стал суше, иссякли источники, питавшие город, и потеряла смысл сложная водопроводная система, за тринадцать километров с помощью акведуков подававшая воду от источника в горах к фонтанам и резервуарам Тимгада. И то, что в римские времена казалось несложной инженерной задачей – найти новые источники и провести еще несколько километров акведуков, к началу средневековья стало уже не под силу. Сахара взяла свое. Люди покинули город и забыли о нем. А так как воды поблизости нет, то и крестьяне не селились рядом с развалинами и не растаскивали, как случалось в иных местах, драгоценные плиты на хозяйственные постройки. Сахара, погубившая город, сохранила еГ0, подобно тому как лава сохранила Помпею.

Тимгад, образцовый римский город, был построен с помощью линейки и циркуля: две широкие центральные улицы пересекали еГо, встречаясь в центре. За ними шахматными клетками вплоть до городских стен, напоминающих о том, что Тимгад вначале был военным лагерем, как и многие колониальные города империи, шли одинаковые жилые кварталы. Впоследствии, когда город стал центром района, военный лагерь был перенесен в Ламбес, где сохранилась внушительная, чем-то похожая на средневековый замок триумфальная арка.

Среди однообразных кварталов, маленьких домиков горожан возвышаются крупные общественные здания: римскому городу было положено иметь их полный набор. Городские бани, где сохранились подвалы топок, откуда шел пар, обогревая ванные. Там и сегодня угадываются теплые и горячие бассейны, зал для натираний и площадки для неспешных бесед «настоящих» римских граждан, и в глаза не видевших Рима. Одна из главных улиц города, Декуманус, в каменной мостовой которой сохранились глубокие шрамы – вековые следы повозок, приводит к величественной арке Траяна, ну какой римский город без триумфальной арки? Статуи, украшавшие ее, исчезли, но колонны стоят, как прежде, и улица проходит под тремя пролетами: широким центральным – для повозок, боковыми – для пешеходов. Убедились? У нас все как в Риме! В самом центре находится… разумеется, форум. От главного зала сохранился лишь пол курии, где заседал муниципальный совет, и напротив базилика, где размещались суд и биржа. Тимгад был в первую очередь торговым городом. Он торговал зерном. От статуй императоров и прочих знатных и достойных лиц остались лишь постаменты, но число их говорит, что и в этом римские граждане различных национальностей старались ничем не отстать от столицы. Две гигантские колонны венчают холм, на котором когда-то стоял капитолий – храм, посвященный сразу трем богам: Юпитеру, Юноне и Миневре. Когда-то колонн у переднего фасада капитолия было шесть, внутри храма огромный зал разделялся на три притвора – каждому богу свой.

Рынок в Тимгаде, сохранившийся лучше, чем в иных римских городах, интересен и необычен: остались лавки, с каменными столами и прилавками внутри. Лавки щедро украшены орнаментами и лепниной, заменяющей вывески. Нетрудно представить себе, как шумел рынок, когда собирались здесь караваны из пустыни и с побережья.

Римские граждане старались подражать своим европейским компатриотам и по части искусства. Громадный театр Тимгада достигал шестидесяти трех метров в диаметре и вмещал до четырех тысяч зрителей. Вряд ли такие размеры диктовались исключительно тщеславием: город был культурным центром всей округи. К культурным памятникам относится и тимгадская библиотека – полукруглое двухэтажное здание с нишами для свитков, шкафами для книг и даже книгохранилищем во дворе. Строительство библиотеки обошлось, как следует из найденной там надписи, в 400 тысяч сестерциев, и финансировал ее некий Марк Юлий Квинтан. Фонды этой библиотеки были велики даже по современным масштабам – около двадцати пяти тысяч томов.

Казалось бы, город умер, не оставив следов. Стерлась память о форуме, шумном базаре и журчании фонтанов, мудрых беседах на террасах бань. Завоеватели, пришедшие сюда после того, как умерла память о римлянах, не интересовались ни их книгами, ни их богами, ни театрами…

И все-таки это не так. Это был город африканский, в какую бы «истинно римскую» оболочку он ни рядился. И когда ушли из него последние римские граждане – ливийцы, финикийцы, берберы, негры, то есть торговцы, рабы, ремесленники, они унесли с собой память о статуях, книгах и театральных масках, и эта память, трансформированная в поколениях, ушедшая в иные области Черного материка, влилась ручейком в широкий поток африканской культуры. Хочется верить, что в скульптурах Нок, головах Ифе, стенах Зимбабве хотя не прямо и бессознательно, но отразилось то, что существовало здесь полтора тысячелетия назад, так же как потомки творцов фресок Тассили, уйдя в другие земли, принесли с собой опыт и память о своем высоком искусстве, что никак не умаляет достижений других времен и других народов и не лишает скульптуры Ифе и Бенина их неповторимой оригинальности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.